Россия 2016: ИМПЕРИЯ СТРАХА

На закате XIX века известный русский либеральный мыслитель Николай Михайловский опубликовал ставшую для России канонической статью "Герои и толпа", где сформулировал русское социальное кредо – историю делают герои, остальные – просто толпа. Тем не менее, хотя в России всегда делали ставку на героев, в трагические, роковые минуты ее истории именно толпа играла решающую роль, становясь неожиданно главным действующим лицом. В смутное для русской истории время именно толпа становится героем.

Империя страха

Главным итогом прошедшего года является не столько деградация русской политики, сколько деградация русского общества. Собственно политические "достижения" года (как в позитивном, так и в негативном смысле) не выглядят ни значительными, ни впечатляющими. В русской политике за год, на мой взгляд, не произошло ничего принципиально нового, что выбивалось бы из установившейся тенденции: военная операция в Сирии есть логичное продолжение спецоперации на Украине, усиление репрессии против диссидентов укладывается в парадигму борьбы с "оранжевой угрозой" в условиях "гибридной войны", которую Россия объявила Америке. А вот в русском обществе, похоже, происходят по-настоящему серьезные и качественные перемены.

В русском общественном сознании стали доминировать три чувства: страх, апатия и мыслебоязнь.

Латентный, но всепроникающий страх стал главной приметой нашего времени. В этом страхе люди предпочитают не сознаваться даже перед самими собой. Они не то чтобы боятся, а подсознательно избегают всего того, что, как им кажется, может им навредить. Оказалось, что в обществе, в анамнезе которого был "большой террор", не надо возобновлять массовые репрессии для того, чтобы включить механизм тотального конформизма. Никто не заставляет судью из Приморья отказывать в усыновлении ребенку-инвалиду, он делает это по собственной инициативе "на всякий случай". Депутатов не расстреливают за голосование, как делегатов XVII съезда, но они выступают в едином порыве и за закон Димы Яковлева, и за аннексию Крыма, и за войну в Сирии. Этот перечень можно продолжать бесконечно.

Люди прекрасно понимают, какой сигнал посылает им власть, и стараются двигаться в желательном для власти русле совершенно добровольно и молча. Общество очевидно страдает "синдромом эмоционального выгорания", и поэтому старается игнорировать все то, что способно вывести его из состояния душевного комфорта. Конечно, отдельные события иногда могут пробить брешь в этой защитной броне усталости и безразличия (так случилось после убийства Немцова и, отчасти, после фильма Навального о семье Чайки), но в большинстве случаев люди предпочитают не обращать внимания на шокирующую российскую действительность.

Эмоциональная глухота сопровождается откровенным нежеланием вдумываться и вчитываться, отталкиванием от себя всего сложного и непонятного. Падает интерес к публицистике, любые "длинные" тексты остаются невостребованными, людей трудно увлечь пусть и правильными, но абстрактными идеями. Воспринимаются только наглядные и простые примеры. Самым популярным становится твиттер-формат: чем короче, тем эффективнее. При отключенном "критическом мышлении" пропадает сама потребность в понимании чего бы то ни было.

Зато возникают другие "компенсаторные" потребности – сон общественного разума рождает агрессию, невротизм и фанатизм.

В людях исподволь накапливается раздражение, которое пока выплескивается наружу тысячами повседневных бытовых конфликтов (ссорами на дорогах, сетевым хулиганством, обыденным хамством и так далее). Из неопределенности рождается невротическая неспособность выслушивать собеседника, не говоря уже о неготовности принять любую другую точку зрения, кроме своей собственной. Привычка думать вытесняется жаждой веры. Чем примитивнее идея, тем более широкое распространение она получает. Мысль о том, что во всех бедах русского общества виноват кто-то другой (американцы, украинцы, турки, кавказцы, евреи, олигархи, мировая закулиса и так далее) становится навязчивой для подавляющего большинства. Люди с готовностью ведутся на любые слухи и становятся поэтому легким объектом для манипуляций. Это еще не совсем толпа, но уже точно - не общество.