Предисловии редакции NCJ.

При слове "местечко", или при употреблении сочетания слов "еврейское местечко" у современного читателя, как правило, возникает образ чего-то отсталого, провинциального, местечкового. Однако в действительности это было совершенно не так. Достаточно уяснить, что в результате эмиграции в США от погромов (с ~1890 по 1917 годы) из местечек Российской Империи въехало более двух миллионов евреев. Потомки многих из которых стали Нобелевскими Лауреатами, учеными и инженерами и с мировым именем, врачами, юристами, крупными бизнесменами. Можно с уверенностью сказать, что черта оседлости Российской Империи (в просторечии обобщенно назыаемая местечком) преобразила Америку. Случайно ли совпало по времени превращение Соединенных Штатов в Сверхдержаву с массовой эмиграцией евреев, или же это не более чем случайность - вопрос, выходящий за рамки краткого предисловия. 

В не меньшей степени еврейское местечко преобразило Российскую Империю после Большевистского Переворота. Роль евреев - к добру или же не к добру отдельный вопрос - в революционном процессе была колоссальна. Столь же огромным было влияние выехавших из черты оседлости в Москву, Петербург и другие российские города евреев, получивших образование. Среди известных ученых и деятелей искусства СССР еврейской (как тогда говорили) национальности евреев исключительно много. Однако тот факт, что они являлись выходцами из местечек либо родившись в них, либо по месту происхождения их родителей, как то затушевался.

Конец еврейским местечкам, которые продолжали жить активной духовной, культурной и общественной жизнью вплоть до второй мировой войны, положил Гитлер. Тем более важным представляется сохранение памяти о культуре, которая была уничтожена, но тем не менее оказавшей колоссальное влияние нана Сверхдержавы Двадцатого Века  Соединеные Штаты Америки и Советский Союз. 

 

Публикуемая статья написана исключительно неординарным человеком. Прошедшим мировую войну в пехоте, все время находясь на передовой - и  выжившим! Контуженным и лишившимся на несколько лет способности говорить - но затем разум и речь настолько вернулись к нему, что после окончания университета он стал известнейшим адвокатом. А переехав в Америку, в возрасте более 90 лет сохраняет поразительную активность и живость ума, став не только писателем, но также художником с узнаваемым стилем и почерком.

 

=========================================

 

 

Исаак Вайншельбойм

 

                                    Н А Ш Е   М Е С Т Е Ч К О

 

 

 

В сентябре у евреского народа начинаются дни великой скорби. В сентябре сорок первого на оккупированных территориях Украины, Белоруссии, Молдавии, Прибалтики нацысты и их местные соучастники начали планомерное уничтожение евреев в городах и местечках, невиданное в истории уничтожение народа. В эти дни в Бруклинском мемориальном парке Холокоста, стилизованого еврейского кладбища, у бесчисленных камней-памятников уничтоженных местечек собираются уцелевшие сироты  тех разоренных гнёзд, собираются чтобы выплакать не утихающую боль и почтить память жертв. С той трагической осени, ставшей осенью нашей истории, минуло почти семьдесят лет, а утишения все нет, боль так же остра, как в те дни, когда мы впервые пришли к заросшим бурьяном  рвам – могилам.

 

У каждого памятника оплакивают не только бабушек и дедушек, родителей, братьев, сестер, друзей, соседей, мы оплакиваем также убитый мир местечка. Правда, есть среди нас люди, которые стыдятся своего местечкого прошлого, которые забыли, что все мы из местечка, если даже иммигрировали из столиц. Этот комплекс еще можно простить. Поношение местечка евреем, простить трудно. Днями прочел в «Вечернем Нью-Йорке» пасквиль о «потеряном мире местека», принадлежащий перу журналистки Виктории Мунблит. Свой желчный опус автор решила смягчить рассказом о злоключениях трех еврейских писателях. Рассказ о писателях почему то использован для того, чтобы развенчать придуманый ею «шарм» еврейского местечка. Изощреными аргументами антисемитов автор пытается убедить читателя в том, что ничего хорошего в исчезнувших местечках не было, если не считать фаршированной рыбы, идише мамы, почему-то Вуди Алена и шагаловской козы. О самом Шагале, выходце из еврейского местечка, мадам Мумблит забыла. Дальше пошла аргументация хлесткая. Стоитли сокрушаться о потере еврейского местечка, вопрошает автор,  если «никакого шарма не было /чем едят этот «шарм» - не ясно/, а были вонь, отупленность ,болезни, нищита и астма». Если к этой лестной характеристике еврейского местечка добавить едкий запах чеснока, мы получим портрет из известной киевской антисимитской газеты «Киевлянин» времен процесса Бейлиса. Щедрость к-жи Мумблит на обидные эпитеты не знает границ, как например «хлюпающее дерьмо и пукающие обыватели». До этого не додумался даже «Киевлянин». Есть шедевры, которые она вкладывает в уста писателей, типа  «п...ц», но это уже область журналистской этики.

 

Евреи и музыка понятия нерасторжимые и в эту область национальной культуры  памфлет вносит свою лепту. Музыкальные познания  автора  ограничены одним произведением – одесским шлягером «семь сорок». Откуда ей знать, что едва ли не  все выдающиеся композиторы Европы и России вдохновлялись и использовали в своих произведениях еврейские мелодии. Но зато ей доподлино известно, что «клезмеры отчаянно фальшивили на очень плохих инструментах», у них видетели не было Страдивари, а кто не фальшивил «тот играл? в класе Столярского». Что сам Столярский  клезмер из местечка, а его гениальные виндеркинды не из Вены, Мунблит может и не знать. Может не знать, что неповторимая прелесть, радость  и печаль  народных песен были созданы в «астматических» местечках, что там же пели и создавали музыку, живущую и поныне. Простим  Виктории Мумблит, если она не знала, что автор песен, ставшие народными, поэт и драматург, пьесы которого и сегодня ставят в Нью-Йорке и везде где живут евреи, создатель профессионального еврейского театра Абраам Гольфаден родом из местечка Староконстантинова на Подолии, в котором сформировалось его муззыкальное и поэтическое дарование. Но если знала и проигнорировала, мы то же строго судить не будем. Только к слову припомним,  что в этом местечке родился жил и творил великий просветитель, поэт, драматург и филосов Аврум- Бер Готлиб. Поистине любимец Бога. Мне дорого это местечко, поэтому напомню еще некоторые Староконстантиновские имена. Не сомневанюсь, что мои читатели напомнят не мало славных имен из других местечек, в том числе имена великих сионистов, создавших государство Израиль.Я не могу не напомнить имя скульптора Ханы Орлов, выросшая в том самом Староконстантиновском местечке,  произведения которой украшают самые престижные музеи мира и создавшую Израильскую школу ваятелей. Из староконстантиновской гимназии был исключен за пропаганду социалистический идей, выходец из соседнего местечка Острополя Моисей Гольдштейн, известный по имени Володарский, блестящий оратор, который уступал разве только Льву Троцкому, так же заметим выходец из крохотного еврейского местечка. Евреи Старорконстантинова не гордились и не гордятся своим земляком Бланком – дедушкой Ленина, впрочем в советское время еврейские корни Ленина тщательно скрывали, но всегда чтили память о крупном предпринимателе Муни Вайнштейне, который в годы гражданской войны предотвратил еврейский погром, отдав погромщикам все свое состояние. Староконстантинов родина выдающихся математиков и физиков Огиевецких. Во рву под лесом на окраине местечка в общей могиле со своими прихожанами покоится  героическая праведница ребецын Маргула.

 

В сорока верстах от Староконстантинова находится местечко Меджибож, в котором жил основатель хасидизма Баал Шем Тов. В соседнем местечке Полоное вырос и сформировалось поэтическое дарование Переца Маркиша. Представляю, как отреагировал бы известный поэт на вылитые на местечко помои. Он так любил свое Полонное, вдохновившее его на стихи любви и преданности своему гнезду..

 

Подобных примеров роли евреев местечек в интелектуальной и духовной жизни не только росийского, польского, прибалтийского местечка, но и во всех странах восточной Европы, в которых  жили и живут евреи, хватило бы на многотомную историю, которая, кстати, начала издаваться в Иерусалимы. Впрочем, сомневающимся или недружелюбным журналистам, рекомендую заглянуть в Еврейскую энциклопедию. И всё-таки необходимо вернуться к имени Марка Шагала, не только потому, что он величайший художник ХХ века, но главным образом потому, что он всю долгую жизнь в искусстве и в рафинированом Париже, рисовал местечко. Дорогой его сердцу Витебск вдохновлял художника и позта. Разве возможно создать такой поэтический мир в затхлом местечке, который нам нарисовала Мумблит?

 

                                    Отечество мое – в моей душе

                                    Вы поняли?

                                    Вхожу в нее без визы.

                                    Оно видит.

                                    Уложит спать, укутает, как мать,

                                    Нахохленные, скорбные заборы,

                                    И переулки тянутся крывые.

                                    Вот только нет домов, в них мое детсво,

                                    И как оно, разрушилось до нитки,

                                    Где их жилье?

                                    В моей душе дырявой

 

Бездуховный мир, который занят по мнению памфлета Мумблит, тем, чтобы «нафаршировать свои желудки хлебом и фасолью», мир с «мифологизированной культурой» не может взрастить и вдохновить гения, не может создать свою собственную  уникальную великую поэзию и литературу и обаготить науку, экономику, культуру, искусство диаспоры, не может в одночасье выдвинуть из своей среды столько замечательных людей, внесших неоценимый вклад в мировую цивилизацию. Для этого нужна духовная питательная среда. Как формировалась такая среда – это отдельная огромная тема. Напомним только, что в безграмотной России, бесправные евреи были сплошь грамотными. Учились без надежды поступить в университет, или ради карьеры, учились только по душевной потребности постичь величайшую Книгу цивилизации.

 

С первыми лучами солнца, в стужу и в слякость все дети местечка спешили в хедер. С восьми –девяти лет они уже изучали основы философии, их учили логике, праву, учили анализировать тексты талмуда, шлифовали мозги, которые впоследствии удивили мир. Тем местечковым детям раскрывали поэтическую красоту Песни Песней. Вот почему в каждом еврейском переулке жил свой поэт. Достаточно напомнить величайшего русского и еврейского поэта Семена Фруга, которым зачитывалась вся передовая российская дореволюционная интеллигенция. Фруг вырос в крошечной еврейской деревеньке. Как тут не привести его несравненное горестное стихотворение, которое пела на всех вечеринках молодежь:

 

                                    Друг мой, я вырос в чужбине холодной

                                    Сыном неволи и скорби народной;

                                    Два достоянья дала мне судьба:

                                    Жажду свободы и долю раба.

 

Несмотря на дискриминационную процентную норму, закрывавшую еврейским детям доступ к высшему образованию, они за последние гроши родителей и средства, заработанные репетиторством, вырывались на учебу в Европу, а в советское время в сибирские институты. Вот почему после отмены февральской революцией царских ограничений, когда новой власти потребовались грамотные работники, парни и девушки из черты оседлости заполнили учреждения столиц и городов, учебные заведения, институтские кафедры и даже армейские штабы. Двадцатичетырехлетнему полководцу, не знавшему поражений, выходцу из молдавского местечка Ионе Якиру, внимали слушатели академий генеральных штабов.

 

Расцвет еврейской литературы, который произошел в ХХ веке тоже случился не по декрету, а подготовлен всей историей местечка. Известный поэт, историк литературы и эссеист Хаим Бейдер, недавно покинувший этот мир, в своей книге очерков и эссе о еврейских литераторах увековечил память  писателей и поэтов, многие из которых погибли в подвалах Лубянки и в ГУЛАГе. К изданию готовится продолжение его уникальной литературной энциклопедии, в которой Хаим Бейдер рассказывает еще о семистах еврейских литераторах. Подавляюее большенство из них выходцы из местечек. Сам автор этого огровного труда вырос в маленьком местечке Купель. Более двадцати лет Бейдер был одним из руководителей единственного советского еврейского журнала «Советише геймланд». Мы лишь слегка осветили только одну область интеллектуальной деятельности евреев, которой мир обязан еврейскому местечку, несмотря на дискриминацию,  бытовые, социальные язвы, которые так смакует г-жа Мумблит. Еслибы еврейство было бы таким убогим, его не боялся бы Гитлер, он его не знал бы. В обвинительном заключении по делу палача Эйхмана есть отдельное  гневное обвинение – уничтожение еврейского местечка. В обвинительной речи на процессе Эйхмана прокурор заявил, что обвиняемые и его соучастники несут ответственность за уничтожение еврейского местечка, как ИСТОРИЧЕСКОГО ЯВЛЕНИЯ. Нацисты вырвали из цивилизации огромный пласт мировой культуры.

 

Образование не единственный компонент нравственной и духовной среды местечка .Ее формировали просветители, благотворительность, милосердие. В благотворительности участывовали не одни богатые, их было мало, каждый член общины считал свой скромный взнос в общую копилку делом чести. В трудных условиях создавались еврейские больницы, дома для престарелых, общественные библиотеки. Хранение древних книг и свитков было исторической традицией.  Филосовские и правовые диспуты в  в тамуд торах, общественное самоуправление и общественные суды совести прививали основы демократии.  Каждый ребенок знал о своей исторической родине, о священном Иерусалиме. Развитие сионисткого движения было подготовлено всей жизню местечка. Среди первых кибуцников, бойцов сомообороны, воинов, остоявших независимость Израиля, было немало выходцев из местечек.

 

Возможно, что автор памфлета не хотела оскорбить наши чувства. К нашей незаживающей ране потери местечка следует прикасаться деликатно. От неприкрытого снобизма стало еще больнее. Еврейское местечко погибло, но это не потерянный мир. Мир, который внес столь значительный вклад в мировую цивилизацию, не может быть потерянным. Он не будет потерян и пока мы существуем мы будем им жить и будем помнить.

 

============================================================================================

 

ОБ АВТОРЕ: Исаак Вайншельбойм родился в 1922 году в Украине, участник 
Великой Отечественной войны. Был командиром пехотного подразделения, удостоин многих военных наград, инвалид войны. До иммиграции работал адвокатом в Одессе. В Америке 
активно сотрудничает с русскоязычными СМИ, публикует эссе, рецензии на спектакли и концерты, обзоры художественных выставок, автор четырех книг художественной прозы. 
Недавно изданная им повесть «Бегство из ада», о трагедии Одесских евреев во вемя Второй Мировой войны получила положительные отзывы критики.
 

Исаак Вайншельбойм с юнных лет увлекается живописю, которая стала основным занятием в Америке. Участвовал в более чем тридцати выставках. Картина «Хупа в гетто» из 
цикла «Холокость» получила приз на выставке художников штата Нью-Йорк.

========================================================

 

 

ИСААК ВАЙНШЕЛЬБОЙМ - 
ЧЕЛОВЕК ВОЗРОЖДЕНИЯ

http://porto-fr.odessa.ua/index.php?art_num=art014&year=2010&nnumb=37

 

Предлагаемый читателю репортаж - это картинки с персональной выставки художника Исаака Вайншельбойма.

Выставка называется: "Исаак Вайншельбойм. Итоги". Какие там итоги! Я не представляю себе Мастера, которому недавно исполнилось 88 лет (а творить он начал 60 лет назад), отложившего в сторону кисти. Уверена, что на подрамник уже натянуто свежее полотно и положены первые мазки новой картины. О чем она? Будет ли это натюрморт, пейзаж, портрет, жанровая сцена? Или занозой сидящая в сердце тема Холокоста, посвященная памяти его земляков, евреев украинского местечка Староконстантинов?

Если бы художник Исаак Вайншельбойм ничего более не написал, кроме этого цикла из шести картин, он мог бы считать свою земную миссию выполненной. Вот "Молитва": девушка в белом на коленях в сожженном местечке; "Клезмер": скрипач играет фрей- лехс в толпе, которую фашисты гонят на расстрел; "Хупа в гетто": две тоненькие фигурки, юноша и девушка, стоят, тесно прижавшись друг к другу под хупой. Это последний день их жизни, завтра они упадут под пулями нелюдей мужем и женой, чтобы не разлучаться в раю. Это портрет реальных людей - студента Якова Штейна и красавицы Сони. Но это и метафора мужества и героизма еврейского народа. Не случайно эта картина получила диплом "За высокую духовность" из рук настоятеля католического собора в Лонг-Айленде, где в 1994 году приходила выставка Исаака.

Художник определил свой стиль как "одесский импрессионизм". Окинув выставку даже беглым взглядом, можно обнаружить какую-то особую ауру, присущую Одессе: много воздуха, неба и моря. Исаак Вайншельбойм впервые применил этот термин по отношению к живописи замечательной одесской художницы Дины Фруминой, с которой его связывали многие годы дружбы, Он считает себя ее последователем, и здесь он не одинок: компанию ему составляют Г. Малышев, Л. Межберг - ученики Фруминой по Одесскому художественному училищу. Вайншельбойм гордится тем, что Одесса создала свою художественную школу: ни один город не может этим похвастать. Судьба щедро одарила Исаака Абрамовича. Он не только прекрасный художник, но и талантливый журналист, чьими яркими, эмоциональными статьями о художниках и людях искусства я зачитывалась задолго до личного знакомства. И не только о художниках: есть социальные темы - антисемитизм в их числе, - на которые он откликался гневной, идущей от сердца публицистикой. Есть темы, близкие ему по факту рождения - любовь к родному местечку. Его "Староконстантиновские новеллы" - светлые, немного грустные, хранят ностальгическую память о детстве, которое с каждым годом становится все дальше и все дороже. Но я еще не сказала, что по образованию и опыту работы Исаак Вайншельбойм - юрист, адвокат, из тех, кого называют беспроигрышным; блестящий оратор, владеющий тактикой защиты, как опытный фехтовальщик - рапирой.

Кроме того, Исаак Абрамович - инициатор создания и член художественного совета Гильдии еврейских художников - официально зарегистрированной неприбыльной организации, недавно отметившей свое десятилетие. Наконец, он - гостеприимный хозяин Nдесской гостиной при Шорфронте, а газета одесского землячества "Белая акация" выходит благодаря его упорству...

Белла ЕЗЕРСКАЯ.

 

 

 

 

Фото Михаила ФИШБЕЙНА.