Страна на обочине

Россия вновь пробилась на мировую авансцену. Поделили с Эрдоганом Сирию. Заставили Киев согласиться с кремлевскими условиями мира. Прямо к Путину в Сочи доставили Африку. Но самое главное — Европа в лице Макрона раскрыла нам свои объятия. Разве не повод для ликования, если державность оказалась источником самоутверждения нашей власти! Иных ведь не осталось. Воодушевлённая кремлевская рать заголосила: «Россия становится основным поставщиком стабильности и безопасности в мире».

Но тогда почему американский госсекретарь Майкл Помпео в своей программной речи в Нью Йорке (2019 Herman Kahn Award Remarks), говоря о приоритетах внешней политики США, ни разу не упомянул Россию — ни в качестве партнера по диалогу, ни в качестве угрозы? Говорил Помпео только о Китае. Впрочем, и остальной мир не осознал важности возвращения России в качестве гаранта позитивных ценностей.

Более того, российские победы выглядят, как предупреждение о будущих неприятностях. Даже прокремлевские наблюдатели признают: Россия, «захватив ряд «господствующих высот» в международной политике, столкнется с проблемой их удержания и, скорее всего, погрязнет в клубке сложнейших взаимосвязанных обстоятельств. Ну и сама же пожалеет, что в это втянулась».

Действительно: ввязаться в кровавую кашу на Ближнем Востоке, откуда удирают американцы, — это свидетельство скорее безрассудства, чем стратегического расчета.

А как же готовность Зеленского принять российскую интерпретацию «формулы Штайнмайера»? Горькая ирония в том, что Зеленский обречен на свой Майдан, если рискнет это сделать. А объятия красавца Макрона? Тоже ничего обещающего: французский президент пытается использовать Москву для захвата лидерства на опустевшем европейском поле. Кстати, раздражая немцев и остальную Европу. И что получит Россия, став для Макрона трамплином?

Какие вообще могут быть надежды на возвращение России к диалогу с Западом, если Россия превратилась для него в олицетворение чуждого и опасного.

Только взгляните: 60% канадцев, 64% американцев, 59% немцев, 66% французов и испанцев, 67% британцев, 79% шведов и голландцев, 69% поляков говорят о своем негативном отношении к России.

Путину не доверяют 72% канадцев, 74% американцев, 80% немцев, 79 % французов, 75% британцев, 80% шведов, 85% голландцев и 89% поляков.

Какие на этом фоне могут быть основания для вывода о роли России в качестве ключевого «поставщика» глобальной безопасности и стабильности?

Между тем, мировое сообщество теряет интерес к России. Те, кто пишет о России, мучаются в поисках способа удержать внимание на своем предмете. Даже Путин перестал возбуждать воображение.

Эксперты по России рвут жилы, чтобы повысить ее значимость (заодно и собственную). Если раньше было в моде доказывать интеграцию России в западный мир, то теперь нужно обосновывать ее угрозу для этого мира. Иначе не о чем говорить. Перемалывать российские требования и слушать бесконечное российское нытье на тему «вы нас не уважаете!» всем смертельно надоело.

Унизительно не то, что нас перестали уважать и нам не верят. Унизительно то, что нас считают безнадежными. Унизительно то, что мир от нас устал. Нет особого желания даже с нами конфронтировать. Скорее наоборот, западные прагматики говорят: русских не изменить; но с ними не стоит ссориться. Будем делать вид, что они нам интересны; будем с ними обсуждать планы, которым не суждено сбыться. Лишь бы они нам не гадили. Вот это и есть самое унизительное для российской гордыни — брезгливое безразличие и отношение, как к обреченному анахронизму.

Впрочем, Россия может повлиять на западный мир. Как? Пытаясь осчастливить дружбой того или иного западного лидера. Когда либеральная цивилизация смотрит на Россию, как генетическое зло, это будет верный способ политического убийства. Новый саммит Путина с Трампом вполне может дать новый повод для импичмента последнего.

Так, что мы можем отомстить. Отомстить за нелюбовь, за неуважение, за безразличие. Но насколько это мщение будет равнозначной платой за потерю к нам интереса?

================================================

Путин признался, что он не знает что дальше делать - все зашло в тупик и выхода нет

Одно дело, когда мы говорим, что власть теряет свой народ. Другое дело, когда в этом признается сама власть.

 Нынешнее Послание президента Путина Федеральному собранию, обычно пустой ритуал, на этот раз стал любопытен именно своим признанием. Мы увидели реальное беспокойства власти по поводу потери контроля за настроениями масс и падающего рейтинга лидера. Мы увидели и незапланированное: фактическое признание Кремлем потери контроля за собственной «вертикалью» и непонимание, что делать с народом.

Между тем, переход Кремля (кстати, вынужденный) от правления посредством имитации либеральной демократии и использования ресурсов Запада к имитации величия и военно-полицейскому диктату так и не помог ни сохранить поддержку населения, ни решить вал накапливающихся проблем.

Возникла ситуация, когда даже уместные - с точки зрения тактики - решения Кремля, оказываются стратегическим поражением. Власть сама создает пейзаж после битвы. Возможно, еще не осознавая этого полностью.

Так, внешняя политика, которая в России всегда компенсировала ограниченность внутренних резервов, сегодня формирует неблагоприятное для страны международное окружение. Превращение Украины в противника России; оживление уснувшего НАТО; консолидация Запада через сдерживание России; гонка вооружений, вызванная развалом РСМД (к чему Москва приложила руку); поддержка падающих режимов (Мадуро) и накачивание их безвозвратными деньгами; превращение Сирии в ловушку, из которой непонятно, как выбраться; неудача с покупкой лояльности за счет безумных кредитов на строительство атомных игрушек (Венгрия, Египет, Турция); неспособность осмыслить последствия для России сверхдержавы в лице Китая – это хрестоматия провалов, которая войдет в учебники. Словом, есть шанс прославиться хотя бы этим.

Путинское «сами нарушают, а мы только отвечаем» уже давно не выглядит убедительно. А постоянные утверждения президента о суверенитете России порождают сомнения в его полноценности.

Ввергает в замешательство и когнитивный диссонанс Кремля. Попугав Запад новым оружием, Москва (в лице Лаврова на Мюнхенской конференции по безопасности) предлагает Европе вернуться к идее «общеевропейского дома». Как раз в момент, когда Европа вместе с США принимает решение о новых санкциях в отношении России (российский закон об изоляции рунета – это любопытное приложение к «общеевропейскому дому»!) Видимо, это и есть последнее кремлевское know how: обезоружить Запад своим диссонансом.

Во внутренней политике свой список сюрпризов. Решение Кремля осуществить технологический «прорыв» в условиях санкций за счет экспроприации средств российского населения – верный способ ударить по своей базе.

Кадровые зачистки уничтожают стабильность системы, которую обеспечивает обмен коррупции на лояльность аппарата власти. Если Кремль не гарантирует безопасность аппарата, нет и его лояльности! Пока неясно, усилят ли зачистки потребность в «сильной руке», которая должна навести порядок, либо скорее убедят население в том, что ржавчина съела «вертикаль».

Предоставление государственной крыши для получения личной выгоды кремлевскому окружению и раздача государственных функций напрокат частным лицам только усиливает разложение государственности. Вернее того, что от нее осталось.

Даже тактические победы выглядят, как унижение. Да, сняли американцы санкции с Русала. Но ведь за счет введения в кампаниях Дерипаски внешнего управления со стороны минфина США. И как это соотносится с нашей державностью и нашим суверенитетом? Да, удалось (при помощи Германии) пробить строительство «Северного потока-2». Но радоваться не приходится: ЕС ввел ограничения, которые не позволяют загрузить газопровод полностью и делают его нерентабельным. За что боролись?

Впервые в российской истории силовики вышли на авансцену, захватив кнопки контроля. «Победа специальных служб и силовиков состоялась», - сказал недавно Дмитрий Муратов. Между тем, политизация силовых структур и их вовлечение в управление собственностью лишает их функции защиты государства. Впрочем, и самой власти не стоит полагаться на силовиков, которые занялись личным обогащением. А то, что президент Путин в который раз требует (или просит?), чтобы силовики «не давили на бизнес», говорит о том, что те перестали его слышать.

Возникает ощущение, что речь сегодня уже не идет о самодержавии. Где оно? Подчиняется ли Путину его собственная бюрократия, если ему приходится самому закрывать мусорные полигоны (требовать лично «там никого не пускать»), ибо Министерство внутренних дел и прокуратура его тоже не слышат (президент жалуется, что после обращения к ним там «ничего не двигалось»). Начинаешь даже сомневаться, что в России все еще президентское правление!

Президенту приходится уговаривать правящий класс думать об обществе, «менять ситуацию к лучшему» и даже угрожать аппарату «лучше сразу уйти». Это кто же из них добровольно уйдет? А те, кто придут, будут лучше?

Кремль вдруг обеспокоился «сбережением народа», пытаясь остановить обвал его доверия к себе. Но сам президентский «нарратив» говорит о том, что система управления фактически работает против этого сбережения!

Однако и менять систему нельзя - с чем останешься? Можно, конечно, запустить на полную «мясорубку Клишаса» и новый каскад репрессивного законодательства. Короче, закрыть шлюзы и окна. Но это неизбежно создает в обществе эффект кипящего чайника с закрытой крышкой. Закон непреднамеренных последствий, однако.

Бессилие всесилия. Вот, о чем нам откровенно поведал президент Путин.