С «черного вторника», за который рубль потерял четверть своей стоимости, прошло чуть больше года, но состояние российской экономики остается неопределенным. За последние 12 месяцев валовой внутренний продукт сократился на 3,9%. Это меньше, чем год назад ожидали многие аналитики, и кроме того правительство сумело удержать инфляцию на уровне ниже 13%. Однако ни первоначальные официальные прогнозы, обещавшие восстановление роста в третьем квартале 2015 года, ни более поздние прогнозы, согласно которым рост должен был восстановиться до конца года, также не сбылись.

И международные финансовые структуры, и российское министерство экономического развития сейчас сходятся в том, что в 2016 году экономика не вырастет. Международный валютный фонд и Всемирный банк утверждали в декабре, что спад должен составить 0,6%, в то время как на прошлой неделе российские власти заявили, что они ожидают сокращения на 0,8%. Как бы то ни было, сложившийся сейчас консенсус предполагает, восстановление роста в 2017 году. Если этот прогноз сбудется, можно будет сказать, что все это было обычным экономическим спадом, порожденным снижением нефтяных цен и западными санкциями.

Однако что же будет, если рост не восстановится?

Я бы сказал, что сейчас дела в российской экономике обстоят хуже, чем даже в 2009 году. Реальные чистые доходы сильно уменьшились, а номинальные зарплаты в пересчете на доллары по текущему обменному курсу выглядят меньше, чем в 2005 году. Розничные продажи упали вдвое ниже, чем в 2009 году. Поступления в федеральный бюджет (также в пересчете на доллары) находятся на уровне 2006 года. Средняя цена новой квартиры в Москве по сравнению с 2014 годом уменьшилась на 16% в рублях и более, чем на половину в долларах. Арендные ставки для офисов в Москве и Санкт-Петербурге откатились к уровню 2002 года. Российская экономика страдает одновременно от сокращения нефтяной выручки и нарастающего бюрократического давления — не говоря о параноидальной внешней политике страны.

Если рассматривать историю российской экономики с начала 2000-х годов, можно заметить, что она четко делится на два периода. Первый продолжался с 2000 года по 2007 год. В это время экономика росла примерно на 7% в год, российский фондовый индекс РТС взлетал вверх и средние доходы возросли более, чем в три раза. Снижались налоги, расширялось международное сотрудничество. Россия поднималась.

Однако затем наступил второй период, который сейчас мы можем назвать застоем. В период с 2008 года по 2015 год средний годовой рост был близок к нулю. Усилился отток капитала, иностранные инвесторы оттеснялись на обочину, бизнес-климат ухудшался, вводились новые налоги, а существующие росли. Военные расходы удвоились, а президент Владимир Путин, интересы которого, по-видимому, полностью сдвинулись из области экономики в область геополитики, развернул военные операции в Грузии, на Украине и в Сирии.

 
Второй период обычно описывают как два кризиса и одно восстановление, однако точнее было бы рассматривать его как один длинный этап отсутствия роста. Как признал премьер-министр Дмитрий Медведев, Россия оказалась в новом кризисе, не успев полностью выйти из предыдущего. Если смотреть с этой точки зрения, периоды роста и застоя соответствуют друг другу, составляя по восемь-девять лет каждый. А так как российская экономика теперь полностью подчинена политике, которая становится все менее либеральной, на восстановление не стоит надеяться, даже если санкции будут сняты и нефтяные цены вернутся к более нормальному уровню.

Россия в прошлом уже переживала кризисы, однако иностранные компании так активно не ликвидировали свои инвестиции ни в 1998 году, ни в 2008 году. Своими «контрсанкциями» против Европейского Союза, конфликтами с Турцией и заявлениями о том, что изменчивое российское законодательство имеет преимущество перед международными соглашениями, правительство убедило внутренних и иностранных инвесторов не расширять вложения. За последний год более 20 западных корпораций, включая Opel, Adobe Systems и Stockmann, свернули свой российский бизнес, а около 30 принадлежавших иностранцам производственных объектов были закрыты. Эмиграция из России, составлявшая в 2008-2010 годах 35 000 человек в год, возросла в 2015 году, по предварительным оценкам, до 400 000 человек. Я не вижу оснований ожидать, что эти тенденции могут измениться.

Если я прав, и российская экономика в 2016 году сократится, как и в 2015 году, вполне может оказаться, что мы видим не очередной кризис, а начало длительного спада — нечто подобное тому, что происходило в Венесуэле во второй половине 2000-х годов. В таком случае, за фазой застоя последует не возрождение, а свободное падение, которое может продолжаться годами и затронуть четвертый (или пятый, в зависимости от того, как считать) срок Путина, начинающийся в 2018 году.

Дело в том, что в 1990-х годах и в начале 2000-х годов Россия, как бы хаотично она ни выглядела, была страной надежды. Инвесторов привлекали ее внутренние условия — динамичные и продолжавшие улучшаться. После 2012 года ситуация изменилась. Теперь Россия — это территория разочарования.

В 2016 году я бы посоветовал тем, кто интересуется состоянием российской экономики, проявлять осторожность. Если рост не восстановится, это, возможно, будет означать, что страна вступила в период экономического саморазрушения, который может стать третьей фазой путинского правления.

Владислав Иноземцев — приглашенный сотрудник вашингтонского Центра стратегических и международных исследований, директор московского Центра исследований постиндустриального общества.