БОЛЬШАЯ ИГРА Часть четвертая: План Обамы

План Барака Обамы по Сирии? Не смешите мои тапочки. Нет у него никакого 
плана. И никогда не было. И вряд ли будет. Парaдокс? Нисколько. В отличие от 
конкретно прописанного сирийского плана Путина-Сулеймани, у Обамы есть… 
концепция. Которая является частью внешнеполитической  доктрины нашего 
президента. «Концепция» и «доктрина», конечно, звучат более рыхло и 
неопределённо по сравнению с «планом», но зато дают большую свободу рук, 
не задают жёсткие временные или пространственные рамки.

 

За годы президентства ближневосточная концепция/доктрина Обамы 
претерпела несколько изменений c момента ее громогласного представления. 
4 июня 2009 года, в Каире, Обама произнес самую амбициозную речь по 
вопросам внешней политики за первый президентский срок. Он в общих чертах 
говорил о стремлении арабского мира к освобождению от удушающих диктатур, 
но не давал никаких обещаний надавить на самих диктаторов, как это делал 
Джордж Буш. Но не это было главной темой его выступления... В Каире Обама 
изложил свою цель открыто и недвусмысленно: «Я приехал сюда, в Каир, 
чтобы добиться нового начала в отношениях между Соединенными Штатами и 
мусульманами во всем мире, чтобы они строились на базе общих интересов и 
взаимного уважения». 
 

 

После этой речи Обама стал провозвестником для миллионов молодых людей, 
вышедших на улицы арабского мира. В начале февраля 2011 года, доверяясь 
скорее своим инстинктам, нежели рекомендациям наиболее прагматичных 
советников, таких как госсекретарь Клинтон, Обама призвал авторитарного 
египетского правителя Хосни Мубарака уйти в отставку и помог организовать 
ее. В те хмельные дни арабская весна, казалось, была очень похожа на 
пражскую весну 1989 года. И доктрина Обамы выстраивала американскую 
внешнюю политику на Ближнем Востоке в унисон настроениям арабских масс. 
Причем, если во время Джорджа Буша-младшего Соединенные Штата были в 
роли лидера процессов перемен, то Обама полагал, что мы можем только 
поддерживать уже сложившиеся тенденции, а не задавать их, тем более, с 
оружием в руках... Обама видел роль Соединенных Штатов в качестве 
доброжелательного, но, скорее, пассивного друга и ментора. Это была некая 
вегетарианская доктрина, отвечающая взглядам и идеологическим принципам 
лауреата Нобелевской премии мира, но полностью оторванная от 
международной реальности, преисполненной конфликтов и противоречий, 
особенно в случае ближневосточного региона. Арабские массы Обама 
воспринимал восторженно - в образе молодой интеллигенции, вышедшей на 
каирскую площадь Тахрир. Они такие же, как их сверстники-американцы 
(кока-кола, гамбургеры, джинсы, компьютеры, смартфоны, Facebook, 
Twitter...), только говорят не по-английски, a по-арабски. Только не так 
свободны, как их сверсники за океаном. Они только стремятся осуществить свою египетскую (тунисскую, арабскую) мечту, которая почти ничем не отлична от американской.

Отрезвление наступило в Ливии.

Ливийский опыт
Арабская весна пришла в эту арабскую страну не в форме мирных народных 
протестов, а в форме вооруженного мятежа в Бенгази, столице провинции 
Киренаика. Ливия, как и многие ближневосточные государства, была 
искусственным творением европейских колонизаторов. Жители восточного 
Бенгази не хотели иметь ничего общего с обитателями западной Триполитании, 
а вместе они свысока смотрели на темнокожих берберов и туарегов южного 
Феццана. Все эти разнородные общины держались вместе только силой - 
вначале монархического режима, а затем диктатуры полковника Каддафи. 
Поэтому в отличие от продемократической арабской весны в соседнем Тунисе, 
в Ливии это был всплеск традиционного трайбализма, который никуда не 
уходил, а только выжидал удобного момента.

 

Практически всегда и везде трайбализм, сепаратизм подавляется 
центральными властями решительно и жестко, зачастую с помощью оружия. 
Примеров тут более чем достаточно. От нашей Гражданской войны до 
чеченской в России и украинской АТО. Но у нас и в Европе, прежде всего во 
Франции и Англии, попытка Каддафи справиться с вооруженным сепаратизмом 
была воспринята как война тирана с безоружным(?!) народом.
 

 

Обама впервые столкнулся с вопросом, который он поднял в абстрактном виде 
в своей речи при вручении Нобелевской премии: когда следует применять силу 
для предотвращения насилия и жестокостей, которые не угрожают напрямую 
Соединенным Штатам. Ливия вскрыла характерную для Обамы двойственность 
восприятия, оценки и, следовательно, решения этой проблемы. Под влиянием 
наших трех внешнеполитических валькирий, Хиллари Клинтон, Сьюзан Райс и 
Саманты Пауэр, президент-пацифист решился присоединиться к французам и 
англичанам, уже бомбившим к этому времени войска режима. Здесь надо 
подчеркнуть, что Обама это сделал вопреки рекомендациям министра обороны 
Роберта Гейтса и других членов военного истэблишмента. Интересная 
получилась картинка: суровые мужики были против, а очаровательные дамы – 
за. А говорят, что война это мужское дело... 
Психологически Обама вывернул самого себя наизнанку – голубь мира 
превратился в ястреба войны. А что американский президент - и мы вместе с 
ним - получили? В сухом остатке: разрушение ливийской государственности, 
война всех против всех, кровавый хаос - кстати, унёсший жизни четырех 
американцев, включая посла Криса Стивенса, - волны африканских беженцев в 
Европу...
 

 

Обама лишний раз для себя убедился, насколько обманчиво представление о 
том, что американскими авиаударами можно разрубить любой Гордиев узел, а 
 

 

еще сделал вывод, что вооруженное вмешательство на Ближнем Востоке 
приводит к результатам, прямо противоположным ожидаемым. 
Вот с этим опытом Обама и подошел к пониманию арабской весны на сирийской 
земле. У нее были свои особенности, во многом определенные традиционным 
неприятием большинством населения Сирии (суннитами) режима клана Асадов 
(алавитов). 
 

 

Пролог драмы
15 марта 2011 года, в городе Дараа на юге Сирии, несколько подростков 
нарисовали граффити на школьном заборе, состоящее из одной фразы: «Народ 
хочет падения режима». Пришли оперативники из местного управления 
политической безопасности (сирийское гестапо), детвору забрали в горотдел. А 
там их, уже в подвале, жестоко пытали, чтобы узнать, кто и когда дал им такое 
задание. Да, у них был свой заводила, но такой же пацан, как и все... К вечеру 
возле здания управления собрались родители и родственники с просьбой 
отпустить детей. Их не выпустили. Когда родственники стали кричать и 
возмущаться, ответом было, мол новых нарожают ваши бабы, а если не смогут, 
мы придем поможем. Тогда родственники вышли на демонстрацию. Абсолютно 
мирную. С всего одним требованием - отпустить детей. Эту демонстрацию 
расстреляли. Так всё началось... 

 

Мы живем в Информационную эпоху. Практически каждый мало-мальски 
грамотный человек обладает смартфоном и участвует в той или иной 
социальной сети. Издевательство на детьми, избиения протестующих, расстрел 
мирной демонстрации мгновенно нашли свое отражение в спонтанных 
репортажах. События в Дараа заполнили до краев сирийское неформальное 
информационное пространство.
 

 

Только после этого люди, которые были возмущены действиями властей, 
начали в разных городах срывать плакаты с изображением Башара и его отца. 
Власти отвечали силой. Ситуация стала накаляться. К 22 апреля протесты 
произошли уже в двенадцати городах. 25 апреля сирийская армия начала 
серию крупномасштабных атак на эти города, используя танки, броневики и 
артиллерию. К концу мая уже погибло порядка тысячи гражданских лиц и 
около 150 слуг режима. 29 июля семь сирийских офицеров, безмерно 
возмущенных действиями властей, покинули режим Асада и создали свою 
боевую организацию, названную «Свободной сирийской армией». А через 
четыре недели, 23 августа, была сформирован «Сирийский национальный 
совет». Оппозиционное движение, до этого стихийное, получило свой 
координационный орган... Однозначно определить когда настроения масс, 
гражданские протесты переросли в вооруженное сопротивление, сложно. Но 
можно сделать вывод, что своей иррациональной жестокостью режим Асада 
сделал все возможное для того, чтобы это произошло...
 

 

Что мог сделать американский президент в то время? По существу, немногое, 
произнести какие-то хорошие и правильные слова и... всё. Это были события в 
 

 

3
далекой чужой стране, долгое время строившей арабский социализм и бывшей 
многие годы клиентом Москвы. Поэтому американское влияние в Сирии было 
минимальным, если вообще было. А вот российский президент  мог бы очень 
многое... Но Путин выбрал путь безоговорочной поддержки Асада всеми 
способами – от политико-экономических до поставок новейших вооружений.
 

 

Watchful waiting

 В американской медицине есть достаточно необычный, на первый вгляд, 

подход к решению сложных проблем - Watchful waiting. Врач внимательно 
наблюдает за ходом развития болезни, но... ничего не делает. Он ждет когда 
либо организм сам справится с заболеванием, либо оно перейдет в более 
острую, конкретную фазу, когда уже вмешательство необходимо и оправданно. 
И самое главное – понятно, что делать.
 

 

Примерно так можно было назвать сирийскую концепцию Обамы: Watchful 
waiting. Внимательное ожидание. В Белом доме, конечно, ожидали момента, 
когда кризис перейдет в новую фазу, но пока не наступил, можно было 
сосредоточиться на избирательной компании 2012 года и вещать со всех 
высоких трибун об угрозе глобального потепления... 
Все это время Обама пытался пройти по тонкой грани между отстранением от 
власти Башара Асада и сохранением сирийской государственности. Печальный 
опыт Ливии давлел над всем, что касалось принятий решений по Сирии. Обама 
громогласно потребовал уход Асада, но ничего конкретного в этом направлении 
делать не собирался. Понятно, почему.
 

 

Вполне возможно, что победа повстанцев означала бы либо повторение 
ливийского сценария с распадом всех государственных структур, кровавую 
анархию... либо создание еще одного  исламского государства, да еще 
обладающего современным оружием. К августу 2013 года исламисты 
различного толка - от умеренных до фундаменталистов - стали заметной силой 
в повстанческом движении. В случае свободных выборов они могли бы 
получить намного больше суннитских голосов, чем светская и 
продемократическая ССА. Здесь уместно вспомнить выборы в секторе Газа, 
настойчиво продвигавшиеся администрацией Джорджа Буша, лично 
госсекретарем Кондолизой Райс... Один человек – один голос... и в результе 
ХАМАС получил контроль над анклавом.
Победа же Асада означала не просто закрепление в этой стране жестокой 
диктатуры религиозного меньшинства – к этому бы привыкли. Не впервой. Это 
означало бы намного большее - вхождение Сирии в создаваемую Ираном 
шиитскую империю. Сирия - необходимое звено, звязывающее вместе шиитов 
Ливана (Хезболлу) с шиитами Ирака и Ираном. Посмотрим на карту: новая 
империя в форме гигантского полумесяца, соединяющего Йемен на юге с 
Левантом на севере, врезается своими вершинами в Аравийское и Средиземное 
моря. Это империя, как и любая молодая империя, уже борется за 
доминирование в своем регионе, используя все средства, включая силу. В 
 

 

случае обладания Тегераном ядерным оружием, у новой Персидской империи 
появляется ультимативное средство навязывания своей воли. Как ближним 
соседям, так и дальним. Безусловно, это серьезнейший удар по американским 
интересам, это непосредственная угроза нашим союзникам в регионе. А для 
Израиля – угроза самому существованию. 
 

Какой из этих вариантов хуже? 
Оба хуже...
 

 

Трагические события 21 августа 2013 года заставили американского 
президента действовать или, по крайней мере, иммитировать действие. В тот 
день режим Асада решился на широкомасштабное применение химического 
оружия против повстанцев, укрепившихся в южных пригородах Дамаска. Тем 
самым он перешел пресловутую «красную черту», неоднократно обозначенную 
Обамой в этом конфликте. Американские вооруженные силы уже были готовы 
выполнить приказ своего главнокомандующего, мы были в одном шаге от 
нанесения ракетно-бомбового удара по инфраструктуре режима, но... Конгресс 
и возмущенное общественное мнение остановили президента. Кстати, о чем он 
нисколечки не жалел... Обама именно такой реакции и ожидал. Более того, 
желал! 
 

 

И тут как нельзя кстати пришелся подарок от Путина – дипломатическая 
инициатива с химическим разоружением Асада. Обама мог вздохнуть 
облегченно... Снова можно было бы вернуться к watchful waiting, если не 
постоянное давление, которое испытывал американский президент практически 
отовсюду – ну делай что-либо! Пусть и со скрипом, но Обама согласился на 
вооружение умеренной оппозиции. На этом настаивали и в Конгрессе, и в 
самой администрации. Обама оказался полностью изолированным, а ведь 
американский президент - всего лишь президент, не монарх или диктатор и 
обязан считаться с мнением «народа», то биш политического класса. 
Барак Обама запросил у Конгресса 500 миллионов долларов на экипировку и 
инструктаж умеренных суннитских повстанцев в Сирии. В просьбе Обамы 
говорилось, что Пентагон должен «обучать и снабжать проверенные на 
благонадежность элементы сирийской вооруженной оппозиции, чтобы помочь 
защитить сирийский народ, стабилизировать районы, находящиеся под 
контролем оппозиции, организовать предоставление основных услуг, 
нейтрализовать террористические угрозы и развивать предпосылки для 
урегулирования путем переговоров».  
 

 

Но эта программа изначально была обречена на провал, так как требовала от 
сирийцев воевать только с ИГ, забыв о ненавистном Асаде. Как заявил Обама в 
программе CBS «60 минут», вышедшей в эфир совем недавно, 11 октября, он с 
самого начала сомневался, что это сработает. В свое оправдание заявил, что 
часть его стратегии в Сирии – пробовать разные подходы. 
 

 

С самого начала сомневался? Пробовал разные подходы? В этом весь Обама! И 
даже резкое вхождение в сирийский конфликт Владимира Путина не заставило 
нашего президента усомниться в своей правоте. Наоборот. Именно в этом 
манёвре Кремля он увидел спасение своей ближневосточной доктрины. Не надо 
быть большим военным стратегом, чтобы понять простую вещь: тех сил и 
средств, которые Кремль развернул в Сирии, слишком мало для  разгрома 
врагов Асада. Это очевидно. А попытка добиться настоящей победы неизбежно 
привела бы Кремль к эскалации российского участия в войне. Это уже все 
проходили: от американцев во Вьетнаме до шурави (советских) в 
Афганистане... Например, известный военный эксперт Константин Сивков, в 
прошлом офицер российского Генштаба, полагал, что тех сил, которые сейчас 
использует Россия, достаточно для ведения боевых действий лишь на 
протяжении четырех месяцев. «Такой авиационной группировки недостаточно, 
чтобы переломить ход боев. Эффективность может дать развертывание 
группировки войск и сил, сопоставимое с численностью сирийской армии. 
Сейчас надежда может быть только на блицкриг».
 

 

Песочные часы
Или блицкриг, или... его иммитация! Новый кремлевский симулякр. Путину 
важно как можно быстрее отрапортовать о победе, заключающей в 
принуждении оппозиции к прямым переговорам с Асадом. В качестве первого 
шага на этом пути ему нужны переговоры с Обамой... Но «лопоухий ботаник» 
помнит обиды. Вот, что сообщил 14 октября российкий INTERFAX: «США 
отклонили предложение России о направлении в Вашингтон российской 
делегации во главе с премьер-министром Дмитрием Медведевым и 
американской делегации в Москву для обсуждения взаимодействия по Сирии, 
заявил глава МИД РФ Сергей Лавров». 
 

 

Отказ Белого дома принять в Вашингтоне делегацию Медведева для 
переговоров о ситуации в Сирии, кажется, поразил Москву, которая, по-
видимому, считала, что ее дерзкий демарш дает ей право диктовать свои 
условия в Сирии. Признаком шока может послужить то, что Путин - в три 
секунды! - наградил Медведева орденом «За заслуги перед Отечеством» 
Первой степени. За что? Самое очевидное - за провал миссии! 
Приехали. 
 

 

Круг начинает замыкаться. 28 сентября Путин умудрился по-чекистски развести 
Обаму, пообещав ему бомбить ИГ, а сделал прямо противоположное, но уже 
всего лишь через две недели запросил ненавистного американца о помощи! 
Пацанской крутизны хватило всего на две недели. Задействованных в Сирии 
сил Российской Федерации достаточно для гигантского всплеска в 
информационном пространстве, но явно мало для достижения убедительного 
военного результа. Поэтому Путину надо торопиться. Для эффектного выхода 
из игры у него остается все меньше времени, 4-5 недель, не более. Без 
Соединенных Штатов никакое политическое урегулирование не возможно. Это 
очевидно. А Обама сейчас дает возможность России увязнуть в Сирии. В какой-
 

 

то момент силы оппозиции получат современные зенитные ракетные системы и 
повторится печальный опыт Советского Союза в Афганистане. Тогда поставка 
американских ПЗРК «Стингер» изменила ход войны. До сих пор Белый дом 
активно сопротивлялся идее вооружения повстанцев подобными системами (а 
сейчас они намного более мощные). Но если силы оппозиции окажутся перед 
угрозой серьезного поражения, то Саудовская Аравия и Катар неизбежно 
поставят такие комплексы. Добавлю, с молчаливого согласия Вашингтона и 
Лондона (во всех контрактах на поставку вооружений есть пункт об их 
реэкспорте только с разрешения поставщика). И тогда «Аль-Джазира» и «Аль-
Арабия» начнут круглосуточно показывать в своих новостных выпусках 
пылающие и рассыпающиеся в воздухе росийские вертолеты и самолеты. Затем 
«жалкий лепет оправданья» сбитых российских лётчиков типа «мы не хотели, 
нам приказали» заполнит весь Интернет. Этот ход событий поставит Путина 
перед очень непростой дилеммой: уйти с позором, «поджав хвост» (как это ему 
красочно обещают сунниты) или решиться на широкомасштабную эскалацию. 
Песочные часы этой игры уже перевернуты и вся стратегия Путина может 
оказаться погребённой под непрерывно растущей горкой ближневосточного 
песка...
 

 

Что должен делать в таких условиях американский президент? Вопрос 
сложный, но ответ может оказаться простым: расслабиться и посвятить свои 
силы и время усовершенствованию навыков игры в гольф. Пусть Путин сам 
играет в свои геополитические шахматы. Пусть покрутится. Да, пожалуй, 
дебютную часть партии он выиграл. Но при переходе в миттельшпиль – 
признаком чего будут первые сбитые российские Ми и Су – все может 
измениться... 
 

 

Тут надо принять во внимание, что хотя Барак Хуссейн Обама выглядит как 
афро-американец, а его имя звучит на арабский манер, то по своему 
происхождению, культуре и воспитанию он, скорее, азиат. Его родной штат 
Гавайи, цепочка из восьми островов в Тихом океана, принадлежит к Азиатско-
Тихоокеанском региону. Он рос вместе с коренными жителями, очень многое от 
них перенял, включая классически-азиатское терпение. Американцы это нация 
«doers», то есть людей деятельных и активных, не склонных к длительной 
рефлексии. Обама – другой...Такое ощущение, что он готов следовать 
заповедям Сунь Дзы, античного китайского военачальника, стратега и 
мыслителя. В трактате «Искусстве войны» тот писал: «если долго сидеть на 
берегу реки, то можно увидеть, как по ней проплывет труп твоего врага...»
Конечно, если рассуждать концептуально, то имеются не два, а три варианта 
взаимодействия с Путиным: есть вариант договариваться, есть вариант сидения 
на берегу и есть вариант активного сопротивления планам Путина-Сулеймани. 
Сейчас же совершенно ясно, что Обама из этих трех вариантов отмёл один – 
сотрудничество. 
Оставшиеся два - в игре.
 

 

Алексей Наксен