Barack Obama: 'Russia strikes in Syria strengthen IS'

Примерно месяц тому назад министр иностранных дел Лавров, находясь в Катаре, сказал, что одними ударами с воздуха выиграть войну нельзя. Золотые слова. Сказано это было, очевидно, в качестве укора американцам, которые целый год бомбят ИГИЛ в Ираке и Сирии, но толку мало. 

Но вот сейчас и Россия начала воздушную войну. И Путин, и Сергей Иванов специально и неоднократно подчеркнули, что сухопутной операции не будет. Значит, остаются именно те удары с воздуха, которыми выиграть войну нельзя. Если, конечно, не исходить из того, что: а) наши самолеты, бомбы и ракеты на порядок лучше американских, б) наши летчики по своей подготовке на несколько голов выше американских, в) наша наземная разведка, наши наблюдатели, корректировщики огня гораздо квалифицированнее, лучше знакомы с местностью и имеют местную арабскую агентуру. 

Поскольку же все эти условия выглядят весьма сомнительными, остается предположить, что заранее и не ставится задача уничтожить ИГИЛ. Но это и не обязательно. Ведь сковать войска джихадистов в каком-то углу сирийской территории, вынудить их бесполезно расходовать силы в тщетных попытках захватить Дамаск, Хомс или Латакию–это тоже дело полезное. Террорист, жизнь которого прервет российский осколок снаряда в предместьях Дамаска, уже никого не взорвет в России. Путин прав, когда говорит, что террористов лучше уничтожать т а м, чем впоследствии з д е с ь. 

Но и при этом на некоторые вопросы я пока не вижу ответа. 

Первое. Российский президент четко обозначил срок действия нашей авиации в Сирии: на время наступательной операции сирийской армии. Вопрос: какой наступательной операции, где, в каком районе? За последние несколько месяцев армия Асада поистрепалась, ослабла, потеряла важные города. Асад может рассчитывать в основном на отборные, элитные алавитские части, но за четыре года они понесли серьезные потери, да и алавитов вообще на так-то много, всего примерно 12 % населения страны. Успех обеспечивали в течение последних лет боевики ливанской шиитской исламистской организации Хизбалла (обычно у нас это название пишут в персидской транскрипции – «хезболла», что логично только потому, что Иран создал, вооружил и финансирует эту группировку). Идея была правильной: бить суннитских фанатиков руками фанатиков шиитских. Хизбалла, имеющая опыт войны с Израилем девять лет тому назад, воюет здорово, но ее ресурсы не безграничны, ливанцы понесли большие потери и недавно было сообщение, что руководство группировки вроде бы решило вывести ее из Сирии. Если так, то даже оборонительные операции, не говоря о наступательных, правительственной армии проводить будет трудновато. Ведь основная масса бойцов пехоты– призывники, суннитские парни (сунниты составляют около 70 % населения Сирии), они не горят желанием умирать за чуждый им алавитский режим. Посмотрите на тех беженцев, которые нахлынули сейчас в Европу– сколько среди них здоровых молодых мужчин! Часть их, конечно, спасается от зверств ИГИЛ, но, я думаю, очень многие бегут от призыва в армию Асада. 

Правда, Асаду очень повезло, когда в Сирию из Ирака прибыли три года назад исламисты, боевики Аль-Каиды, впоследствии разделившиеся на ИГИЛ и Джабхат ан-Нусра. Парадокс? Нет. Эти головорезы, в принципе представляющие смертельную угрозу для режима –ведь они обязаны рано или поздно взять Дамаск, какой же без этого халифат– пока что принесли Асаду пользу тем, что на их фоне его власть выглядит меньшим злом, и многие мусульмане— сунниты, равно как и христиане, решили поддержать президента, чтобы не стать жертвой джихадистских палачей. Кроме того, Барак Обама все эти годы упорно отказывается предоставлять умеренной, светской сирийской оппозиции (Свободной сирийской армии, например) тяжелое оружие, противотанковую артиллерию, зенитно-ракетные комплексы именно потому, что знает: все это может попасть в руки злейшего врага Америки– ИГИЛ. Это на руку Асаду, и как раз поэтому он воюет с ИГИЛ спустя рукава, отнюдь не стремясь пока что нанести этой группировке решительное поражение; правда, для этого у него и сил бы не хватило, сейчас он может мечтать лишь о том, чтобы удержать примерно 20 -25% территории Сирии, которые он контролирует, и теперь при российской помощи эта оборонительная задача выглядит вполне реальной. Но если даже Асад наберет достаточно сил для наступления, оно будет направлено в первую очередь против войск у м е р е н н о й  прозападной оппозиции и Джейш аль-Хур (включающей в себя Джабхат-ан Нусра). Будет ли российская авиация бомбить эти войска? Ведь первых из них, умеренных, поддерживают США, Турция, Саудовская Аравия, Катар. Готова ли Москва к конфликту со всеми этими государствами? 

Второе. Бомбить террористов–значит заранее примириться с риском огромных потерь среди мирного населения. Ведь террористы в городах всегда прячутся среди населения, и по мнению специалистов, уничтожение одного боевика в городских условиях часто сопровождается гибелью минимум пяти мирных жителей. Одна из причин, по которым Обама целый год бомбит ИГИЛ, а толку мало–это именно понимание того, что после сокрушительного удара мощной американской авиации по ИГИЛ на экранах Интернета на следующий же день появятся снимки окровавленных трупов женщин и детей. И это будут с у н н и т с к и е жертвы, ведь война ведется в суннитских районах Ирака и Сирии; Обама не может себе позволить выглядеть лидером антисуннитской коалиции, ведь союзники США – Саудовская Аравия, Египет– суннитские государства. В суннитских арабских странах американскую авиацию, бомбящую ИГИЛ, давно уже называют «шиитской авиацией», и для Вашингтона недопустимо, когда пропаганда ИГИЛ убеждает суннитский мир в существовании коалиции, в которую якобы входят США, Иран, шиитские милиции Ирака, сирийская алавитская власть и…сионисты (а как же без этого? Вспомним ирано-иракскую войну 1980-х годов, когда и аятолла Хомейни и Саддам Хусейн называли один другого сионистскими агентами). 

Обама, помимо всего прочего, как лауреат Нобелевской премии мира и вообще представитель американской демократической интеллигенции, меньше всего хотел бы остаться в истории как « убийца детей». Это, вместе с опасением оттолкнуть от себя суннитский арабский мир, и заставляет его вести воздушную войну вполсилы. Но точно такие же аргументы, такие же опасения возникнут перед Путиным, и ему придется вести воздушную войну вполсилы, а таким образом ИГИЛ не разгромишь. Кроме того, надо считаться с новым фактором: отныне Россия, вступив в войну, становится прямым врагом суннитских экстремистов. Не исключено, что некоторые из них попытаются не только ограничиться пропагандой и вербовкой среди мусульманского населения России (а наши мусульмане в большинстве своем сунниты), но и перейти к террористическим актам на территории РФ. 

В целом пока что картина выглядит так: режим Асада сохранится на той территории, которую он контролирует (Дамаск, Хомс, Хама, Латакия), но не более того. Путин безусловно не даст этой власти погибнуть, и алавиты должны за него молиться до конца дней своих. Оборона будет надежной, Россия даст столько техники, сколько нужно, но для наступательной операции, которую упоминает Путин, сил Асада не хватит, а ожидать вступления в войну некоей « новой, эффективной коалиции», о которой у нас столько шумят, не приходится. Кто в нее войдет? Сирия –иначе говоря, режим Асада–и так давно воюет, но без особого успеха, то же можно сказать и об иракском правительстве, которому Москва оказывает военную помощь. Иран с Сирией вообще не граничит, а вводить войска через иракскую территорию психологически невозможно вследствие известных исторических взаимоотношений арабов и персов, особенно после ирано-иракской войны. Курды ограничатся только защитой своей территории и борьбой против Турции наряду с обороной от ИГИЛ, а суннитские арабские государства не пошлют свои ненадежные в моральном отношении войска против елиноверцев-суннитов, несмотря на то, что их правительства боятся и ненавидят ИГИЛ. До сих пор этого не делали, почему будут делать сейчас, что изменилось с налетами российской авиации? Как я писал год тому назад, бомбить каждый может, а кто пришлет танки и пехоту?

Сухопутных войск Россия не пошлет; правильно, еще этого не хватало, какой россиянин согласился бы с тем, чтобы наши ребята умирали, помогая одним арабам убивать других арабов? Но с воздуха, как говорил Лавров и многие до него, войны не выигрываются. Значит, тупик. Оборонять вотчину Асада? Нет проблем. Уничтожить ИГИЛ? Сомнительно. 

Наконец, компромисс, о котором упомянул Керри: «постепенная смена власти в Дамаске», отстранение Асада, названного Обамой тираном и диктатором, но не сразу, а со временем. Этот фокус не пройдет, ни один из боевиков оппозиции – даже умеренных, отнюдь не исламистов– не согласится с сохранением «кровавого режима», как они его называют, даже если Асад остается как бы на вторых ролях. Не для этого кровь проливали, товарищей хоронили… 

Получается полный тупик. Сирия остается разделенной, военные действия могут даже на время заглохнуть. Но ни повстанцы, ни пришельцы-исламисты никуда не денутся. Сквозь землю не провалятся и в Африку не сбегут. Они будут накапливать силы, получать оружие и все виды помощи от Турции, Саудовской Аравии, Катара, да и от Соединенных Штатов, особенно после Обамы, при новом президенте. И рано или поздно опять пойдут на штурм « алавитского бастиона», на Дамаск, только на этот раз лучше вооруженные и скорее всего объединенные, во главе с отморозками из ИГИЛ. Тогда Москве придется удвоить свои военные усилия в Сирии, посылать все больше техники и материалов, тратить миллиарды рублей: ведь история, начиная с Вьетнама, показала, что великой державе легко вступить в гражданскую войну в малой стране, но чертовски трудно выйти… 

Но пока об этом можно не думать, можно наслаждаться, читая западную прессу с такими формулировками, как «Путин всех ошарашил», «Россия преподнесла сюрприз», «Москва вернулась на Ближний Восток», «Путин контролирует ситуацию, он ведет игру» и т.д. Как говорил герой фильма «Олигарх», цитируя стихи: «И ты будешь волчат по земле плодить и учить из вилять хвостом; А то, что за все придется платить – так это же будет потом…» Действительно, когда-нибудь, потом…А зачем думать о «потом»? Довлеет дневи злоба его. Живем-то одним днем…