Современный феминизм не имеет ничего общего с борьбой за женское равноправие

С точки зрения современной феминистки секса нет. Как в СССР. Есть только мужское насилие

Так вот. Возвращаясь от зенитных пулеметов к помощи и любви. Вот, верующие из Боголюбово у нас требуют запретить презервативы, и как-то я не вижу новостей, чтобы они устроили хоспис для бомжей. Бомжами у нас, как известно, занималась Доктор Лиза. А, вот, верующие из Томска требуют запретить «Иисус Христос – суперзвезда», и я как-то не вижу нигде новости, что верующие из Томска лечат детей, больных раком. Лечат детей у нас Чулпан Хаматова и Антон Носик, вот тот самый еврей, предки которого, как известно, там, далее всё по депутату.

Церковная благотворительность тоже как-то не очень впечатляет. Вот, все-таки, у нас церковь – один из богатейших собственников России. Я даже посмотрела, что только в прошлом году ей было передано 133 объекта. А вот я специально посмотрела на соответствующий раздел по благотворительности на сайте patriarchia.ru. Удивительно: он начинается с обширного исторического экскурса о том, что, цитирую, «основы церковной благотворительности были заложены еще в первые христианские времена».

Дальше идет рассказ о том, как князья Владимир Святославович и Ярослав Владимирович выделяли церкви материальные средства на заботу о людях. А когда авторы раздела переходят к практике наших дней, то всё это выглядит как-то скромно.

Например, на сайте сообщается, цитирую, «о значительной помощи церкви заключенным». В такой форме. «В России, — сообщается, — более 700 исправительных колоний, 184 следственных изолятора, 13 тюрем, церковные помещения имеются в 100% указанных учреждений». Простите, но какое отношение благотворительность имеет к наличию церкви при тюрьме? А чего тогда прямое исполнение профессиональных обязанностей?

Или вот больницы. Сайт о благотворительности сообщает, что при больницах, цитирую, «действуют храмы и часовни». А про благотворительную помощь наркозависимым и алкоголикам сайт сообщает: «В каждой Епархии существует соответствующий отдел, делается значительная работа». А поподробней?

В том, что касается помощи нуждающимся, сайт сообщает, что в каждой Епархии действует, цитирую, от двух до пяти благотворительных столовых. Ну, откровенно говоря, вот, мы видим то очередного пьяного священника, который людей сбивает на спорткаре с дипломатическими номерами, то отфотошопленные часы на руках Патриарха. Ну, вот, как-то благотворительные столовые не очень впечатляют.

Я прямо скажу, что я знаю, что в России существуют верующие, которые занимаются именно тем, что, действительно, называется «благотворительностью». Вот, я знаю группу женщин, которые в течение многих лет занимаются тем, что они ухаживают в больницах вместо нянечек за больными, выносят за ними горшки, а в другое время рисуют иконы. Это, действительно, подвижнический и бесплатный труд.

Но, вот, как ни странно, вот именно те люди, которые выносят горшки, они не протестуют против презервативов, не требуют ядерных ударов по изменникам, не настаивают на передаче богу во всё больших и больших объемах элитной недвижимости.

И вот это важный момент, потому что, вот, у нас есть большая медийная история об РПЦ. Но почему-то РПЦ не пользуется в обществе влиянием, ну скажем, пропорциональным тому влиянию, которым, ну скажем, Братья-мусульмане пользуются на Ближнем Востоке. И требования расправы над «Матильдой» как-то не звучат так грозно как голоса иранских мулл.

Так вот я хочу сказать очень циничную вещь, что влияние любой общественной организации всегда пропорционально не просто тем деньгам, которыми она владеет, а тем, которые она раздает. Смотрите вот этот вот свежий скандал с американскими либеральными фондами, которые раздавали деньги на протесты против Трампа.

Это знали не только американские либеральные фонды, это знала сицилийская мафия, знает Хамас, знает Пабло Эскобар, очень хорошо это знала средневековая церковь. Вот, с одной стороны, мы имеем Лексусы и Мерседесы священников, мы имеем эти часы на руке Патриарха, мы имеем чудо с нано-пылью, которое позволило даме, проживающей в квартире Патриарха, получить 20 миллионов с больного раком экс-министра здравоохранения. А с другой стороны, мы имеем протесты против презервативов, и я боюсь, что это никогда не сделает церковь влиятельной, сколько бы ни было передано ей недвижимости. Потому что как бы это сказать? Чем меньше бог делится кесаревым, тем меньше в нем остается от богова.

Российская общественность активно обсуждает, оттепель у нас или не оттепель. Ну как же? Вот, отпустили Ильдара Дадина, Путин помиловал жительницу Сочи Севастиди, осужденную за то, что она смску в 2008 году в Грузию написала, и даже отпустили воспитательницу Евгению Чудновец, которую обвинили в распространении порно за то, что она перепостила видео с изображением голого мальчика.

Ну, оттепели у нас никакой нет – для этого достаточно посмотреть на то, что происходит, например, с краснодарским активистом Сергеем Титаренко, которого ровно в разгар этой оттепели вызвали на допрос в Центр борьбы с экстремизмом и обвинили, внимание, в распространении нацистской символики. А распространение символики выразилось в том, что он опубликовал фотографию героя Новороссии в кавычках, не нациста Алексея Мильчакова с флагом Вермахта в руках. То есть вот она вам оттепель. Флаг держал Мильчаков – это тот самый человек, который публично на том же самом видео, помните, резал собаку. А, значит, виноват в распространении неонацизма активист-антифашист.

Единственное, что можно сказать в защиту Центра по борьбе с экстремизмом, что это российское ноу-хау распространяется на цивилизованную Европу, и у нас тут Марин Ле Пен – тоже по поводу нее хотят заводить уголовное дело, внимание, по поводу того, что она на своей страничке вывесила людей из ИГИЛ, которые режут головы. То есть виновато не ИГИЛ, а Марин Ле Пен.

Не знаю, как вас, а меня больше всех на этой не очень богатой на события неделе вставила история с феминистками, которые забрались на стену Кремля и там развернули баннер «200 лет мужчины у власти. Долой!» То есть получается, товарищи, феминисток не волновало, что у нас президент Путин, а волновало их, что у нас президент – мужчина. Если президент была Яровая, всё было бы зашибись.

К тому же выяснилось, что один из баннеров под названием «Феминизм – национальная идея», девушки повесили с помощью Фотошопа. Так же, как тушили пожары. Что дало повод Антону Носику правильно сказать, что национальная идея у нас не феминизм, а Фотошоп.

Кстати, в отличие от всяких молодых путинцев, которые пожарами тушили Фотошопы, дамы не только как-то этого не стеснялись, наоборот, заявили, что это круто, что они всех сделали. Что они заставили ФСО оправдываться, цитирую, и вообще, цитирую, «что современное общество состоит из вбросов».

Ю. Латынина: Жертвой изнасилования стало выгодно стать – на этом можно сделать большую феминисткую карьеру

Бедные девушки. Я, вот, думала, что современное общество состоит из достижений, открытий, полетов в космос, изобретений, Илона Маска, Space X. А эти девушки так же, как и Дмитрий Киселёв (ну, просто только с другим знаком) думают, что общество состоит из информационных вбросов.

В довершение абсурда другие участницы акции выразили возмущение, что обсуждают этот самый Фотошоп, как они выразились, «детали вместо содержания». То есть, во-первых, мы всех сделали, а, во-вторых, как вы смеете обсуждать детали вместо содержания? Такой совершенной паранойи мы не слыхали даже от мгеровцев.

Я, на самом деле, очень давно хотела несколько вещей сказать по поводу феминизма, и как-то мне не хватало поводов на восьмое марта, потому что, ну, мне казалось, что лучше поговорить о чем-то еще, довольно фундаментальных вещах. И вот в этом году, особенно после Марша женщин против Дональда Трампа как-то повод настал информационный, потому что, в общем-то, вся эта ахинея, которая творилась с нашими девушками, это, в общем, маленький осколочек той бескомпромиссной борьбы против сексизма, которая развернута левым истеблишментом в Европе и в США. Потому что если вы думаете, что главным объектом угнетения со стороны злобных белых самцов, фашистов на Западе являются бедные мусульмане, мигранты, чернокожие, геи, вы можете быть спокойны – ваши представления безнадежно устарели, а главным объектом угнетения со стороны белых самцов в развитых странах являются женщины.

Вот, несколько лет назад была замечательная история со шведской феминисткой, которая обвинила Джулиана Ассанжа в том, что он ее изнасиловал, потому что он занялся с ней сексом без презерватива. Это была очень странная дама: она до этого еще обвиняла своего студента в том, что он ее захаррасил. А захаррасил он ее тем, что он посылал на ее лекциях смски, а сексуальным харрасментом это было потому, что если бы она была мужчина, то он бы не осмелился смску посылать. То есть его действие было связано с тем, что, вот, он испытывал к ней пренебрежение, гендерный фашист короче.

Так вот эта дама всерьез считала, что 3 миллиарда человеческих самцов состоит в злобном сексистском заговоре против 3 миллиардов человеческих самок. Это была просто официальная позиция. И вот тогда это казалось каким-то фриком. А теперь это, в общем, норма, потому что если посмотреть на левые СМИ западные, то это просто полный улет, то есть можно нарваться на скандал типа такого: некая девушка Шарлотта Прудман вешает свое фото в LinkedIn. Ей пишет мужчина по имени Александр Картер-Силк, говорит, что она выглядит потрясающе. Шарлотта Прудман, Прудман, которая у нас феминистский адвокат, кричит: «Сексизм! Как смеет этот фашиствующий самец хвалить мое лицо, а не мои профессиональные способности!»

Замечу, кстати, в скобках, что госпожа Прудман на других своих фото выглядит корова коровой. То есть чтобы, действительно, вот это вот красивое фото повесить, ей, наверное, пришлось причесываться полдня. То есть, с одной стороны, она прихорашивается, а, с другой стороны, когда ей делают комплимент, она кричит: «Сексизм!»

Я как-то рассказывала замечательную историю, как сэр Тим Хант, нобелевский лауреат неосторожно пошутил в течение 30-секундного спича на феминистском ланче о том, не создать ли бы нам сегрегированные лаборатории? После чего феминистки, которые на этом ланче присутствовали, уничтожили его репутацию так, что не успел его самолет приземлиться в Хитроу, как он узнал, что он уволен со своего поста в University College London. Значит, его даже потребовали лишить Нобелевской премии. А когда сэр Тим Хант честно сказал, что он пошутил, то «The Washington Post» присудила ему звание «Non-apology of the year», «неизвинение года».

Об изнасилованиях и говорить нечего. Ну, просто, значит, с точки зрения современной феминистки секса нет. Как в СССР. Есть только мужское насилие. А если мужика за секс не посадили, это не его заслуга, это феминисток недоработка.

Ю. Латынина: Женщина получила сексуальную свободу. Замечательно! С ней она получила сексуальную ответственность

Тут много гениальных историй, я хочу рассказать самую гениальную. Это история 2006 года. Жила-была стриптизерша по имени Кристал Мангум. Значит, дама постоянно сидела на наркотиках, у нее была шизофрения. А знаете, шизофреник – у него классическое обыкновение, он всегда является агрессором, который постоянно выставляет себя жертвой. Она подавляла заявления на приятеля, что он ее изнасиловал, на мужа, что он хотел ее убить. В конце концов, она своего бойфренда пыталась убить, уже причем на глазах полицейских: она его подожгла. А другого бойфренда она таки зарезала и села на 18 лет.

Она там еще… Ее по другому арестовывали: она угнала такси, постаралась на нем переехать полицейского. И, вот, в марте 2006 года несколько молодых самцов из Университета Дьюк из команды Лакросс (это что-то вроде индийского футбола) позвали к себе на вечеринку стриптизерш. Они заказывали беленьких, приехали черненькие, в том числе вот эта вот Мангум Кристал. Значит, обе стороны разругались. Стороны обменялись друг с другом сравнительными описаниями пенисов и вагин. Девушки уехали. Причем, после этого девушки тоже между собой поругались. И, значит, соратница, одна из этих девушек (Робертс) начинает выталкивать эту Мангум из своей машины. Происходит скандал. Обращаются они к охраннику в супермаркете, вызывают полицию и поскольку эта дама находится в невменяемом состоянии, она не может физически идти, ее тащат в психушку и тут, когда она понимает, что происходит, она орет, что «Меня изнасиловали!»

И тут происходит невероятное, потому что эта девушка, которая не вяжет лыка, эта девушка с соответствующей психической историей, которая путается в показаниях, которая рассказывает всё время разную версию, что с ней случилось… Причем, никаких следов ДНК ее предполагаемых обидчиков нету, например, на ее ногтях, которые она выкинула там в туалете.

Тем не менее, местный окружной прокурор Нифонг становится за нее стеной. За неделю раздает сотню интервью о том, что он не потерпит этих белых расистов и насильников. Студентов арестовывают. И начинается фантастическая история, потому что когда полиция понимает, что они никак не могут подбить ее показания под реальность, потому что она всё время врет и ее показания всё время не соответствуют действительности… Она, например, начинает рассказывать о том, что… Она опознает среди преступников того человека, который заведомо раньше уехал с вечеринки.

Полиция начинает терроризировать тех людей, которые рассказывают правду, но показания которых не соответствуют показаниям шизофренички. Она арестовывает таксиста, который увез этого обвиняемого раньше, чем должно было произойти изнасилование. Она арестовывает бывшего мужа стриптизерши, она арестовывает ее приятеля. Вы будете смеяться, они находят у нее во влагалище кучу ДНК от разных мужчин, что естественно, учитывая ее профессию.

Они забывают суду сказать, что они нашли следы самой разной спермы кроме спермы обвиняемых. И всё это в пользу психопатки, клинической лгуньи, которая впоследствии была в 2010 году арестована за попытку убийства, а через 3 года, как я уже сказала, убила очередного своего сожителя и села в тюрьму на 18 лет.

В чем было дело, ларчик очень просто открывался. Окружной прокурор Нифонг в этот момент был в разгаре избирательной кампании, ему очень была нужна поддержка чернокожего населения и очень нужна была поддержка феминисток. То есть… Да? Как честно сказал Нифонг своему помощнику, «это нам сэкономило десятки миллионов долларов пиара».

Есть масса историй, которые я могу продолжать. Есть феерическая история, которая попала в журнал «Rolling Stone», как одна девушка рассказывала, что ее страшно изнасиловали на вечеринке студенческого братства, как после этого она стала хуже учиться. Журналистка опубликовала грозную статью, что как, вот, университет не принимает мер? Выяснилось, что дама всё высосала из пальца. И не просто высосала из пальца: она была патологическая лгунья, которая не пользовалась вниманием мальчика, который ей нравился, она сначала выдумала себе условного ухажера, потом она заявила, что этот ухажер ее изнасиловал. А потом, когда ей сказали «А чего ж ты плохо учишься?», она вспомнила про это изнасилование. А потом, самое главное, что во всем этом ключевую центральную роль сыграла дама, которая в этом университете заведовала борьбой против изнасилований. То есть она объяснила этой девушке, как с ней ужасно поступили, и девушка стала делать карьеру на этом: она выступала, она рассказывала, что она «rape survivor». То есть вот эта клиническая лгунья, которая плохо училась, еще из этого сделала карьеру.

Была другая история, когда мальчик и девочка жили вместе, а потом мальчик от девушки ушел. Тогда она подала заявление, что он ее изнасиловал. Тут даже университет не выдержал и сказал ей: «Катись». Тогда она стала по всему кампусу ходить с матрацем, и это был не просто ее протест против сексуального насилия, это был ее дипломный проект, самовыражение, который одобрил ее преподаватель.

В общем, количество пьяных студенток, которые сначала тащат в свою собственную постель самца, на следующее утро подают на него за изнасилование, в общем, уже бьет все рекорды. И мысль, что за некоторые свои поступки надо нести ответственность, этим прекрасным леди не приходит в голову. А если даже она придет им в голову, то их разубедят, потому что при каждом американском университете при Обаме (вот, я уже сказала) завели специальную штатную должность, и обладательница как раз этой должности объяснит студентке, что за все ее поступки ответственность нести должен кто-то другой.

Ю. Латынина: Современный феминизм не имеет ничего общего с борьбой за женское равноправие

А жертвой изнасилования стало выгодно стать – на этом можно сделать большую феминисткую карьеру, это называется теперь «rape survivor».

Что плохо во всех этих делах? Ну, во-первых, то, что они построены по принципу инквизиции. Жертва в них всегда, если и хочет, остается анонимной. То есть даже если мужика оправдывают, то это ему встает парой лет нервотрепки, позора в газетах, увольнения с работы и так далее. А жертва, даже если она врала, она анонимна.

Второе, конечно, еще хуже, потому что, чему эта культура учит девушек? Тому, что ответственность за их решения должен нести кто-то другой.

Вот, я ни в коем случае не хочу сказать вот эту знаменитую фразу «Сама виновата». Девушка напилась пьяная? Девушка затащила к себе в комнату мужика? Она имеет право. Нет, она вовсе не виновата! И я просто хочу сказать, что мужик тоже не виноват. Что некоторые вещи случаются. Что девушка должна отвечать за свои поступки сама, потому что, ну, такими темпами, если мы будем за все свои поступки искать кого-то другого виноватого, то, знаете, скоро студентки будут подавать на учителей после того, как те поставили им «кол», что, дескать, вот они, учителя должны были их научить, а не научили, и это их вина.

Кстати, если вы смеетесь, то это уже существующий подход. Потому что текущая концепция в американских школах: если ученик не успевает, это вина учителя. При том, что американские школы – прекрасные, действительно, лучшие в мире.

Вот это совершенно ужасно, потому что вполне намеренно воспитывается специально поколение людей, которые считают, что во всех случившихся с ними вещах виноват кто-то другой и что им все должны.

Есть третья вещь еще страшнее, которая заключается в том, что просто не все сферы человеческой жизни регулируются законом. Ну, вот, так устроена жизнь. Вот, был молодой человек, с которым жила дама. Может быть, он страшный подлец. Это правда. Может быть, даже очень хочет ему отомстить. Но это не значит, что эта проблема решается написанием заявления. Зло в мире случается, shit happens. Более того, если она не написала на него заявление, она пострадавшая жертва. А если она написала на него заявление, то ситуация с моральной точки зрения, извините, немножко поменялась.

А самое главное, конечно, заключается в том, что, ребят, ну извините, нет свободы без ответственности. Вот, в XIX веке заявления о том, что «я напилась пьяная, я притащила к себе мужика, он меня изнасиловал», они возбудили бы гомерический хохот, потому что секс полагался после свадьбы.

Вот, знаете замечательную библейскую историю про дочь Патриарха Иакова Дину и ее братьев Симеона и Левия? Вот, сихемский князь изнасиловал Дину, а потом захотел на ней жениться, а, значит, Симеон и Левий решили отомстить за это дело. Они сказали сихемскому князю, чтобы он сделал обрезание и всех в городе тоже обрезал, и пока весь город и сихемский князь лежали после обрезания больные, Симеон и Левий весь город вырезали.

Вот, вы хотите, чтобы за вас мстили как за Дину? Тогда живите в патриархальном обществе, которое предъявляет вам те же требования, что и Дине. Женщина получила сексуальную свободу. Это замечательно. Значит, с ней она получила сексуальную ответственность. Такого не может быть, что женщина получила сексуальную свободу тащить себе в постель мужика, но если ей не понравилось и она передумала, то, оказывается, этот мужик – насильник, которого надо осудить.

Как ехидно сказал Майло Яннопулос «Три вещи либеральный американский дискурс не решается трогать – это исламский экстремизм, «Black Lives Matter» и, конечно, rape culture в американских кампусах. Это табу». Что интересно, что вся эта борьба против сексизма кончается только в одном случае – как только дело заходит об исламе. Вот это тоже табу. Потому что марш против Трампа – это пожалуйста. Но обсуждение того, что происходит с женщинами в Саудовской Аравии, этого никогда не найдете и, если что, наоборот, знатная феминистка и борчиха за права женщин госпожа Клинтон едет в Саудовскую Аравию и там рассказывает, что американские женщины совсем не такие, как вы думаете.

Так вот я скажу вам 2 совершенно неполиткорректные вещи. Первое. Это правда, что женщины в современном обществе меньше зарабатывают. Но я также скажу, что следует учитывать, что в современном западном обществе у женщины выбор больше, чем у мужчины. Ну, вот, во всем, даже в одежде – можно носить юбку, можно брюки. Вы представляете себе мужчину в юбке?

То же самое касается социальных ролей. Это правда, что женщины зарабатывают меньше мужчин. Выбор зато больше: можно пойти на работу, можно выйти замуж. Никто не удивится, если женщина находится на содержании у мужа, и более того, если этот муж миллиардер, это является самой выгодной стратегией выживания. То есть дело не в том, что она глупенькая девочка, она вышла замуж. Нет. С точки зрения жизненной стратегии очень часто она поступила совершенно правильно. А если представить себе мужчину, который там вместо того, чтобы пойти на работу, женился и его содержит жена, ну, это вообще социально неприемлемый вариант поведения. Даже профессия, ну, проститутки не скажем, гламурной содержанки для женщины вовсе не позорна в современном мире. Другое дело, для мужчины.

Кстати! Вы знаете, что количество мужчин, которые делают операцию по перемене пола на женский, по разным данным в 3 или в 4 раза превышает количество женщин, которые меняют свой пол на мужской? Видимо, все эти мужчины угнетаться хотят.

То есть если хотите вы взять средние заработки, посмотреть, что было полкурса мальчиков, полкурса девочек, и посмотреть, что получилось через 20 лет, то, все-таки, надо же учесть, что какое-то количество этих девочек с радостью вышли замуж и с материальной точки зрения вовсе не прогадали.

Кроме того, уж если окончательно быть неполиткорректной, все-таки, уже почти столетие на Западе более или менее равны женщины и мужчины, и за это время накопилась статистика, и она не то, чтобы очень радует. Потому что, например, статистика говорит, что с журналистикой всё нормально: женщины-журналисты как-то не хуже журналистов-мужчин. С литературой всё нормально: никакая Джоан Роулинг не хуже литераторов-мужчин, причем это стандартное явление в тех культурах, в которых женщины получали хорошее образование. См. Средневековая Япония, Сэй-Сёнагон «Записки у изголовья» – они были хорошими писателями.

Женщины могут быть хорошими правителями. Опять же, это не новость со времен Екатерины и Елизаветы. Всё нормально с биологией и с врачами. А, вот, скажем, с физикой не очень хорошо. Вот, если посмотреть, какое количество лауреатов Нобелевской премии по физике после Марии Кюри и дочери были женщины, ну, как-то не густо. Поэтому когда я вижу, что очередная феминистка подает в суд на Теслу со словами, что там в Тесле гендерная дискриминация, и доказывает это тем, что в Тесле гораздо больше инженеров-мужчин работает, чем инженеров-женщин, то я склонна полагать, что это связано не только с гендерным фашизмом.

Понятно, что я не против равенства женщин, более того, я горячий его защитник. И более того, я вот, пользуясь случаем, скажу, что если посмотреть, какая черта европейского общества способствовала в течение веков его развитию и прогрессу, я берусь доказать, что эта черта была моногамия и вытекавшая из нее ценность женщины.

Вот, Запад и Восток… Я очень не люблю этого слова, потому что Восток совершенно разный: Индия, Китай, Япония – это всё разные культуры. Одна у них объединяющая черта – во всех них была полигамия, во всех них мужчины не конкурировали за женщин. Они набирали из них гаремы, они самоутверждались за счет жен-рабынь. Это важные вещи.

Ю. Латынина: Если внушить половине населения, что им все должны, это открывает неслыханные возможности

Вот, как-то один умный человек много лет назад (это был Игорь Малашенко) мне задал очень простой вопрос: «Почему на Востоке каждый знатный человек стремился получить власть, а, вот, на Западе знать стремилась оградить свои права?» Да? Потому что на Востоке сильные люди боролись не за права, а за власть, а на Западе они боролись за Хартию вольностей.

И, собственно, тот факт, что сильный человек на Востоке получал абсолютную власть, и послужил для Востока роковым обстоятельством – оно сделало невозможным создание социальной инфраструктуры права, которая обеспечила Европе рынок и прогресс.

Вот, очень часто по этому поводу говорят, что на Европе было право, закон, наука, частная собственность. Вот, на мой взгляд, всё это может являться производным от фундаментальной, хотя и случайной антропологической разницы, различного статуса женщины, связанной с моногамным браком, потому что задолго до того, как женщина в Европе получила права, она получила уникальный статус в правящем сословии – она была уникальным товаром, она была эксклюзивным способом заключения союзов. Выдача дочери, сестры замуж было равносильно подписанию дипломатического договора. А понятно, чтобы товар имел высокую цену, он должен быть эксклюзивным. Нельзя заключить союз дипломатический с другим царством, если жен у тебя 20 штук. Поэтому на Западе заключались союзы равных… Кстати, это прекрасно у Джорджа Мартина описано, какую высокую роль играл брак в союзах. А на Востоке набирали гаремы из самых красивых и бесправных пленниц.

Более того, еще одна специфическая причина. Женщина в Европе была хозяйка замка. А замок – это особая форма жилища. Не крепость, не город, не вилла. Крепость, город всегда обороняет начальник гарнизона. Всегда найдется какой-нибудь мужчина, который ее обороняет. А вот замок, сложнейшее стратегическое укрепление, хозяин его часто отсутствует, сын тоже где-нибудь воюет, а защитницей замка часто естественным образом становилась жена. И если спросить, почему трубадуры начали воспевать хозяйку замка, ну, ровно потому, что она была хозяйкой. Попробуй не воспой, когда она такая крутая.

Так вот. Я к чему? Вот, современный феминизм не имеет ничего общего с борьбой за женское равноправие, которое я очень уважаю. Потому что он не внушает женщинам, что они равные, он внушает женщинам, что они жертвы, что их обидели. И в этом, собственно, ответ на вопрос.

Потому что в начале прошлого века левые всего мира (коммунисты, анархисты, социалисты), они рассчитывали на пролетариат, они боролись за права угнетенных трудящихся. В современном Западе трудящихся не очень много осталось, а, главное, они не чувствуют себя угнетенными. Они, гады, голосуют за Трампа и Брексит, и считают, что леваки сидят у них на хребте. Поэтому левому истеблишменту нужны новые категории угнетенных, за права которых можно бороться. Это мигранты, геи, мусульмане, конечно, женщины. Это неиссякаемый рудник, из которого добываются жертвы угнетения. Если внушить половине населения, что им все должны, это открывает неслыханные возможности. Маркс с его пролетариатом отдыхает, а радует только, что поскольку в России пока правит не левый истеблишмент, а очень коррумпированная верхушка, то вопрос борьбы против сексизма у нас стоит только в Фотошопе.