Кто виноват в революции Кромвеля больше: король Карл I или парламент

  

Слева Карл I, справа Оливер Кромвель

 

В какой степени Карла I Стюарта можно считать виновником Английской революции середины ХVII века?

Английский историк К. Брайс о правлении Карла 1 без парламента.

1. Петиция о праве и убийство Бэкингэма усилили взаимные подозрения. Карл не забыл и не простил, что убийца заявил, что был воодушевлен "Петицией о праве", хотя в то же время признавал, что Бэкингэм "был единственной стеной, разделявшей нас и народ". Когда в 1629 году палата общин вновь отказалась утвердить ему пожизненное право на бочоночный и фунтовый сбор, Карл решил, что может обойтись без парламента. Нападки Элиота стали для него оправданием и позволили возложить вину на нескольких недовольных. Элиот, так и не раскаявшись, умер в Тауэре в 1632 году. Восемь других подчинились со временем королю, хотя двое так и не были освобождены до созыва Короткого парламента. Не без основания и король, и общины заявляли, что их действия были в рамках традиции, а ответственность лежит на другой стороне.

Как повлияло отсутствие парламента на управление? Коротко можно ответить: очень мало. Яков 1 успешно правил без парламента с 1610 по 1621 год, собрав его на котороткое время в 1614 году. Парламентские статуты принимались сравнительно редко и конкретную политику парламент не формулировал. Реальная важность постоянных сессий была символической. Но в обществе, в котором существовали сравнительно примитивные средства коммуникации, орган, способный выразить монарху чаяния и жалобы народа, имел искючительное значение. Парламент действовал как клапан безопасности. Недовольство королевской политикой выражалось в парламенте свободно. Так король узнавал, что ему необходимо или изменить политику, или объяснить ее по-другому, чтобы она казалось приемлемой и не вызывала протестов. В 1630-е гг.это было искючительно важно, так как Карл предпринимал исключительно непопулярные шаги.

1. Раньше в историографии было модно называть личное правление "11 годами тирании". Карла подозревали в стремлении установить абсолютистскую монархию континентального типа. Есть причины, по которым эту интерпретацию сейчас не поддерживают. Известно, что у Карла было немного интереса к политике: он часто писал на бумагах: "Поступайте так, как считаете это в моих интересах". Маловероятно, что решение править без парламента было частью грандиозного плана. Скорее, это результат расстройства, вызванного тем,что парламент не сделал того, чего Карл ожидал. Карл был достаточно осторожен, чтобы оставаться в рамках закона, хотя и трактовал это расширительно. Его действия приходится признать законными и потому, что без поддержки элит в графствах власть не смогла бы выполнять своих функций.
2. Двор Карла 1 отражал его личность: он был величавым и элегантным, а также уединенным, духовным и строгим. Карл не был ученым и не любил долгих дебатов, так что окружил себя людьми, разделявшими его взгляды. Он был также благородным. Контраст с двором Якова 1 был разительным. Современница Люси Хатчисон сказала так: "Двор выражал короля. Карл был воздержанным, целомудренным и серьезным, и шуты и карлики вышли из моды"... Король постоянно переезжал из одного дворца в другой, но в отличие от Елизаветы он совсем не хотел возбуждать любовь тем, чтобы показываться народу. Напротив, он стремился держаться как можно более частным образом.

Центром придворной жизни была семья, и именно она отнимала большую часть эмоциональной энергии Карла. Несмотря на неудачное начало, брак с Генриеттой-Марией вылился в теплые отношения и любовь, причем рождение детей принесло ему глубокое удовлетворение. Старший сын Карл родился в 1630 году, затем до 1644 года родилось еще семеро детей. Другим интересом для Карло было покровительствовать живописи. В 1630-е гг. он больше времени отдал собиранию своей коллекции, чем любому другому виду деятельности...У него был прекрасный вкус и он легко отличал руку мастера от кисти учеников. Он покупал благоразумно и любил обсуждать искусство. Совсем не совпадение, что в 1629 году испанцы избрали для ведения политических переговоров Рубенса. К сожалению, эта в общем-то безвредная, хотя и дорогостоящая деятельность, воспринималась многими зловещим образом.

1. Существует (среди историков) широкий консенсус, что Карл 1 допустил серьезные ошибки в управлении страной, которые привели к разъединению политической нации. В чем историки расходятся, как распредплить ответственность за разрыв в отношениях. Нынешний ортодоксальный взгляд - это взгляд ревизионистов. Они возлагают долю вины на палату общин за отказ предоставить королю финансы, необходимые для эффективного управления...Между Карлом и парламентом не было принципиальных расхождений, кроме религиозных, если принять, что Карл хотел ввести католицизм "с заднего входа". Карл отверг парламентское правление в конкретной ситуации, когда за то, чтобы что-то получить, он должен был слишком много заплатить. Гражданская война до 1642 года не была неизбежной и явилась результатом ложных решений Карла (таких как введение в Шотландии молитвенника) и серии совпадений.

Пост-ревизионисты попытались модернизировать этот анализ. Они утверждают, что существовали фундаментальные различия между теми, кто верил в божественное королевское право, и теми, кто думал, что конституция основывается на обычном праве и традиции. В целом, пост-ревизионисты рассматривают Карла менее благожелательно, чем ревизионисты. Шотландия и Ирландия видятся сейчас решающими факторами для развития событий в самой Англии.

 

Английский историк А. Андерсон о природе парламентской оппозиции.

1. Современная концепция парламентской оппозиии, стремящейся изменить правительственную политику законным и приемлемым путем, была неизвестна в ХУП веке. Управление принадлежало королю, а министры и чиновники, наделенные исполнительными функциями, были слугами, назначаемыми и смещаемыми по его желанию и выбору. Роль парламента состояла в том, чтобы,

во-первых, информировать короля о нуждах и желаниях подданных посредством рассмотрения петиций;

во-вторых, принимать законы, необходимые для осуществления управления;

в-третьих, через налоговую систему предоставлять деньги для постоянных и исключительных расходов.

Концепция короля-в-парламенте, лежащая в основе английских конституции в ХУП веке, основывалась более на прецеденте, чем на идее, будто бы парламент ограничивает власть или выбор королем его министров и политики. Королевский закон, проведший через парламент - высший закон, но его инициатива, подготовка и представление принадлежит только королю (или избранным им его слугам), функция же парламента скорее юридическая, чем политическая. Древняя конституция, которую так часто упоминали Пим и его сторонники в попытках ограничить короля, была системой традиционного права.

1. Лидеры (Долгого парламента) заявляли, что просто стремились к восстановлению конституционного баланса и протестантской церкви, к защите политических и религиозных свобод, подрывавшихся "дурными советниками", вставшими между королем и народом. Принять эти утверждения невозможно. В нападках на Страффорда и Лода последние изображались как источники заговора, цель которого - разрушение английских свобод; король же выглядел как невинный простофиля, но трудно представить, что при их опыте они не считали Карла действительным источником трудностей. Они просто тянули время, чтобы заручиться поддержкой заднескамеечников, а затем атаковать его прямо. Концентрируя внимание на непопулярном Страффорде, они получили поддержку таких будущих роялистов, как Дигби и Слингсби, чтобы подорвать на практике право короля на свободу в выборе советников. Факт состоит в том, что оппозия не доверяла Карлу и искала путь, чтобы связать его в будущем. Благодаря многочисленным адвокатам они прекрасно знали, что такие законы, как Трехгодичный акт, увеличивал власть парламента и ограничивал короля, тем самым скорее нарушая, чем восстанавливая конституционный баланс.
2. Можно признать, что оппозиция Карлу состояла из маленькой, организованной и единой группы парламентариев (в обеих палатах), которая умело управляла потоком жалоб и в церкви, и в государстве, чтобы внести конституционные изменения, которые они считали необходимыми. Они оказались способными планировать парламентскую программу и намеревались использовать политические и финансовые возможности, чтобы заставить короля принять их политику и новых советников, гарантировать безопасность для парламента, религии, "свобод", в том числе и для них самих. Для достижения цели они были готовы использовать пропаганду, манипулирование, убеждение, связи. Вплоть до казни Страффорда в мае 1641 года их дело продвигалось замечательно успешно.

 

Английский историк Э.Хьюджес о чертах политического поведения Карла 1 и причинах гражданской войны.

1. Историки, в сущности, едины в том, что Карл 1 был,говоря словами из недавнего исследования, "прискорбным образом негоден" к монархической власти. Несчастливое детство и то, что он был младшим сыном, которого не готовили к управлению, повлияло на характер Карла, представлявший собой искусственное соединение противоположных элементов. У него была мания авторитарно вмешиваться в любые детали проводимой политики, и в то же время он был некомпетентен в ней в широком контексте...

Чувство личной опасности сочеталось у Карла с высокой оценкой королевской власти, и это порождало бесконечную заботу о лояльности, единстве и иерархии...Он бывал груб и не гибок со своими советниками и презрителен по отношению к тем, кто казалось, стремился к смягчению его политики. Основополагающее убеждение, что его власть от Бога, вело к тому, что любая оппозиция рассматривалась им как незаконная, как результат действий эгоистических, коррумпированных популистских группировок... Убежденность Карла в том, что королям следует подчиняться без вопросов, привела к пренебрежению повседневными политическими умениями. Секретность, приватность и эксклюзивность стали главными чертами его политического стиля...

Нет сомнения в том, что религиозная и политическая деятельность Карла, как и в целом образ его правления, привели к обострению противоречий в Англии.

1. Описание высокой политики и деяний сильных мира сего не могут объяснить происхождения гражданской войны, для этого необходим анализ социального, идеологического и политического развития в долговременном плане. Политика Карла не была проявлением беспорядочных импульсов его несчастливой и невезучей натуры, а бала вполне объяснимым выбором между различными путями развития английской политической системы. Так, например, его страх перед публичностью совершенно точно был ответом на реальным социальные и политические изменения. Его политика наносила вред потому, что касалась (самым грубым образом) тех долговременных структурных проблем, которые были порождены или "отложены" в предыдущие царствования. Это не означает, что гражданская война в той конкретной форме, которую она приобрела, была "неизбежна", но это означает, что те события, которые непосредственно привели к взрыву, должны быть рассмотрены в более широком и долговременном контексте.

 

Английский историк К. Рассел о Карле 1 и его политике в контексте причин революции.

1. Неудачливый король на троне - вот, пожалуй, единственное, что помогает ответить на вопрос о причинах гражданской войны в Англии. Совсем не трудно видеть в характере и политике Карла одну из причин "епископской войны". Решение ввести в Шотландии единый молитвенник, с чего и началась британская смута, полностью было решением Карла, и оно естественным образом вытекало из его убеждений о природе власти, о Британии, о церкви. Если он разделяет ответственность с другими, то они были им назначены, возможно, потому что поддерживали его взгляды.
2. Почему не было достигнуто соглашение между королем и парламентом? Это вопрос, при ответе на который традиционно вся вина возлагалась на Карла. Безусловно, доля его вины есть, но обвинять его в том, что он препятствовал соглашению можно, только если его можно было достичь. Но это не в меньшей степени зависело от Пима, чем от Карла, и каждый из них стоял на своем, поскольку за ними была широкая общественная вражда, и ни один не мог уступить без того, чтобы создать за спиной опасную партию недовольных. И тем не менее, главная ответственность за то, что соглашение не было достигнуто, лежит на шотландцах, без которых переговоры не имели смысла.
3. Значителен вклад Карла в разделение страны на партии. И в Шотландии, и в Англии он демонстрировал умение нянчить "мою партию", которого он никогда не демонстрировал в управлении всей страной. При этом его позиция не была центристской. Если бы он был современным партийным лидером, то не имел бы успеха, но его провал не был бы таким драматичным, как тогда. В неудаче переговоров весной 1642 года его вклад был главным. Необходимость вести переговоры с парламентом, также как с ковенанторами после гражданской войны, ставило Карла в ту область, где он был слабее всего: он был вынужден иметь дело с теми, кому не доверял. Когда процесс переговоров проваливался, он выплескивал такой поток раздражения и гнева, что это только разжигало противоположную сторону.
4. Вечные обвинения Карла в вероломстве не кажутся более справедливыми, чем в отношении большинства политиков с долгой карьерой. На самом деле, если бы он был готов действовать вероломно, то был бы менее открыт и не дал оснований для обвинений в негибкости, которую можно понимать по-разному. В октябре 1646 года он разъяснял Колпеперу и Джермену, что война в союзе с шотландцами не приведет к восстановлению его прав, если он позволит себе "грубо нарушить клятву (чего, я убежден никто из вас не будет советовать". Фактически оба на это и надеялись, но не могли заставить себя сказать это королю. В ноябре 1642 года Генриетта-Мария сожалела о его обещании соблюдать принятое Долгим парламентом, но "это то, что сделано". Между ними было ясно установлено, чтот раз Карл дал слово, то будет его держать. Карл мог быть двусмысленным, но степень его лукавства не более значительна, чем в заявлениях правительств самых разных видов... Карла, в рамках его политических взглядов, совсем нельзя считать глупым. Его анализ политических ситуаций часто проницателен, иногда он демонстрировал понимание того, что другие не приняли во внимание.
5. Если Карл не был глуп, прислушивался к критическим советам, был не более коварен, чем другие правители, в чем причина его провала? Представляется, что она видна в случаях, когда совет наполовину убеждал и выясняется, что полуубеждение было хуже, чем ничего. В 1638 и 1646 гг., когда он регулярно общался со своими советниками письменно, обнаруживается, что он был открыт рекомендациям о способах действия, но не открыт никаким советам об "основах" - конечных целях его политики; на рекомендации в этом направлении было наложено табу...В действительности произошло то, что Карл, зная, что должен проявить гибкость, принимал рекомендованные средства, но держался за "основы", с ними несовместимые. В трех случаях советники убедили его сделать то, что он сам никогда бы не сделал: собрать парламент в 1628 году, отказаться от битвы при Бервике и собрать Короткий парламент - Карл фактически проводил две несопоставимые политики. Это сбивало людей с толку, вело к тому, что короля обвиняли в двуличии. В действительно король постоянно и честно предупреждал всех, кто его слушал, что в его политике нет измений, и обманутые обманулись сами.
6. То, что Карл 1, несмотря на свои добродетели, был непригоден к тому, чтобы быть королем, представляется очевидным, но не ответ, насколько он несет ответственность за гражданскую войну. Историки, все еще освобождающиеся от наследия Томаса Карлейля, показательным образом противятся утверждению, что какой-то мужчина (или женщина) могут нести ответственность за серию событий. Причины такого нежелания внушают уважение, поскольку в каждом обществе происходят долговременные прогрессивные сдвиги, которые никакой индивид не может ни создать, ни изменить. Достойно ремарки, что политики менее неохотно принимают ответственность за важные события. Историки, конечно, могут допустить, что политики страдают иллюзиями, на деле только поднимая пыль. В то же время есть и разумное в представлении, что ярость, которая возникает или которую сумели избежать в ходе политического противоборства, есть результат личных отношений между заинтересованными партиями. Даже не будучи способными убедить, политики хотят быть выслушанными и понятыми. Это чувство выслушанности рождает надежду, основу их ремесла. Этой надежды Карл всегда лишал тех политиков, с которыми имел дело. И тогда расстройство превращалось в ярость. Человек, унизивший политиков до такого положения, не может рассчитывать на их добрую волю, когда события поворачиваются против него. Один из заметных фактов 1642 года в том, что у тех, кто имел опыт ежедневного сотрудничества с Карлом, не было по отношению к нему ни тепла, ни энтузиазма. Представляется, что Карла правильно рассматривать как необходимое условие для гражданской войны. Без его решения ввести молитвенник для Шотландии весь тот поезд событий, который привел к войне, не пришел бы в движение.

 

Английский историк Дж.Моррил о причинах гражданской войны.

1. Парадоксально, но мощь тюдоровской Англии позволила усилить суверенитет над Ирландией, династическая рулетка привела к унии корон Англии и Шотландии в 1603 году, и это породило проблему. Создание Соединенного королевства привело к трениям и ревности в политических элитах, создало трудно контролируемую периферию при некомпетентной и повелевающей власти, создало в отношениях между тремя странами эффект бильярдного мяча. И Англия, и Шотландия, и Ирландия испытывали давление авторитарной власти в 1630-е гг., и восстания сначала в Шотландии, затем в Ирландии, и наконец, в Англии представляли различные ответы на общий вопрос - о некомпетентности и авторитаризме Карла 1. Так, его попытки добиться от шотландской знати привилегий, полученных от шотландской короны, и реформировать во что бы то ни стало шотландскую церковь задели шотландцев, встревожили шотландский парламент, совет и даже епископов. Стремление Карла привлечь ресурсы Англии, Ирландии и горной Шотландии против элиты равнинной Шотландии привели к борьбе, которая была для него обречена на провал.

 

 

   Пролог революции 40-х годов ХVII века Советский историк М.А. Барк

Проблема абсолютизма первых Стюартов привлекает в последнее время пристальное внимание историографии. И это неудивительно: в ней заключена "тайна" превращения времени правления Якова I и его преемника Карла I в пролог революции. Вместе с тем для раскрытия этой проблемы вовсе не требуется, как полагает Д. Илтон, "читать историю революции назад". напротив, историю правления этих монархов следует "читать вперед". Продуктивность такого чтения требует, однако, соблюдения двух условий: 1) умения за извивами политики двора и парламента видеть столкновение интересов больших общественных групп и 2) умения при анализе событий "текущего настоящего" не терять из виду сцепления времен - прошедшего и будущего.

Новейшая англоязычная историография в освещении данной проблемы чрезмерно большое внимание уделяет фактору, явно второстепенному, подчеркивая "специфические черты" характера первых Стюартов, но упуская из виду, что кризис систем абсолютизма давал о себе знать уже в последние годы правления "великой королевы" Елизаветы I Тюдор. Король Шотландии Яков V вступил на английский престол в 1603 г. под именем Якова I. Он неплохо усвоил абстрактную теорию абсолютной монархии, но при этом оказался абсолютно неспособным понять специфику исторических условий Англии.

В самом деле, английский абсолютизм, вступив в нисходящую фазу кризиса и упадка, неизбежно все теснее "принизывал" свою внутреннюю и внешнюю политику к интересам весьма узкого слоя придворной и частично провинциальной знати. составлявшего в новых условиях его основную социальную опору. Подобный крен в политике абсолютизма - прямой результат обострившихся в обществе того времени социальных противоречий. Дело в том, что новые "средние классы" - денежные воротилы, предприимчивое купечество в городах и обуржуазившиеся джентри в деревне к этому времени настолько материально окрепли объективно и выросли в сознании своей силы и специфики своих интересов субъективно, что продолжение прежней (тюдоровской) политики "покровительства" по отношению к ним сделалось для них фактором сковывающим и все более угнетающим, а для Стюартов - политически невозможным, ибо для абсолютизма это было бы равносильно отказу от собственной, т. е. феодальной, природы. Вторым действовавшим в том же направлении фактором являлось резкое сужение социальной базы абсолютизма в среде самого дворянства, поскольку "новое дворянство" все решительнее смыкалось политически с позицией буржуазии. В результате резко сузился для первых Стюартов диапазон возможностей лавировать между противоречивыми интересами дворянства и буржуазии, сталкивая их между собой, чередуя "уступки" и "проявления твердости1 и в целом оставаясь "над битвой".

Подавляющее большинство английского народа, поскольку речь шла о праве участвовать в парламентских выборах, не относилось к числу "свободных". Напомним, что сэр Томас Смис включал в этот разряд поденщиков, бедных хозяев, торговцев или лавочников, лишенных свободной земли, копигольдеров и всех ремесленников: "...они не обладают ни голосом, ни властью в нашем государстве, и их не принимают в расчет, за исключением того, что ими только-следует управлять". Таким образом, и публичная свобода рассматривалась в качестве привилегии прежде всего обладателей земельной собственности определенной юридической категории (фригольд) и определенного размера (с годовым доходом 40 шилл.). В результате ею обладало лишь абсолютное меньшинство английского народа - фригольдеры в деревне и так называемые фримены в городах. По сути палата общин была по своему составу однородно дворянской, ибо в подавляющем большинстве случаев и города были представлены джентри.

Иными словами, особенно бросающиеся в глаза факты "политической слепоты", "негибкости", "близорукости" и прочих субъективных черт, характеризующих правление первых Стюартов, удивительно совпали с исчезновением объективных условий, которые поддерживали бы в стране политический климат, свойственный эпохе Тюдоров. Тем самым того, что с легкостью удавалось Тюдорам, последним Стюартам уже приходилось добиваться с трудом и чаще всего в нарушение неписаной конституции.

Наконец, английский парламент - сословно-представительный орган собственнических классов страны - в своих отношениях с двором первых Стюартов, в своем "политическом поведении" отразил новое соотношение сил в объеме и структуре - собственности отдельных классов, представленных в палате лордов, с одной стороны, и в палате общин - с другой. С дисбаланса собственности в пользу новых средних классов не мог не сказаться в форме все более настойчивых притязаний последних на голос в определении внутренней и внешней политики двора. Очевидно, что степень "строптивости" парламента, точнее, палаты общин находилась в прямой связи с резким сужением спектра общественных интересов, представленных с политике первых Стюартов.

Как уже отмечалось, первые признаки зреющей в парламенте оппозиции короне появились еще в последние годы правления Елизаветы I. В полный голос эта оппозиция заявила о себе уже в первом парламенте ее преемника-Якова I (1604 г.), где предметом обсуждения оказалась стержневая проблема конституции - о границах прерогативы, т. е. исключительных прав короны, и привилегиях парламента (в противовес абсолютистским притязаниям Якова I, развитым в его трактате "Истинный закон свободных монархий"). Яков I был склонен рассматривать парламент лишь как подсобный институт, возникший и функциониру1ощий по милости короля, обладающего абсолютной властью божественного происхождения. Ответом на эти притязания явилась "Апология палаты общин" - документ, составленный палатой общин к "сведению" короля-чужестранца, весьма недвусмысленно утверждавший, что король Англии не является ни абсолютным, ни независимым от парламента главой государства, конституционное устройство которого основано на признании парламента верховным органом страны во главе с королем, но отнюдь не одного короля, действующего независимо от парламента. Решительно отвергая сам принцип божественности королевской власти, палата общин подчеркивала, что власть смертного короля не является ни божественной, ни единоличной.

Наконец, в противовес склонности Якова I рассматривать права и вольности общин, олицетворяемые привилегиями парламента в качестве "дарованной" и "временной уступки" со стороны короля, ограничившей действие этих прав сроком заседаний каждого данного парламента, "Апология", напротив, рассматривала их в качестве исконного, изначального своего права, подтвержденного "Великой хартией вольностей" и другими статутами королевства.

Как показала вся последующая история парламентов предреволюционной эпохи, начатый в 1604 г. в первом парламенте Якова I спор об объеме полномочий короля, принадлежавших ему в силу обладания английской короной, был в своей основе спором о границах прав короля на имущество подданных. В этом споре отражалось стремление "новых средних классов" оградить свою наполнившуюся буржуазным содержанием собственность от фискального ее разграбления посредством королевских произвольных, т. е. собираемых без разрешения парламента, поборов.

Экономическая программа указанных классов, сформулированная составителями "Апологии палаты общин", может быть вкратце охарактеризована следующим образом: свободное, неограниченное обращение собственности подданных, огражденной привилегиями парламента от фискальных притязаний короны.

С точки зрения дворянства, речь при этом шла об отмене так называемого рыцарского держания, дававшего право королю как феодальному сюзерену не только требовать от держателей земли на этом праве определенных повинностей, во многом давно изживших себя, но и осуществлять "опеку" над несовершеннолетними наследниками, более чем разорительную для их владений. Регулирование гражданского оборота этих владении осуществляла так называемая Палата по делам опеки и отчуждении Поскольку же речь шла о свободе "бюргерской" собственности, то под ней имелась в виду отмена форм "регулирования" торговой и промышленной деятельности, прежде всего посредством так называемых монополий, и ограждение ее от не разрешении парламентом обложений. Наконец, так как короля, впрочем не без оснований, подозревали в тайных симпатиях к католицизму и попустительстве католикам, то "Апология" отрицала за королем единоличное право вносить какие-либо изменения и существующую англиканскую церковь - ее организацию и вероучение.

Со своей стороны палата общин "успокаивала" короля в том, что она отнюдь не стремится к каким-либо новшествам пуританского характера, что ей чужды пуританский или браунистский дух и какие-либо проявления религиозного диссента, инакомыслия и индивидуализма в религиозных вопросах. Тем не менее Яков I обвинил палату общин в сочувствии пуританизму и распустил парламент. Так было положено начало "конституционному конфликту", продолжавшемуся в течение всего правления Якова I и начала правления Карла I, вплоть до 1629 г., когда Карл I, распустив парламент, предпринял попытку единолично править страной. В действительности же углубление конституционного конфликта явилось прологом революции

Антониус Ван Дейк КАРЛ ПЕРВЫЙ И ГЕНРИЕТТА-МАРИЯ ФРАНЦУЗСКАЯ