БОГОМАТЕРЬ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ГЛАВНАЯ ШЛЮХА ТЕРМИДОРА В ОДНОМ ЛИЦЕ

В эпохи бурных потрясений возможно всё. Рабы становятся господами, карьеры создаются и рушатся в один миг, а легкомысленные красотки, думающие только об удовольствиях, начинают вдруг распоряжаться судьбой государства. Это в полной мере относится к Терезе Тальен, поднявшейся в глазах современников от «главной шлюхи революции» до «богоматери термидора».

Природа щедро наградила рожденную в июле 1773 года дочь испанского банкира Франсиско Кабарруса и французской дворянки Антонии Галабер. Красота ее, как у многих южанок, созрела рано, и уже в двенадцать лет один из современников описывал ее так: «Руки у нее не худые, напротив, их очаровательные округлости обещают будущую красоту. У нее очаровательная шея и великолепные плечи. Икры полные, колени лишены детской угловатости, а грудь под строгим корсажем облегает двух пленниц, чья неукротимость заранее обещает жаркие схватки». Кроме груди, Тереза обладала живым умом и незаурядной образованностью. Прогрессивно мыслящий отец настоял, чтобы ее учили не только молитвам и шитью, как других юных испанок, но и языкам, истории и – невиданное дело! – философии. Банкир действовал с дальним прицелом: чтобы найти выгодную партию во Франции, его дочь должна выглядеть истинной питомицей века Просвещения.

Планы Кабарруса едва не сорвались: в том же нежном двенадцатилетнем возрасте девушка закрутила бурный роман с собственным дядей Максимильеном Галабером. Дело дошло до попытки бегства из дома; отцу пришлось спешно вывезти блудную дочь, а заодно и все семейство, в Париж. Но Тереза не унималась: во время визита с родителями в особняк банкира Лаборда она прямо в парке, на траве, отдалась юному сыну хозяина. Наутро тот заявил отцу, что хочет жениться на испанке, но тот только расхохотался: «Сын мой, вы что, хотите всю жизнь носить рога? Девочке всего тринадцать, а она уже так распутна!» Скоро безутешный юноша покинул Францию с экспедицией Лаперуза и погиб в дальних морях.

Тереза о нем и думать забыла – по настоянию отца она пошла под венец с маркизом Жан-Жаком де Фонтене. Благодаря этому Кабаррус получил заветное дворянство, а маркиз – немалое приданое, нажитое тестем на строительстве финансовых пирамид. Де Фонтене был молод и хорошо собой, но его ласки скоро наскучили юной супруге. По парижскому обычаю, они разделили дом пополам: на одной половине муж развлекался со служанками, на другую Тереза приводила своих любовников. О ее ненасытности ходили легенды; говорили, что она внесла новшество в распорядок званых приемов, потчуя гостей не только изысканными яствами, но и своим телом. В бульварном листке «Скандальная хроника» говорилось, что «госпожа де Фонтене радостно и легко отдается всем близким друзьям дома». При этом шестнадцатилетняя попрыгунья успевала брать уроки игры на арфе, ставить спектакли в домашнем театре и сочинять стишки скабрезного содержания.

Среди этих занятий она даже не заметила начавшейся революции. Только осенью 1792 года, когда начались аресты бывших королевских вельмож и богатых финансистов, Тереза вместе с мужем и двухлетним сыном Теодором покинула столицу. Они отправились в Бордо, чтобы морем бежать из Франции, но случилась ссора, и маркиз уплыл один, забрав с собой все деньги и ценности. Семейство Кабаррус еще раньше перебралось в Мадрид. Тереза осталась в чужом городе, без денег и знакомых, но паниковала недолго. Для начала она отправила в Конвент послание, в котором отрекалась от мужа – «презренного феодала», - и предлагала отечеству свои услуги в сфере руководства каким-нибудь богоугодным заведением. «Я требую почетного преимущества, - писала она. - пусть женщин призовут во все убежища несчастья и страданий, чтобы доставить утешение и заботливый уход всем достойным сожаления».

Она рассчитала правильно – в период Французской революции женщины обрели невиданное влияние. В Бордо они объединились в клуб «Подруги конституции» и устраивали шествия с пиками и ружьями, требуя крови аристократов. Во главе этих процессий неизменно шла Тереза, привлекающая восхищенные взоры мужчин своей статной фигурой, томным взглядом и распущенными черными кудрями. В свободное время она сочиняла проекты реформ – например, предложила сделать обязательным обучение в школе и ввести там труд и физкультуру. Полные забот дни сменялись ночами любви, которыми она дарила «отцов города». В ее сети попал и всемогущий комиссар Конвента Жан Ламбер Тальен, прибывший в Бордо осенью 1793 года наводить революционный порядок. С собой он привез гильотину, которая с тех пор работала без передышки, ежедневно срубая десятки голов. Под нож мог попасть любой: Тальен объявил, что те, кто посмеет заступаться за арестованных врагов революции, сами будут объявлены врагами.

И все же однажды Тереза Кабаррус бесстрашно явилась к нему, чтобы вступиться за вдову казненного жирондиста Буайе. Свершилось чудо: каменное сердце комиссара дрогнуло, и он велел освободить вдову. Вскоре роман Терезы с Тальеном стал известен всему городу. Ей не слишком нравился этот тощий, неряшливый субъект с рыбьими глазами, но выхода не было. «В шторм приходится хвататься за все, что может плавать», - откровенно говорила она. Многие упрекали ее за связь с палачом; говорили даже, что они устраивают свидания в комнате с видом на гильотину и сливаются в объятиях именно тогда, когда в корзину падает голова очередной жертвы. Это была клевета: Тереза видеть не могла гильотину и вскоре убедила любовника убрать ее с глаз долой. Заодно она спасала от смерти знакомых и незнакомых – первых бесплатно, вторых за хорошие деньги. Торговля жизнью процветала до тех пор, пока кто-то не донес на Тальена в Конвент. Комиссара отозвали в Париж, где его допрашивал сам Робеспьер. Узнав о Терезе, Неподкупный был взбешен. Этому фанатичному аскету, который боялся и ненавидел женщин, была ненавистна любовь, превращавшая львов революции в кротких ягнят. Еще больше он разъярился, когда узнал, что после отъезда Тальена Тереза умудрилась соблазнить его преемника Жюльена, а также командующего гарнизоном Брюна – будущего наполеоновского маршала. Чтобы остановить разложение, он приказал вывезти «вавилонскую блудницу» в Париж и здесь арестовать.

В мае 1794 года Тереза оказалась в мрачной камере тюрьмы Ла-Форс. Якобинский террор переживал свой пик, и ее соседей каждый день уводили на казнь. В любой момент могла наступить ее очередь. Но и в этот страшный миг она не потеряла выдержки. Ее последней надеждой оставался Тальен, которому удалось оправдаться перед Конвентом. Расплатившись, как обычно, своим телом, она упросила охранника передать возлюбленному записку с просьбой о помощи. Бывший комиссар тут же начал действовать – не только ради прелестей испанки, но и для собственного спасения. Террор все больше угрожал ему и таким как он – людям, попавшим в революцию случайно и использовавшим ее для своего обогащения. Вокруг Тальена объединились участники заговора – депутаты Баррас, Фрерон, Колло д’Эрбуа. Их действия ускорила очередная записка Терезы: «Только что от меня ушел судебный исполнитель. Он сказал, что завтра я должна буду предстать перед революционным трибуналом, то есть пойти на эшафот. Это мало походит на то, что приснилось мне сегодня: что Робеспьера больше нет, а двери тюрем открыты. Из-за вашей недостойной мужчины трусости во Франции скоро не останется никого, кто мог бы воплотить мой сон в жизнь».

Получив записку, Тальен чуть было не кинулся в тюрьму освобождать подругу. Удержав его, заговорщики разработали план переворота, назначенного на 27 июля – 9 термидора по календарю Республики. Накануне Тальен всю ночь ходил из угла в угол, повторяя сочиненную им речь против Робеспьера. Время от времени он выхватывал из-за пазухи кинжал и кровожадно размахивал им. Днем, во время заседания Конвента, этот кинжал сыграл решающую роль. Завершив речь, Тальен извлек его и воскликнул: «Граждане, если вы немедленно не свергнете тирана, это оружие вонзится в мою грудь!» Депутаты, которым давно надоел мрачный фанатизм Неподкупного, почти единогласно проголосовали за его смещение и арест. На следующий день Робеспьер и его соратники взошли на эшафот. В тот же час Тереза Кабаррус вышла из тюрьмы, воскликнув: «Этот день – счастливейший в моей жизни!» Быстро разнеслась легенда, что именно ей страна обязана спасением от ужасов террора. Какой-то льстец прозвал ее «богоматерью термидора», и это прозвище подхватили все.

Очень скоро Тереза вышла замуж за Тальена, и у них родилась дочь, получившая имя Термидор. Супруги поселилась с ним в уютном особняке на улице Шайо. Почти ежедневно там устраивались балы и приемы, куда стекалась вся парижская элита, уцелевшая от кровавых эксцессов революции. Тереза появлялась перед гостями, одетая по последней моде, о которой вспоминает современник Роже де Парна: «Женщины показывали себя полуголыми, отбросив всякий стыд, стремились только к одному: обратить на себя внимание. Без рубашек, без нижних юбок, только в корсете и панталонах телесного цвета, они набрасывали сверху греческие туники из тончайшего светлого муслина, сквозь который просвечивали руки, ноги и грудь. Руки были украшены множеством браслетов строгих античных форм, так же и нижняя часть икр; ноги без чулок в открытых сандалиях, и на каждом пальчике ноги кольцо с бриллиантом или драгоценной камеей». Иногда и этих смелых нарядов ей было мало, и она, будто невзначай, обнажала грудь или надевала юбку с разрезом до талии, чтобы все могли видеть ее стройные ноги. Музыка гремела все громче, пары танцевали, тесно прижимаясь друг к другу, и тон задавала сама хозяйка – раскрасневшаяся от удовольствия, с горящими черными глазами. В какой-то момент по ее команде слуги тушили свечи, и начиналась оргия. При этом Тереза строго соблюдала чинность, свойственную «старому режиму». По свидетельству очевидца, «мужчины задирали юбки дамам, только поцеловав им руку, а дамы позволяли ласкать себя только тем кавалерам, которые были им представлены».

Эти развлечения могли длиться бесконечно, если бы Тереза не ввязалась в монархический заговор – просто из прихоти, чтобы добыть своему отцу портфель министра финансов. Заговорщики были арестованы в ее салоне, а ее саму хорошенько припугнули, отбив охоту играть в политические игры. Опала жены рикошетом ударили и по Тальену, которому все чаще припоминали якобинское прошлое и террор в Бордо. К середине 1795 года недавний вождь Конвента лишился своего влияния, а вместе с ним и громадных доходов от взяток и поборов. Тут-то Тереза и задумалась о том, что, в сущности, никогда не любила мужа. Теперь он – подавленный, раньше срока постаревший и уже не проявлявший былой прыти в постели – и вовсе стал ей противен.

Привыкнув действовать без лишних раздумий, она попросила давнюю подругу Жозефину Богарне познакомить ее со своим любовником Полем Баррасом – самым влиятельным человеком в тогдашней Франции. С Жозефиной они какое-то время ждали казни в тюрьме, потом постоянно встречались на балах. Креолка не смогла отказать ей в пустячной просьбе, а она только этого и ждала. Сравнивая двух женщин, Баррас быстро увидел, что Тереза гораздо моложе. У нее, в отличие от Жозефины, прекрасные зубы и строй ные ноги – не говоря уже о знаменитой груди. Он увидел и другое различие: «Связи госпожи Тальен доставляли ей истинное удовольствие, в них она вкладывала весь свой пылкий темперамент. Госпожа Богарне же любила, только если была заинтересована в человеке… она никогда не забывала о делах». Понятно, что скоро Тереза заняла место рядом со щедрым и элегантным Баррасом. Однако скоро он начал тяготиться чересчур требовательной любовницей и уступил (злые языки утверждали – продал) ее известному откупщику Габриэлю Уврару. С тех пор пять лет подряд она исправно рожала ему детей, которых тут же отсылали в деревню к надежной кормилице. Всех их она записала на фамилию Тальена – бывший муж упорно не желал с ней разводиться.

В числе множества гостей ее салона не раз оказывался маленький офицер-артиллерист по фамилии Бонапарт. То он подавал Терезе стакан воды, то опрометью кидался выполнять какое-нибудь поручение. А однажды, когда они остались наедине, вдруг кинулся к ее ногам и стал умолять стать его любовницей: «Я завоюю весь мир и подарю его вам!» Тереза расхохоталась: «Мой дорогой, у меня к вам другое предложение. Вы совсем обносились, поэтому девушки вас не замечают. Вот вам талон на сукно, из которого вы сошьете новую форму и станете дамским любимцем». Она и подумать не могла, что скоро офицерик – из-за нового мундира или по другой причине, - станет любовником ее бывшей подруги Жозефины, тоже брошенной коварным Баррасом. В 1799 году он совершил переворот, став всемогущим первым консулом и отправив на свалку истории Барраса и его коллег из Директории.

Терезе оставалось только кусать локти, когда креолка стала консульшей, а затем и императрицей. К тому же Наполеон не забыл ей унизительного отказа, повелев ей через префекта полиции прекратить приемы на улице Шайо как «слишком шумные и оскорбляющие общественную нравственность». Да гости и сами уже не так охотно ехали к бывшей несравненной красавице, в черных кудрях которой уже появились первые седые волосы. Ранний расцвет сменился другой приметой южных женщин – ранним старением. Когда Терезе перевалило за тридцать, она решила обеспечить себе надежные тылы. Для этого был выбран самый перспективный из ее ухажеров – граф Франсуа де Караман, позже получивший титул князя де Шиме. В 1805 году они поженились и зажили на широкую ногу во дворце под Парижем. Бывшая распутница превратилась – во всяком случае, внешне, - в примерную супругу. Она родила мужу двух сыновей и дочь. Лично воспитывала их, воплощая в жизнь подзабытые педагогические проекты из ее послания Конвенту. Свою дочь Термидор она переименовала в Жозефину, рассчитывая подольститься к бывшей подруге. Та жест не оценила – правда, она посетила свадьбу Терезы, но ни разу не пригласила ее саму в императорский дворец. Привыкшая к наркотику власти «богоматерь термидора» очень переживала и утешилась только после падения Наполеона, когда ее снова начали звать во дворцы и салоны – хотя бы как достопримечательность давно ушедшего времени.

В конце 1834 года хозяйка имения Шиме слегла с тяжелым заболеванием почек. У ее постели собрались восемь из двенадцати ее детей, оставшихся в живых к тому времени. Потомки маркиза де Фонтене, Тальена, Уврара и последнего мужа – все они были дороги ей как напоминание о любимых когда-то мужчинах, о прекрасных днях молодости. «Ах, дети! – в упоении всплеснула она руками. – Вам даже не понять до чего прекрасной была прежде жизнь…» Она умерла 15 января следующего года. Ее всегда сопровождали скандалы, и последний случился уже после смерти, когда ее внебрачные дети потребовали признать их наследниками князя де Шиме. Суд отказал, оставив за ними фамилию умершего в 1820 году в нищете и забвении Тальена. Под той же фамилией осталась в истории прекрасная Тереза – не самая известная, но самая влиятельная из женщин Великой революции.

мадонна Термидора