>> << >>
Главная Выпуск 26 Воспоминания об Эпохах
Воспоминания об Эпохах

Спецслужбы и поиски форм работы с интеллигенцией в 70-е годы

Автор: Георгий Почепцов
Октябрь 2019
Опубликовано 2019-10-06 19:00
 
 
(05.10.2019)
Георгий
Почепцов

  Анализ деятельности Пятого управления КГБ периода Андропова. Спецслужбы и работа с интеллигенцией в пострепрессивный период истории.   

Пятое управление КГБ времен Андропова

Спецслужбы всегда были и будут механизмами разрушения антигосударственной деятельности или той, которая признается антигосударственной, хотя на разных этапах развития общества она может меняться, как может меняться и степень наказания: от сталинских репрессий до до ссылки Сахарова и высылки Бродского в более мягкий период. Почему интеллигенция всегда находится «под колпаком» у спецслужб? Ответ на этот  вопрос можно увидеть и в практике работы Пятого управления КГБ времен Андропова, где были применены более мягкие методы давления, чем сталинские, но столь же незаконные.

Управление массовым сознанием с помощью спецслужбы может строиться на разных типах инструментария. Этот инструментарий может принадлежать физической реальности, информационной и виртуальной. В советское время в качестве позитивного подкрепления можно было поставить телефон, переселить из коммунальной квартиры, включить в группу для загранпоездки, помочь получить премию… Всё для того, чтобы направить мысли советского творческого человека в нужную сторону. Это позитивное стимулирование, но было и негативное. Использование и того, и другого рассмотрим ниже, выделяя такой инструментарий:

— примитивизация поведения: довоенный Советский Союз был биологически повернут назад — к примитивным реакциям типа страха и выживания, боязни за родных и близких, которые также могут быть наказаны, это также порождало реакции типа доносительства властям и органам, чтобы выжить самому;

— когда биологические потребности удовлетворяются, происходит переход на другие цели, так произошло в США с контркультурой шестидесятых, когда массовое потребление удовлетворило многие материальные потребности, возникла потребность в новых ценностях, сегодня мы имеем переход от индустриальной к постиндустриальной цивилизации, которая также «ломает» старые ценности и вводит новые;

— сейчас и еще более в будущем стирается роль старых границ между государствами, старых социальных рамок, на их место в борьбе приходят новые (феминизм, ЛГБТ и под.), чужое признается таким же значимым, как свое;

— интеллигенция выступает в роли коммуникативного и ценностного уже не буфера как раньше, а транслятора чужого (идей, ценностей, норм), поэтому она становится более интересной для спецслужб;

— дополнительно к этому интеллигенция строит новое виртуальное пространство, которое не просто отражает новое время, а и рождается на стыке своего и чужого, что в первую очередь привлекает молодежь.

 В результате всех этих факторов интеллигенция и спецслужбы вступают в противоречие. Причем продукция интеллигенции опасна своим опережающим время характером, а спецслужбы, как и всякая другая бюрократическая структура, нацелены на прошлое. Они также пытаются удержать старую картину мира, в то время как творческая интеллигенция активно строит новую.

Отрицательной характеристикой интеллигенции, которая в то же время весьма позитивна для спецслужб, является индивидуальный характер ее труда. По этой причине в отличие, например, от рабочих, интеллигенция слабо способна объединяться в структурные единицы с общими целями. Если в Новочеркасске был расстрел рабочих, вышедших на демонстрацию, то расстрелов интеллигенции не было, поскольку их и не могло быть по определению.

Еще одной отрицательной для интеллигенции, но позитивной для спецслужб является бОльшая зависимость интеллигенции от власти, чем любых других социальных страт. Большая часть индустрий, создающих виртуальное пространство, напрямую пересекаются с властью. И не только в советское, но и в постсоветское время. Кино, книги требуют дотации от государства, поэтому протестные месседжи такую дотацию получить не могут. Это же касается университетов, которые воспитывают студентов соответствующих специальностей.

Индивидуальный характер работы интеллигенции затрудняет контроль этой работы со стороны спецслужб, отсюда необходимость в осведомителях, сообщавших в Пятое управление, например, о настроениях в семье Шостаковича или Лихачева.

Любовь к профилактике в случае творческой интеллигенции, то есть к коммуникации о будущих отклонениях в поведении, чтобы их заблокировать, вероятно, имела еще один важный аспект. Написанный роман, подготовленный спектакль труднее задержать, чем ненаписанный или непоставленный, поскольку творческий человек всегда стремится увидеть окончательную реализацию своего замысла. И чем эта реализация будет приобретать все более законченный характер, тем сильнее творческий человек будет пытаться продвинуть свое произведения,  поскольку каждый творческий человек считает свое произведение не просто хорошим, а очень хорошим.

Плюс к этому законченное произведение имеет форму, пригодную для трансляции, чем облегчается его распространение, чего нет у незавершенного произведения. Творческий человек может просто хвалиться своим произведением перед друзьями, делая в результате это произведение публичным, в то время как спецслужбы не хотят этого, в ряде случаев стараясь уйти от обнародования произведения.

Пятое управление заняло и тогда, и сегодня в воспоминаниях его работников позицию защитника, который может помочь. При этом никто в этих воспоминаниях не говорит о том, что трудности можно было совершать искусственно, чтобы заставить человека или организацию типа театра обращаться за помощью, тем самым  попадая в зависимость.

Пятое управление выполняло функции разрушения противоположного мнения и его носителей. С одной стороны, Г. Арбатов говорил, что Андропов так аргументировал появление Пятого управления: «Работу с интеллигенцией я вывел из контрразведки. Нельзя же относиться к писателям и ученым как к потенциальным шпионам. Теперь все будет иначе, делами интеллигенции займутся иные люди, и упор будет делаться прежде всего на профилактику, на предотвраще­ние нежелательных явлений» [1].

С другой, эти слова серьезно расходились с делами. Вот, что писалось в ЦК: «По полученным от оперативных источников данным, главный режиссер Московского театра драмы и комедии на Таганке Ю. Любимов при подготовке нового спектакля об умершем в 1980 году актере это­го театра В. Высоцком пытается с тенденциозных позиций показать творческий путь Высоцкого, его взаимоотношения с органами культу­ры, представить актера как большого художника-«борца», якобы «не­заслуженно и нарочито забытого властями… Мероприятия, посвященные памяти актера в месте захоронения на Ваганьковском кладбище в г. Москве и в помещении театра по окончании спектакля могут вызвать нездоровый ажиотаж со стороны почитателей Высоцкого и околотеатральной среды и создать условия для возможных проявлений антиобщественного характера». 

Л. Млечин констатирует: «Бывшие руководители пятого управления любят рассказывать, что они занимались аналитической работой, изучали процессы, проис­ходившие в обществе, пытались решать сложнейшие национальные проблемы. Но сохранились документы, свидетельствующие о том, что занимались они мелкой полицейской работой. В начале марта 1975 года Андропов отправил в ЦК записку. «Сионистские круги в странах Запада и Израиле, используя предстоящий религиозный праздник еврейской пасхи (27 марта с. г.), организовали массовую засылку в СССР посылок с мацой (ритуальная пасхальная пища) в расчете на возбуждение националистических на­строений среди советских граждан еврейского происхождения… Учитывая это, а также то, что в настоящее время еврейские религиозные общины полностью обеспечены мацой, выпекаемой непо­средственно на местах, Комитет госбезопасности считает необходимым посылки с мацой, поступающие из-за границы, конфисковывать. В связи с этим полагаем целесообразным поручить Министер­ствам внешней торговли и связи СССР дать соответствующие указания таможенным и почтовым службам».

Представители спецслужб не могут поступать по другому, поскольку у них иная картина мира, причем она постоянно усиливается и поддерживается внутренними лекциями, совещаниями и собраниями, где спецслужба предстает перед слушателями самым главным защитником страны и власти.

Пятое управление работало против творческой интеллигенции, и это усиливалось тем, что модели мира этих двух профессиональных страт не совпадали. Можно привести такие примеры асимметрии их онтологий:

Несовпадающий объем информации друг о друге

Взгляд/модель мира КГБ и творческого человека

Право сильного и право слабого

Промывка мозгов внутри ведомства сильнее, чем у всех других

Иерархическая зависимость службы — самостоятельность творческого человека

Коллективное — индивидуальное поведение

Поддержка бюрократической «машины» — поддержка друзей, семьи

Большой объем возможных реакций — малый

Скрытая работа — в открытую

«Вечная» жизнь институтов — ограниченность биологической жизни человек

Получают награды за свою работу — творческие работники уже в меньшей степени

Более алгоритмический характер работы — более творческий

Максимум господдержки — минимум

Неизвестность, анонимность — известность

Дальнейшее развитие цивилизации привело к тому, что происходит возрастание роли не реальности, а виртуальности. Если в период холодной войны отличия в журналистике (западной и советской) лежало в разных наборах фактов, то сегодня это стало не разными фактами, а разными интерпретациями. В современных военных конфликтах обе стороны объявляют друг друга в нарушении условий перемирия.

М. Стуруа говорит об этой трансформации так: «Что касается фактологии, западная пресса на уровне. Но факты еще не всё — надо их интерпретировать. Тут наступает момент противодействия факта и интерпретации. Можно даже не упоминать — всем известны события, которые происходили в Лондоне, которые происходят в Сирии сейчас. Тут самое главное — интерпретация. Что-то произошло. Что это означает, кому это выгодно? Тут, конечно, мы и западная пресса расходимся. Сказать, что это расхождение фактологическое, нельзя. Это расхождение идеологическое. У нас есть своя идеология — мы ее продвигаем, у них своя идеология — они ее продвигают. Эти идеологии находятся в столкновении друг с другом […] Мы всегда были солдатами, но если раньше были вооружены бумагой, карандашом, то сейчас наше вооружение — интерпретация событий. «Нет, вы отравили». — «Нет, вы отравили». — «Нет, вы разбомбили». — «Нет, вы».  В борьбе интерпретаций мы иногда заходим очень далеко. Такого раскола не было раньше. Холодная война хотя и бушевала, но она имела свои правила и не выходила за рамки человеческих отношений» [2].

Это как бы вековая борьба, которая направлена на вечно существующих врагов государства или врагов народа. Причем реальные практики не совпадают с рассказами на публику. Приведем некоторые примеры.

Сотрудник пятого управления Владимир Попов рассказывает: «Что касается параллелей с корпусом жандармов и борьбой с крамолой, подобными проявлениями на идеологическом фронте, действительно много схожего. Более того, идея, сама мысль была привнесена широкой общественности об агентах влияния. Эту терминологию впервые в обиход ввел известный руководитель жандармского корпуса Зубатов, который активно эту идею продвигал в жизнь. У него были достаточно мощные агенты влияния, которые влияли в определенной степени на революционные процессы в России. Генерал Бобков глубоко этой проблемой занимался, насколько мне известно, и активно привносил эту идею в деятельность Пятого управления и постоянно настаивал на том, что мы должны иметь агентов влияния, которые будут влиять на образ мышления и различных идеологических подразделений Советского Союза, творческих союзов и так далее. Так что от опыта прежних подразделений царской России, которые занимались схожими проблемами, никто не открещивался, наоборот пытались их активно использовать. Хотя, что касается специальной литературы, которой обладала Высшая школа КГБ на эту тему, она давалась по специальному разрешению» [3].

И еще о функционирования Бобкова в постсоветское время: «Филипп Бобков создавал в Мосбанке структуру наподобие мини-КГБ для того, чтобы иметь возможность провести во власть того, кого действительно он планировал».

Отдельные группы людей, а не один человек, занимались Солженицыным и Сахаровым: «9 отдел, два отделения в нем было, одно отделение занималось исключительно разработкой Солженицына, второй академика Сахарова, каждое отделение занималось конкретно разработкой».

Объемы охвата превосходит немыслимые размеры. Вот мнение еще одного участника: «Я был сотрудником Второго отделения Первого отдела Пятого отделения. Второе отделение, сотрудником которого я был, а точнее младшим оперуполномоченным, младшим лейтенантом, — я начинал с самых низов, но не в этом дело. Так вот отделение курировало, как мы говорили, следующее: это был Союз художников СССР, Союз архитекторов СССР, Союз театральных деятелей СССР, Госкомиздат РСФСР, Госкомиздат СССР, Институт мировой литературы, Литературный институт имени Горького, Высшие сценарные курсы при нем, Высшие литературные курсы при нем же» [4].

У многих возникает обоснованное предположение, что Андропов был включен как антизападные, так и прозападные проекты. Причем и перестройка, и путч управлялись одновременно с  противоположных сторон.

С. Григорьянц пишет: «Андропову во второй половине 1970-х годов приходилось искать какие-то новые полезные ему силы, на которые он мог бы опереться. Из немногих опубликованных материалов и довольно противоречивых исследований и мемуаров, именно с 1977 года просматривается создание в Кремле «Триумвирата» – Андропов, Устинов и Громыко, к которому постепенно и переходит реальная власть в стране. «Триумвират», уже не собирая Политбюро, выносил решения, потом они рассылались другим членам Политбюро на подпись – никто не возражал, потом все визировалось через послушного и исполнительного Константина Черненко, самим Брежневым. У меня нет никаких документальных и мемуарных подтверждений этому предположению, но я склонен допустить, что для Андропова, чуть более осторожного в международной политике и ориентированного по-прежнему на захват Европы, нападение на Афганистан, возможно, было платой Устинову и Генеральному штабу за само его участие в сложившемся «Триумвирате». Основаниями для подобного предположения являются тайные, но очень, вероятно, важные для Андропова проекты, которые он на конспиративных квартирах КГБ, разбросанных по Москве, а отнюдь не в своих кабинетах на Лубянке и в Ясенево, в эти же годы начинает готовить, и они явно не соответствуют планам и представлениям Устинова и даже Громыко, да и вообще началу агрессивного противостояния с Западом. Но, конечно, продолжаются и привычные для КГБ и, по-видимому, незначительные для Андропова действия» [5].

По этой причине можно предположить, что и Пятое управление одновременно так боролось с диссидентами, чтобы сохранить их на будущее как певцов перестройки. Поэтому и Пятое управление должно было само возникнуть в роли определенного сита, сквозь которое можно было просеять всех, отбирая нужных и отбрасывая ненужных. Нужных можно было поддержать, а ненужных примерно наказать (см., например, о высылках диссидентов [6 — 8]).

Л. Кравченко вспоминал, что все известные перестроечные телепрограммы («Взгляд» и другие) были созданы до перестройки. Указание об этом дал А. Яковлев, мотивируя моментом прекращения глушения западных радиостанция и необходимостью забрать от слушания радиоголосов молодежь [9 — 10]. В этом минисовещании из четырех человек присутствовал и генерал Ф. Бобков, а через некоторое время «Взгляд», получив популярность, стал одним из голосов перестройки.

Один из ведущих «Взгляда» Е. Додолев вспоминает: «Программу «Взгляд» придумали в КГБ. В середине 80-х перестройку затеяли люди из ЦК КПСС, молодые амбициозные комсаки и чекисты, которые хотели поменять систему. Они понимали, что империя долго не протянет. И думали о своих интересах. Элита страны жила на уровне американского мидл-класса, но хотела жить, как положено элите. Как они сейчас живут. Для начала принялись рекрутировать молодежь в эту движуху. Чтобы подростки не слушали Би-би-си, решили, что нужно какое-то молодежное шоу с западной музыкой. Была подготовлена служебная записка из КГБ для Политбюро. Были долгие терки в Кремле: Егор Лигачев настаивал, что музыкальные номера должны базироваться на народной музыке. Александр Яковлев говорил, пусть сами телевизионщики решают. Председателю Гостелерадио Леониду Кравченко и сказали: замути что-то такое в пятницу вечером, чтобы молодежь слушала не Севу Новгородцева, а нашу программу, в которой можно прокачивать нужные вещи» [11 — 12].

Но мы также видим, что это еще один пример «двойной технологии», как и работа с творческой интеллигенцией. То есть Пятое  управление было таким генератором двойных технологий для СССР. И участие тех же лиц в последующих событиях типа перестройки подтверждает это.

В. Гасанов, рассказывая о «Взгляде», также затронул и тему КГБ: «Возникает впечатление, что КГБ разрабатывал все, что можно. Не думаю. Конечно, в КГБ были умные люди, конечно, КГБ разрабатывал инструменты влияния на массы, но не стоит преувеличивать отношения «Взгляда» с госбезопасностью. […] КГБ располагал обширным штатом и кругом людей, которые с ним сотрудничали прямо или косвенно. Естественно, телевидение всегда, с момента своего появления было под контролем спецслужб. Точнее так: КГБ всегда самым тесным образом сотрудничал со СМИ. Речь идёт и об осведомителях, и о резерве госбезопасности, которые работали журналистами, прежде всего, это касалось, конечно, международников, но внутренние дела тоже. СМИ – это идеология. В СССР к идеологии относились всегда очень и очень внимательно. Поэтому все, связанное с прессой и с телевидением в частности находилось в поле зрения КГБ. Это нормально, меня это не шокирует и не удивляет…» [13].

Сюда следует добавить еще один аргумент, что этот один может быть нужен для каких-то других целей, поэтому он и ведет себя так.

Додолев однажды вспомнил конфликт, связанный с публикацией в «Московском комсомольце» статьи о валютных проститутках: «Приехали озадаченные вожди из горкома и даже Кремля. Ну и снова чекисты. Но на этот раз совсем другие. И с иными намерениями. У них же там много управлений было разных. Поэтому «зарестовывать» приехали не те, что слили мне «фактуру про валюту», а те добры молодцы, которые трудились в Пятом управлении (это «структурное подразделение КГБ СССР, ответственное за контрразведывательную работу по борьбе с идеологическими диверсиями противника»). Забавно, что спустя пять лет именно эти люди вместе с экс-спекулянтом Володей Гусинским выстроят УЖК (уникальный журналистский коллектив) на НТВ… Неисповедимы кагэбэшные тропинки » [14].

КГБ активно занимался общественным мнением не только у себя в стране, но и за ее рубежами. В более далекие периоды «активные мероприятия» под руководством генерала Агаянца или генерала Питовранова могли в определенной степени влиять на судьбы мира.

О. Калугин в одном из интервью рассказал некоторые детали такой работы [15]:

— о механизмах запуска дезинформации КГБ: «Маленькая газетенка, субсидируемая КГБ (во Франции, Индии или Японии), публикует заметочку, изготовленную в КГБ или в международном отделе ЦК КПСС. ТАСС эту статейку, которую никто бы и не заметил, распространяет по всему миру. Таким образом она становится уже материалом международного значения».

— о проникновении в Западную Германию: «в ФРГ не было ни одной структуры мало-мальски серьезной, в которой бы не было наших агентов. Начиная с офиса канцлера и кончая военным министерством. И если бы обошли «Шпигель», я бы на их месте просто обиделся.

— об использовании журнала «Шпигель» для своих акций: «получать через них информацию о политических проблемах и тенденциях в стране. И размещать свои материалы в журнале, потому что, если публикует «Правда», — одно отношение, если «Шпигель» — совсем другое.

— об иностранных журналистах в СССР: «КГБ в Москве обхаживал многих иностранных журналистов. «Шпигель», «Тайм», «Ньюсуик» и т. д. Любой журналист, работающий в Москве, вынужден поддерживать какие-то отношения с властью. Если он хочет получить эксклюзивную информацию, он должен тоже что-то дать взамен. Это нормальный процесс: «Ты мне — я тебе». Необязательно при этом быть агентом, совершенно нет, просто надо быть в таких взаимоотношениях, когда тебя могут использовать для помещения выгодной государству информации. Или дезинформации».

Последние примеры со вмешательством уже российских спецслужб в выборы и референдумы по всему миру демонстрируют как реальные интересы страны, так и освоение ею новых возможностей, пришедших с интернетом и соцмедиа.

Глеб Павловский так подводит итог жизни и деятельности главы Пятого управления КГБ генерал Бобкова: «Нельзя сказать, чтобы экс-генерал чем-то выделялся. У него не было и не могло быть своей позиции, так как он являлся чиновником. В качестве последнего Филипп Денисович выполнял указания своего шефа — Андропова, а до этого — другого начальника. Стратегия Юрия Владимировича оказалась совершенно конкретная — избирательные репрессии против узловых фигур. Не то чтобы они были как-то особо значимы, но являлись важными для сети. Андропов разваливал ее ударами по людям, разрушая их жизнь, биографию, семьи. Конечно, это не сталинское время. Он был человеком постсталинского периода, когда концепция борьбы с несогласными сменилась. Бобков отвечал за борьбу с идеологическими диверсиями, хотя их не имелось. Боролся с инакомыслием, людьми, которые по-другому думали, смотрели на мир. Он не был самым ужасным персонажем, относительно образованный человек. В то же время экс-генерал являлся не самым приятным гражданином, но в той системе вообще мало было таких людей. Надо не забывать, что это не шутки, когда их хватали, отрывали от семей и отправляли в лагерь. Некоторые оттуда не вернулись. Бобков растоптал многие судьбы, а потом, как и большинство из комитета, попытался встроиться в новую жизнь. Наверное, не очень плохо. Работа у Гусинского, можно сказать, стала его второй пенсией. Я не знаю, насколько Филипп Денисович был полезен Гусинскому, но последнему наверняка нравилось, что у него работает человек, который раньше мог его реально посадить. И это тешило самолюбие олигарха» [16].

Некоторые факты говорят, что СССР разрушали достаточно сознательно. Например, М. Полторанин подчеркивает: «Начали с разрушения нашей высокотехнологичной экономики. Знаете ли вы, что к 1972 году по производству микроэлектроники мы выходили почти на первое место: СССР обогнал Японию и поджимал США. Вы, наверное, помните, что едва ли не первые электронные часы были подарены государственному секретарю США Киссинджеру во время его визита в СССР. Первые микроволновки у нас появились, телевизоры у нас французы и англичане по миллиону в год покупали, ЭВМ у нас были. И вдруг с 1974 года резко сократили финансирование, предназначенное для развития высоких технологий, в то время как американцы, наоборот, бросили в эту отрасль большие деньги. А мы стали тратиться на переброску северных рек в южные районы, потом на долбеж различных тоннелей на севере, начали осваивать нефтяные и газовые месторождения, прокладывать трубы за рубеж, чтобы продавать нефть. То есть заложили основы нынешней сырьевой экономики. И вот, когда была проделана такая работа, потребовался человек, который начал бы развал страны. Сначала двинули Михаила Горбачева, это была идея Андропова» [17].

КГБ был участником всего значимого, что происходило в СССР. И до перестройки, и после нее. Это было смыслом существования данной бюрократической структуры, призванной распознавать угрозы на самых ранних стадиях. Имея такие задачу, КГБ имело особый статус и хорошо финансировалось. И если возникла задача создать технологии двойного предназначения из человеческого материала, то такая задача тоже выполнялась. 

       Литература 

  1.  Млечин Л. Пятое управление // Млечин Л. Юрий Андропов. Последняя надежда режима // history.wikireading.ru/48700
  2.  Осс Н. Мэлор Стуруа: «Это война обществ, которую ведет пресса». Интервью // iz.ru/734550/nataliia-oss/melor-sturua-eto-voina-obshchestv-kotoruiu-vedet-pressa
  3.  Тольц В. День чекиста // www.svoboda.org/a/25208574.html
  4.  Тольц В. Пятерка и пятерышники. – 5 Управление КГБ (Передача шестая) // www.svoboda.org/a/24701948.html
  5.  Григорьянц С. Эпоха Андропова // www.grigoryants.com/sovremennaya-diskussiya/epoxa-an...
  6.  Шмараева Е. «Я на два салона – пассажир единственный». Как высылали из СССР диссидентов и писателей // www.currenttime.tv/a/solzhenitsyn-ginzburg-bukovsky-...
  7. Шарый А. Четверть века назад состоялся первый обмен диссидентов на сотрудников КГБ // www.svoboda.org/a/24188446.html
  8. Власть и диссиденты. Из документов КГБ и ЦК КПСС. — М., 2006
  9. Кравченко Л. Лебединая песня ГКЧП. – М., 2010
  10. Только В. «Маяк» как альтернатива глушению // www.svoboda.org/a/26550766.html
  11. Завгородняя Д. Евгений Додолев: Программу «Взгляд» придумали в КГБ. Интервью // kp.ua/life/319633-yzvestnyi-telezhurnalyst-evhenyi-dodolev-prohrammu-vzghliad-prydumaly-v-khb
  12. Штейнман Л. «Взгляд» был детищем КГБ СССР». Интервью с Е. Додолевым // svpressa.ru/society/article/43592/
  13. Первый, кто узнал — Вадим Гасанов // www.newlookmedia.ru/?p=54011
  14. Додолев Е. Путаны и «МК» // echo.msk.ru/blog/dodolev/831891-echo/
  15. Приложение к статье — Как КГБ обыграл главу МВД, или Почему не удался переворот Щелокова // www.kp.ru/daily/25949.3/2891875/
  16. Береснев В. и др. «Один из конструкторов перестройки и доверенный порученец Андропова»: умер Филипп Бобков // www.business-gazeta.ru/article/428333
  17. Береснев В. Михаил Полторанин: «12 июня для России не просто «черный день»…// www.business-gazeta.ru/article/313611

 

***

 

Метания КГБ между мягкими и жесткими методами управления сознанием

 

Массовое сознание более предсказуемо, чем индивидуальное, что хорошо известно специалистам по big data. Трудно предсказать реакции конкретного индивида, но массовые реакции предсказываются гораздо лучше. Индивидуальное отклонение не меняет реакции большинства.

23.09.2019 12:32:18

Что касается работы КГБ с массовым сознанием, то есть три возможных направления, куда может быть направлено массовое сознание. Официальная пропаганда работает на максимальную поддержку действующей власти: типа «все на стройку коммунизма». Оппозиция требует противоположной ориентации: все должны быть против власти. Но есть и третья альтернатива, удержанием которой также занимается власть. Это альтернатива увода с политического поля, перенаправления активности людей в другие сферы, например, на власть местную с власти центральной, с политики на развлечения, с решительных действий против на ожидание лучших времен.

С этой точки зрения роль Пятого управления как куратора создателей сферы развлечения — творческой интеллигенции — неизмеримо высока. Они должны веселить и радовать людей, а не заставлять их хмуриться и думать о насущных проблемах, которые все равно никто решить не может. Мы видим, как много уже за последние три десятка лет сменилось и режимов, и президентов, а воз и ныне там — постсоветское пространство никак не приблизится к экономическому уровню стран Европы.

Жесткая пропаганда также занята входом в массовое сознание с помощью эксплуатации массового потребления, это работа со всеми и сразу, никто не может уклониться от нее. Вспомним шутку советского времени, когда даже утюг рассказывал о съезде КПСС. Мягкая пропаганда входит в массовое сознание через индивидуальное потребление, от которого в принципе можно и уклониться, но не хочется.

Примером жесткой пропаганды является кино. Как пишет А. Роднянский: «Кинематографом в свое время руководили Гитлер, Сталин, Муссолини, это было способом управления людьми с помощью массового просмотра контента. Теперь мы возвращаемся к модели Эдисона, когда кино смотрят в одиночестве — с помощью любого удобного способа» [1].

От жесткой пропаганды трудно увернуться из-за массовости просмотра, ты не выйдешь из кинотеатра с патриотического фильма. Зато мягкая пропаганда оставляет возможность отключиться, поскольку ты один. То есть здесь возникает проблема привлечения внимания, а также удержания его на все время просмотра

Британская школа психологических операций, из которой выросли и некоторые идеи (и люди) работы Cambridge Analytica, считает, что менять нужно общие представления, а не индивидуальные, тем самым индивидуальное поведение повторит введенное коллективное.

Можно привести два примера работы в этой области — удачный и неудачный. Успешный пример — это мыльные оперы М. Сабидо, в результате которых возникло обучение в Латинской Америке грамотности, обучению шитью, а в Африке они успешно сражались со СПИДом, обучая правильному поведению. Но это была продуманная стратегия, где герои мыльной оперы четко соответствовали стандарту: герой с неправильным поведением, герой с правильным поведением, герой, с которым ассоциировал себя зритель (см. также некоторые другие типы воздействия [2]).

Неудачным примером можно считать антиалкогольную кампанию времен Горбачев, когда изменить поведение попытались постановлением ЦК и вырубкой виноградников. Все это привело после первых нескольких месяцев позитива к полному негативу — население переключилось на питье заменителей и активное распространение впервые получили наркотики, от чего уже нельзя избавиться и по сегодняшний день. Резко вверх пошло производство самогона. Кампания была отменена в 1988 году по причине отсутствия поддержки и падения финансовых поступлений, однако уровень смертности даже после ее отмены с 1990 по 1994 все продолжал расти [3].

Кстати, ЦРУ интересовала антиалкогольная кампания не меньше, чем баллистические ракеты [4].  Рассекреченный документ ЦРУ прямо фиксирует зависимость между антиалкогольной кампанией и распространением наркотиков [5]. То есть кампанию можно считать полным провалом. Правда, на все это накладывались и другие факторы. Например, в этом документе ЦРУ констатируется, что «золотая молодежь», дети советской элиты, рассматривали наркотики как восстание, как приближение к Западу.

Одновременно ЦРУ фиксирует сигналы падения поддержки Горбачева элитами: «С начала 1991 года на Горбачева оказывается все возрастающее политическое давление с двух противоборствующих сторон – консерваторов и реформаторов. Его положение усугубляется тем, что он практически потерял поддержку в стране. Возглавляемый им центр власти все более размывается. Если раньше лидеров оппозиции занимали вопросы политического будущего Горбачева, то теперь они лишь думают о том, как побыстрее от него избавиться» [6].

Здесь есть также четкая констатация: «Эра Горбачева практически закончилась. Даже если через год он останется в своем кремлевском кабинете, реальной властью обладать не будет. Если в ближайшее время Горбачев будет свергнут, то это сделают сторонники жесткой линии… Однако, со временем влияние реформаторов будет расти, и демократы придут к власти. Переход власти, вероятно, не будет гладким, неизбежен переходный период с интенсивной борьбой за власть и, как следствие, безвластием».

Из всех этих рассуждений понятен путч ГКЧП, послуживший переходу к новому правлению под руководством Ельцина. Л. Кравченко вспоминал: «Я знал, что от безысходности ситуации были, с согласия Михаила Сергеевича, предложены три варианта введения в стране чрезвычайного положения, еще в марте 91 года: в целом в стране, в Москве и Ленинграде или только в Москве. И для меня не было потом неожиданным, что некий ГКЧП образовался. Официально, о том, что все три варианта обсуждались на разных уровнях, позднее заявлял [Анатолий] Лукьянов, якобы именно поэтому делегация поехала позже к Михаилу Сергеевичу в Форос, чтобы обсудить, какой из вариантов вводить» ([7], см. также [8 — 9]). В другом интервью он вспоминал, что все так называемые гкчписты были на дне рождения у Горбачева, то есть были его ближайшими сотрудниками.

Можно только понадеяться, что будущий мир не будет таким закрытым, как сегодняшний, когда мы ничего не знаем о реальных подоплеках ключевых поворотов истории.

Советская система увидел свой интерес не только в модели жесткого воздействия, но и в модели мягкого воздействия. Если в первом случае пропагандистский месседж выпячивается, то во втором он оказывается спрятанным. При этом следует разграничить контент и формы его подачи. Один и тот же контент может оказывать разное воздействие.

Есть, например, исследования психологов, говорящие о том, что наличие определенного числа негативных сообщений, создают у потребителя информации ощущение объективности данного информационного источника. В принципе большее внимание к негативам идет еще со времен примитивных обществ, сегодня негативные сообщения, а фейки всегда негативны, распространяются лучше позитивных, например, в соцсетях.

Психологи также фиксируют, что люди, которые не придерживаются политкорректности в своих выступлениях, воспринимаются аудиторией лучше, поскольку  она видит в них большую уверенность в себе [10 — 12].

В советское время возникли и заработали свою популярность медиа, которым позволили «отклоняться от линии партии». Это «Литературная газета», это АПН в свое время и … это сегодня «Эхо Москвы». Они воспринимались и воспринимаются не только как более достоверные, но и как более интересные. В них проскальзывает больше негатива, за счет чего достигается больший  интерес аудитории. Но они одновременно «смешивают» в одно блюдо нужные и «вредные» с точки зрения власти тексты. В результате чего человек протестный, который привык читать только свои тексты, получает и противоположную информацию, нужную власти. Без такой «помощи» он никогда бы не заглянул в них.

Похожая ситуация встречается в соцсетях, когда человек там, условно говоря, размахивает шашкой против власти,  и ему это кажется подвигом, однако на самом деле его никто не читает, и вся его якобы активность уходит в песок.

Это делалось еще и в советское время, когда власть создала выше отмеченные издания, или для демонстрации свободы мнений в СССР для зарубежной аудитории, например, журнал «Спутник». Тем самым как бы протестная активность просто выливалось в протестное чтение или в театр на нашумевшую постановку.

Интересно, что начать делать иную новую «Литературную газету» предложил Сталин. К. Симонов вспоминал такие слова Сталина: «Мы здесь думаем, что Союз писателей мог бы начать выпускать совсем другую «Литературную газету», чем он сейчас выпускает. Союз писателей мог бы выпускать своими силами такую «Литературную газету», которая одновременно была бы не только литературной, а политической, большой, массовой газетой. Союз писателей мог бы выпускать такую газету, которая остро, более остро, чем другие газеты, ставила бы вопросы международной жизни, а если понадобится, то и внутренней жизни. Все наши газеты — так или иначе официальные газеты, а «Литературная газета» — газета Союза писателей, она может ставить вопросы неофициально, в том числе и такие, которые мы не можем или не хотим поставить официально. «Литературная газета» как неофициальная газета может быть в некоторых вопросах острее, левее нас, может расходиться в остроте постановки вопроса с официально выраженной точкой зрения. Вполне возможно, что мы иногда будем критиковать за это «Литературную газету», но она не должна бояться этого, она, несмотря на критику, должна продолжать делать свое дело».

При последних  словах, как вспоминал Симонов, Сталин ухмыльнулся. Сталин продолжил свое разъяснение: «Вы должны понять, что мы не всегда можем официально высказаться о том, о чем нам хотелось бы сказать, такие случаи бывают в политике, и «Литературная газета» должна нам помогать в этих случаях. И вообще, не должна слишком бояться, слишком оглядываться, не должна консультировать свои статьи по международным вопросам с Министерством иностранных дел, Министерство иностранных дел не должно читать эти статьи. Министерство иностранных дел занимается своими делами, «Литературная газета» — своими делами».

Потом он перешел к вполне практическим решениям. Узнав, что тираж газеты пятьдесят тысяч, сказал, что его надо увеличить в десять раз. Вместо одного раза в неделю, надо выпускать два раза в неделю. Он также предложил создать при газете «свое собственное, неофициальное телеграфное агентство для получения и распространения неофициальной информации».

К. Симонов рассказал об этом в своей книге «Глазами человека моего поколения» [13]. Разговор занял полчаса и, как видим, там же прозвучала идея создания будущего АПН.

Точно так на встрече еще в 1929 г. с украинскими писателями, которые жаловались, что во МХАТе ставят Булгакова, а не правильные партийные произведения, Сталин заметил, что театр ходят не только члены партии. То есть и здесь он ушел правильного, но прямолинейного произведения. А дословно он сказал так: «Если вы будете писать только о коммунистах, это не выйдет. У нас стосорокамиллионное население, а коммунистов только полтора миллиона. Не для одних же коммунистов эти пьесы ставятся. Такие требования предъявлять при недостатке хороших пьес — с нашей стороны, со стороны марксистов,— значит отвлекаться от действительности» [14].

Эта разумная позиция не всегда была у Сталина, чаще он как раз «продавливал» правильные произведения. Здесь, видимо, он пошел против себя, поскольку ему пришлось защищать пьесу Булгакова, которая нравилась ему просто как человеку.

К. Симонов дал свое понимание причин сталинских довоенных репрессий, когда написал: «Я допускаю даже и такую мысль, что 37–38-й годы были в скрытой форме связаны непосредственно с подготовкой к войне, с тем, что он предвидел эту войну и в чем-то опасался ее. И опасался именно того, что в решительную минуту войны, когда армия — он понимал это — приобретет большее значение, чем в мирное время, а следовательно, и военачальники приобретут большую власть, что они могут стать такой силой, которая окажется опасной для него лично» [15]. Кстати, Симонов считал, что Сталин сам готовился к нападению летом 1942 года: «Судя по тому, как в ужасающих условиях 41–42-го года мы тем не менее огромными темпами начали наращивать свою военную промышленность, выпускать танки, самолеты, артиллерию и так далее, видно, насколько серьезная подготовка шла к этому заранее. Мне лично кажется, что он этот военный удар по фашистской Германии планировал на лето сорок второго года и именно поэтому так слепо и невероятно упрямо не верил в возможность нарушения этого своего плана, за которым для него стояла победа социалистического строя во всей Европе. Именно потому, что он не хотел отступиться от этого плана, потому что он спал и видел, как это будет, и был убежден, что будет так, как он запланировал, он не принимал во внимание сведения о надвигающейся войне в сорок первом году, и так до конца и считал возможным, что все это провокация, что англичане, находясь в отчаянном положении, пытаются столкнуть нас с немцами, в то время как от этого преждевременного столкновения еще можно уклониться».

Мы видим, что есть метод разговора с, условно говоря,  пионерами, где все должно быть правильно. Да и здесь, как считал Д. Быков, А. Гайдар в СССР, например, достиг немыслимых высот. Быков назвал свою лекцию так: «СССР — страна, которую придумал Гайдар». То есть то все, что было лучшего, в определенном плане было придумано Гайдаром для трансляции детям. Он защищает свою позицию положительного взгляда на СССР так: «когда мы говорим о советском проекте или о Советском Союзе, мы почти всегда обречены сталкиваться с самой распространённой реакцией, которая меня преследует уже не первый год. Стоит мне написать что-то хорошее о Советском Союзе, от некоторой признательности к которому я никак не могу избавиться, как тут же получаю упрёк в том, что я защищаю коллективизацию и «архипелаг ГУЛАГ». Это понятная вещь: к сожалению, от советского опыта это неотделимо. Но если и было в Советском Союзе что-то хорошее, то, что, как правило, гибло первым, то это ассоциируется у меня с очень немногими и вполне конкретными вещами: с Гайдаром, с «Артеком», с литературой моего детства и с теми представлениями, которая советская власть, хотела она того или нет, внушала своим наиболее послушным ученикам» [16].

В любом случае детям нужны самые простые причинно-следственные связи, а вот со взрослыми людьми, тем более с интеллигенцией надо говорить по-другому, чтобы сделать ее своим союзником. Но и в том, и в другом случае нужна непротиворечивая модель мира. Именно по этой причине «неправильное» поведение диссидентов объяснялось в СССР их психическими болезнями, а репрессии 37—38 гг. наличием «врагов народа». Они по этой модели становились неадекватными, поэтому их слова не заслуживали доверия.

В особой ситуации оказываются создатели виртуальной реальности (писатели, режиссеры, актеры, композиторы), которые достаточно частотно вступают в конфликтные ситуации с властью, поскольку их профессией является создание нового, а не повтор старого. Но одновременно происходит преодоление этих «ограничителей»: «Любопытно поставить рядом два свидетельства — фразу Дмитрия Шостаковича (по воспоминаниям Галины Вишневской) не о сталинском, а о брежневском, то есть относительно «вегетарианском», времени: «Скажите спасибо, что еще дают дышать!», и слова поэта Давида Самойлова: «Спасибо, что подавляли». Настоящее искусство растет не в оранжереях, а в суровой борьбе с косной толпой, с жестокой и невежественной властью. Художник закаляется в этой борьбе (хотя так и просится дополнение в духе черного юмора: если остается жив!). Красноречиво высказывание Валерия Гаврилина: «Искусство — реакция на духовную несвободу…» [17].

Несколько утрируя, можно сказать, что советское государство создало по сути модель «неговорения» (или «недоговорения»), запрещая высказываться о многих вещах, реализовав ее в том числе в официальном институте цензуры. И эта модель вступает в конфликт с сутью литературы и искусства, которые хотят говорить, поскольку говорение, а не молчание является их специальностью.

КГБ боролось с особо непокорными нарушителями этой модели, вначале пытаясь погасить их желание и активность творческой интеллигенции с помощью не меньшей активности своего Пятого управления во главе с генералом Ф. Бобковым. Для своей эффективности виртуальное пространство должно быть не просто достоверным, но и нужным человеку, давая ему витамины эмоций, без которых его жизнь невозможна.

Все знают, что с помощью КГБ создавался известный сериал «Семнадцать мгновений весны». Здесь всегда подчеркивается особая роль Андропова. Но помощник Андропова И. Синицин вспоминает и другие случаи, например, когда по материалам КГБ Ю. Семенов написал «ТАСС уполномочен заявить»: «Юлиан как-то рассказывал мне, что был одним из тех молодых писателей, кто встречался время от времени с самим Юрием Владимировичем, пользовался поддержкой его и многих генералов КГБ, в том числе и Бобкова. Он получал для своего творчества многие, недоступные другим литераторам, подлинные архивные дела ВЧК, НКВД и КГБ.  […] Может быть, именно тогда у Андропова родилась мысль создать в КГБ для саморекламы и пропаганды достижений спецслужбы через средства массовой информации особое подразделение, так называемое пресс-бюро. Оно было очень быстро создано, и в его задачи входили связь с авторами, которые могли бы своими произведениями пропагандировать успехи КГБ, а также информирование общественности через прессу о конкретных операциях разведки и контрразведки, с которых специально для этого снимался гриф «совершенно секретно». Но таким близким к КГБ авторам, как Юлиан Семенов, и некоторым писателям, бывшим сотрудникам спецслужб, секретные архивные материалы давались и до создания пресс-бюро» [18].

И еще интересная информация: «Бобков, а с его подачи и Андропов, старались провести с новыми и новыми бунтарями для начала так называемые профилактические беседы. Многие, боясь грядущих репрессий, на таких беседах «ломались», и тем самым число упорных и открытых критиков советской Системы росло не очень быстро, но все-таки росло. Колбасы становилось все меньше и меньше, а членов политбюро, требующих более строго наказывать за диссидентские мысли, — все больше. Андропову, чтобы не демонстрировать Западу лицо сурового полицейского государства, приходилось апеллировать к Брежневу как к руководителю, не заинтересованному в славе сатрапа, чтобы саботировать выполнение самых жестких указаний политбюро о борьбе с инакомыслием. «Добренький» Брежнев тоже не хотел оставаться в истории злым тираном. Он поддерживал Андропова и КГБ в деятельности по некоторому сокращению числа преследовавшихся за инакомыслие…».

Как видим, давление Запада, причем даже чисто лингвистическое, как придуманное Рейганом обозначение СССР как «империи зла»,  оказывается работающим. Приходится принимать решения, которые не вытекают из системы, а противоречат ей. Но во многих случаях затем они становятся теми, по которым начинает идти развитие системы.

Это давление виртуального фактора на реальность реализовывалось и с помощью кинопродукции. Никто не знает, насколько решающим для всех этих процессов был, например, Джеймс Бонд Флеминга, который сражался со зловещими представителями Союза. То есть реальность рушилась под воздействием виртуальности. Интересно, что Я. Флеминг сам служил в разведке и писал тогда свои художественные произведение в виде разведпланов.  Например, для захвата немецких книг кодирования он предлагал переодеть спецназ в немецких моряков, они должны были плыть и послать сигнал бедствия. Когда немецкий корабль к ним бы подошел и поднял их на борт, они и должны были захватить желаемое ([20], см. о его работе [20 — 22]). Этот захват не был реализован. Но Флеминг потом мог реализовать свои странные идеи в борьбе с коммунизмом в литературной форме.

Советский Союз со своей стороны мог воздействовать на Запад только с помощью классики, поскольку современные произведения не имели той силы. Музыка, балет, литература прошлой давно стали частью западной культуры, создавая определенный момент очарования страной, которой уже давно не было. Но элементы этого очарования могли работать и в современности. Но только элементы, Запад же имел поток таких анти-виртуальностей.

Холодная война ведь тоже для обывателя была чисто виртуальной войной, которая разворачивалась на экране и в тексте, поскольку в жизни приметы ее были не так заметны.

А. Черняев заговорил о виртуальности в случае перестройки:  «есть элементы утопии и в перестройке. Позволю себе сделать такое заявление. Но вся проблема состоит в том, что она связана с проблемой субъекта и объекта как в самой истории, так и в ее описании. И роль вот этой субъективной составляющей сейчас стремительно возрастает. А на переломных, революционных поворотах истории этот субъективный фактор приобретает взрывной характер, взрывное влияние на ход событий. И тут уж без истории не обойдешься, потому что не обойдешься без идеи, без идейности и, если угодно, без веры в то, что только ты прав. Без этого никаких революций, ни серьезных реформ не бывает. Так что можно, конечно, просто исходить из того, что утопии не место в политике. Но мне кажется, что серьезному историку надо не априори отвергать утопию как таковую, потому что избавиться от нее нельзя в политике, а разобраться в ее обоснованности, ее необходимости, ее неизбежности, более того, ее прогрессивного значения в историческом развитии и в том, что касается нового мышления горбачевской перестройки. Это, по-моему, заслуживает очень серьезного внимания» [23].

Если разобраться, то перестройку создал Запад своим давлением на Союз (политическим, экономическим, военным). Для Союза это было попыткой вырваться из ситуации, которая вела к провалу. И Запад же «избрал» Горбачева. Это сделал дуайен британских советологов Арчи Браун [24]. Это он привлек внимание Тэтчер к нему, и Тэтчер попросила министра иностранных дел поспособствовать приезду Горбачева для знакомства. Рассказывая цепочку «Яковлев — Трюдо — Британия», мы тем самым теряем одно из главных звеньев.

Мягкие методы борьбы давали не меньший эффект, чем жесткие. Но на них не обращал внимания Запад, поскольку это были беседы с глазу на глаз, именуемые в КГБ профилактикой. Человек получал информацию, что его будущее поведение расценивается как опасное с точки зрения государства, и чаще останавливался, чем шел напролом. К тому же творческая интеллигенция не состояла из борцов с режимом, поскольку для нее бОльшую важность имело издание книги, выпуск спектакля, фильма, поездка на гастроли за рубеж. А все это было в руках государства. И эту чисто человеческую черту тоже следует принимать во внимание. 

        Литература

  1. Зінченко-Апостолова Л. Олександр Роднянський: Глядача цікавить локальний автентичний контент // detector.media/rinok/article/170850/2019-09-18-oleksandr-rodnyanskii-glyadacha-tsikavit-lokalnii-avtentichnii-kontent/
  2. Почепцов Г. «Первопроходцы» трансформации сознания: от промывания мозгов и тоталитарных сект до дня сегодняшнего // ms.detector.media/trends/1411978127/pervoprokhodtsy_transformatsii_soznaniya_ot
  3. _promyvaniya_mozgov_i_totalitarnykh_sekt_do_dnya_segodnyashnego/
  4. Gathmann C. a.o. The Gorbachev antialcohol campaign and Russia’s mortality crisis // www.ifo.de/DocDL/dicereport412-model2.pdf
  5. Эрмарт Ф. Антиалкогольная кампания в СССР нас интересовала не меньше, чем ваши ракеты // iz.ru/news/287790
  6. The USSR and Illicit drugs: facing up to the problem. A research paper // www.cia.gov/library/readingroom/docs/DOC_0000500703....
  7. Черных Е. ЦРУ рассекретило документы о Горбачеве // www.kp.ru/daily/26509.7/3377753/
  8. Ростова Н. «Такой телепоказ бывал в истории много раз и связан был, как правило, со смертями генсеков». Интервью Л. Кравченко // republic.ru/posts/l/690504
  9. Ростова Н. Как пресса победила ГКЧП // www.svoboda.org/a/27922043.html
  10. Ростова Н. Как пресса победила ГКЧП. Часть вторая // www.svoboda.org/a/27926336.html
  11. Johnson S. Want to seem more authentic? Use politically incorrect language // bigthink.com/surprising-science/political-correctness-study?rebelltitem=1#rebelltitem1
  12. Young E. Politically incorrect speakers are seen as more authentic especially if the audience already shares their views // digest.bps.org.uk/2019/09/11/politically-incorrect-speakers-are-seen-as-more-authentic-especially-if-the-audience-already-shares-their-views/
  13. Livni E. Politically incorrect speech can be good politics // qz.com/1707322/politically-incorrect-speech-can-be-good-politics/
  14. Симонов К. Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине // www.e-reading.club/bookreader.php/90738/Simonov_-_Gl...
  15. Сталин, украинские писатели и судьба пьесы «Дни Турбиных» // www.situation.ru/app/j_art_881.htm
  16. Симонов К. Непогрешимость // www.novayagazeta.ru/articles/2015/11/27/66551-konsta...
  17. Быков Д. СССР — страна, которую придумал Гайдар // gaidarfund.ru/articles/1154/
  18. Райскин И. Валерий Гаврилин как зеркало культурной революции // www.classicalmusicnews.ru/articles/valery-gavrilin-m...
  19. Синицин И. Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя. — М., 2015
  20. Profile: Ian Fleming// www.spyculture.com/profile-ian-fleming/
  21. Released MI5 documents give a real world insight behind James Bond // mi6-hq.com/news/index.php?itemid=2181
  22. Elliot N. Real life spies that influenced the James Bond novels // literary007.com/2017/06/15/real-life-spies-that-influenced-the-james-bond-novels/
  23. Rankin N. “Before he wrote it, he lived it”? // blog.oup.com/2014/01/ian-fleming-naval-intelligence-tv-series-accuracy/
  24. Стенограмма круглого стола проекта «Горбачевские чтения» на тему: «Власть факта и власть мифа: как создается образ современной истории России» 15 декабря 2004 года // www.gorby.ru/userfiles/g_chteniya_vyp_3.doc
  25. Pravda A. Archie Brown // Leading Russia: Putin in perspective. Essays in honor of Archie Brown. Ed. by A. Pravda. — Oxford, 2005

____________________________

Добавить комментарий

Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Войдите в систему используя свою учетную запись на сайте:
Email: Пароль:

напомнить пароль

Регистрация