50-летию жертв последнего советского голода посвящается

ВВЕДЕНИЕ

 С древнейших времен человечеству было знакомо страшное слово - голод. Для бедных оно означало верную смерть. Голода бывали от неурожаев, вызванных засухой, наводнением или заморозками. С развитием государственности набирал силу и человеческий фактор. Затяжные войны, смуты приводили к разорению хозяйства и обнищанию населения. Все чаще за просчеты и амбиции государственных мужей расплачивались народы.

В Западной Европе голода бывали также часто, как и в России, но там на 100 лет раньше, по-серьезному, взялись за сельское хозяйство. На государственном уровне раз и навсегда определили, что при всей важности промышленности, сельское хозяйство - основа всего. Единственный источник богатства есть земля, а единственно производительный класс - земледельцы. Путем улучшения в сельском хозяйстве, развития хлебной торговли, поднятия общего уровня благосостояния среди сельского населения, развития обрабатывающей промышленности и народной бережливости, западноевропейские страны со II-й половины XIX века избавились от этого бедствия.

C незапамятных времен в русском народном календаре остались две даты: 9 декабря - Егорий холодный и 6 мая - Егорий голодный. Мы не можем сказать, что царское правительство не стремилось избавить народ от голода. Известны мероприятия Петра I, а затем Екатерины II, направленные на предупреждение голодания своих подданных. С 1723 г. начальникам ближних губерний было предписано еженедельно в Камер-Коллегию об уро-

3 урожае и ценах на хлеб в России и на рынках Западной Европы1. Мысль Петра I об устройстве запасных хлебных магазинов была осуществлена Екатериной II, повелевшей Указом 20 августа 1762 г. "завести магазины во всех городах, дабы цена хлеба в моих руках была". Для приведения Указа в исполнение, в 1763 г. была назначена комиссия, которая остановилась на устройстве магазинов не только в городах, но и в деревнях с годовым запасом хлеба.

С большими затруднениями система хлебных запасов совершенствовалась и в XIX веке, но преодолеть наступление голодов так и не удалось2. Мешали пережитки крепостничества в деревне, невысокий уровень развития промышленности, боязнь правящих кругов проводить назревшие реформы. Чтобы решить проблему голода, надо было создать эффективное сельское хозяйство. Большинство российского общества понимало это, но вело себя в целом пассивно, а отдельным личностям и даже группам единомышленников решение важнейшей проблемы было не по силам. А по сему, неурожаи вследствие атмосферных явлений, низкого уровня агротехники, всеобщей бедности, разгильдяйства и воровства находили у нас благоприятную почву. Сам по себе недород не вызывал бы голода, а приводил к нему только потому, что заставал крестьян врасплох, без всяких запасов в натуре и деньгах. В неурожайных районах люди гибли от бесхлебья, а в соседних запасы хлеба оставались нетронутыми. Полученное от государства в ссуду зерно не доходило до нуждавшихся, и продавалось для экспорта, а попадавшие не по адресу денежные пособия делались предметом спекуляций.

Голод 1891-1892 гг. охватил 19 губерний. Из-за отсутствия хлеба и других съестных припасов, люди питались травами, корнями камыша и даже на лебеду смотрели как на лакомство. Бедствие обострялось полным неурожаем трав и невозможностью прокормить до весны хотя бы часть скота. Под3 обное наблюдалось в конце октября, задолго до нового урожая3. Правительство, чтобы спасти людей, производило закупки хлеба в США, но распределить его среди голодавших как следует не сумело. На некоторые села Самарской губернии отпускалось всего по 3,5 фунта (1400 г) муки на едока в месяц . Голод обострялся в производящих губерниях, которые более других поставляли государству отборное зерно, не оставляя себе достаточных запасов. Умирало около 50 человек на каж5дую тысячу жителей. В среднем на 16% снижалась рождаемость5. По свидетельству писателя В. Короленко в волостных книгах вм6есто смерти от голода писали: "Умерли натуральною смертию"6.

Острые голодовки были в 1897-1898 и 1906-1907 гг. а голодное бедствие 1911-1912 гг. немногим уступало 1891-1892 гг. В 1911 г. подверглись полному неурожаю 20 губерний и областей юго-востока Европейской России и Западной Сибири, а всего голодало 26 губерний. Журналист А.С. Панкратов, посетивший пораженные засухой места, рассказывал, что некоторые земские

4 управы старались скрыть голод даже в самом центре - Сре7днем Поволжье. В сводках слово "голод" заменялось "недородом"7.

В голодное время оживала антиправительственная пропаганда различных оппозиционных течений. Лидер социал-демократов (большевиков) В. Ульянов (Ленин), находясь в эмиграции, в начале 1912 г. двумя статьями ("Голод и черная дума" и "Голод") откликнулся на трагическое событие на родине. Он писал: "... крестьян ограбили посредством всех ухищрений , завоеваний прогрессов цивилизации - ограбили так, что они пухнут от голода, едят лебеду, едят ком8ья грязи вместо хлеба, болеют цингой и умирают в мучениях"8. Большевики призывали крестьян смести царскую монархию и помещиков, чтобы навсегда избавиться от угрозы голода.

Начало XX века представляло для страны сплошную неблагоприятную цепь событий, сыгравших роковую роль в ее дальнейшей судьбе. Голода "помогали" развитию революции. Закончившаяся для России поражением Русско-японская война привела к голоду 1906-1907 гг. а неурожай и голод 1911-1912 гг. подтолкнули царское правительство к вступлению в войну 19141918 гг. Участие в Первой мировой войне привело к общему революционному кризису и надвигавшемуся очередному голоду в России. Порочная связь войны с голодом была подмечена Пити-римом Сорокиным. В книге "Голод как фактор" он пишет: "... Голод и его угроза, при невозможности иного утоления, родит войну, а война9" голод. Эти два близнеца неразлучны и вместе гуляют по миру"9.

Революция 1917 г. привела к свержению самодержавия и ликвидации помещичьего землевладения. Большевики во главе с В. Лениным, чтобы удержаться у власти, создавали государственные запасы хлеба. Они действовали жестокими методами, очищая "... всю страну от спрятанных или не собранных излишков хлеба..." . Изъятие хлеба в крестьянских хозяйствах проводилось вооруженными реквизиционными отрядами, действовавш ими вне подчинения местным Советам крестьянских депутатов11. Города обеспечивались очень плохо. С лета 1919 г. для горожан были введены продовольственные карточки. С каждым днем паек сокращался, люди голодали, распространялись эпидемии. В Петрограде запрет на ввоз провианта и рыночной торговли привел к фантастическому росту цен на хлеб и другие продукты питания. Вместо продажи распространялся обмен. Крестьяне тайно привозили в город молоко и12 масло, денег не брали, а просили взамен одежду, обувь и проч.12

Первое в мире "социалистическое" государство, разрушив прежние экономические связи, не смогло создать новых и паразитировало на эксплуатации полученных в наследство человеческих и природных ресурсов. Находясь в дипломатической изоляции агрессивный советский режим форсировал строительство военно-промышленного комплекса. С этой целью средства и люди брались из деревни. На случай войны ценою жизней миллионов своих граждан создавались невиданные прежде запасы про-

 дуктов питания и промышленных товаров. Они регулярно обновлялись и, как узнаем в дальнейшем, никогда, даже в годы Великтечественной войны, являвшейся частью Второй мировой, не использовались по назначению.

В таких условиях главной причиной наступления голода были не погодные условия, а диктат правящей верхушки. Трудно избавиться от мысли, что голода устраивались преднамеренно. Хлебный паек был решающим фактором в реализации честолюбивых замыслов советских вождей. Нищетой и голодом народ был превращен в забитую людскую массу. Личности уничтожались и изолировались. "Страшные" голодовки царских времен не шли ни в какое сравнение с голодоморами в 20-40-х годов XX века, когда на грани голодного вымирания оказывалось более половины населения СССР. Средний уровень смертности в 2-3 раза превышал смертность голодавших самых неблагоп1о3лучных губерний Поволжья в 1892 г. или близком к нему 1912 г.13

Революция, гражданская война, насильственное изъятие хлеба в крестьянских хозяйствах (что называлось продовольственной разверсткой) и засуха ускорили пришествие первого советского голодомора 1921-1922 гг. охватившего почти все Поволжье, юг Урала, часть Казахстана, Западную Сибирь, южные районы Украины. По приб14лизительным данным в голодный год умерло 5,2 млн. человек14. Число погибших голодной смертью могло быть и больше, если бы не американская помощь, благодаря которой спаслось около 18 млн. людей.

В царской России не запрещали писать о голоде, но и не приветствовали исследования данного профиля. Поэтому ученые и историки не оставили нам ни одной более-менее обстоятельной книги15. Вместе с тем, делалось многое, чтобы поскорее забыть о произошедшей трагедии. Тревожные предупреждения и призывы таких авторитетов, как Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, А.П. Чехов, В.О. Ключевский, не находили должного отклика у общественности. Беспечность овладевала правительством и большинством народа до очередного неурожая и голода.

В отличие от царизма, советская власть взяла тему голода под свой контроль. Публикации по голоду 1921-1922 гг. были выпущены государственными издательствами по свежим следам и отражали точку зрения правительства. В них вся ответственность за голод возлагалась на империалистическую войну, происки "недобитой" буржуазии в городе и кулаков в деревне, якоб16ы использовавших голод для дискредитации законной власти16. Работы критической направленности уже не могли прорваться сквозь толщу административного заслона, их тираж откладывался в охраняемых и опечатанных шкафах. Такова была судьба названной выше по тексту книги П. Сорокина, в которой он первым рассказал об использовании правительством Ленина голода для покупки за продовольственный паек значительной части ин1т7еллиген-ции, особенно газетчиков, публицистов и журналистов17. Анализируя изменение поведения людей при голодании, автор давал ужасные картины из жизни Поволжской деревни 1921-1922 гг. ко-

6 гда местной администрации приходилось18"ставить патрули на кладбищах, откуда таскали трупы для еды"18.

Кратковременный поворот к лучшему наметился в годы новой экономической политики. Подъем сельского хозяйства в 1925 г. позволил большевикам выдвинуть лозунг о возможности избавления народа от голода в ближайшем будущем. Сменивший В.И. Ленина на посту Председателя Совета Народных Комиссаров СССР А.Н. Рыков во вступлении к сборнику статей "В борьбе с засухой и голодом" писал: "... Исключительная по своим размерам засуха и неурожай 1921 г. породили в некоторых районах даже такие явления, как людоедство. Пострадало около 30 млн. крестьянского населения. Это чудовищная цифра. Такой размер бедствия лишает всякой устойчивости земледелие - эту главнейшую основу всего хозяйственного развития страны. ... Самое важное, чего необходи1м9о добиться, это - сделать такие потрясения невозможными"19. Это была последняя публикация на столь высоком уровне, в которой упоминалось о голоде и о необходимости борьбы с ним. Мысль об экспроприации крестьянских хозяйств ради укрепления обороны страны уже вызревала в головах членов Политбюро.

Первая монография по голоду 1921-1922 гг. была написана за рубежом американским исследователем Н.Н. Фишером и посвящалась операциям Америк20анской администрации помощи (АРА) голодавшим в Поволжье20. Почти через полвека, в самом начале брежневского "застоя", советским историком Ю.А. Поляковым была опубликована популярная брошюра по борьбе с голодом 1921 г. Она рассматривала причины и мероприятия21прави-тельства РСФСР, направленные на ликвидацию бедствия21.

Индустриализация, развернутая в конце 20-х - начале 30-х годов, требовала громадных затрат и миллионов рабочих рук. Средства и люди были взяты из деревни варварским способом - раскулачиванием, сопровождавшимся изъятием имущества и высылкой семей в необжитые края, насильственной коллективизацией, тотальными заготовками с целью умножения государственных запасов и экспортом хлеба в обмен на западные технологии и машины. В результате ежегодно повторяющегося полного вывоза зерна из крестьянских хозяйств, колхозов и совхозов в течение 1930-1932 гг. деревня в конце-концов осталась без хлеба. Летом 1932 г. в СССР засухи не было, но голод разразился именно в производящих зерновых районах Украины, Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Южного Урала, Западной Сибири и Казахстана. В отличие от голода 1921-1922 гг. голод 1932-1933 гг. правящая верхушка во главе с И.В. Сталиным считала сугубо внутренним делом и всячески скрывала его от Запада. О зарубежной помощи пострадавшим не было речи. Граждане СССР за произнесение слова "голод" подвергались репрессиям.

До сих пор нет единого мнения о числе жертв голода, поскольку не были доступны исследователям статистические материалы по численности населения, рождаемости и смертности в СССР за первую половину 30-х годов, собранные и спрятанные в

7 архивах. Ученые не располагали итогами Всесоюзной переписи населения 1937 г. которые были засекречены и обнаружены в Центральном Государственном архиве народного хозяйства СССР в конце 80-х годов, а опубликованы в 1991 г.22 Все, кто до этого пытался вычислить людские потери в 1932-1933 гг. встречались с непреодолимым препятствием - отсутствием хоть каких-то достоверных источников.

Трудности в подсчете жертв голода испытывал и английский историк Р. Конквест, первым посвятивший свою книгу нашему голоду 1932-13933 гг. Он назвал 7 млн. человек, умерших голодной смертью23. По оценкам других западных историков Р. Де-виса и С. Уиткрофта, а также демографов Б. Андерсон и Б. Силь-вера число жертв голода составило 3-4 млн. человек. С ними солидаризируется российский историк-аграрник В.П. Данилов24. Близкий к последнему результат подсчета получила их российская коллега Е. Осокина. Она первой воспользовалась сводками ЦСУ Госплана СССР и опреде лила людские потери 1932-1933 гг. примерно в 3,5 млн. человек . Есть и другие цифры. В недавней коллективной публикации российских историков - участников Международной научной конференции "Голодомор 1932-1933 гг. на Украине: причины и последствия", состоявшейся 9-10 сентября 1993 г. в г. Киеве, на базе раннее неизвестных источников был сделан следующий вывод: "Население СССР с осени 1932 г. до апреля-мая 1933 г. сократилось (главным26 образом за счет сельского населения) на 7,7 млн. человек..."26. Однако рано ставить точку. Подсчет количества погибших в результате голода 19321933 гг. продолжается. Нужны объективные методики.

Послевоенный голод 1946-1947 гг. был также рукотворным и тайным. Проводился по накатанной колее. Завеса секретности была настолько плотной, что писать и говорить о нем было запрещено. В отечественной литературе робкое упоминание о голоде было сделано в 247-м томе коллективного труда по истории крестьянства в 1988 г.27 Там назывались отдельные районы голода, размеры государственной помощи по некоторым республикам и областям. Сообщалось, что тяжелые времена переживала не только деревня, но и города. Ограниченность информации создавала иллюзию сравнительно легкого преодоления последствий засухи, неурожая и послевоенной продразверстки.

В Молдавии, давшей большое число жертв, раньше приступили к изучению послевоенного голода. Неожиданностью, было появление небольшой брошюры Б.Г. Бомешко о голоде 19461947 гг. в Молдавии. Построенная на абсолютно неизвестных ранее фактах, она удивляла фиксацией сохранившихся подробностей. Едва ли кто из историков ожидал, что до нас дойдет какой-нибудь учет больных дистрофией и умерших от нее. Оказалось, что имеются данные, позволяющие не на пустом м2е8сте делать расчеты о численности погибших голодной смертью28. Через три года, в 1993 г. выш2е9л полный сборник документов о голоде 19461947 гг. в Молдове29.

8

В 1990 г. были опубликованы статьи на материалах Украины. Республиканские демографы А. Л. Перковский и С.И. Пирожков обнаружили в архивах сведения по естественному движению населения в 40-е годы, свидетельствующие почти о двойном снижении коэффициента "жизненности" в 1947 г. Они привели официальные данные3 0правительства республики тех лет о численности голодавших30. Тот же журнал представил статью И.М. Маковейчука и Ю.Г. Пилявца о голоде на Украине в 1946-1947 гг. В ней документально, со ссылкой на источники были изложены причины голода: тяжелое наследие войны, бедственное - на грани голода - материальное положение людей, безразличие правительства к нуждам народа и к сельскому хозяйству. Авторы смогли доказать, что главной причиной голод3а1 были государственные заготовки хлеба в неурожайном 1946 г.31

Историк-демограф В.А. Исупов, давший небольшую, но содержательную публикацию по Сибири, взял показатели статистики по производству сельскохозяйственной продукции за 1946 г. сравнил их с предыдущими годами и пришел к выводу, что по отдельным данным они были хуже, чем в голодном 1932 г. Автор считает, что на фоне послевоенной деградации сельского хозяйства и сталинской "...перекачки32средств из деревни в промышленность, голод был неизбежен"32.

Тяжелейшая политическая и экономическая обстановка в СССР в самом начале 90-х годов XX века, бешеный рост цен, возрастающие проблемы с обеспечением людей продуктами питания с треском ломали прежние идеологические каноны. Положительные перемены в отношении к изучению голода 1946-1947 гг. происходили в Институте российской истории Российской Академии наук. Некоторые ученые, раньше отрицавшие наличие послевоенного голода, изменили свою точку зрения. Историк И.М. Волков упорно исключавший слово "голод" из рукописи своей ст3а3-

тьи, основательно ее переработал и опубликовал с "голодом"33. Разработку темы подталкивал повышенный интерес к ней общественности. В апреле 1992 г. представители института В.П. Дмит-ренко, В.П. Данилов, В.Ф. Зима выступили с обзором по истории голодов XIX-XX веков на встрече научной общественности, приуроченной к открытию эк3с4позиции "Земля, голод, реформы" в Музее революции в Москве34.

В конце 1992 г. появилась публикация рассекреченных документов по периоду 1946-1948 гг. с примечанием и ком3м5 ента-риями на материалах республик, краев и областей России35. Среди них попадались отдельные документы по голоду. В начале 1993 г. конкретно по голоду 1946-1947 гг. в России научным журналом "Отечественная история" была опубликована статья автора данной книги. В ней в сжатом виде намечались некоторые во-прос3ы6 темы для последующего более аргументированного ана-лиза36. В следующем году тот же журнал помест3и7л продолжение, освещавшее последствия послевоенного голода37.

Краткий обзор немногочисленных научных публикаций показал, что тема голода 1946-1947 гг. по-прежнему остается со-

9 вершенно неизученной и актуальной. Перечисленных статей явно недостаточно. До сих пор нет ни одной даже малого объема брошюры по России. В какой-то мере восполнить данный пробел и призвана предлагаемая работа. В ней впервые делается попытка обобщенного рассмотрения материала по Союзу ССР в целом. На новых, ранее недоступных для исследователей документах фондов партийных и государственных архивов, раскрываются причины, масштабы и последствия послевоенного народного бедствия. Анализируя официальные документы, подписанные Сталиным, Молотовым, Берией и другими руководителями советского государства, а также письма, жалобы трудящихся, воспоминания очевидцев, автор приходит к выводу, что голод был следствием трех главнейших причин: послевоенных трудностей, засухи 1946 г. и политики продразверстки в отношении колхозов и совхозов. Мы считаем, двух первых причин было вполне достаточно для полуголодного существования народа и третью - продразверстку - никак не следовало допускать. По мнению автора, ссылаясь на засуху, опасность агрессии со стороны бывших союзников, советское правительство пошло на голод с целью сохранения резервов хлеба и продажи его за рубеж. Вместе с тем, голод был использован как испытанное средство подхлестывания трудовой активности в колхозах и совхозах с целью заставить людей работать за миску похлебки на полевом стане.

Особенностью было то, что голод охватил не только районы, подвергшиеся засухе, а и большинство других, опустошенных государственными заготовками. Никогда прежде не наблюдалось подобного расползания голодного бедствия по всей территории СССР. Голодало около 100 млн. человек. Голод не закончился в 1947 г. Не такой сильный, как раньше, он продолжал уносить человеческие жизни во многих регионах в 1948 г. и даже в 1949 г. По примерным расчетам в Советском Союзе с 1946 г. по 1948 г. включительно от голода и вызванных им болезней, в том числе эпидемий тифа, погибло около 2-х млн. человек. Миллионы людей стали калеками из-за употребления в пищу суррогатов. Хронологические рамки исследования не ограничиваются 19461947 гг. а взяты гораздо шире, с 1945 г. по 1953 г. чтобы обстоятельно и убедительно показать как причины, так и последствия послевоенной голодной трагедии.

Для обоснования социально-экономической части использована почти вся научная литература по военному и послевоенному периоду, а также сборники документов и статистики. Однако их оказалось крайне недостаточно для решения поставленной задачи, так как многие данные за 1946-1947 гг. в них отсутствуют. Особенно это касается демографии. Пришлось во многом расширить документальную базу за счет архивов. Были просмотрены описи десятков фондов РЦХИДНИ (бывший ЦПА ИМЛ), РГАЭ (бывш. ЦГАНХ СССР) и ГАРФ (бывш. ЦГАОР СССР). Досконально изучены открывшиеся фонды специального хранения. Около половины уникальных документов было взято с оригиналов из фонда Управления делами Совета Министров СССР и личных

10 фондов Председателя Совета Министров СССР И.В. Сталина и его ближайшего окружения. Особенное внимание было уделено фонду отдела писем и жалоб приемной Президиума Верховного Совета СССР. Информация "из первых рук" была получена в фондах Министерства внутренних дел, Министерства государственной безопасности СССР и других, состоящая из шифрованных донесений правительству.

Автор приносит искреннюю благодарность руководству и сотрудникам названных выше архивов, без помощи которых было бы просто невозможным написание данного труда. В финансировании проекта принимал участие Международный Научный Фонд.

11

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРИЧИНЫ ГОЛОДА

"И станет глад сей бедный край терзать" (М.Ю. Лермонтов)

ГЛАВА I. СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ПОСЛЕ ВОЙНЫ

1. Тяжелое военное наследие

В годы Второй мировой войны народы СССР вместе со всем прогрессивным человечеством спасли мир от гитлеровского фашизма. Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. была завоевана небывало дорогой ценой. Трудно восполнимые людские потери в сочетании с огромными материальными затратами отбросили на много лет назад и без того неблагополучную экономику советского государства. Пострадали все сферы народного хозяйства, а наиболее ощутимые удары были нанесены аграрному сектору.

В течение 1941-1945 гг. деревня полностью лишилась мужчин призывного возраста, многие юноши и девушки старше 14 лет были мобилизованы на учебу и работу в промышленность. ЦСУ подсчитало, что на начало 1946 г. численность работоспособного сельского населения (мужчин с 14 до 59 лет и женщин с 14 до 54 лет) составляла не более 74 млн. человек, что соответствовало уровню 1931 г. В действительности почти половина из них являлась инвалидами войны и труда, поэтому фактически принимали участие в работах примерно 37 млн. человек. Число здоровых мужчин зрелого возраста было как минимум в 2,5 раза меньше, чем в 1940 г. В некоторых областях, подвергавшихся оккупации, положение было более тяжелым. В обязательном порядке привлекались к труду все дети старше 10-ти лет. Основной же рабочей силой были женщины, подростки, мужчины пожилого возраста. В целом трудовые ресурсы составляли 50-60% от их потребности1.

Техническое оснащение сельского хозяйства было прекращено в самом начале войны. Все без исключения заводы, производившие сельскохозяйственные машины и оборудование, были переключены на военную технику. Поставка селу тракторов и плугов по срав2нению с предвоенной, сократилась в 9 раз, комбайнов - в 50 раз2. Тракторный парк МТС отличался крайней устарелостью и изношенностью и не обеспечивал заявок колхозно-совхозного производства. Сократилось производство конно-ручной техники и инвентаря, поэтому их естественный износ и убыль не восполнялись. На завершающем этапе войны от 40 до

12

50% колхозов 3не имели сеялок, сенокосилок, жаток, молотилок, конных плугов3. По решению правительства было изготовле4но и продано колхозам и совхозам 1,7 млн. кос и 0,7 млн. серпов4. Начавшаяся в конце войны конверсия в военной промышленности требовала времени и солидного финансирования, поэтому деревня больше полагалась на сильно ослабевшее конное тягло, использование в упряжке общественных и личных коров. Тут тоже было немало проблем, так как за годы войны численность лошадей в колхозах и совхозах СССР сократилась на 55% и составляла не более 7 млн. голов, в том числе на5дорванных и больных, непригодных к тяжелым полевым работам5.

Ухудшение агротехники привело к падению урожайности важнейших сельскохозяйственных культур. В 1945 г. средняя по Союзу урожайность зерновых была на 35% ниже уровня 1940 г. сахарной свеклы - на 55%, подсолнечника - на 61%, картофеля - на 29,3%, овощей - на 36,3%. В результате вся валовая продукция сельского хозяйства составляла в 1945 г. 60% от уровня 1940 г. соответс6твенно снизился и валовой сбор всех вышеназванных культур6.

Снижение качества содержания и ухода за скотом вызывали падеж и сокращение поголовья всех видов скота в колхозах и совхозах. На 1 января 1945 г. численность крупного рогатого скота в колхозах сократ7илась по сравнению с 1941 г. на 23,4%, в совхозах - на 37,5%7.

За годы войны в целом снизилась доля товарной продукции сельского хозяйства в земледелии и животноводстве. Примерно 90% этой продукции отчислялось в счет обязательных поставок государству, остальное поступало кооперации и на внедеревен-ский рынок . Общее сокращение производства сельскохозяйственной продукции в условиях войны, повлекло за собой снижение общесоюзных государственных заготовок. Для колхозов и совхозов государственный план по зерну был самым трудным. В критическое для советского государства время, когда важнейшие зерновые районы юга находились в оккупации, основная тяжесть госпоставок была возложена на области, края и республики потребляющей Нечерноземной полосы России. Ценой неслыханных лишений и голодания людей, колхозы и совхозы Поволжья, Урала, Сибири из года в год наращивали объемы сдачи государству сверхплановой продукции. На завершающем этапе войны Нечерноземье дало стране хлеба намного больше чем в довоенном 1940 г.9

Порой, чтобы полностью рассчитаться с государством по хлебопоставкам, многие хозяйства предлагали замену скотом или мясом. Острый недостаток кормов толкал колхозы и совхозы на путь забоя скота, поэтом1у0 по мясопоставкам они ежегодно перекрывали уровень 1940 г.10 На последнем году войны, сознавая грозящую опасность такой практики, сами колхозы стремились всеми мерами сохранить скот, берегли его от растущих плановых

13

поставок. Однако это стремление не нашло поддержки в правительстве, которое требовало производить сдачу скота по обязательным поставкам в у1с1тановленные сроки независимо от состояния животноводства11.

Кроме колхозов и совхозов, весомую часть продукции сдавали государству личные "подсобные" хозяйства колхозников, рабочих, служащих и единоличников. В производстве ряда основных продуктов питания они опережали колхозы и совхозы. Так называемые ЛПХ, среди которых ведущая роль принадлежала хозяйствам колхозников, производили в 1945 г. намного больше мяса чем крупные о1б2щественные хозяйства, в несколько раз больше молока и яиц12. Часть произведенной ими продукции поступала на рынок, а остальное, опять-таки, по обязательным поставкам шло в госфонд. Удельный вес личных хозяйств населения в общих закупках сельскохозяйственных продуктов сразу после войны составлял по подсолнечнику - 13%, картофелю - 36%, ско13ту и птице - 30%, молоку - 34%, яйцам - 83%, шерсти - 19%13. Все это достигалось не ростом производительности труда и созданием в хозяйствах избыточной продукции, а за счет затягивания поясов и внеэкономического принуждения со стороны государства.

Сельское хозяйство СССР вышло из войны в плачевном состоянии и нуждалось не просто в огромной помощи, а в совершенно ином подходе к нему со стороны государства. Это хорошо понимали все. Этого не могло не знать правительство, излишне уповавшее на потайные запасы. Сосредоточив внимание на вывозе трофейной техники, оборудования и специалистов, советское руководство заодно пыталось подсобить сельскому хозяйству. Одной из таких попыток можно считать перегон и продажу колхозам и совхозам скота из Германии, Польши, Румынии, Синьцзяна. По неполным данным в 1945 г. в счет выполнения соглашения о перемирии Советскому Союзу было передано 0,5 млн. голов крупного рогато14го скота, 225 тыс. лошадей, 2,5 тыс. верблюдов и 147 тыс. овец14.

С советской стороны заинтересованные ведомства, Нар-комзем и Наркоммясомолпром СССР направили в сборные пункты необходимое количество ветеринарных и зоотехнических работников и колхозников-гонщиков для приемки и сопровождении скота. Постановлениями ГОКО и СНК СССР из мобрезерва было выделено 34 тыс. т сена для подкормки перегоняемого скота и около 4 тыс. вагонов для перевозки сена на трассы перегона. В организации данного мероприятия имелись серьезные недостатки, приводившие к большим потерям скота в дороге. Из-за неподачи вагонов, сено не завозилось в срок. В то же время большое количество сена, доставленного на узловые пункты железной дороги, из-за отсутствия автотранспорта не попадало на трассы к пунктам подкормки. На территории Литовской, Латвийской ССР, западных областей Украины и Белоруссии почти не было паст-

14 бищ, поэтому скот голодал. Вследствие не соблюдения правил санитарно-бытового обеспечения, имели место случаи заболевания 1с5опровождавших скот колхозников брюшным и сыпным ти-

фом15.

Те же трудности возникали на приемных пунктах советско-синьцзянской границы, где не было условий для комплексной ветеринарной обработки импортных рабочих лошадей и верблюдов. При отсутствии кормов передержка скота приводила к заболеваниям и падежу. Значительная часть лошадей и верблюдов была спасена ускоренной передачей колхозам и совхозам Казахстана, а 9 тыс. лошадей не были обеспечены заявками, посб<ольку колхозы и совхозы не имели в достатке кормов для скота16.

Поступивший из-за границы скот распределялся по колхозам и совхозам, на шахты, стройки, химические и другие предприятия. Часть трофейного скота, полученного из Германии, была передана семьям воинов Красной Армии. Наркоммясомолпром СССР должен был получить 5 тыс. голов крупного и 33 тыс. голов мелкого убойного скота, поставленного Румынией. Остальные 9 тыс. крупного рогатого скота, 14 тыс. овец и 11 тыс. лошадей просили Наркомзем, Н17аркомсовхозов, Наркомпищепром и др. союзные комиссариаты17. Нам точно не известно, сколько скота осталось после перегона и сколько его на самом деле досталось наркоматам. В 1946-1948 гг. в Совет министров СССР было направлено несколько писем от руководителей республик, краев и областей с просьбами об отсрочке выплат за полученный трофейный скот в связи с отсутствием средств в колхозах и совхозах.

За время проведения операций по перегону падеж всех видов скота доходил до 25% от его начальной численности. До 50% молочного скота было загублено тяжелыми условиями перехода. По воспоминаниям очевидцев купленные высокопородные коровы не подпускали к себе доярок, убегали из стада. Новые владельцы, намаявшись, пускали "иностранок" под нож. В конечном счете от трофеев выходило больше хлопот, чем прибыли.

Несчастливая судьба такого мероприятия в целом характерна для тех времен. Многие серьезные решения правительства на практике исполнялись совсем не так как было задумано, требовали непредвиденно крупных расходов, заканчивались неудачей, не улучшали, а наоборот ухудшали общее состояние дела. Под влиянием подобных промахов в правительственных кругах укреплялось негативное отношение ко всем инициативам и переменам вообще. Не исключено, что именно в то время родилась управленческая поговорка: "Всякая инициатива наказуема".

Из обзоров писем и жалоб, периодически предоставлявшихся госбезопасностью, советское руководство было неплохо информировано о тяжелом положении тружеников села и в ответственные моменты вынуждено было говорить об этом и обещать улучшение. Накануне выборов в Верховный Совет СССР 2 февраля 1946 г. в газете "Правда" было опубликовано обращение

15

ЦК ВКП(б) к избирателям. В нем подчеркивалось: "... Нужно добиться, чтобы колхозная деревня в короткий срок преодолела трудности, вызванные войной, чтобы все колхозники жили зажиточно и культурно. Кто хочет нового подъема социалистического хозяйства, кто стремится к тому, чтобы наша страна имела больше хлеба и других продуктов сельского хозяйства, чтобы все колхозники жили зажиточно и культурно, тот будет голосовать за кандидатов блока коммунистов и беспартийных" .

Но дальше слов и обещаний дело не подвигалось. Невозможная сельскохозяйственная реформа означала возвращение к довоенной модели выкачивания средств из сельского хозяйства и не оставляла никаких надежд на улучшение уровня жизни народа. Предложение первого секретаря Курского обкома П.И. Доронина "...по реорганизации колхозов, при которой возросла бы роль сем1е9й благодаря их превращению в основную структурную единицу"19, не получило поддержки в центре. Практика дробного управления сельским хозяйством, когда каждый колхоз подчинялся сразу трем министерствам и должен был выращивать такие культуры, которые не соответствовали местным условиям, не давала дохода колхозам, приводила к снижению оплаты трудодней колхозников20.

В созданный в 1946 г. для укрепления общественного хозяйства Совет по делам колхозов при правительстве СССР поступали тысячи писем председателей колхозов, районных работников, предлагавших конкретные меры подъема отстающих колхозов. В обзорах писем и докладных записках, направлявшихся из Совета по делам колхозов к главе государства И.В. Сталину и его заместителям, содержался объективный анализ проблем колхозной экономики и ценные предложения по ее укреплению. Авторы писем считали необходимым повысить материальную заинтересованность колхозников в труде путем установления твердых норм плановых поставок государству хлеба, мяса, молока и др. продукции, категорически запретив при этом местным партийным и советским органам проводить всякого рода встречные сверхплановые заготовки колхозами и натуральные поставки колхозниками. Разрешить колхозному крестьянству и колхозам после выполнения обязательных поставок производить беспрепятственную продажу излишков всех видов сельскохозяйственных продуктов по рыночным ценам. Повысить заготовительные цены на сельскохозяйственную продукцию, установленные еще в 1928 г. и не превышавшие 10 коп. за 1 кг пшеницы, 5 коп. - за 1 кг картофеля, 25 коп. - за 1 кг говядины и 2-х руб. - за 1 тыс. шт. яиц21.

По свежим следам предвыборного обращения 5 февраля 1946 г. ответственные работники ЦК ВКП(б) и Совмина СССР Иц-ков, Козлов, Смирнов, Пронин и др. (всего 10 подписей) направили письмо в правительство - В.М. Молотову, Г.М. Маленкову, А.И. Микояну и Н.А. Вознесенскому с предложением об улучше-

16 нии материального положения рабочих и служащих совхозов. Необходимость этой меры они обосновывали тем, что по действовавшим в то время нормам каждая семья рабочего и служащего совхоза могла иметь земельный участок для огорода размером до 0,15 га, а на поливных землях половину этой нормы, т. е. 0,075 га. Участки не закреплялись за ними в постоянное пользование, а выделялись сроком на 1 год. Размер земельного участка не позволял обеспечивать картофелем семью из 4-5 человек. Ввиду ограниченности земельного надела жители совхозов лишались возможности выращивать картофель на корм скоту личного пользования, строить дома, закладывать небольшие сады. Действовавшие правила сильно ограничивали разведение скота в личных подсобных хозяйствах рабочих и служащих. Для прекращения ухода и закрепления кадров в совхозах авторы письма предлагали снять излишние ограничения с ЛПХ в совхозах, приравнять их к колхозным, оказывать людям помощь в получени2и2 кредитов и приобретении стройматериалов на постройку домов22. Эти и многие другие предложения по скорейшему возрождению послевоенной деревни, адресованные во все правительственные инстанции, были отправлены в архив и забыты.

В силу объективных и субъективных обстоятельств у правительства СССР складывались иные планы, в них не оставалось места для перемен и послабления режима. Во-первых, советский народно-хозяйственный механизм, всемерно подавлявший личный интерес граждан, не созрел для отказа от нерентабельного колхозно-совхозного принципа в производстве и распределении. В кризисной обстановке правительство видело единственный выход в административно-по-литическом усилении принудительных мер. Во-вторых, разрыв отношений СССР с бывшими союзниками по войне, общее обострение международной обстановки в связи с взаимными территориально-стратегическими притязаниями и резко усилившаяся борьба за сферы экономического господства, еще больше закрепляли в нашей стране приоритет промышленности, а значит дальнейший развал сельского хозяйства и латание бюджета за счет налогообложения народа.

Без учета международного и внутреннего положения страны невозможно судить о причинах развернувшихся событий и голода 1946-1947 гг. Непрочность мира была характерной чертой второй половины 40-х годов. В эти годы СССР и США превращались в потенциальных противников. По сути дела враждебные отношения были следствием качественно нового витка возобновлявшейся тогда гонки вооружений двух сверхдержав. Отвечая на вопросы московского корреспондента английской газеты "Санди Таймс" Александра Верта, Сталин говорил, что не верит в реальную опасность новой войны, что советское государство ведет по-следовательну ю борьбу за дело демократии, за укрепление всеобщего мира2 . Между тем, в Кремле не было спокойствия. Тревожные донесения поступали от руководителя советской развед-

17 ки в Германии Серова. В них он приводил высказывания офицеров английской и американской зон оккупации о том, что война с СССР в ближайшее время неизбежна, что Польша и другие ст2р4а-ны Восточной Европы будут воевать на стороне Англии и США .

Советское руководство не исключало новой мировой войны. Форсировались работы по подготовке ракетно-ядер-ного оружия. Огромные средства направлялись в военно-про-мышленный комплекс. Бюджет первого года сталинской пятилетки был сформирован таким образом, что сельское хозяйство и производство предметов25широкого потребления оставались в нем на последнем месте25. Страна, жившая пять минувших лет по военному бюджету, увеличивала расходы на оборону в послевоенные годы.

В периодической печати все чаще мелькали публикации о подготовке США к войне. Вот отрывок одной из них: "План мобилизации промышленности в США предоставит президенту широкие военные полномочия, предусматривает ассигнование 2 млрд. долл. для приобретения отсутствующих у США стратегических материалов с тем, чтобы дать США возможность вести войну по крайней мере в течение 4-5 лет даже в том 2с6лучае, если они будут изолированы от источников снабжения"26. Гражданам СССР исподволь внушалась опасность агрессии с Запада, необходимость милитаризации и пополнения мобилизационных резервов.

2. Продовольственная разверстка в 1946-1947 гг.

После только что закончившейся изнурительной войны, сразу начать подготовку к новой - дело безнадежное при том что деревня как главный донор средств была полностью обескровлена. Засуха 1946 г. нанесла дополнительный урон сельскому хозяйству Центрального Черноземья, Украины, Молдавии. Досталось областям Нечерноземья, Среднего и Нижнего Поволжья. В ряде районов воздействие засухи было преувеличено, чтобы списать на нее организационные просчеты и недопустимо низкий уровень агротехники. По причине нехватки людей, техники, слабой материальной заинтересованности весенний сев 1946 г. был проведен с низким качеством и непростительным опозданием. Повсеместно на пахоте в качестве тягла использовали в упряжке коров. В колхозах Украины и Белоруссии таким способом проводили до половины всех работ. В некоторых колхозах знач2и7тель-ные участки вскапывались лопатами и засевались вручную27.

Несмотря на это в Сибири, на Кубани, в Казахстане, Киргизии получили неплохой урожай зерновых культур. Незадолго до начала уборочных работ представители госинспекции на Кубани определили видовую урожайность зерновых в 12 ц с га, в Сибири, Казахстане и Киргизии - примерно по 8 ц, в то время как средняя урожайность зерновых по СССР в2т8. г. была равна 4,6 ц с га, т. е. меньше чем в 1945 г. всего на 1 ц28. Реальная урожайность была ниже. Задача состояла в том, чтобы вовремя, без излишних потерь убрать урожай, но именно это оказалось недостижимым.

18

Очень много полевой техники было неисправной. Несвоевременный подвоз горючего и необеспеченность МТС денежными средствами на его оплату приводили к простоям тракторного парка и комбайнов в самое время полевых работ.

Примитивный инвентарь, получивший распространение в годы войны, активно использовался в первые послевоенные годы. В печати серьезный упрек получали те колхозы и совхозы, руководители которых недооценивали значение уборки урожая простыми машинами и вручную. Широко пропагандировался опыт Анны Чуевой из колхоза "Золотой колос", Куюргазинского района, Башкирской АССР, которая за день связывала 10 тыс. снопов. В полном противоречии находились установка на максимальное расш2и9рение посевных площадей и уборка хлебов косами и сер-пами29.

Когда в европейской части Союза была засуха, в Сибири не прекращались дожди. Там уборочная кампания 1946 г. являлась трудовым подвигом сибиряков. В колхозах и совхозах Краснодарского, Ставропольского, Алтайского краев, а также Кемеровской, Новосибирской, Омской, Курганской, Челябинской, Молотовской (Пермской) и др. областей вследствие неудовлетворительной работы комбайнов и косовицы вручную, уборочные рабо" затянулись до зимы, а десятки тыс. га не были убраны вообще . По неполным данным в 21-й области России осталось 166,4 тыс. га неубранных и неполностью убранных полей, в Казахстане пошли под снег 68,4 тыс. га зерновых31.

В хозяйствах покрепче успели собрать урожай. В орденоносном совхозе "Кубань" было намолочено зерна в среднем по 14,5 ц с га, в совхозе им. Калинина - по 13,5 ц. План сдачи хлеба государству этими совхозами был выполнен в начале сентября. Совхозы Кубанского зернотреста в короткий срок вывезли на ссыпные пункты на 16 тыс. т зерна больше, чем в прошлом году. Два годовых плана дал Ейский совхоз, где д3и2ректором был депутат Верховного Совета СССР О.М. Павлюк32, но таких хозяйств было очень мало.

Намного сложнее складывалась обстановка в выжженных весенне-летним зноем зерновых районах. Эпицентром засухи являлись области Центрального Черноземья. Видовая урожайность в колхозах Воронежской области была определена госинспекторами в 2,7 ц с га, Курской - 3, Орловской - 2,8, Тамбовской - 2,4. Чуть мягче последствия засухи отраз3и3лись на урожайности зерновых в Среднем и Нижнем Поволжье33. Сильная засуха поразила юг Украины и Молдавии. Пониженная урожайность зерно-вы3х4 отмечалась в областях и республиках Нечерноземной поло-сы34. Средняя общесоюзная урожайность не обещала хорошего валового сбора.

Вследствие сложных климатических особенностей 1946 г. скороспелых и шаблонных рекомендаций по вопросам агротехники и примитивного уровня организации колхозно-совхозного про-

19 изводства, потери урожая зерновых культур возросли в 2-3 раза относительно предыдущего тоже нелегкого в сельскохозяйственном отношении года. Валовой сбор составлял 39,6 млн. т, т. е. на 7,7 млн. т мен ьше собранного в 1945 г. и в 2,4 раза меньше уровня в 1940 г.35 Конечно, сравнение с предвоенным годом давало колоссальную разницу, относительно 1945 г. сокращение валового сбора было в рамках допустимого и не давало никаких оснований для чрезвычайщины в проведении заготовительной кампании, ставшей основной причиной последовавшего за ней голода.

В разгар лета 1946 г. в правительственных кругах был разработан план строгого режима экономии хлеба. На практике это означало твердое намерение любой ценой сохранить имевшиеся государственные резервы зерна. С этой целью было решено взять по возможности весь хлеб из колхозов и совхозов по обязательным поставкам и закупкам. Изъятие готовилось и проводилось с особенной тщательностью.

Не уменьшая ведущей роли Сталина, надо сказать о его месте в принятии и проведении государственных решений по сельскому хозяйству и продовольствию в те годы. Конечно, он лично следил за обсуждением и принятием важнейших постановлений. Иногда решительно вмешивался и мог принципиально повлиять на смысл документа и ход дела. Однако в большинстве случаев его функция сводилась к подписанию проектов постановлений, заготовленных в министерствах и прошедших соответствующие отделы Совмина СССР и ЦК ВКП(б). На оригиналах постановлений имеется сталинская правка, которая касалась чаще стиля, чем содержания. Сельское хозяйство занимало Сталина лишь с точки зрения накопления запасов продовольствия. Заготовки были его главным критерием в оценке кадров, занятых в этой сфере. Те, кто проявлял жалость и сочувствие к людям, попадали в разряд мягкотелых.

Как это делалось, можно проследить на простом примере. Министр заготовок СССР Б.А. Двинский в середине июля 1946 г. направил подробную справку заместителю председателя правительства А.И. Микояну о наличии хлеба, включая резервы на 1 июля 1946 г. "В связи с неурожаем, - писал он, - хлеба на селе мало и сельское население набросится на государственный хлеб. Надо не только пересмотреть сроки введения бескарточной системы и коммерческой торговли хлебом, необходимо провести максимальную экономию расхода хлеба в III квартале 1946 г." Он просил Микояна доложить Сталину об этих соображениях и добавлял в заключение: "...Было бы хорошо. если бы тов. Сталин определил месячный уровень расхода по всем назначениям (кроме семян и экспорта) в пределах 1,5-1,6 млн. т, тогда все ведомства нашли бы пути и спос3о6бы к урезыванию своих необычайно возросших потребностей"36.

Вначале провели психологическую обработку руководителей областей сильно пострадавших от засухи, которые надея-

20 лись, что их освободят от госплана. Совмин СССР и ЦК ВКП(б) 4 июля того года приняли постановление "О годовом плане заготовок зерна и других сельскохозяйственных продуктов из урожая 1946 г. по Воронежской области", которым план сдачи зерна государству был увеличен по сравнению с проектом на 8 тыс. т и составил 128 тыс. т. Вместе с тем, колхозам области был отсрочен до урожая 1947 г. и 1948 г. возврат зерна по семенной ссуде, задолженность по натуральной оплате за работы МТС, по обязательным поставкам - всего в количестве 192 тыс. т, а совхозам - более 11 тыс. т семенной зерновой ссуды. Кроме того, с колхозов было списано 112 тыс. т зерна, подлежавшего погашению в 1946 г. и отменена сдача зерна в хлебный фонд Красной Армии, включая задол37женность прошлых лет, образовавшуюся в самом начале войны37. За все отпущенные грехи с колхозов и совхозов Воронежской области причиталось, говоря словами Сталина, подписавшего постановление, аккуратное и честное выполнение установленного плана заготовок зерна и др. сельскохозяйственных продуктов. Заключительную часть постановления лучше привести без сокращения: "... Председатель облисполкома Васильев, первый секретарь обкома Тищенко и уполномоченный Министерства заготовок по области Сучков лично отвечают за полное выполнение плана заготовок зерна и3 8других сельскохозяйственных продуктов в установленные сроки"38. Подобный расчет был предложен и другим областям Черноземья. При всех видимых уступках, сам план был невыполним даже с учетом сдачи всего продовольственного и семенного зерна.

Определяющую роль в подготовке продразверстки сыграло постановление Совмина СССР и ЦК ВКП(б) от 14 июля 1946 г. "О хлебозаготовках", в котором подчеркивалось, что установленный план должен был быть выполнен при любых условиях. При большой потере урожая в Черноземной полосе России, на Украине и в Молдавии, правительство СССР сделало ставку на Поволжье, Урал, Сибирь и Казахстан. Даже тем республикам, краям и областям, которые подверглись гибельному воздействию стихии, размеры обязательных поставок зерна в 1946 г. были увеличены. Постановление предоставляло право Советам Министров республик, крайкомам и облисполкомам России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии увеличивать колхозам, имевшим хороший урожай, обязательные поставки зерна государству до 50% от размеров, исчисляемых по действовавшим нормам. Местные власти должны были принять все меры к погашению этими же колхозами задолженности по хлебозаготовкам прошлых лет, включенной в план текущего года, а колхозам, имевшим к тому возможность, - и задолженности, отсроченной на следующий год. Предлагалось выделить на всех в виде поощрения 130 тыс. т зерна для использования п39о собственному усмотрению тех, кто полностью выполнит план39. Чрезмерное увеличение поставок и мизерный фонд

21 поощрения порождали со стороны мест недоверие ко всему мероприятию.

В России самые крупные надбавки к плану обязательных поставок по зерну получили, соответственно: Краснодарский край и Ростовская область на Северном Кавказе; Горьковская (ныне Нижегородская), Сталинградская области и Татарская АССР в Поволжье; Алтайский край, Курганская и Новосибирская области в Западной Сибири. Среди других союзных республик больше всех размеры плановых поставок были увеличены Казахстану40.

Поощрение заготовок было дифференцировано по непонятному принципу. К примеру, абсолютно одинаковое увеличение размера обязательных поставок зерна государству получили Алтайский край, Горьковская и Ростовская области, а отчисление зерна в распоряжение местных советов было разным: Алтайскому краю записали 8 тыс. т, Горьковской области - 4 тыс. т, Ростовской - 9,5 тыс. т. Видимо, в данном случае учитывалась площадь посевов, во всяком случае Горьковская область, в которой средняя урожайность того года была ниже, оказывалась в невы-годно4м1 положении и в последствии сильнее пострадала от заго-товок41.

Экономическая незаинтересованность колхозов и совхозов в выполнении, а тем более перевыполнении государственного плана хлебозаготовок была очевидной. В связи с неудовлетворительным ходом хлебозаготовок пятидневные графики сдачи зерна не выполнялись в Архангельской, Великолукской, Воронежской, Калининской (ныне Тверской), Иркутской, Свердловской (ныне Екатеринбургской) областях, Кабардинской, Чувашской АССР и др. Последовал административный нажим. В конце сентября 1946 г. в ЦК ВКП(б) был заслушан отчет этих республик и областей по выполнению государственного плана хлебозаготовок. По "инициативе" Алтайского, Краснодарского крайкомов ВКП(б) было навязано всем социалистическое соревнование за досрочное выполнение и перевыполнение плана хлебозаготовок из урожая 1946 г. 2 и 3 октября т. г. центральные газеты: "Правда", "Извес-тия", "Комсомольская правда", "Социалистическое земледелие", "Животноводство" опубликовали обязательства колхозников и колхозниц, рабочих и работниц совхозов и МТС, специалистов сельского хозяйства Сибири о досрочном завершении сдачи хлеба государству. В следующих номерах были помещены публичные обязательства Кемеровского, Челябинского, Вологодского, Кировского и других обкомов ВКП(б). Каждая республика, край и область обязаны были включаться в соревнование по сдаче хлеба. Огромное психологическое давление на людей оказывали ежедневные первостраничные публикации обязательств. Подаваемые якобы от лица тружеников села они давали в руки разного ранга деятелей право требовать исполнения обещанного в срок и любой ценой.

22

Борьба за хлеб между государством и деревней была неравной. На стороне властей выступали закон и мощная пропагандистская машина. Печать и радио неустанно твердили о первой заповеди колхозов и совхозов - досрочном выполнении обязательств по поставкам сельхозпродукции и, главное, хлеба государству. Назовем несколько характерных заголовков тех дней из газеты "Правда": "Выполнение плана хлебозаготовок - важнейшая государственная задача". (Передовица. 9 октября 1946 г.); "Выше уровень политической и организаторской работы на хлебозаготовках". (Подборка публикаций. 12 октября т. г.); "Государственный план хлебозаготовок - незыблемый закон для каждого колхоза и совхоза". (Подборка статей. 13 октября т. г.); "Все силы колхозных парторганизаций - на борьбу за хлеб". (Подборка статей. 17 октября т. г.). Вот отрывок из названной выше передовой статьи: "В самом зародыше должна решительно пресекаться всякая антигосударственная практика сдерживания хлебозаготовок. Всякий, кто проявляет беззаботное отношение к заготовкам хлеба, не оправдывает доверия партии и народа. Если на таких работников не действует предупреждение, их придется привлекать к строгой партийной и государственной ответственности. Нельзя делать поблажек людям, нарушающим интересы государства".

На завершающем этапе заготовки "дожимал" Центральный Комитет ВКП(б). В течение 10-ти дней со 2 по 12 октября секретариат ЦК рассмотрел более 60-ти вопросов по обеспечению плана сдачи зерна государству. Регулярно в ЦК партии заслушивались отчеты руководителей республик, краев и областей по хлебопоставкам. 4 октября Секретариат ЦК ВКП(б) рассмотрел вопрос о неудовлетворительном ходе заготовительной кампании в Ростовской области, где на 1 октября т. г. план был выполнен на 64% вместо 95%, предусмотренных законом, а во многих районах было допущено свертывание сдачи хлеба государству. Участники заседания пришли к выводу, что Ростовский обком ВКП(б) и его 1-й секретарь Александрюк не сделали для себя надлежащих выводов из ранее полученного предупреждения. ЦК ВКП(б) признал, что Ростовский обком неудовлетворительно руководит заготовками хлеба и проявляет в этом деле "чуждое большевизму равнодушие к интересам государства" и предложил обкому ВКП(б) представит4ь2 в ЦК партии к 1 ноября т. г. полный отчет о выполнении плана42.

Решения ЦК ВКП(б) о неудовлетворительном проведении хлебозаготовок не ограничивались партийными взысканиями. ЦК ВКП(б) было установлено, что во многих колхозах и совхозах большое количество намолоченного зерна, находившегося на токах и в амбарах, своевременно не сдавалось государству и некоторыми председателями и директорами преднамеренно сдерживалось с тем, чтобы переждать острый период хлебозаготовок и укрыть хлеб от государства. В октябре 1946 г. руководители 27-ми обкомов и крайкомов партии, облисполкомов, крайисполкомов

23 и советов министров были предупреждены о строгой партийной и государственной ответственности за т43ерпимое отношение к антигосударственной практике и саботажу43.

Буквально с каждым днем октября тверже становились меры наказания в отношении партийных лидеров тех районов, которые не справлялись с плановыми поставками зерна. На 5 октября т. г. план хлебопоставок по Ивановской области был выполнен на 41% вместо 70%, предусмотренных законом. В сентябре государству поступило только 9,3 тыс. т зерна, что в 2,8 раза меньше планового и на 6,2 тыс. т меньше заготовленного в августе того же года. Особенно низкие показатели хлебозаготовок были в Се-редском районе, выполнившим п44лан на 27,8%, Палехском - на 29%, Тейковском - на 30% и др.44

Заслушав отчет секретаря Ивановского обкома ВКП(б) Капранова о ходе хлебозаготовок, секретариат ЦК партии во главе со Ждановым признал создавшееся в области положение с заготовками недопустимым, а руководство этим важнейшим государственным делом со стороны обкома партии неудовлетворительным. Приняв к сведению заявление Капранова о том, что Ивановский обком ВКП(б) в кратчайший срок ликвидирует отставание области в хлебозаготовках и обеспечит выполнение плана и дополнительного задания по сдаче зерна государству, ЦК ВКП(б) поручил Управлению по проверке партийных органов в зависимости от результатов хода заготовок по Ивановской области за 2-ю и 3-ю пятидневки октября, внести на рассмотрение ЦК ВКП(б) соответствующие предложения по кадровому укреплению областного партаппарата.

Вскоре после проработки в ЦК на страницах "Правды" появилась заметка корреспондента по Ивановской области под названием "Вредные тенденции". В ней сообщалось, что в ряде районов области придерживали хлеб под всякими пред-логами. В Лухском районе председатели артели становились на путь умышленного завышения урожая, снятого с семенных участков, и сильного занижения урожая с общих посевов. В колхозах того же Лухского, а также Юрьевецкого и Пучетского районов некоторые председатели артели при наличии большого количества намолоченного хлеба пытались сдавать государству взаимен хлеба льнотресту. Порочные методы управления хлебозаготовками укоренились во многих районах. Середский район не выполнил до 10 октября третьей доли государственного плана хлебопоставок. Из 102 колхозов4 5 района только один полностью рассчитался с государством . Масштабы саботажа были преувеличены. Изнуренная деревня не успевала обмолотить и вывезти зерно на заготовительные пункты.

Вопреки постоянному административному подхлестыванию, план хлебозаготовок по Рязанской области на 5 октября т. г. был выполнен на 29,6% вместо 70%. Более 1000 колхозов, не выполнивших плана, не могли участвовать в ежедневной сдаче

24 хлеба государству так, как это требовалось по закону. В Сараевском, Добровском, Лебедянском, Милославском и других районах, прихваченных засухой, уборка хлебов была "облегчена". Только в Ухоловском районе имелось свыше 4 тыс. га погибших зерновых культур. Подобная обстановка складывалась в Мордовской АССР, где на 15 октября т. г. план сдачи хлеба государству был выполнен на 30,3%. На ту же дату в колхозах Чувашской АССР не был обмолочен урожай с площа4д6и в 119 тыс. га, что составляло 25% ко всей уборочной площади46.

В ноябре 1946 г. заготовительная кампания достигла крайней напряженности. ЦК ВКП(б) открыто обвинял местных партийных и советских администраторов в укрывательстве саботажников. Рассмотрев вопрос о ходе хлебозаготовок, ЦК признал совершенно нетерпимым положение с хлебопоставками в Горьков-ской, Рязанской, Куйбышевской, Курганской, Чкаловской (ныне Оренбургской) областях, в Ставропольском крае и Мордовской АССР. За допущенные грубые ошибки в руководстве хлебозаготовками 1-й секретарь Чкаловского обкома ВКП(б) Денисов, 1-й секретарь Ставропольского крайкома ВКП(б) Орлов получили по строгому выговору. Спустя 2 недели Орлов был уволен с работы за неспособность проводить линию партии и обеспечивать интересы государства. За плохую работу были наказаны многие уполномоченные Министерства заготовок СССР, а в декабре т. г. ЦК ВКП(б) утвердил новых уполномоченных в республиках, краях и областях не справившихся с планом заготовок. Попали под суд сотни председателей колхозов, в4 7которых было обнаружено укрытое от сдачи государству зерно47.

10 ноября 1946 г. когда заготовки зерновых шли полным ходом, Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) приняли новое постановление "Об обязательном плане закупок ржи, пшеницы из урожая 1946 г.". На тот момент как самое важное, оно было подписано от имени Совмина СССР Сталиным, от ЦК ВКП(б) - Ждановым. При подготовке данного постановления Министерство заготовок СССР предлагало дать колхозам, колхозникам и единоличникам задание в размере от 1,92 до 2,88 млн. т зерна. Однако по предварительным заявкам республик, краев и областей не удалось набрать и 640 тыс. т. От участия в продаже зерна отказались все области Центрального Черноземья, а также Великолукская, Горьковская, Ивановская, Саратовская, Тульская, Челябинская, Приморский край и другие. Этого нельзя было не учитывать, поэтому в окончательном в48арианте утвердили в качестве итоговой цифры 1,12 млн. т зерна .

В 3-х дневный срок Государственная штатная комиссия при Совмине СССР во главе с Л.З. Мехлисом рассмотрела и утвердила штаты спешно восстановленного хлебозакупочного аппарата в системе Центросоюза. Правительством был установлен строгий контроль за работой партийных и советских органов по выполнению плана обязательных закупок хлеба. В ЦК ВКП(б) ре-

25 гулярно заслушивались отчеты обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик, принимались необходимые оперативные меры по усилению хлебозакупок. Контроль за исполнением дела был поручен секретарю ЦК партии Н.С. Патоличеву. Данное мероприятие было направлено на полное очищение деревни от чудом уцелевших остатков зерна. С этой целью правительство выделило для продажи колхозам, колхозникам и единоличным крестьянским хозяйствам, сдавшим государству хлеб по плану обязательных закупок, промышленные товары на сумму 1,82 млрд. руб (в высоких сельских ценах), в том числе в IV квартале 1946 г. - на 0,82 млрд. руб и в I квартале 1947 г. - на 1 млрд рублей. Колхозам, колхозникам и единоличникам продавались промтовары на сумму 60 ру49б. за каждые 10 руб. полученных от продажи хлеба государству49.

Невзирая на категорический отказ многих районов от участия в хлебозакупе, план получили все, за исключением Воронежской, Курской, Орловской, Тамбовской областей, Молдавской и Карело-Финской ССР. Самые крупные задания на закупку хлеба получили Алтайский и Приморский края, Астраханская, Калужская, Псковская, Челябинская области, Тувинская АО, Туркменская и Казахская ССР. В результате закупки зерна у колхозов и населения государство получило до 85% от запланированного количества, что составляло примерно 5% объема общесоюзных заготовок 1946 г.50

В зерновые районы страны для выколачивания плана хлебосдачи были направлены испытанные кадры ЦК и Политбюро ЦК ВКП(б), в большинстве своем прошедшие школу голодомора 1932-1933 гг. В Казахскую ССР был направлен А.И. Микоян, в Алтайский край - Г.М. Маленков, Краснодарский - Л.П. Берия и Л.З. Мехлис, в Курганскую область - Л.М. Каганович, затем на Украину в помощь Н.С. Хрущеву - Каганович и Патоличев. Общую координацию осуществлял "специалист" по заготовкам 1932 г. Председатель Совета по делам колхозов при Правительстве СССР А.А. Андреев. Все они хорошо знали, что ожидает людей в колхозах и совхозах после полного вывоза хлеба.

В общем и целом план заготовок зерновых культур на 1 декабря 1946 г. был выполнен на 76,9%, поступило 16,08 млн. т зерна, т. е. меньше прошлого года на 2,27 млн. т и вдвое меньше 1940 г. С величайшим трудом заготовки хлеба проходили в Поволжье, на Урале и на Украине, которые вместе взятые недодали против плана 3,56 млн. т и уменьшили сдачу хлеба по сравнению с прошлым годом на 2,32 млн. т. Районы Сибири и Казахстана дали больше всех и выполнили план на 90%, т. е. больше чем в прошлом году на 1,21 млн. т зерна. Однако, своим зерном они не покрывали недостачи одной Украины, равной 1,36 млн. т. Совхозы всех систем к 1 декабря т. г. недодали до выполнения плана 160 ты51с. т зерна, хотя и сдали больше прошлого 1945 г. на 52,8 тыс. т51.

26

Не все области Сибири могли справиться с планом. Колхозы Алтайского и Красноярского краев, Кемеровской, Томской и Новосибирской областей провели большую работу по обеспечению выполнения плана хлебозаготовок. В то же время исключение составляли Тюменская, Омская и Курганская области, в которых урожайность хлебов была несколько выше прошлогодней, но уборка 5и2 заготовки проходили медленно и в худших погодных ус-ловиях52.

Заместитель председателя Госплана СССР, член Совета по делам колхозов при правительстве СССР С.Ф. Демидов, информируя правительство о причинах невыполнения плана заготовки зерновых культур, прямо сделал упор не на засуху и саботаж хлебозаготовок, а на неудовлетворительное состояние сельского хозяйства. Низкая агротехника в связи с необеспеченностью колхозов живым тяглом и плохим состоянием тракторного парка в МТС из-за его изношенности и недостатка запасных частей, все это поставило колхозы и совхозы в 1946 г. в полную зависимость от капризов погоды. Далее он писал, что в целях обеспечения хорошего урожая в 1947 г. надо начинать с наведения порядка в государственных заготовках путем установления стабильной нормы поставок, создания материальной заинтересованности колхозников в общественном труде. Сельскому хозяйству должна быть оказана государственная помощь и на ближайшие два-три года оно должно быть поставлено в условиях военных отраслей промышленности в военное время. Заместитель председателя Совмина СССР Микоян, получивший "наивную" записку Демидова, не придал ей значения, поскольку был полностью занят форсирова5н3ием хлебозаготовок и пополнением государственных резервов53.

Итоги противоборства с деревней не удовлетворяли центр. Во все концы полетела телеграмма Сталина и Жданова. В ней они обвиняли руководителей республик, краев и областей, не выполнявших план сдачи хлеба, в небольшевистском отношении к делу, в укрывательстве саботажников и расхитителей. "Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б), - говорилось в депеше, - располагают данными о том, что за последнее время участились случаи укрытия хлеба от сдачи государству и его расхищение. В ряде колхозов антигосударственные элементы тормозят обмолот и очистку зерна, загоняют много зерна в так называемые отходы, умышленно проводят некачественный обмолот, оставляя большое количество зерна в соломе, скрывают необмолоченный хлеб в скирдах, незаконно засыпают в семенные фонды зерно с производственных посевов и так далее, а местные партийные и советские организации, а также органы суда и прокуратуры сплошь и рядом проходят мимо этих преступных действий. Партийные и советские органы обязаны решительно пресекать все эти противогосударственные действия, разоблачать и судить укрывателей хлеба, воров и расхитителей, выявлять укрываемый хлеб и обес-

27 печивать сдачу его государству"54. Телеграмма давала "добро" на применение репрессий в отношении районных начальников, вплоть до секретарей райкомов партии и председателей райисполкомов. Они были ознакомлены с текстом послания.

Заготовки длились до конца 1946 г. и весь январь 1947 г. при всеобщей мобилизации партийно-советских структур и органов МВД и МГБ. Удельный вес хлебозаготовок от валового сбора в колхозах и совхозах достигал неслыханных размеров. Процент изъятия заготовок, не считая закупок, от валового сбора в Куйбышевской области был равен 62, Пензенской - 74, Саратовской - 77, Сталинградской - 86. Свыше половины урожая вывезли на государственные элеваторы хозяйства Курганской, Ростовской, Рязанской, Ульяновской, Чкаловской, Крымской областей, Ставропольского края, Мордовской и Кабардинской АССР, Узбекской ССР. Колхозы и совхозы названных районов оставались до очередного урожая 1947 г. без продовольственного и семенного зерна. Из урожая зерновых культур 1946 г. государством было заготовлено 17,5 млн. т, т. е. 44% от валового сбора. По опубликованным данным ЦСУ в сравнении с предыдущим 1945 г. заготовки были на 2,55 5млн. т меньше, а процент изъятия из валового сбора - выше55. На наш взгляд, итоговая цифра заготовленного в 1946 г. хлеба была занижена. Есть основания предполагать, что при помощи продразверстки государство взяло из деревни не меньше, чем в 1945 г. Иначе для чего потребовалось секретным постановлением Совмина СССР - 2319 от 17 октября 1946 г. срочно создавать дополнительно 3 тыс. временных глубинных пунктов для ускоренной приемки зерна в районах Урала, Сибири, Казахстана и центральных областей РСФСР. Всего в 1-й половине 1947 г. в Союзе насчитывалось 28,6 тыс. глубинных пунктов хранения зерна.

Из общего количества зерна 11,6 млн. т направили на внутренние нужды государства, остальные 5,9 млн. т поступили в госрезерв (4,8 млн. т) и на экспорт (1,1 млн. т). На 1 февраля 1947 г. в госрезерве было 10 млн. т хлеба, т. е. на 1,9 млн. т больше, чем в то же время 1946 г. На базах Министерства продовольственных резервов СССР было размещено 4,5 м5л6н. т и на складах Министерства заготовок СССР - 5,5 млн. т.56 Оба Министерства обязаны были раз в декаду докладывать в Совмин СССР об отгрузке хлеба на базы и его закладке в неприкосновенный государственный резерв. На 1 июня 1947 г. от 11,6 млн. т преходящий, т. е. неиспользованный остаток составлял 3,6 млн. т зерна, которо5е7 было переоформлено на целевые назначения очередного года57.

3. Государственная инспекция по урожайности.

Промахи в проведении заготовительной кампании 1946 г. были по-своему учтены правительством. В следующем году контроль за колхозами и совхозами был усилен. В соответствии с решением февральского 1947 г. пленума ЦК ВКП(б) в МТС была

28 введена должность заместителя директора по политической части. Партийными органами на эту работу были отобраны тысячи коммунистов, обладавших большим опытом партийной деятельности. Они должны были знать сельское хозяйство и интересоваться состоянием дел в колхозах. Перед сельскими замполитами партией были поставлены конкретные задачи: "Если в колхозе дела идут плохо, если колхоз не выполняет своих договорных обязательств, надо призвать к порядку руководителей колхоза. Если отсталая часть колхозников нарушает дисциплину труда и тем самым наносит вред общеколхозному делу, надо 5н8е проходить мимо этих фактов, а бороться за их искоренение..."58.

Этого было мало. Надо было взять колхозы и совхозы в клещи. С этой целью виновником провала заготовок 1946 г. было объявлено Центральное статистическое управление Госплана СССР во главе с В.Н. Старовским. В постановлении Совмина СССР от 3 февраля 1947 г. которое так и называлось "Об ошибках ЦСУ Госплана СССР в определении урожая зерновых культур в 1946 г. и мероприятиях по улучшению статистики урожайности", отмечалось, что данные ЦСУ об урожайности и валовом урожае зерновых культур 1946 г. являлись дефектными и заниженными. ЦСУ обвинялось в формально-бюрократическом подходе к отчетам по урожайности своих местных уполномоченных и верило их заниженным оценкам урожайности, тем самым якобы позволяло руководителям ряда областей и республик использовать эти оценки для оправдания невыполнения государственных планов хлебозаготовок и заявления претензий на оказание помощи продовольствием, фуражом и семенами. Далее в постановлении говорилось то, чего раньше в документах не называли: "...ЦСУ не учло того обстоятельства, что данные об урожайности являются орудием для борьбы мест с центром в таких острых вопросах, как определение размеров натуроплаты и скидок по обязательным поставкам. В октябре 1946 г. тов. Сталиным было обращено внимание на тенденциозное и политически вредное использование данных об урожайности зерновых культур руководством УССР для оправдания провала хлебозаготовок на Украине и тогда же им было запрещено пользование данными ЦСУ об урожайности до рассмотрения их Правительством... Занижение данных об урожайности объясняется главным образом зависимостью работников, определяющих урожайность, от гнилых местных влияний и отсутствием должного руководства их работой, а также недостаточной деловой квалификацией, определяю5щ9 их урожайность , и их слабой политической подкованностью..."59.

Правительством было принято решение об изъятии данных ЦСУ Госплана СССР об урожайности зерновых культур в 1946 г. как дефектных и заниженных, с запрещением пользования ими. Госплану СССР было поручено рассмотреть и утвердить исправленные ЦСУ на основе произведенной проверки и поступивших дополнительных данных среднюю урожайность и валовый сбор

29 зерновых культур за 1946 г. в целом по СССР, а также по областям, краям и республикам. С февраля 1947 г. до утверждения Совмином СССР или по его поручению Госпланом СССР, показатели урожайности сельскохозяйственных культур считались предварите6л0ьными и пользоваться ими кому бы то ни было за-прещалось60.

Орудием борьбы с периферией стало вновь образованное Главное управление государственной инспекции по определению урожайности при Госплане СССР. На местах было организовано 420 межрайонных инспекций, за каждой из которых в среднем было закреплено 8-10 районов. Новому контрольному органу отводилась настолько важная роль, что 18 марта т. г. секретариат ЦК ВКП(б) утверждал поименно межрайонными инспекторами по определению урожайности демобилизованных политработников Советской Армии. Они являлись независимыми в своей работе от местных организаций, и последним запрещалось вмешиваться в их деятельность. Тем самым областные и районные руководители, председатели колхозов и директора совхозов связывались по рукам и ногам. Создание госинспекции подтвердило тот факт, что власти окончательно перестали доверять местному руководству. Все это обостряло противостояние государства не только с колхозами и совхозами, а со всей провинцией в целом, отбивало всякую заинтересованность производящих хлеб районов в повышении урожайности сельскохозяйственных культур. Государство давало понять производителям, что его теперь не устраивал план. Центр 6т1ребовал все сполна, без потерь и расходов на всякие нужды6 .

Несмотря на предварительные организационно-политические маневры, голод внес свои коррективы как в посевные, так и в уборочные работы 1947 г. Весенний сев был затянут до лета. В Чкаловской области на 1 мая план сева яровых был выполнен только на 12%, при том, что посевная была начата месяц назад. В одной из житниц Поволжья Ульяновской области к 5 мая было засеяно 26% запланированных площадей, в Пензенской - 21%. Среди организационных причин отставания часто называлось разногласие между МТС и колхозами, среди технических - ежедневное простаивание значительной части тракто6р2ного парка из-за поломок и несвоевременной доставки горючего62.

С 1 июня 1947 г. "Правда" и другие газеты последовательно и настойчиво публиковали письма Сталину от колхозников, работников сельского хозяйства и даже крестьян-единоличников Курской, Орловской, Псковской, Смоленской, Тульской, Костромской, Чкаловской областей, Марийской АССР и других с обязательством досрочно выполнить государст6в3енный план хлебозаготовок к 30-й годовщине Великого Октября63.

Бурную деятельность развернуло новое союзное управление по урожайности во главе с Савельевым. В середине июля т. г. специальным постановлением Совмин СССР утвердил представ-

30 ленные этим ведомством данные по урожайности зерновых культур в 1947 г. в колхозах и крестьянских хозяйствах по южным районам Украинской ССР и РСФСР, районам Средней Азии и Закавказья, южным районам Казахстана. По ним Госплан формировал объемы заготовок зерновых для общественных и личных хозяйств. С тех пор определенный свыше размер урожайности также становился обязательным для колхозов и совхозов. Этим как бы отрезалис6ь4 все пути к отступлению и никакие оправдания не принимались64.

По доносам Савельева в июле и августе было принято два секретных постановления за подписью Сталина и Управляющего делами Совета Министров СССР Чадаева о фактах предоставления колхозами неправильных отчетов об уборке сельскохозяйственных культур. В первом из них говорилось, что при прямом попустительстве со стороны местных органов, отдельные председатели колхозов встали на путь сокрытия от государства фактических размеров урожая и снижения действительной урожайности в предоставлявшихся ими отчетах. В колхозе имени Сталина, Кзыл-Джарского сельсовета, Чимкентского района Казахской ССР урожайность по зерновым колосовым культурам была определена с участием агрономов в 5,1 ц с га, а при проверке госинспекцией по определению урожайности было установлено, что урожайность зерновых в этом же колхозе составляла 13 ц с га. Отделы сельского хозяйства Сталинского и Брюховецкого районов Краснодарского края сниж6а5ли представляемые колхозами оценки урожайности на 1-3 ц с га65.

В августовской справке Савельев сообщал о многочисленных фактах занижения урожайности колхозами и райотделами сельского хозяйства в Украинской ССР, Ростовской, Сталинградской, Воронежской, Саратовской, Куйбышевской и других областях. В занижении данных якобы были виновны также и райисполкомы. Госинспекторы не находили поддержки со стороны обкомов и облисполкомов, так как причиной занижения урожая считали одно лишь стремление колхозов и совхозов скрыть большие потери, безучетное расходование и расхищение зерна, при этом даже не упоминали необходимость отчислений зерна на личное потребление людей. Председатель Тамбовского облисполкома Кузнецов отклонил просьбу межрайонного госинспектора Кыча-нова о том, чтобы дать райисполкомам указание о недопустимости занижения урожайности, под6к6репив свой отказ заявлением: "Зернышко-то ржи щупленькое..."66. Правительство наоборот безоговорочно поддерживало инспекцию по урожайности. Сентябрьское пространное 4-х страничное постановление Совмина - 3180-1039-с требовало пресекать антигосударственную практику, строго наказывать лиц, виновных в занижении урожая и любом расх67одовании зерна до выполнения планов обязательных поставок67.

31

Уборочные работы 1947 г. проходили намного тяжелее чем в 1946 г. Голод удвоил число нетрудоспособных, а применение ручного труда возросло. Даже в передовых колхозах Минской области четверть посевных площадей убиралась серпами, остальное - жнейками. Многодетные женщины обязанЬ| были сжать по 1 га ржи. Вместе с детьми они выходили в поле . В очагах голода некому было убирать хлеб. В колхозах Молдавии, Украины, Северного Кавказа, Поволжья имели место многочисленные факты невыходов на работу и невыработки обязательного минимума трудодней. Зерно осыпалось на корню в ожидании хлеборобов. В силу этого были установлены многочисленные факты найма посторонних лиц для выполнения срочной работы. Колхозы заключали незаконные и кабальные договоры. Широкое распространение такая практика69получала в Узбекской, Азербайджанской и других республиках69.

Пропаганда не срабатывала так, как хотело правительство. Для того, чтобы хоть как-то заинтересовать хозяйства в уборке хлебов, 28 июля 1947 г. было опубликовано постановление об обеспечении колхозов собственными семенами для осеннего и весеннего сева начиная с урожая 1947 г. Но задачи одних планов расходились с установками других. План государственных хлебозаготовок из урожая 1947 г. был построен с явным желанием наверстать упущенное в 1946 г. а развернутое вскоре социалистическое соревнование за его перевыполнение вновь толкало местных руководителей к сдаче продовольственного и семенного зерна. В период с 10 октября по 10 ноября 1947 г. колхозами нескольких районов Рязанской области было 7с0дано государству 1342 т продовольственного и семенного зерна .

В западных областях Украины, Белоруссии и в Прибалтике государственные заготовители хлеба в полном смысле слова грабили единоличные хозяйства. По отработанной в начале 30-х годов схеме правительство Украинской ССР 3 июня 1947 г. приняло постановление "О порядке заготовок сельскохозяйственных продуктов у кулацких хозяйств", которое через 3 дня было утверждено союзным правительством. Организаторы заготовок включали в списки кулацких хозяйств и облагали госпоставками по завышенным нормам всех середняков. Тех, кто сопротивлялся или не выполнял хлебопоставок судили по ст. 58 части II УК УССР и давали срок от 5 до 10 лет с конфискацией имущества. Люди жаловались на неправильное включение их в списки кулацких хозяйств, но рассмотрение жалоб оттягивалось до окончания хлебозаготовок. В Тернопольском облисполкоме к концу октября не было рассмотрено более тысячи таких жалоб, а в ноябре пострадавшие крестьяне были вычеркнуты из списков кулаков. Это было сделано после применения всех видов реп71рессий. Наверх докладывали об этом как о перегибах на местах . В 1946-1947 гг. с единоличников западных районов СССР таким способом взяли много хлеба, т. к. только в 6-ти западных областях Украины без

32

Волынской, Станиславской и Закарпатской нас7ч2итывалось 981 тыс. хозяйств с 3,6 млн. человек населения в них72.

Склады и элеваторы были полностью забиты зерном. В этом смысле о многом говорит одна из телеграмм, направленных заместителю председателя правительства СССР Маленкову задолго до окончания хлебозаготовок 21 сентября 1947 г. из г. Куйбышева: "Докладываю... почтовый ящик - 118 по состоянию на 20 сентября загружен полностью... Принято 290073вагонов с зерном, простоя нет. Начальник объекта - Гуляев"73. В итоге государственные заготовки 1947 г. состояли из зерна взятого у колхозов, совхозов, единоличных хозяйств и остатка прошлого года, что в сумме равнялось 31,1 млн. т, из которых 19 млн. т было направлено на внутренние потребности страны, а остальное - в резерв и на экспорт. Переходящий остаток 1947 г. был вдвое больше прошлогоднего и составлял 7,16 млн. т зерна. С каждым годом заготовки возрастали. В 1948 г. в закромах государства без переходящего остатка 1947 г. имелось 23,8 млн. т зерна, т. е. на 4,8 млн. т больше предыдущего года и на 2,8 млн. т больше, чем в довоенном 1940 г. И это при том, что производство зерна в СССР в 1948 г. было на треть меньше чем в 194074.

Следовательно, в голодное время Советский Союз располагал достаточными запасами хлеба, но расходовался он в очень ограниченных количествах и лишь в исключительных случаях, с условием срочного восполнения. Нагнетание военной опасности, недоверие к колхозам и совхозам приводило к тому, что советское правительство чувствовало себя увереннее при наличии огромных скрытых и охраняемых запасов продовольствия, и, в первую очередь, хлеба. Пополнение продрезервов проводилось за счет изъятия в колхозах и совхозах и сокращения рыночных фондов для городов. Поступление зерна на внутренний рынок в 1947 г. по сравнению с 1946 г. сократилось в 1,7 раза. В рез7у5льтате хлеба выпекали в 3 раза меньше, чем в довоенном 1940 г.75

4. Второй хлеб

Большим голодам предшествовало, как правило, совпадение неурожая зерновых и так называемого "второго хлеба" - картофеля. В годы войны 1941-1945 гг. и в послевоенное время в сельской местности особенно в колхозах, где люди не обеспечивались хлебом, а зерна, выдававшегося на трудодни, всегда не хватало до нового урожая, картофель употребляли в пищу вместо хлеба. Без картофеля крайне плохо жилось горожанам, т. к. хлеба, выкупавшегося по карточкам, бывало недостаточно для поддержания жизни. Так что, второй хлеб часто занимал место первого.

В 1946 г. в целом по СССР средняя урожайность картофеля во всех категориях хозяйств составляла 73 ц с га, т. е. на 3 ц больше чем в 1945 г. и на 26 ц меньше чем в 1940. Несмотря на то, что урожайность картофеля в 1946 г. была чуть выше чем в

33 предыдущем, валовый сбор получили на 2,6 млн. т меньше. При этом государственные заготовки картофеля в 1946 г. были на 62 тыс. т больше чем в предыдущем и составляли 746,5 млн. т, что было равно 53% от заготовок предвоенного 1940 г.

В голодную пору возрастала значимость подсолнечника и овощей (свеклы, моркови, лука, капусты, тыквы). Семья, имевшая в достатке эти продукты, могла дотянуть до лучших времен. Из семян подсолнечника давили масло, добавляли в вареные резанные овощи - получался винегрет. Из свеклы умудрялись гнать самогон, продавали или выменивали его на хлеб. Жмыхи и барда шли на корм скоту. Увы, набором названных овощей могли обладать только счастливчики, имевшие большие огороды и льготы по натуральным поставкам, но таких было очень мало. После войны производство подсолнечника было низким. В 1946 г. средняя по Союзу урожайность семян подсолнечника во всех категориях хозяйств составляла 2,6 ц с га, что было на 0,3 ц меньше чем в 1945 г. и на 4,8 ц, т. е. в 1,8 раза меньше чем в 1940 г. Относительно 1945 г. валовой сбор семян подсолнечника снизился на 52 тыс. т, по сравнению с 1940 г. - на 1,8 млн. т, т. е. в 3,3 раза. Государственные заготовки в 1946 г. немного превышали уровень 1945 г. но были в 2,8 раза меньше, чем в 1940 г. Если в предвоенном году заготовки составляли 57% от валового77сбора семян подсолнечника, то в 1945 г. - 58%, в 1946 - 66%77. Следовательно, семян подсолнечника оставалось в хозяйствах крайне недостаточно, в основном на посев.

Урожайность, валовой сбор и государственные заготовки овощей за годы войны так же сократились. В 1946 г. урожайность овощей снизилась по сравнению с предыдущим годом на 4 ц и составляла 54 ц с га, т. е. 50% от урожайности 1940 г. Валовый сбор снижался вслед за урожайностью и в 1946 г. был равен без малого 8,8 млн. т, что на 1,4 млн. т меньше собранного в 1945 г. Государственные заготовки овощей в 1946 г. были ниже чем в 1945 г. на 287 тыс. т и равнялись 1,5 млн. т. Всего в 1946 г. заготовки составляли 16,6% от валового сбора, что давало какой-то простор колхозам, совхозам и ЛПХ в использовании овощей по своему усмотрению78.

Как видим, в те времена картофель и овощи служили спасательным кругом для подавляющего большинства народа. Житель деревни как самый крупный производитель картофеля, старался полностью обеспечивать им свою семью и часть продавал на рынке, чем в значительной мере снабжал этим ценнейшим продуктом и своего собрата горожанина. Засуха 1946 г. захватила немалую часть картофелепроизводящих районов. Бывало, личных запасов граждан также не хватало до нового урожая. Тогда в ход пускались, как грызовые, подсолнечные, тыквенные и даже арбузные семечки.

Засушливый 1946 г. остро поставил проблему обеспечения кормами скота в общественных и личных хозяйствах. Летом т. г.

34 угроза бескормицы создалась в областях Центрального Черноземья. По решению Совета Министров СССР Воронежская, Курская, Орловская, Тамбовская области направили более 35 тыс. колхозников на сенокошение и заготовку кормов в Астраханскую, Великолукскую, Брянскую, Новгородскую, Псковскую, Смоленскую и Чкаловскую области, Белорусскую и Карело-Финскую ССР. Эта работа проводилась в течение полутора месяцев. Часть командированных по причине плохого обеспечения питанием, одеждой и обувью самовольно или по болезни с разрешения вр7а9чей вернулась домой, остальные проработали до октября 1946 г.79

Недостаток тягловой силы, несвоевременная и недостаточная подача железнодорожных вагонов задерживали отгрузку и доставку прессованного сена в пострадавшие области. Несмотря на трудности колхозники заготовили для своих областей десятки тысяч т сена, которое развозилось по областям в октябре-ноябре 1946 г. и позже. Это спасло от забоя десятки тысяч голов молочного скота, без которого мн8о0гие семьи России едва ли смогли бы пережить голодные месяцы80.

Тем не менее, для полного обеспечения скота кормами принятых мер было недостаточно. В 1946 г. во всех категориях хозяйств, подвергавшихся засухе, численность крупного рогатого скота сократилась на 1,5 млн. голов, свиней - на 2 млн. овец и коз - на 2,9 млн. В том же году в колхозах пало 1,2 млн. голов крупного рогатого скота и примерно столько же было забито для потребления и продажи. В преддверии голода в сельской местности возросло число бескоровных личных хозяйств. Примерно вдв8о1 е в ЛПХ колхозников сократилось наличие свиней, на 50% - коз81. В колхозах и совхозах умножилось число низкотоварных, мелких ферм с ограниченным поголовьем коров. В Тамбовской области в среднем на одну ферму приходилось только 6 коров, в Кировской - 7, в Пензенской - 8. Возросло к8о2личество колхозов совершенно не имевших маточного поголовья .

Не только засуха и отсутствие кормов были причиной сокращения поголовья в общественных хозяйствах. Падеж скота допускался повсюду. Немалую роль при этом играли бесхозяйственность, кража кормов, плохой уход за скотом. По такого рода причинам в колхозах Белоруссии в 1946 г3пало 65,7 тыс. лошадей, 10 тыс. свиней, 38,9 тыс. овец и коз83. Очевидец подобных фактов на русском Севере, писатель Ф. Абрамов отмечал, что причиной падежа скота в таких случаях чаще все о записывали авитаминоз. Потеря конно о тя ла в обстановке остро о недостатка, а порой и полно о отсутствия автомашин и тракторов, незамедлительно сказывались на производительности труда в колхозах и совхозах. Большинство тяжелых работ производилось вручную. Поскольку мужчин было мало, то в борону или плу чаще впря ались женщины. Память об этом осталась в мно очис-ленных невеселых по содержанию и смыслу частушках. Вот одна из них:

35

"Девок много, девок много, Девок некуда девать. Как все лошади подохнут, Девок будем запрягать".

Сократилось поголовье крупного рогатого скота в том числе коров, свиней, овец в Алтайском и Красноярском краях, Новосибирской, Омской,8 4Вологодской, Кировской, Чкаловской областях и Татарской АССР84. Все это сказывалось тяжелейшим образом во время голода, посещавшего беднейшие общественные и личные хозяйства с частичным или полным отсутствием скота.

Таким образом, под прикрытием засухи, с помощью организованного "социалистического" соревнования по сдаче хлеба государству были проведены опустошительные заготовки и "закупки" хлеба в колхозах, совхоза, ЛПХ и единоличных хозяйствах крестьян. В результате чего государство реализовало свой антинародный план, а миллионы сельских семей были обречены на голод.

36

ГЛАВА II. ПОСЛЕВОЕННЫЙ УРОВЕНЬ ЖИЗНИ НАРОДА

1. На грани голода

Военная обстановка круто изменила жизнь людей. В предвоенные годы рабочие, колхозники, интеллигенция не были избалованы действительностью, но столь тяжелой, кровопролитной и длительной войны никто не ожидал. Шоковое состояние прошло не скоро. Мобилизация лишила народное хозяйство десятков миллионов трудоспособных граждан. Огромные средства направлялись на содержание постоянно растущей армии. Все расходы ложились на плечи советского тыла.

Подавляющее большинство народа восприняло войну как отечественную, справедливую. Каждый считал своим долгом внести посильную лепту в победу. Все обиды и претензии к государству были забыты. Даже то, что раньше считалось произволом и насилием, теперь стало укреплением дисциплины и соблюдением военного режима. Человек был поставлен в железные рамки. С ним не считались, его не щадили. Неисчислимые потери на фронте дополнялись ростом смертности от голода и болезней в советском тылу.

В годы войны уровень народного потребления постоянно понижался. Острая нехватка продовольствия была вызвана временной потерей больших, плодородных районов, ухудшением общего состояния сельского хозяйства и накоплением резервов. За годы войны производство продуктов питания сократилось: хлеба - в 2 раза, масла растительного - в 2,7 раза, мяса - в 2,2 раза, сахара - в 4,6 раза. Снизился выпуск промышленных товаров: обуви - в 3,3 раза, тканей - в 2,3 раза, мыла - в 3 раза . Несмотря на это, на протяжении всех военных лет наличие резервного зерна в государственных закромах было стабильным .

Экономия хлеба достигалась за счет сокращения выдачи его населению. Основной объем промтоваров и продовольствия шел на обеспечение армии. Введение нормированного снабжения населения ограничивало в несколько раз потребности в продовольственных и промышленных товарах. В связи с удлинением рабочей недели, ежедневными сверхурочными заданиями по военным заказам, заработная плата рабочих и служащих увеличивалась, а приобретение продуктов питания и промтоваров сокращалось. Услугами рынка пользовались при крайней необходимости, так как цены на товары были там не по карману. Рацион питания в лучшем случае состоял из картофеля, хлеба и крупы по норме. Многие и этого не ели досыта. Молоко, мясо, масло, сахар были крайней редкостью. Качество и калорийность продуктов питания, выдававшихся по карточкам, были низкими. Натуральное молоко заменялось солодовым,,. мясо и рыба - субпродуктами, хлеб содержал много примесей .

37

Худо-бедно, рабочие и служащие получали норму хлеба по карточкам. Со временем, общая численность гражданского населения, находившегося на государственном снабжении хлебом, увеличивалась и составляла на декабрь 1942 г. - 61,8 млн. человек, 1943 г. - 67,7 млн. 1944 г. - 74 млн. 1945 г. - 80,6 млн. человек88. На заводах, стройках, шахтах рабочие снабжались хлебом, сахаром или кондитерскими изделиями, "леденцами" по нормам 1-й и 2-й категории. Работники оборонной промышленности, отнесенные к 1-й категории специальными решениями правительства, получали 800 г хлеба и примерно столько же сладкого. По рабочей карточке 2-й категории получали на 200 г меньше. Соответственно, пониженная норма была определена для служащих, иждивенцев и детей до 12 лет. Дифференцировались также нормы выдачи мяса, рыбы, крупы и жиров. В ходе войны снижались нормы отпуска. Вводились специальные карточки на дополнительное питание для поощрения хорошо работавших. По решению директоров для перевыполнявших задания рабочих дополнительно отпускались продукты из подсобных хозяйств предприятий. Нуждавшиеся дети в садах и яслях пол8у9чали усиленное питание, школьники получали хлеб и сахар к чаю89.

Всего этого, конечно, не хватало для того, чтобы не заболеть и сохранить трудоспособность, поэтому спасение было в огородничестве. При Всесоюзном центральном совете профессиональных союзов СССР был создан Комитет содействия индивидуальному и коллективному огородничеству во главе с секретарем ВЦСПС Николаевой. В Москве, Ленинграде (ны-не Санкт-Петербурге) и всех других городах с весны 1942 г. почти каждая семья, не имевшая огорода, смогла получить участок земли рядом с городом. В Ленинграде все, кто пережил голод, обра90баты-вали свой участок или трудились на коллективных огородах90.

В тяжелом положении оказались жители сельской местности, не включенные в карточное снабжение продовольствием и промтоварами. Подавляющее большинство среди них составляли колхозники. Деревенские учителя, врачи, инвалиды войны, а также эвакуированные по мере возможности эпизодически обеспечивались пайком: хлебом или зерном, картофелем, крупой, солью, мылом, мануфактурой, обувью. Центросоюз пытался решить проблему своими силами, но дальше лаптей и обуви на деревянной подошве дело не продвигалось.

Колхозники оказались отрезанными от централизованного государственного снабжения и были полностью зависимы от своего хозяйства, огорода, рынка и обмена. За мясо, картофель, пшено они могли получить от горожан соль, мыло, одежду и проч. Возможности были на пределе, по той причине, что натуральная выдача по трудодням в колхозах сокращалась, а госпоставки с ЛПХ забирали львиную долю производившейся в хозяйствах продукции. Средний по Союзу рацион питания колхозника был скудным, состоял в основном из картофеля и овощей. Нередко случалось, что к маю-июню не оставалось и эт9о1го, тогда употребляли в пищу свекольный лист, лебеду, щавель91.

38

Несмотря на лишения, рабочие, служащие и колхозники участвовали во всех патриотических движениях по сдаче продовольствия в фонды обороны и Красной Армии, по сбору теплых вещей и подарков для бойцов и командиров, по сбору средств на вооружение, по подписке военных займов, покупке денежно-вещевой лотереи. Всего за 1941-1945 гг. в фонды обороны и Красной Армии поступило свыше 17 млрд. руб. деньгами и на ту же сумму - драгоценностей. За годы войны было выпущено 4 военных займа на общую сумму в 9722 млрд. руб. Подписка на эти займы составляла 89,7 млрд. руб.92 Общая сумма внесенная в виде добровольных пожертвований деньгами, облигациями, ценными вещами, подпиской на военные займы и покупкой лотерейных билетов т93олько трудящимися Сибири составляла примерно 15 млрд. руб. Уместно привести высказывание В.И. Ленина о поведении людей в годы Гражданской войны в России: "Они шли на голод, холод, на мучения... , он9и4 создали тыл, который оказался единственно крепким тылом..." . В 1941-1945 гг. жертвенность народа была неизмеримо выше.

В 1945 г. авторитет Сталина и его команды был очень высок. Многие верили, что близок конец тяжким испытаниям, а кардинальное улучшение жизни казалось скорым и естественным. Победа над грозным капиталистическим противником, каким была гитлеровская Германия, укрепила утопические надежды на чудо. От этого угара людей не отрезвляла даже окружавшая их нищета и разруха. Финансы страны вышли из под контроля. Разрыв укрепившихся за годы войны экономических связей с Западом обострил кризис. Нормированная торговля и множественность цен на товары не способствовали укреплению курса рубля. В данной ситуации правительство практиковало повышение цен на продукты питания и промтовары, отмену льгот, увеличение налогов, расширение коммерческой торговли и выпуск новых займов. Сельское хозяйство не обеспечивало потребности населения в продуктах питания, а органы советской власти, под видом возвращения колхозных земель, отбирали у рабочих огороды, запахивали излишки земли у колхозников, душили налогами ЛПХ. По сути дела, сразу после войны в стране было положено начало экономике затягивания поясов, которая и привела к голоду 19461947 гг.

После войны заработная плата рабочих заводов, выпускавших в военное время специальную продукцию, снизилась в связи с сокращением трудовой недели и прекращением сверхурочных работ. Среднемесячная зарплата рабочих на заводах и предприятиях г. Москвы, составлявшая в мае 1945 г. 680 руб. снизилась до 480 руб. На отдельных предприятиях сокращение оплаты труда было еще больше, примерно в 1,5-2 раза. На Краснопресненском силикатном заводе в I квартале 1945 г. она составляла 561 руб. а во II-м - всего 207 руб. на механическом заводе треста Мосжилстрой, соответственно, 510 и 320 руб. Заработки уборщиц, вахтеров, истопников и других не менялись с 1937 г. и были на уровне 200 руб. в месяц, а минимум заработной

39 платы, не облагавшийся налогами, был установлен в размере 150 руб. При заработке в 200 руб. удержания составляли: по подоходному налогу - 5 руб. военному - 30 руб. за бездетность - 12 руб5, заем - 20 руб. Итого - 67 руб. На руки выдавалось 133 руб.95 Рабочие9,6имевшие огороды, платили в среднем 450 руб. за землю в год96. По август 1945 г. включительно все работавшие продолжали оплачивать военный налог.

Значительная часть трудящихся получала на руки зарплату в размере недостаточном для оплаты стоимости нормированного питания и жилья. Одной из комиссий по проверке жалоб было установлено, что только расходы на 2-х и 3-х разовое питание в столовой, включая стоимость хлеба, оплату общежития, спецодежды, бани у молодого рабочего-одиночки составляли 250 руб. в месяц при средней зарплате в 200 руб. На некоторых крупных заводах тяжелой промышленности средний размер зарплаты составлял за отдельные месяцы 65% от начисленного заработка, а 35% удерживалось по Госзайму. Крупных размеров достигали удержания из заработной платы за сделанный брак. Иногда ра-бочие97 в течение двух-трех месяцев оставались должниками за-вода97.

В 1946 г. низкие заработки болезненнее сказывались на бюджете рабочего, чем в предыдущие военные годы. В войну, получая натуральные поощрения хлебом, водкой, табаком и проч. рабочие использовали их не столько для личного потребления, сколько для реализации на рынке с целью приобретения необходимых продуктов. Если в войну пол-литра водки, полученной по талонам за 60 руб. оценивалась на рынке в 300-350 руб. то в послевоенные годы цена снизилась 98 о 100-126 руб. 1 кг хлеба - 100 руб. а после войны - 40 руб.98 В начале 1945 г. натуральные поощрения прекратились.

Непомерные испытания приходились на долю учащихся школ ФЗО, ремесленных училищ и их недавних выпускников, едва начавших трудовую жизнь. В г. Москве в общежитии школы ФЗО - 2 было грязно и холодно, питание плохое. Администрация при выдаче хлеба обвешивала учеников, недодавая по 15-20 г к каждой порции. Учащиеся голодали, болели. В г. Томске на заводе "Фрезер" Министерства станкостроения находилось 300 молодых рабочих, из них 84 человека не могли выходить на работу из-за отсутствия обуви и верхней одежды. Завтраки и ужины в столовой завода стоили 8-9 руб. в день, а зарплата составляла не более 200 руб. в месяц. В общежитии завода - 756 Министерства резиновой промышленности проживало 83 подростка. Помещение не отапливалось, окна без стекол, в комнатах замерзала вода, всюду была грязь. Мыло не выдавалось и среди 9м9олодежи отмечалась завшивленность и высокая заболеваемость99.

Во втором полугодии 1946 г. обеспечение трудящихся продуктами питания резко ухудшилось. Засуха в зерновых районах, невыполнение плана хлебозаготовок и нежелание правительства расставаться с запасами усилили и без того строгий государственный режим экономии хлеба. С пайкового снабжения хлебом

40 было снято большинство людей, проживавших в сельской местности, а тому, кто оставался на пайке, не выдавали норму на иждивенцев и детей. По мере нарастания трудностей сокращение снабжения людей хлебом продолжалось. В этом и выражалась сущность режима экономии хлеба в стране. С начала 1947 г. на снабжении хлебом оставалось на 1/4 населения меньше, чем в конце войны, а сельского населения - в 4 раза меньше. Государство отказывало в хлебе примерно 28 млн. человек, половину из них составляли старики и дети. С карточного снабжения снималась сельская интеллигенция. Одновременно были урезаны пайки для отдельных категорий рабочих, а также уменьшены фонды коммерческой торговли хлебом и крупой. Как всегда не брались в расчет колхозники, а всего не обеспечивало1с00ь хлебом около 100 млн. человек, т. е. 58% населения СССР100. Правительство считало, что эти люди могли пережить трудное время за счет огородов и своих подсобных хозяйств. Но, как известно, в районах засухи посевы на личных участках тоже выгорели, а поголовье скота в ЛПХ сильно сократилось из-за бескормицы.

Большие трудности испытывали рабочие совхозов. Площадь огородов у них ограничивалась. Размер хлебного пайка с начала 1947 г. постоянно сокращался. Заработная плата у трактористов в зимние месяцы снижалась с 356 руб. до 256 руб. у комбайнеров - с 411 руб. до 305 руб. в месяц. Много меньше зарабатывали в совхозе скотники, доярки и телятницы. Работники всех категорий в 1947 г. получили за год на 1 тыс. руб. больше чем в 1946 г. главным образом за счет хлебных надбавок, но это не могло компенсировать роста цен. Маленькая зарплата была у сезонных и временных рабочих - 260-270 руб.. Директора совхозов и их заместители получали примерно столько, сколько1 0з1ара-батывали ударники труда - от 800 до 900 руб. в месяц101. Со времен 1 пятилетки оплата труда рабочих зерновых и животноводческих совхозов была выше, чем в остальных, но и она никогда не п1р02евышала среднемесячной зарплаты промышленного рабочего102. После войны этот разрыв увеличился за счет понижения размера оплаты труда в совхозах. Заработки рабочих совхозов были низкими и в среднем в 2,4 раза уступали заработкам рабочих МТС. К тому же выдача заработной платы в совхозах нередко задерживалась. На 1 октября 1953 г. в совхозах союзного подчинения Министерства совхозов СССР10 3задолженность по заработной плате составляла 11,4 млн. руб.103

Особенно тяжелое положение населения было на территории подвергавшейся вражеской оккупации. Приведем отрывок из докладной записки министра совхозов Белорусской ССР Крупень в союзное министерство в начале 1947 г.: "Материальный уровень рабочих очень низкий. Многие рабочие... живут в землянках, испытывают недостаток питания. В ряде совхозов положение с одеждой и обувью настолько тяжелое, что отдельные рабочие избегают встреч с посторонними людьми... Землянки пришли в ветхость, в отдельных случаях грозят обвалом, залива1ю04тся водой, и это приводит к серьезным заболеваниям рабочих"104.

41

Государственный режим экономии хлеба испытывали на себе сельские медики, учителя и даже милиционеры. У них снимали со снабжения хлебом и продовольствием нетрудоспособных членов семей и детей. В тех районах, где фонды хлеба иссякали, их первыми лишали снабжения и урезывали пайки. В милиции зарплата была выше. Участковый уполномоченный - офицер милиции получал 440 руб. включая надбавку в связи с повышением цен на продукты, рядовой милиционер - 330 руб. В январе 1947 г. за них заступился министр внутренних дел СССР Круглов. Он обратился к Сталину и попросил не снижать им хлебный паек и обеспечиват1ь0 5хлебом по нормам сельской местности их иждивенцев и детей105.

Зарплата медицинских работников и учителей была примерно в 2 раза ниже, чем у рядового милиционера. Нередко они оказывались без пайка и денег. Колхозно-совхозное начальство считало, что их должны обеспечивать районные учреждения, а те наоборот отсылали в общественные хозяйства, где располагались больницы и школы. Поданные сельской интеллигенцией заявления и жалобы о плохом обеспечении месяцами лежали в исполкомах без движения. Только 12 апреля 1947 г. в ответ на многочисленные обращения Совет министров РСФСР принял постановление - 277 "О мерах по улучшению материально-бытового положения учителей", которое предлагало местным властям обеспечивать снабжение учителей, их детей и нетрудоспособных иждивенцев, а также учителей-пенсионеров хлебным пайком по установленным нормам. Области, края и республики не располагали такими возможностями. Об этом 16 июня 1947 г. сообщал заместителю председателя Совмина СССР Косыгину председатель исполкома Рязанского областного совета депутатов трудящихся Рыжов: "...Ввиду того, что фонды хлеба, отпускаемые области по селу в количестве 13 тыс. пайков недостаточны, мы не можем обеспечить детей и нетрудоспособных иждивенцев учителей в количестве 12,8 тыс. человек. Просим увеличить лимит для снабжения1 0х6лебом по сельской местности на указанное количество людей"106. Косыгин посоветовал ему изыскивать возможности за счет экономии пайков в городах.

После засухи и хлебозаготовок 1946 г. во многих колхозах страны оплата трудодней колхозникам не производилась или носила формальный характер. В целом по СССР 75,8% колхозов выдавали на трудодень меньше 1 кг зерна, а 7,7% - вообще не производили оплату зерном. Расчет с колхозниками по зерну в 1946 г. был хуже, чем в военном 1943 г. - самом тяжелом для сельского хозяйства. Не лучше обстояло с выдачей денег: 37,5% колхозов выдавали на трудодни не более 60 коп. а 29,4% - совсем ни копейки. На одного наличного члена колхозной семьи в 1946 г. было получено по трудодням зерновых на 40% меньше, чем в довоенном 1940 г. картофеля - в 4 раза меньше, денег - в 3 с лишним раза меньше. Особенно низкой была денежная оплата трудодня в колхозах Центра, Поволжья, Севера, Северо-Запада России и БССР. Например, в Саратовской области в

42

молока сократилось с 223 до 210 литров110.

Конечно, основная доля этих продуктов шла на питание семьи и нужды хозяйства. Вместе с тем, сильно возрастали обязательные поставки государству, продажа государственным и кооперативным организациям и на рынке. В 1946 г. отчуждение продуктов сельского хозяйства на душу наличного населения по обязательным поставкам в % к приходу зерна составляло более 12%, картофеля - 2,8%, мяса и сала - 15,3%, молочных продуктов - 5,7%, яиц - 14,6%. На рынке продавалось зерна 2,8%, картофеля - 4%, мяса и сала - 15%, молочных продуктов - 2,8%, яиц - 15,8%. Прямой продуктообмен был предпочтительнее для населения. С ростом трудностей меновая торго11в1ля в городе и деревне усиливалась и плохо поддавалась учету111.

После войны военный налог был отменен, зато ежегодно возрастали натуральные и денежные государственные налоги с колхозников. С соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 16 октября 1945 г. поставки по обязательствам и налогам распространялись на всех граждан ранее пользовавшихся льготами, а по приказу Министерства заготовок СССР хозяйст-

Поступление

43

1946-1947 гг. трудодень оценивался в 13 коп. Один трудоспособный мужчина вырабатывавший 500 трудодней в год, при средней оплате трудодня в 30 коп. мог получить не больше 150 руб. за год.

Мы привели усредненные общесоюзные данные, которые полностью не отражают действительность. В отдельных республиках положение с оплатой трудодней обстояло значительно сложнее. В колхозах России, Украины, Белоруссии, Молдавии средняя выдача по трудодням осн10о8вных продуктов питания была много ниже общесоюзного уровня108. За средними цифрами часто скрывались те хозяйства, в которых заработанное зерно, картофель, деньги вообще не выдавались людям. В РСФСР в 1946 г. 20,7 тыс. колхозов, т. е. 13,2% от их общей численности не выдавали зерно по трудодням. В Воронежской области таких колхозов было 45,9%, в Орловской - 51,4, Курской - 64,4, Тамбовской ?

72%109.

В послевоенные годы недостаток продуктов питания и денег в семье колхозника в основном компенсировался за счет ЛПХ. Надежд на общественное хозяйство было мало, поэтому на приусадебном участке площадь под зерновыми в 1946-1947 гг. достигала самых крупных размеров за все 40-е, в том числе и военные годы. В Грузинской и Туркменской ССР посевы зерновых занимали до 80% всей площади ЛПХ колхозника, в России - до 15%, так как размер участка не позволял больше. В среднем по СССР до 40 кг зерновых на душу наличного населения поступало от ЛПХ, т. е. в 2,8 раза больше, чем до войны. Как ни важны были посевы зерновых в жизни колхозной семьи, а основное место на участке отводилось картофелю, потому что с того же отрезка земли получали в десятки раз больше продукции. В 1946 г. приход картофеля на каждого члена семьи сократился относительно

ва погибших красноармейцев наравне с другими облагались зернопоставками. Для большинства людей это было как снег на голову. О повышении сельхозналога и госпоставок узнавали от налоговых агентов. Летом 1946 г. было принято постановление Совмина СССР - 1439 "Об изменении средних норм доходности для определения облагаемого сельскохозяйственным налогом дохода крестьянских хозяйств". В РСФСР нормы доходности с одной коровы возрастали на 1 тыс. руб. больше, чем в Казахстане и Киргизии. Значительно повышались нормы доходности с одной сотой га земли и с каждой головы скота.

Налоги были непосильными в первую очередь для многодетных вдов, престарелых колхозников, семей инвалидов войны и труда. Отдел писем Верховного Совета СССР был завален жалобами и заявлениями граждан. Для убедительности приведем отрывок из заявления П.М. Соловьевой из деревни Чистоферово Угличского района Ярославской области: "Я имею на иждивении 5 человек детей и больную мать. Мой муж погиб на фронте. В 1946 г. мне довели госпоставку в 130 л молока. Если уплатить, значит отказать детям в последнем питании... В 1945 г. я заработала в колхозе 490 трудодней и за них получила по 300 г зерна и 1 кг картошки... Семью прокормить невозможно.11П2 рошу не отказать в моей просьбе, прислать скидку на молоко"112.

Письма без конвертов, сложенные по-солдатски в треугольник, поступали из Архангельской, Иркутской, Кировской, Се-веро-Казахстанской и других областей в Совет по делам колхозов при правительстве. Многие верили в то, что этот орган был создан для защиты интересов колхозов и колхозников13В 1947 г. Совет получил 40957 писем и принял 1126 ходоков113. Люди сообщали, что не способны оплачи ать налоги, за полным неимением средст . Никому пощады не было, так как именно за счет дере ни планиро алось улучшение обеспечения городо и создание ре-зер о для отмены нормиро анной торго ли. За неуплату срок налога и поста ок напра ляли дела суд, приго ари али к крупным денежным штрафам до 3 тыс. руб. и ыше. У тех, кто не имел никакого иного имущест а или ден11е4г уплату недоимок прода али коро у или любой другой скот114. "Поста ки по обязательствам и налогам начислены правильно", - таким был ответ с мест на запрос из Верховного Сове1т1а5 СССР о принятых мерах по жалобам потерпевших за недоимки115.

Принципиальная налоговая политика в отношении всего населения являлась важным условием исполнения государственного бюджета. В докладе Министра финансов РСФСР Сафро-нова на заседании Верховного Совета РСФСР 21 июня 1947 г. освещалось поступление средств от населения: "... В 1946 г. налоговые платежи поступали в бюджет РСФСР полностью. Однако во Владимирской, Пензенской, Тамбовской и Чкаловской областях государственные задания по налогам не были выполнены ни в одном квартале. В 1947 г. выполнение плана по налогам в Пензенской области улучшилось. В остальных из перечисленных выше областей улучшения в налоговой работе до сих пор нет, на

44 что 1д16олжно быть обращено внимание исполкомов и финорга-нов"116. План по налогам после утверждения Верховным Советом РСФСР являлся законом, поэтому правительство России принимало самые решительные меры для обеспечения его выполнения.

2. Операция с государственными займами

В первые послевоенные годы усилилось фактически принудительное распространение государственных займов среди населения города и деревни. По существу это был крупный денежный налог. За время голода в СССР было выпущено два займа восстановления и развития народного хозяйства на общую сумму около 45 млрд. руб. чт11о7 составляло половину суммы 4-х военных займов 1942-1945 гг.117 Первый заем проводился накануне голода в 1946 г. и по сути дела ускорил его пришествие, т. к. забрал большое количество денег у населения. Второй заем усилил воздействие бедствия, так как был реализован в самый разгар голода. В постановлении Совмина СССР от 4 мая 1947 г. кратко была сформулирована цель займа - дальнейшее привлечение средств населения на финансирование хозяйственного и культурного строительства. Передовая "Правды" завершалась призывом: "Ни одного трудящегося без облигаций нового займа... Подписка проводится под лозун1г1о8м "Трех-четырех недельный заработок - взаймы государству"118.

Мероприятие было организовано как социалистическое соревнование в предельно сжатые сроки. Второй послевоенный займ, выпущенный 4 мая 1947 г. на сумму 20 млрд. руб. был размещен уже к исходу дня 5 мая того же года на 20 млрд. 258 млн. руб. "Правда" за 7 мая т. г. под заголовком "Блестящий успех нового займа" давала любопытные факты: "В 1945 г. за первые сутки после начала подписки заем был реализован в размере 83%. В 1946 г. за такой же срок заем был размещен в размере 94%. В нынешнем году в течение суток заем был размещен на 101,3%. Это подлинный триумф советских государственных займов. Ни одно з1а1р9убежное государство не знало и не знает подобных примеров"119. И действительно, не всякое государство решилось бы на реализацию займов волюнтаристскими методами во время массового голода в стране. Это был очередной незаслуженный "пода-рок" народу от советского руководства к дню Победы.

Газеты и радио были переполнены агитационным материалом в поддержку займа. В печати важно было показать успех размещения облигаций в Москве, поэтому "Правда" сообщала, что трудящиеся столицы дали взаймы государству на 385 млн. руб. больше установленного плана. Слесарь-сборщик автозавода им. Сталина тов. Васильев при заработке в 600 руб. подписался на 1500 руб. Стерженщица завода "Машиностро-итель" тов. Ми-шукова при том же заработке подписалась на 1000 руб. Работни-

45 ки президиума Академии наук СССР дали взаймы государству 2926 тыс. руб.120

Активность колхозников также была показана на примере Московской области, где к 12 часам дня 5 мая намеченная к реализации сумма подписки на заем была превышена. Колхозники внесли наличными около 30 млн. руб. В колхозе "Победа" Дмитровского района той же области по радио узнали о выпуске нового займа, а ч1е21рез два часа в 80 хозяйствах было собрано свыше 60 тыс. руб.121 Публиковались репортажи из районов голода. В колхозах Ростовской на Дону области подписка на заем также была завершена 5 мая. Вскоре после митинга в колхозе им. Буденного Целинского района колхозная подвода направилась в районный центр. Представителями колхоза было сдано в государственный банк 140 тыс. руб. Вся су12м2ма подписки была внесена колхозниками наличными деньгами122.

К 9 мая 1947 г. колхозники, рабочие совхозов и единоличники внесли по подписке на заем 2186,8 млн. руб. т. е. на 189,6 млн. руб. больше, чем в то же время 1945 г. Отдельно дана информация корреспондента "Правды", фамилия которого не называлась, об успехе займа в Молдавии, где на 8 мая подписка составляла свыше 108 млн. руб. Большинство рабочих и служащих подписывались на месячный заработок. Колхозн1и2к3и и единоличники дали взаймы государству более 25 млн. руб.123

Во всех республиках, краях и областях подписка на заем к 10 мая превышала все плановые нормы: по РСФСР она составляла - 111% намеченной суммы, по Украинской ССР - 105%, по Белорусской ССР - 111,7%, по Казахской ССР - 111,3%, по Молдавской ССР - 112,7%. Колхозники и единоличники совсем немного ус1т24упали в сверхплановом размещении займа рабочим и служащим124.

Возможно, экспроприация пролетариев продолжалась бы и дальше, но 11 мая того года "Правда" на 1-й полосе на самом видном месте поместила сообщение Министра финансов СССР А. Г. Зверева о перевыполнении подписки на 2-й государственный заем. На основании указания Совмина СССР Минфин СССР дал распоряжение прекратит1ь2 5повсеместно с 11 мая 1947 г. дальнейшее размещение займа125. Дело было сделано. Правительство хорошо знало, что с народа взять больше нечего.

Четыре с лишним десятилетия спустя мы смогли узнать секрет скоростной реализации госзайма 1947 г. Кировский обком ВКП(б) и облисполком совместным решением от 26 февраля 1947 г. не только разрешили заранее провести подготовку средств для досрочной оплаты подписки на заем, но даже утвердили и довели до районов пятидневный график сбора денег. К противоправному делу, проводившемуся задолго до опубликования закона о выпуске займа, были причастны Министерства финансов РСФСР и СССР. Всего с этой целью в течение марта-апреля 1947 г. с колхозников было взято около 36 млн. руб. Жалобы людей на произвол местных властей дошли до ЦК ВКП(б), поэтому 13 июня т. г. Оргбюро ЦК партии большинством голосов

46 осудило неправильную тактику Кировского обкома ВКП(б) по предварительному сбору денег для оплаты подписки на заем. Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) без упоминания Министерств финансов РСФСР и СССР было разослано о12б6комам, крайкомам ВКП(б) и ЦК компартий союзных республик126. Вот так, вместо помощи голодавшим колхозникам, проводился досрочный сбор денег с населения для подписки на заем в 1947 г.

Сохранившиеся в архивах письма трудящихся поведали нам о других тщательно скрывавшихся, неприглядных подробностях истории с голодными займами. Обобранные и оставленные без всякой помощи люди перед угрозой гибели стали обращаться во все инстанции вплоть до правительства с просьбами вернуть деньги, взятые у них государством взаймы при размещении займов. Десятки тысяч людей предъявляли в сберкассы, банки и другие финансовые органы требования обменять имевшиеся облигации на деньги. Антизаймовое движение получило широкое распространение в народе в мае 1947 г. т. е. именно тогда, когда печать и радио трезвонили о том, как единодушно рабочие, колхозники и интеллигенция откликнулись на призыв правительства помочь государству.

Сберкассы и банки не соглашались принимать у населения облигации займов в обмен на деньги. Местные и даже республиканские власти не могли решить вопрос о приемке облигаций и выдаче денег. Самых настойчивых просителей направляли в Верховный Совет СССР. Десятки писем на эту тему ежедневно регистрировались в приемной Президиума Верховного Совета СССР. 6 мая 1947 г. на имя председателя Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверника было получено заявление от колхозницы Н.И. Богачевой со станции Избердей Покровского сельсовета Тамбовской области. Она сообщала: "...Моя семья состоит из восьми человек, в том числе шестеро детей. Муж - инвалид II группы. Мы выработали в колхозе 600 трудодней. В связи с засухой на трудодни ничего не получили. В настоящее время семья голодает. Дети лежат в постели опухшие под угрозой смерти. Обращалась в сельсовет за помощью, но ничего не получила. Прошу Вас спасти детей от гибели и разрешить заменить имеющиеся у нас облигации на наличные д12е7ньги в сумме 3 тыс. руб. чтобы купить на них продукты питания"127.

Не только колхозники обращались за помощью, о том же просили рабочие, фронтовики, инвалиды с разных концов Союза, в основном все многодетные. Рабочий С.Д. Рыбаков из г. Рошаль Московской области сообщал, что в его семье пятеро детей. С января 1947 г. личные вещи выменивали на продукты питания. Он просил выдать 7 тыс. руб. денег за имевшиеся у него облигации, что позволило бы купить семенной картофель на пос1а2д8 ку и просуществовать самые трудные месяцы до нового урожая128.

Если не к пепелищам, то к разрушенным за годы войны хозяйствам возвращались к мирному труду фронтовики. "Для восстановления моего хозяйства прошу Вас разрешить замен облигаций на деньги по их стоимости, так как я и моя семья дали

47 взаймы стране 26 тыс. руб." - писал М.М. Афанасьев, проживавший в Арослановском совхозе Мелеузовского района Башкирской АССР129.

Очень тяжело приходилось пожилым и одиноким людям, каких после войны было очень много. Сохранилось письмо Швернику от пенсионера по старости, инвалида Н.Е. Бублей из станицы Лабинской (ул. Революционная, дом 158) того же района Краснодарского края: "Имея от роду 73 года, проработав 55 лет, теперь не получаю ни хлеба, ни продуктов. Пенсия - 150 руб. в месяц, имею на своем иждивении мать умершей жены. Находясь в крайне тяжелом положении, болея и голодая, я обращался к Министру финансов СССР с просьбой разрешить мне продать райсберкассе по нарицательной стоимости свои облигации государственного займа на сумму 2340 руб. но от главного управления Гострудсберкасс получил ответ, что это "не представляется возможным". На основании Статьи 120 Конституции СССР и будучи в безвыходном положении, я прошу вашего распоряжения возвратить мне данные взаймы государству деньги, что может спасти меня и мою семью от голодной смерти. Кроме того, прошу вашего содей1с3т0вия о помещении нас обоих в один из домов для престарелых"130.

Подавляющее большинство прошений получали отказы. На некоторых была резолюция "Отложить", на единичных - "Обследовать". Из итогов обследования часто выходил стандартный ответ: "Удовлетворить Вашу просьбу не представляется возможным". В исключительных случаях приемная Президиума Верховного Совета СССР по своей инициативе переадресовывала заявления в Министерство социального обеспечения соответствующих республик для рассмотрения на пред-мет оказания помощи по социальной линии. Не принимая отказа, люди писали во второй и третий раз, не дождавшись ответа, ехали в Москву, пробивались на прием к Швернику. Из тех, кто попадал к нему, далеко не все решали вопрос положительно. Из стенограммы бесед Шверника с гражданами с 3 апреля по 14 мая 1947 г. видно, что только в двух случаях ходатайство с его личной резолюцией о разрешении получить деньги за облигации было направлено в Министерство финансов СССР. Таким путем после долгих мытарств двое советских людей получили в центральной сберкассе - 1565 г. Москвы за свои облигации - один 800, другой - 1000 руб. деньгами131.

3. Голодный рынок

Налоги и займы "съедали" до 30-40% зарплаты, опустошали скудный бюджет сельских жителей. Полное безденежье - самая характерная черта существования человека в те годы. При остром дефиците товаров и постоянном росте цен покупательная способность граждан приближалась к нулю. Не хватало средств, чтобы выкупить пайковые продукты питания и промтовары в государственной торговле, а дорогой коммерческий сектор или

48 особая торговля были вообще недоступны большинству людей. На среднюю в 500 руб. зарплату рабочего можно было купить в таком магазине железное оцинкованное корыто, а комплект для новорожденного стоил вдвое дороже. Высокие цены на товары коммерческих магазинов устанавливались сверху, поэтому вызывали ослабление спроса, снижение прибыли. Рыночные цены на те же товары бывали ниже коммерческих. В магазине галоши стоили 700 руб. за пару, а на рынке - 500 руб. и ниже, катушка ниток, соответственно, - 30 и 20 руб. Увеличение поступления промтоваров в торговую сеть приводило к дальнейшему разрыву между предложением и спрос13о2м. Магазины так называемой особой торговли затоваривались132.

Тогдашний министр торговли А.В. Любимов много лет спустя писал, что коммерческие и особые магазины предназначались для высокооплачиваемых групп населения - работников науки, техники, искусства и литературы, лиц высшего офицерского состава и их семей. С тем, чтобы они, имея средства для приобретения товаров сверх положенных по нормам, не обращались бы к услугам рынков, а получали возможность полнее уд13о3влетворять свои запросы в культурных торговых предприятиях133. Как показывала практика, писатели, академики и генералы предпочитали дешевые рынки культурным, но дорогим магазинам.

Министерство торговли СССР снизило цены в особой коммерческой торговле, чтобы приблизить их к рыночным, но желаемого результата не получилось. По-прежнему, рыночные цены были ниже. На этот счет сохранились высказывания покупателей: "Яйца на базаре стоят 70 руб. за десяток, а здесь 100 руб. - дорого", "Говорят цены снизили, товаров стало больше, а метр мануфактуры купить нельзя", "В коммерческих мага1з3и4нах всего много, а по карточкам не выдают ни муки, ни сахара"134.

В начале сентября 1946 г. пайковые цены на хлеб в государственной торговле были повышены в 2 раза. Новая цена ржаного хлеба составляла в среднем 3 руб. 40 коп. за 1 кг, пшеничного - 5 руб. Повышение цен вызывало возмущение рабочих промышленных предприятий. На общих фабрично-заводских собраниях они выражали свое несогласие с этой мерой правительства. На Московском заводе - 37 Министерства транспортного машиностроения рабочие спрашивали: "Почему мы продавали хлеб Франции, Польше, Финляндии и другим странам, когда у нас его не хватает""; "Почему повышены цены на хлеб, лучше бы на другие продукты повысили, мы их все равно не получаем"135. Болезненно реагировали на повышение пайковых цен многодетные, потерявшие мужей на фронте, женщины: "Как пережить трудности, когда не хватает денег на то, чтобы выкупить хлеб" (Петрова, работница, г. Москва); "Раньше мне было тяжело, но я имела надежду на продкарточки с низкими цена13м6и, а теперь придется голодать" (Зайцева, работница, г. Москва) .

Рабочие отказывались от дорогостоящих завтраков и обедов в столовых, от диетического питания стоимостью в 400-450 руб. в месяц на одного человека. В школах дети не могли поку-

49 пать подорожавшие завтраки, состоявшие из бублика и конфеты общей стоимостью в 1 руб. 05 коп. По г. Москве количество школьников, прекративших покупку завтраков, составляло 16 сентября 1946 г. 32,4 тыс. человек, 17 сентября - 53,6; 18 сентяб ря - 71,1 тыс. человек из общего числа в 549 тыс. школьников . В связи с этим во многих московских школах была введена продажа белого и черного хлеба с сахаром. В некоторых школах стоимость завтраков оплачивали профсоюзы. Впоследствии порядок продажи хлеба и сахара был распространен на ряд школ других городов Союза. По рассказам тех, кто в то время учился в школе, первые два урока они не могли разобрать о чем говорил учитель, так как ждали большой перемены, чтобы получить и съесть свой завтрак - чай с хлебом.

Перебои в обеспечении городов хлебом нарастали, поэтому 3 ноября 1946 г. Совмином СССР было принято постановление "О создании неснижаемого запаса муки для хлебопечения в 50 городах". Кроме 16 столиц союзных республик, в список таких городов вошли лишь никоторые областные и краевые центры, а в основном в него попали районные города военно-стратегической значимости. Города Горького в списке не было, а г. Дзержинск Горьковской области был. Город Ленинград значился на 15-м месте, а на 1-м месте стоял город Березники, Молотовской области. В постановлении были исключительно широко представлены небольшие по тому времени города Урала: Златоуст, Кар-пинск, Кизел, Копейск, Краснотурьинск и др. Во всех, включенных в постановление городах, должен был созд1а38ваться неснижаемый 5-дневный запас муки для хлебопечения . Несмотря на это, многие из особо выделенных правительством городов испытывали постоянные затруднения в обеспечении людей хлебом.

Для сельчан первостепенное значение имели промысловая и сельская потребительская кооперации. Возможности для кооперативной торговли на селе были очень ограничены в связи с тем, что государство почти не обеспечивало ее готовыми товарами, а также сырьем для их изготовления на месте. Преодолевая трудности промысловая кооперация поставляла деревенскому жителю железные ведра, лопаты, вилы, серпы, шорные и гончарные изделия и проч. Как промысловая кооперация, так и сельпо стремились налаживать производство товаров широкого потребления своими силами. Труднее всего приходилось сельской потребкооперации, которая только в годы войны приступила к созданию своих подсобных хозяйств с животноводческими фермами и посевами зерновых и прочих культур.

После войны самообеспечение кооперации становилось еще более актуальным. Подтверждением тому было постановление Совмина от 9 ноября 1946 г. "О развертывании кооперативной торговли в городах и поселках продовольствием и промышленными товарами и об увеличении производства продовольствия и товаров широкого потребления кооперативными предприятиями". Постановление способствовало оживлению кооперативной торговли. По сообщению "Правды" за 8 месяцев после его

50 принятия в России было открыто 3914 магазинов, палаток, ларьков. Торговля велась товарами широкого потребления и пищевыми продуктами. В магазинах можно было приобрести хозяйственную посуду, швейные изделия, мебель, галантерею, культтовары. В основном торговля охватывала рабочих и служащих, вместе с тем уделялось внимание обслуживанию села. В период весенних полевых работ магазины и палатки Ставропольского края продали колхозникам на 3,2 млн. руб. различных шорных и гончарных изделий, мыла и других товаров. В Краснодарском крае колхозникам было продано товаров на 4,5 млн. руб. В Курскую область направили для продажи упряжи, телег, серпов, лопат и другого на 4,6 млн. руб. Тысячи железных ведер, лопат, вил отправили для продажи колхозникам промысловые артели Чкаловской области. В первом полугодии 1947 г. магазины, палатки и ларьки промысловой коопераци1и3 9РСФСР продали различных товаров на 1 млрд. 94 млн. руб.139 Не все было так хорошо, как об этом сообщалось в газетах, но в условиях острого товарного дефицита и это имело значение, хотя серпы, лопаты и вилы не могли заменить продукты питания.

В некоторых регионах нарушения в организации закупки сельскохозяйственных продуктов и сырья приводили к повышению цен как на рынках, так и в кооперативной торговле. Причиной была закупка сырья и сельскохозяйственных продуктов не в сельских, глубинных местностях, у колхозников и крестьян, а на рынках областных и районных городов. В Татарской АССР имели место случаи, когда кооператоры-заготовители закупали продукты на рынках г. Казани, что вызывало взлет цен на товары. Тоже самое происходило в Ульяновской области. В г. Мелекессе той же области после "налета" заготовителей цены на масло возросли со 112 руб. за 1 кг до 175 руб. а на живой скот цены повысились на 35-45%140.

Порой командование кооперативами доходило до абсурда. Заместитель председателя Латвийского потребсоюза Яковлев 15 ноября 1946 г. установил для всех местных потребсоюзов предельно-закупочные цены на говяжье мясо в 20 руб. за кг, в то время как на рынке в Даугавпилском уезде оно стоило 14-16 руб. за кг, на свиное мясо - 45-60 руб. в то время как в том же уезде оно продавалось на рынке за 30-35 руб. Получив телеграмму с закупочными ценами, работники уездного потребсоюза "перестроились" и стали платить за кг свинины по 50 руб. вместо прежних 30-35 руб. что так же повело к повышению рыночных цен. Случаи установления предельно-закупочных цен облпотребсою-зами имели место также в Новгородской, Орловской областях, Бурят-Монгольской АССР. Несмотря на указания Центросоюза от 21 января 1947 г. о том, что республиканские, краевые и областные потребсоюзы не должны устанавливать для районов фиксированных цен, такие случаи имели место в Саратовской и других областях. В других местах диктат властей ударял в обратном направлении. Руководители Шушенского, Краснотуранского, Идрин-ского, Каратузского районов Красноярского края не разрешали

51 кооперативным предприятиям производить закупку сельскохозяйственного сырья и продуктов, а также запрещ14а1 ли продажу населению товаров, выработанных промартелями .

Некоторые кооперативные организации не выполняли статью 9 постановления Совмина СССР от 9 ноября 1946 г. о сдаче Министерству торговли СССР 20-25% заготовляемых ими сельхозпродуктов и сырья или выработанных из них изделий, а органы Министерства торговли не всегда реагировали на такие нарушения государственных интересов142. Несогласованность действий кооперативной и государственной торговли оказывала вредное влияние на общее содержание и эффективность торговых операций, снижала уровень обслуживания населения.

Наиболее доступной для трудящихся была колхозно-рыночная торговля, но за годы войны она сильно сократилась. Помещения рынков в крупных городах были заняты другими организациями. В гг. Астрахани, Ворошиловграде (ныне г. Луганск), Днепропетровске, Ижевске, Кирове, Красноярске, Туле, Ульяновске и многих других торговые корпуса, складские помещения и заезжие дворы были отданы под номерные заводы, фабрики, воинские части, военкоматы, пожарные и санитарные части, конюшни, жилые квартиры и проч. Осенью 1946 г. когда сообщения о заболеваниях дистрофией поступали из разных районов Союза, в ЦК ВКП(б) и Совмине СССР приступили к обсуждению вопроса о восстановлении колхозных рынков, прекративших работу, и о строительстве новых. В декабре 1946 г. был подготовлен проект постановления Совета Министров СССР о мероприятиях по благоустройству и улучшению работы городских колхозных рынков. В нем планировалось лишь к 1 октября 1947 г. восстановление старых и строительство новых павильонов, крытых столов и других торговых сооружений на городских колхозных рынках, а также проведение работ по их благоустройству. Планировалось приступить в 1947 г. к строительству 26 новых рынков в городах Москве, Ленинграде, Куйбышеве, Саратове и других и закончить их строительство в 1948 г. Немедленно разрешить на таких рынках беспрепятственную продажу гражданами поношенных личных вещей и предметов обихода, для чего отвести на территории рынков специальные участки. Всего в СССР для обслуживания городских рынков планировалось восстановить и построить 90 павильонов, 1770 палаток, более 140 складов и камер хранения1,4366 ледников, 30 гостиниц и домов колхозника, 45 заезжих дворов .

В 1947 г. почти ничего из запланированного не было реализовано. Руководители ряда республик, краев и областей обращались в правительство с просьбой усилить колхозную рыночную торговлю в целях ослабления остроты продовольственного дефицита. Однако, на совещании в Москве в апреле 1947 г. секретарь ЦК ВКП(б) Жданов заявил: "Мы не можем принять решение о том, чтобы раздуть колхозную торговлю, потому что в известной мере14 4развитие колхозной торговли кроме вреда ничего не прине-сет"144. Такова была точка зрения правительства. В результате цены на колхозных рынках возросли по сравнению с 1946 г. на

52 хлеб, муку - в 5-6 раз, на картофель - в 2-3 раза. Если в 1946 г. 1 кг хлеба стоил 8-14 руб. то в 1947 г. - 50-70 руб.145 Во столько же раз возросли трудности борьбы за выживание людей, лишенных государственного обеспечения хлебом.

4. Благополучие для номенклатуры

Как говорили в старину, человеку, чтобы не заболеть от скудной пищи, нужно 3 фунта (1200 г) хлеба в день. В голодные послевоенные годы никто из рядовых трудящихся такое количество хлеба не получал. В городах только по рабочей карточке 1-й категории можно было получить 800 г хлеба и некоторые другие продукты питания по мере их наличия. В сельской местности хлеба не было. Зерна и муки, выдаваемых на трудодни, не хватало до нового урожая. В колхозах без выдачи хлеба, он был лакомством. Недостаток хлеба в какой-то мере восполнялся картофелем. Сокращение потребления хлеба вызывало соответствующий рост потребления картофеля. Хлеб картофелем не заменишь, поэтому спасительную функцию выполняло хотя бы ограниченное потребление молока. В 1946-1947 гг. семья колхозника в России расход1о4в6ала на питание в 2-3 раза картофеля больше обычной нормы146. Когда кончался картофель, люди ели жмыхи, барду, мякину, щавель, лебеду, крапиву и другие травы. Употребление в пищу суррогатов всегда сопровождалось болезненными последствиями. Созревания хлебов ждали как чуда. Животворный хлебный колос воспевался в песнях и частушках колхозниц:

"Ой подруга моя Люба, Нет у тебя голоса. Съешь немного колоса, Прибавится голоса".

Непосредственный кризис прав получателя при уменьшении количества продовольствия на рынке, о чем пишет Аматья Сен в своей политической экономии голода, не распространялся на партийно-советскую номенклатуру и приближенный к ней хозяйственный, военный, научный14и7 культурный актив, что составляло не более 5% населения147. Аппарат ЦК ВКП(б), Совмин СССР, бюро республиканских, краевых и областных органов власти обеспечивались продовольствием и промтоварами высшего качества бесплатно и с доставкой на дом. В 1948 г. директивное письмо Совмина СССР и ЦК ВКП(б) отменило бесплатный отпуск продовольствия и промтоваров и устанавливало денежно1е4 8до-вольствие руководящим советским и партийным работникам148.

Для работников совпартактива рангом ниже существовали лимиты питания по 1-й, 2-й и 3-й группам. Последняя группа была самой многочисленной. За ними шли лимиты питания районного совпартактива. Продовольственные товары отпускались по нормам особого списка с литерами "А" и "Б". На среднем уровне управленческой пирамиды хлеб нормировался и выдавался по

53 группам, приравненным к рабочим 1-й и 2-й категории, а дальше - по нормам для рабочих промышленности, транспорта и связи. Обслуживание через магазины закрытого типа производилось с помощью разного вида карточек. В пределах лимитов для работников советских, партийных, комсомольских, хозяйственных и профсоюзных организаций, работавших в вечернее время, отпускалось второе горячее питание и 100 г хлеба на ужин. В случае необходимости заместитель председателя Совмина СССР мог назначить для стимулирования труда в промышленности вторые горячие обеды без отрыва талонов продкарточек, при этом руководящие работники получали обеды по специальным карточ-кам149.

"Микояновский паек" 1933 г. состоявший из 20 различных наименований продуктов питания сократился незначительно. В 1947 г. в составе лимитов питания совпартактива насчитывалось 19 наименований, включавших все важнейшие продукты питания. Руководящие работники уровня 1-го секретаря райкома ВКП(б) и председателя райисполкома, отнесенные приказом Министерства торговли СССР к 1-й группе, получали 16 наименований продуктов питания и промтоваров, включая папиросы, мыло и 3 бутылки водки или вина в месяц. По карточке они получали по нормам особого списка, на работе их кормили хорошим обедом по нормам литера "Б" и ежемесячно им выдавался сухой паек. Хлеб ограничивался из расчета по 1 кг в день и не более, кроме макарон и 1 кг печенья. Во 2-й и 3-й группах, рассчитанных на работников среднего звена, список продуктов сокращался, но ужин на работе получали все по мере необ1х5о0димости. Соответственно, уменьшались нормы выдачи хлеба150.

Около 6% населения имели лимитные книжки и покупали продукты питания и промтовары со скидкой от 10 до 35% в коммерческих и особых магазинах, но во время голода скидка снижалась до 25% и ниже, что вызывало недовольство их владельцев. В ресторанах 1-го и 2-го разрядов для работников науки, техники, литературы и искусства продажа производилась со скидкой 30% с цен прейскуранта, а для вышестоящего офицерского состава Красной Армии с 50%-й скидкой. Привилегированная часть населения получала дополнительное питание по разл1и5ч1 -ным литерам, сухие пайки по группам, спецпитание по спискам151.

Секретным постановлением - 2930-904 от 9 августа 1947 г. были повышены должностные оклады министрам СССР и их заместителям. Оклады самых низкооплачиваемых: министра заготовок, продрезервов, совхозов, торговли, вооружения увеличивались в 2 раза и составляли 5 тыс. руб. в месяц. Постановлением сохранялись оклады министрам СССР, получавшим свыше 5 тыс. руб. Таковой являлась только зарплата министра здравоохранения СССР - 6 тыс. 200 руб. в месяц. Данное постановление не ущемляло интересы министра вооруженных сил, государственной безопасности и внутренних дел СССР, у1 5к2аждого из которых жалованье было более 8 тыс. руб. в месяц152. Для руководителей в промышленности и строительстве СССР ежегодно

54 распределялись 100 персональных окладов по каждой отрасли на все союзные республики153.

Сотрудники аппарата управления как в центре, так и на местах, от первых лиц в ЦК ВКП(б) и Совмине СССР до секретаря первичной парторганизации и председателя сельсовета, обеспечивались необходимым и нужды не испытывали. Многие управленцы не злоупотребляли достатком. Некоторые считали своим долгом быть наравне с рядовыми. Известно, что были председатели колхозов, которые не позволяли себе и своей семье иметь больше положенного, а как настоящие вожаки, голодали вместе с колхозниками. Встречались и такие, которые грели руки на государственной и общественной собственности. В записке уполномоченного комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б) по Пензенской области Бакланова от 15 марта 1947 г. сообщалось в секретариат ЦК об излишествах некоторых руководящих работников Пензенской области в приобретени1и54промто-варов и незаконном строительстве собственных домов154. Разного уровня проходимцы, из тех кто был близок к продуктам питания, промтоварам и прочим ценностям беззастенчиво наживались на воровстве и спекуляции.

5. Обмен денег и отмена карточной системы

Несмотря на то, что об отмене карточек и обмене денег много говорили в 1946 г. постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 14 декабря 1947 г. "О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары" было неожиданным для трудящихся, которым обещали нормированное снабжение по низким ценам до преодоления дефицита. Благодаря пайку многим удалось пережить буйство цен в 1946-1947 гг. Урожай 1947 г. способствовал понижению рыночных цен на хлеб, картофель, овощи, но с ноября того же года цены снова поползли вверх. Потребление хлеба, картофеля и других продуктов питания снизилось. Большинство народа материально было не готово к отмене карточек, а тем более к обмену денег.

Текст постановления 14 декабря 1947 г. напоминал обращение к народу. В преамбуле была исторически обоснована экономическая и политическая необходимость данной меры, чтобы ликвидировать последствия Второй мировой войны в области денежного обращения, восстановить полноценный советский рубль и облегчить переход к единым ценам без карточек. "Денежная реформа" и отмена карточек должны были усилить значение денег в народном хозяйстве, сулили большие материальные выгоды городскому и сельскому населению.

В постановлении подчеркивалось, что в отличие от капиталистических государств, "в СССР ликвидация последствий войны и денежная реформа проводятся не за счет народа. Количество занятых рабочих и служащих у нас не сокращается. У нас нет и не будет безработицы. Размеры заработанной платы рабочих и

55 служащих не только не снижаются, а наоборот, увеличиваются, ибо в несколько раз снижаются коммерческие цены, а на хлеб и крупу снижаются и пайковые цены, что означает повышение реальной заработной платы рабочих и служащих. Все же при проведении денежной реформы требуются известные жертвы. Большую часть жертв государство берет на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло н1а5 5себя и население, тем более что это будет последняя жертва"155.

Начиная с 16 декабря до 22 декабря включительно, а в отдельных районах в течение двух недель, вся денежная наличность, находившаяся у населения, государственных, кооперативных и общественных предприятий, организаций и учреждений, а также колхозов, была обменяна, за исключением разменной монеты, на новые деньги по соотношению 10 руб. в деньгах старого образца на 1 руб. в деньгах образца 1947 г. После займов 1946 и 1947 гг. это было второе, более крупное по размерам изъятие денег у населения.

За счет снижения народного потребления государство подготовилось к отмене карточной системы. В течение года товары придерживались, а после обмена денег и "стабилиза-ции" цен товары выбросили на рынок. Сработал эффект показного "изобилия" за счет снижения покупательной способности населения. За месяц до 14 декабря 1947 г. правительством было принято решение о разбронировании товаров из госрезерва на сумму 1,7 млрд. руб. для торговли после отмены карточек, в том числе в городах - н1а56сумму 1,1 млрд. руб. в сельской местности - 0,6 млрд. руб.156 Переход к открытой торговле сопровождался установлением единых государственных розничных цен, когда пайковые цены были приближены к коммерческим, т. е. были повышены в среднем в 3 раза. Действовавшие высокие розничные цены на промтовары в сельской местности были сохранены и на их уровне были установлены цены для городских магазинов.

Обмен наличных денег на новые болезненно сказывался на материальном положении низкооплачиваемых категорий трудящихся и был выгоден для вкладчиков сберегательных касс. Вклады размером до 3 тыс. руб. включительно оставались без изменения в номинальной сумме, т. е. переоценивались рубль за рубль, а свыше 3 тыс. руб. до 10 тыс. переоценивались: за 3 руб. старых денег - 2 руб. новых .

Союзная прокуратура осуществляла надзор за выполнением постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 14 декабря 1947 г. В спецдонесениях и докладных записках сообщалось о нарушениях. Многие руководящие лица, получив секретный пакет с постановлением, вскрывали его раньше указанного срока. Пускались сдавать деньги задним числом, делали фальшивые ведомости, книжки на всю родню. Областные руководители везли деньги прямо в банки. Работники торговли и теневые дельцы, которые на голоде сколотили крупные капиталы, были заранее предупреждены своими партийными и советскими приятелями о предстоящем обмене, и через подставных лиц заводи-

56 ли несколько новых сберкнижек, закупали десятки литров водки, сигарет, кофе, прятали все на дачах и в домах родственников. В спешке срабатывали "нечисто", попадали под следствие, тогда водка выливалась в снег, коробки с товарами сжигались или просто сваливались в леса и овраги. В отличие от рабочих и колхозников, их судили нестрого, вопреки всем указам давали не более 10 лет158.

Неэквивалентный обмен наличных денег вывернул карманы трудящихся и позволил правительству за счет этой операции искусственно на короткое время поднять курс рубля. Так называемая денежная реформа в СССР носила более пропагандистский, чем экономический характер. Ее "успех" выдавался за преимущество социализма над капитализмом. Восхваление более чем скромных результатов было неслучайным, так как спустя 3 года была предпринята попытка покончить с финансовой зависимостью от Запада. По постановлению Совмина СССР от 28 февраля 1950 г. "О переводе курса рубля на золотую базу и о повышении курса рубля в отношении иностранных валют", с 1 марта 1950 г. было прекращено определение курса рубля по отношению к иностранным валютам на базе доллара и установлено золотое содержание рубля. Одновременно устанавливалась покупная цена Госбанка СССР на золото в 4 руб. 45 коп. за 1 г драгоценного металла. Соответственно, курс рубля в отношении инвалют, исходя из золотого содержания рубля в 0,222 г, устанавливался в 4 руб. за 1 американский доллар вместо существовавших 5 руб. 30 коп. Подо1б59ный расчет действовал и в отношении к валютам других стран159. Приняв свои внутренние правила, советская финансовая система как бы отделялась от мировой.

В конце 1947 г. и начале 1948 г. в продажу поступило больше хлеба и других продуктов питания, но этих товаров было крайне недостаточно, чтобы удовлетворить потребности горожан, а тем более сельских жителей. Сталину, Молотову, Берии и др. министр внутренних дел СССР Круглов докладывал о серьезных недостатках в работе торговых организаций и о нарушениях правил торговли без карточек. Во многих городах и селах не подготовились к развертыванию торговли. На селе хлеб продавали по спискам по 200-500 г в руки, главным образом, партийно-советскому активу. В городах торговля хлебо-булочными изделиями, крупой, жирами, сахаром прекращалась через 2-3 часа после открытия магазинов. У магазинов очереди устанавливались с 5-6 часов утра. Такое положение имело место в Курганской, Псковской, Свердловской, Смоленской областях, Татарс16к0ой и Бурят-Монгольской АССР, а также на Украине и в Молдавии .

В г. Тюмени и области местными партийными и советскими органами были введены вместо карточек пропуска, имевшие номер и дату отоваривания. Кроме того, в магазинах имелись списки прикрепленных к ним лиц и устанавливались нормы отпуска в одни руки. В Ковернинском, Ветлужском, Сергачском районах Горьковской области хлеб продавался по 500 г в руки. В Линдов-ском районе той же области хлеб продавался только рабочим.

57

Такой порядок торговли мотивировался перерасходом хлебного лимита в первые дни работы без карточек. В селах прод1а6ж1 а хлеба и других продуктов питания вообще не производилась .