В Петербурге прошла конференция "Культура и власть в СССР, 1920–1950-е годы" из цикла "История сталинизма". Слушая доклад аспиранта Европейского университета в Санкт-Петербурге Кристины Танис о советской системе кинопроката, я вспоминал серый Ленинград 70-х годов прошлого века, 12-й троллейбус, который вез меня от дома с Петроградской на Васильевский остров в ДК имени Кирова, где можно было посмотреть немецкие, американские, английские и французские кинокартины. Здесь я впервые увидел фильмы с Жаном Габеном, итальянские неореалистические картины, мультфильмы Уолта Диснея. Кристина Танис изучает странное явление послевоенного времени, когда на экранах советских кинотеатров можно было посмотреть популярные в Третьем рейхе фильмы, например, "Дорогу на эшафот", "Восстание в пустыне" и "Кто виноват", в которых снималась актриса Цара Леандер, красавица, которая была фавориткой самого Геббельса.

– После 1945 года трофейные фильмы были отправлены в Госфильмофонд, организацию, созданную примерно в это же время. И начиная с 1946 года их стали показывать в кинотеатрах Советского Союза. В целом их показывали примерно десять лет, до 1955 года. Показывали, как правило, в очень большом количестве немецкие трофейные фильмы. Но также и американские, английские и французские, то есть те, которые удалось захватить в Германии.

– Цензура уже была с начала отбора фильма на экраны. Из немецких фильмов выбирали, как правило, мюзиклы, мелодрамы, комедии, не несущие никакой идеологической нагрузки. Что касается американских фильмов, то интересно, что при помощи перемонтажа пытались изменить идеологический месседж. Например, фильм Франка Капры, который заканчивается хеппи-эндом, в советском варианте после перемонтажа заканчивался тюрьмой для главного героя. Власти объясняли это тем, что в американском обществе сложно существовать прекрасному человеку: все для него заканчивается плохо. Также, конечно, были монтажные вырезки, купировались религиозные сцены, сцены мистического характера, эротические сцены, идеологические сцены. В начало фильма вставлялся титр, который примерно объяснял, как надо смотреть этот фильм, а также менялось оригинальное название.

Какова была реакция публики и партийных органов на показ трофейных фильмов? Война разрушила мою счастливую жизнь, а после войны мне показывают на экранах хороших немцев. Это интересный вопрос, потому что мы имеем несколько типов источников. Есть, например, письма, присланные зрителями тех лет, в которых они выражают свое недоумение, вопросы о том, почему показывают эти фильмы, и даже негодование. А есть очереди к кинотеатрам, и они свидетельствуют совсем о другом. Мне кажется, что здесь всплывает очень сложная тема. После войны поколению победителей показывали нацистские фильмы. Я нашла одно письмо такой зрительницы, которая, как мне кажется, очень искренне пишет о том, что "война разрушила мою счастливую жизнь, а после войны мне показывают на экранах хороших немцев. Когда я вижу колонну пленных немцев, идущих на работу, мне не только смотреть на них противно, но мне хочется давить их как вшей. Мне хочется их убить. А нам показывают эти фильмы, где прекрасные герои – немцы, их героические поступки, приключения и т. д." Поэтому реакция была очень сложная и неоднозначная. Бродский пишет, что эти фильмы были для его поколения единственным способом увидеть Запад и увидеть другую жизнь. В дневнике одной молодой студентки журфака я встречала воспоминания о том, что она пришла домой после просмотра одного какого-то американского фильма и говорит: "Не разговаривайте со мной! Мне на все смотреть противно!" Людмила Гурченко вспоминает о том, что после того, как они посмотрели "Девушку моей мечты", стали менять прически и вносить изменения в одежду. Вообще, интересно изучить, как то поколение воспринимало эти фильмы.

– А как массовый показ по всей стране, например, популярных в Третьем рейхе фильмов воспринимали в коммунистической партии?

– В 1946 году, когда на экраны вышла "Девушка моей мечты", было несколько критических кампаний против Министерства кинематографии. И естественно, обвиняли это министерство в "низкопоклонстве перед Западом", апеллировали к судам чести", то есть были организованные негативные отзывы в прессе. Вообще, 1946 и 1947 годы – это годы атак на Министерство кинематографии. Но с 1948 года все это прекратилось и сошло на нет, поскольку уже стало понятно, что фильмы выпускаются и выходят на экраны в большом количестве, что они разрешены всеми соответствующими инстанциями. Начиная с 1948 года фильмы идут в широком и закрытом прокате. Никаких негативных публикаций в прессе уже нет.

– Я думаю, что это объясняется тем, что, если в начале, в 1946–1947 годах, внутри бюрократической структуры, имеющей отношение к кинематографии, не очень было понятно, почему эти фильмы выходят и как такое может происходить, то к 1948 году всем становится ясно, что это постоянная политика Министерства кинематографии, осуществляемая, естественно, с разрешения Сталина. Во всех документах я встречала ссылки на то, что министр кинематографии Иван Большаков всегда ссылается на разрешения Сталина, выпуская на экраны такие-то и такие-то фильмы. Сталин, судя по мемуарам, очень любил иностранное кино, приключенческие фильмы. Хрущев вспоминал, что Сталин просматривал все фильмы на своей даче, после чего эти фильмы шли в прокат. Конечно, все он не смотрел, но то, что он определенно смотрел американские вестерны, например, которые очень любил, это точно, и их также выпускали в широкий прокат.

– Система проката трофейных фильмов была организована таким образом, что был организован широкий, публичный, открытый прокат, в основном, немецких фильмов. Билеты на такие фильмы были в открытом доступе и продавались в кассах кинотеатрах. И был т. н. "закрытый прокат". Была сеть клубов, профсоюзов, ведомственных учреждений, куда на просмотр был вход по спискам. Там в основном прокатывали американские фильмы, потому что у советской власти не было прав показывать их в широком прокате как трофейные. Американцы были союзниками. В данном случае это было воровство, и в дальнейшем подобные показы грозили международным скандалом, который потом и разразился. В 1950 году американцы узнали, что фильмы идут без лицензий, они потребовали это прекратить. И после этого американские фильмы исчезли из закрытых просмотров, – рассказала аспирант Европейского университета в Санкт-Петербурге Кристина Танис.

Главный архивист Центрального государственного архива Санкт-Петербурга Михаил Шкаровскийсделал доклад на тему: "Планы изменения архитектурного убранства Дворцовой площади. Противостояние власти и интеллигенции. 1917 – начало 1950-х годов". Судя по фактам, изложенным в этом докладе, политику большевиков в области монументального искусства, уничтожения дореволюционных памятников и установки новых можно сравнить с политикой современной власти в этой области. Вот только деятели культуры в наши дни как-то вяло, по сравнению с интеллигенцией в первые годы после большевистского переворота, протестуют против этой политики властей.

– Сразу после Февральской революции Петроградский Совет решил похоронить жертв революции на Дворцовой площади, сделать там грандиозный ансамбль этим жертвам, но помешала позиция петроградской интеллигенции. Было составлено специальное письмо, которое подписали Горький, Добужинский, Лансере и многие другие деятели культуры, которые предложили для этой цели использовать Марсово поле или площадь перед Казанским собором. В конце концов, хотя дискуссия была очень обширной, возобладал проект на Марсовом поле, так как архитектор Иван Фомин предложил построить грандиозное здание русского парламента, с колонной во много раз выше Александровской, и, соответственно, там и похоронить жертвы революции. Но все ограничилось скромным мемориалом, который и сейчас существует на Марсовом поле, однако эти попытки придать революционную сакральность главному месту Российской империи продолжились и после Октябрьской революции. Уже в 1918 году у Зимнего дворца был установлен первый советский памятник в истории. Это был гипсовый бюст Радищева. Он просуществовал недолго: упал от ветра и разбился. Но уже в 1920 году, во время приезда Ленина в Петроград была произведена торжественная закладка с участием депутатов Всемирного конгресса Коминтерна памятника Розе Люксембург и Карлу Либкнехту. Был объявлен международный конкурс, на котором победил петроградский скульптор Михаил Блох, но он не мог реализовать свои проекты, так как позднее был арестован ЧК и погиб, к сожалению.

– На Дворцовой, прямо перед Зимним дворцом. Но ангела пытались закрыть многократно. Во время всех парадов, и к ноябрьским торжествам, и к другим революционным годовщинам его закрывали или какими-то плакатами футуристическими, или красной резиновой звездой, изготовленной на заводе "Красный треугольник", или завешивали большим количеством красных надувных шариков. А когда скончался Ленин в 1924 году, Зиновьев, который представлял себя главным наследником вождя в борьбе за власть, вовсю использовал эту свою близость к Ленину. По инициативе Зиновьева Петроград был переименован в Ленинград, и соответственно, он предложил установить фигуру Ленина вместо ангела на Александровскую колонну. Этим планам помешала только борьба петроградской интеллигенции, которая дошла до Луначарского. Тот, как нарком культуры, прислал свое резко негативное письмо Зиновьеву. После некоторых первоначальных колебаний, Зиновьев опять стал настаивать на своем решении, и Петроградский Губисполком принял уже официальное решение о том, что это надо сделать, уже начали отливать статую на заводе "Красный выборжец", но опять же интеллигенция не сдавалась и стала приводить такие аргументы, что гранит в Александровской колонне гнилой, что колонна не выдержит этой перестановки и рассыплется. Знаменитый геолог академик Александр Ферсман составил такое заключение, оно тоже сохранилось в нашем архиве. Конечно, он несколько приукрасил, колонна до сих пор стоит и не собирается рассыпаться, даже бомбежки во время Второй мировой войны ее особенно не повредили, но время было упущено, а затем Зиновьева сняли. Он проиграл борьбу, был развенчан как лидер новой оппозиции. Таким образом колонну спасли. Были после этого еще попытки. В 1929 году на Дворцовой площади пытались установить памятник Желябову, а проект был составлен огромный, высотой с Зимний дворец, но эта идея тоже закончилась неудачей. Последняя идея была в 1952 году вместо ангела установить скульптуру Сталина. Тут тоже дело до реализации не дошло. Сталин вскоре скончался. Так что все эти планы, к счастью, закончились неудачей.​