Россия перешла черту от нормальности к варварству

Очереди у обменных пунктов, паника на финансовых рынках, падение цены на нефть и снижение суверенного рейтинга оттенили главное событие — превращение России в воюющую страну.

На протяжении четверти века с того времени, как Михаил Горбачев вывел последние советские соединения из Афганистана, Россия не находилась в таком состоянии, как сегодня. Оккупировав и аннексировав Крым, послав (пусть и тайно) своих солдат на восток Украины, вооружая и поддерживая сепаратистов из ДНР и ЛНР, Россия не только ввязалась в войну в Европе, но и погрузилась в тотальную апологию войны как таковой.

Риторика агрессии, оправдание использования силы, воспевание людей, замешанных в военных преступлениях,— все это стало естественной частью российского информационного фона, самой большой и опасной переменой.

Способность к поддержанию мира — важнейшая черта, отличающая строй цивилизации от состояния дикости. Убийство — вне зависимости от того, осуществляется оно эсэсовцем в Треблинке, снайпером-беркутовцем на Майдане или ополченцем, нажимающим на пусковую кнопку Града,— не имеет оправдания. В противном случае люди воспринимаются как безликая масса, удобный инструмент в политической игре. Отсюда до апологии любых преступлений остается всего один шаг.

Именно этот шаг российская власть сделала в 2014 году — шаг от нормальности к варварству. Его последствия придется преодолевать намного дольше, чем трудности, порожденные бездарной экономической политикой правительства РФ или неумелыми действиями Запада в попытке пресечь российскую агрессию в Украине.

Война не оправдывается ни соображениями национальной безопасности, ни необходимостью расширения территории, ни восстановлением исторической справедливости, ни этническими или религиозными факторами. Нация — лишь совокупность личностей, и ее “безопасность”, обеспечиваемая жизнями собственных членов,— не более чем демагогия. Территория — место для жизни людей, и их смерть не должна становиться ценой ее обретения. История — это прошлое, в то время как человеческая жизнь обращена в будущее.

Единственное, что может подвигнуть человека взять в руки оружие,— перспектива массового истребления его народа, угроза геноцида. Все остальные территориальные, исторические и политические вопросы должны решаться сугубо дипломатическими способами.

Человечеству пришлось пройти непростой путь, чтобы понять этот на первый взгляд очевидный факт. Вся мировая история является не только историей материального прогресса, но и историей снижающегося насилия.

Если в античном Средиземноморье из каждых 10 тыс. родившихся людей 130 умирали насильственной смертью, то в Европе XVII века — уже только 11, а в ХХ веке, несмотря на все его военные безумия,— лишь 5. В последние полвека в мире случилась настоящая революция, и шанс стать жертвой военного конфликта в Европе и Северной Америке сократился до 1 на 400.000.

Более того, вторая половина ХХ и начало XXI века продемонстрировали не только резкое сокращение вероятности войн в развитых странах, но и снижение эффективности военной силы. Все великие державы проиграли войны, которые они вели в последние полвека. Франция, а затем и США потерпели унизительные поражения в Индокитае. Советский Союз значительно сократил отпущенный ему век, ввязавшись в авантюру в Афганистане. США и Великобритания — теперь это видно вполне отчетливо — проиграли войну в Ираке, породив такое исламистское сопротивление, которое может стать головной болью для мира на многие годы.

Вторая мировая война поставила точку в европейской военной истории. С 1945 года войска европейских держав вмешались лишь в одно вооруженное противостояние — в распадающейся Югославии. Сейчас же Москва не только начала силовой передел территорий, но и масштабную кампанию по его обоснованию и героизации.

Европейская страна, которая упивается военными авантюрами и пестует культ насилия, не имеет будущего. Менее всего сегодня Европе (включая и Украину) следует потакать Москве и разговаривать с ней на одном языке. Президенту Петру Порошенко правильнее не призывать к ответным военным действиям, а уступить мятежные регионы России: народ, захватывающий чужие территории, не будет ни процветающим, ни счастливым. По сути, он даже не будет народом, оставаясь толпой, слепо верящей своему фюреру.

Мне бесконечно жаль, что Россия выбрала путь изгоя. Ни в наступившем, ни в последующие годы он не принесет ей славы, а россиянам — счастья.