Очевидная мысль о том, что любое общество не может существовать без элиты, требует как минимум двух уточнений: что такое элита и при каких условиях ее представители должны уступить место новому поколению.

С первым все просто: элита – те, кто обладает возможностью влиять на жизнь страны. То есть здесь мы говорим не только о политиках и бизнесменах всех мастей и калибров, но и о творческой интеллигенции и ученых. Для нашего разговора интересны именно две первые категории: их влияние сказывается «здесь и сейчас», зазор между действием и последствием практически отсутствует. Именно поэтому политик и бизнесмен должны быть ответственны в своих поступках – но это идеальная ситуация, а мы живем не просто в реальном мире, а в России, где благими порывами можно если и не насмешить, то уж точно удивить.

Поэтому-то и возникает второй вопрос: при каких условиях одни представители элиты должны уступать место другим? Что может и должно послужить звонком на перемену, после которой в класс истории зайдут новые ученики? Заметьте: сейчас мы говорим не о морали. Мораль и история, как ни жаль, между собой не имеют ничего общего, иначе со Сталиным расправились бы не товарищи Чейн и Стокс, а совсем другие люди. Поэтому вопрос должен стоять так: при каких условиях элита может безопасно уйти на покой?

По сути, весь отечественный XX век является примером неправильного ответа на эту задачку. История раз за разом оставляла Россию в своей школе на второй год: то ли с нашей Камчатки плохо слышно, что там бубнят у доски, то ли что еще, а урок так и остался невыученным. Посудите сами: в минувшем столетии не было ни одного поколения элиты, которое бы ушло на покой добровольно, а не было убито, посажено, сослано или – в лучшем случае – с презрением отодвинуто в сторону. Начинаешь вспоминать – конечно же, с революции – и понимаешь, что каждые 20–25 лет вся элита практически обнулялась, начиналась с чистого листа, на который вскоре проливались то ли красные чернила, то ли не менее красная кровь. Наверное, все началось именно тогда – после революции, когда прежняя элита, хоть заклейменная презрительно «золотопогонниками», хоть «кто тут временные – слазь», одномоментно потеряла свое главное качество – способность влиять на жизнь страны. В тех событиях отражались и продолжают отражаться судьбы всех последующих поколений элиты.

Царский министр двора Фредерикс – чем не нынешняя должность главы администрации президента? – скрепил манифест об отречении, после чего уже при советской власти был отпущен в Финляндию, где вскоре скончался в безвестности.

Председатель Государственного совета Щегловитов (по нынешним временам – глава Совета Федерации) – расстрелян в 1918 г. в рамках «красного террора». Министр внутренних дел Протопопов – тут название должности не изменилось – опять же расстрелян, по приговору ВЧК. Эти примеры можно множить. Кому повезло выжить, отправились в эмиграцию, как председатели Думы Гучков и Родзянко – те так и скончались в мечтах о восстановлении прежней России.

Положение обласканных властью крупных бизнесменов тоже не вечно. Взять судьбу князя Тенишева: замечательному человеку, меценату и промышленнику, к счастью, не довелось дожить до революции, но в 1917 г. гроб с его телом был вытащен крестьянами из созданной Рерихом церкви, тело осквернено, а знаменитая усадьба Талашкино, центр русской культуры, пришла в запустение. Купец Елисеев счастливо кончил свои дни в эмиграции, сумев даже сохранить капитал, но, когда пришло время распределять его немаленькие деньги, СССР забрал себе все причитающееся оставшимся в стране родственникам наследство. А от щедрот, попутно припугнув, выдал автомобиль «Победа».

Впрочем, история была беспощадна и к новой советской элите. Пришедшие к власти большевики едва успели отпраздновать свой триумф на «Съезде победителей», как были выкошены под корень в 1937 г. Затем – к концу 50-х – в стране произошел новый крен, и «сталинские соколы» в свою очередь оказались не у дел, уступая место новому политическому поколению, зачастую не имевшему (что принципиально важно) с ними никакой «генетической преемственности».

Далее наступила брежневская эпоха застоя, когда ключевым признаком системы стала именно ее хрупкость. А перестройка в очередной раз катастрофически ускорила ту самую эрозию. Достаточно посмотреть на то, с какой космической скоростью сошли с исторической сцены тогдашние трибуны и вершители судеб. Кто, кроме престарелых членов КПРФ, сейчас вспомнит Егора Лигачева? А Виктора Чебрикова? Некогда всесильный глава КГБ закончил свою жизнь в охранниках. Эти и многие другие люди, когда-то определявшие судьбу страны, смогли лишь ненадолго задержаться на декоративных постах, после чего ушли в политическую и историческую безвестность.

История неслышными шагами подходит уже и к партам, за которыми сидят, как им кажется, первые ученики, деятели времен Ельцина и Путина. Первые головы уже полетели или повисли, запутавшись в собственных шарфах.

Уверен, что каждое поколение очередных небожителей считало, что уж оно-то – навсегда. Что именно про их режим Юпитер говорил в «Энеиде»: «Его же могуществу я не кладу ни предела, ни срока». Срок тем не менее наступал, и новый Хрущев отправлялся сажать огородик в качестве персонального пенсионера, причем это была счастливая участь.

Разве можно сравнить с теми же США, где политические и бизнес-династии прочно удерживают свой статус элиты на протяжении десятилетий (а вскоре счет пойдет на столетия)? Но если США далеко, то можно обратиться и к странам БРИКС – тем самым, с которыми так любят сравнивать Россию комплементарные к строю политологи. Стабильность политической жизни Индии, ее преемственность даст нашим постоянным переворотам сто очков вперед.

Что же не так у нас, в чем причина этакой – извините – исторической диареи, когда ни одно поколение элиты не может удержать и передать свое влияние собственным потомкам (как по крови, так и по духу)? Ведь даже простейшее обеспечение будущего детей в России и то не срабатывает. Достаточно посмотреть на судьбу наследников «советской знати», чтобы убедиться в этом. Внучка Сталина – владелица винтажного магазина в Портленде, сын Хрущева – ученый в Америке, дочь Суслова мирно живет в Австрии, племянница Брежнева – в Калифорнии, его внук занят призрачными политическими проектами. И это наиболее счастливо сложившиеся судьбы.

Думают ли нынешние вершители судеб страны, что с ними все будет иначе? Что они этакие российские Кимы, поколения которых наконец-то приживутся на нашей почве? Боюсь, привить такое чучхе в России не получится. Для него элита должна быть создана с нуля, воспитана в рабской преданности единственному господину, не иметь ничего, кроме того, что он дал ей. А мы за последнюю четверть века построили какую-никакую, а рыночную экономику, слишком многое, к счастью, успели приватизировать, хотя процесс был спешным и зачастую нечестным.

Поэтому Северной Кореи с ее законсервированной элитой в России не будет. Зато постепенно – мы видим это уже и сейчас – красивое слово «элита» начинает означать бульдогов под ковром, а вскоре и вовсе пауков в банке. Проблема заключается в том – и здесь мы, пожалуй, подходим к выходу из бестолковой и кровавой столетней школы, – что Запад с его устойчивыми элитами как на источник власти опирается на народ. Там возникает очевидная связка: он, народ (нет, не только Соединенных Штатов), становится источником власти для элиты и она же на этот народ влияет. Такое вот единство и борьба.

В нашей же системе народ источником власти никогда не был, даже в триединой уваровской формуле вместо него фигурировала так никем и не понятая «народность». Не сыр, а сырный продукт.

Источником власти в России служит нечто совсем другое: оружие ли (в худшие времена), нефть ли (в вегетарианские), но к людям все это отношения не имеет. А значит, не возникает обратной связи. И когда ресурс подходит к концу – например, как сейчас падает цена на нефть, – взять новый источник власти неоткуда. А повлиять на нефть невозможно.

Вывод из этих рассуждений прост: если нынешняя элита хочет сохраниться, она должна измениться. Не зря все успешные развитые страны пришли к той или иной разновидности демократии, будь то парламентская республика или конституционная монархия. Здесь человечество – как в случае с таблицей Менделеева – открыло некий универсальный закон. Стремишься к устойчивому развитию? Не хочешь вдруг оказаться сметенным бессмысленным и беспощадным бунтом или осмысленным, но все равно очень неприятным дворцовым переворотом? Возьми пример с лидера (не национального). Тут-то и станет понятно, что спокойное пребывание у власти и мягкий постепенный уход на покой могут быть обеспечены только работающими демократическими институтами. Думаю, здесь перечислять их нет никакой необходимости.

В противном же случае сроки очередной эпохи уже сочтены. Истории может надоесть оставлять нерадивую Россию на второй год, рано или поздно ее просто отчислят из школы. Выбор прост.

Автор – депутат Государственной думы