Из цикла эссе об истории Франции: ШАХ И МАТ «ЧЕРНОЙ КОРОЛЕВЫ»

 

 

 

Романы и фильмы неизменно изображают Екатерину Медичи высохшей от злобы фанатичкой, безжалостной и коварной. Здесь всё неправда, кроме коварства – но оно было необходимо, чтобы управлять Францией в труднейший период ее истории.

     

XVI век, век королевы Екатерины, был поистине жестоким. Ренессанс нисколько не смягчил нравы – просвещенные правители резали, душили и травили друг друга и своих подданных еще более усердно, чем непросвещенные. Европу терзали войны, голод и чума, повсюду полыхали костры ведьм. Церковь, опора прежнего порядка, раскололась надвое, и католики с протестантами ждали только повода, чтобы схватиться насмерть. Тяжелее всех пришлось колыбели Возрождения, Италии, где к гражданским смутам добавились нашествия иноземцев. Во Флоренции эти события привели к падению господства купеческого семейства Медичи. В 1512 году Лоренцо Медичи вернулся к власти при поддержке Рима, а через год его дядя Джованни был избран папой под именем Льва Х. Чтобы укрепить положение семьи, новый папа решил женить своего 26-летнего племянника на Мадлен де ла Тур - племяннице Франциска I Французского, которой едва исполнилось шестнадцать. Пышная свадьба состоялась в апреле 1518 года в замке Амбуаз, а ровно через год молодая супруга произвела на свет девочку, получившую имя Екатерина. Увы, очень скоро Мадлен умерла от родильной горячки, а за ней последовал и Лоренцо, страдавший застарелым сифилисом.

Ранее сиротство стало первым испытанием для будущей королевы. Она росла в Риме, не зная тепла и родительской ласки. Для папы Льва и сменившего его Климента VII (тоже представителя рода Медичи) она была лишь выгодным товаром на рынке венценосных невест. Между тем войны за власть в Италии продолжались: в мае 1527 года в Рим ворвалась громадная армия германского императора Карла, подвергшая Вечный город страшному разгрому. Екатерина с горсткой придворных успела бежать во Флоренцию, но там ее ждали новые опасности. В городе, осажденном немцами, к власти снова пришли враги Медичи. Одни из них предлагали сдать девочку в бордель, чтобы вконец обесславить ненавистный род. Другие советовали выставить ее голой на крепостных стенах – пусть погибнет от пуль осаждающих. С большим трудом друзья семейства сумели спрятать Екатерину в монастыре, а потом переправить в Рим. Там она смогла отдохнуть от переживаний – гуляла в парках, любовалась картинами и статуями, много читала. Истинное дитя Ренессанса, Екатерина ценила образованность и выучила пять языков, включая латынь. Прилежно соблюдая обряды, она, как и многие ее современники, не страдала особой религиозностью, предпочитая проводить время не в церкви, а на балах или в библиотеке.

Здесь же, в Риме, она испытала первую влюбленность в своего кузена Ипполито Медичи. Этот красавец и острослов не мог жениться на ней, поскольку был кардиналом. К тому же у папы Климента были другие планы – он затеял переговоры о браке Екатерины с наследником французского трона принцем Генрихом. Король Франциск I не слишком стремился породниться с сиротой из купеческой семьи, но папе был нужен этот брак, и он дал за невестой щедрое приданое – 100 тысяч золотых экю и ценнейшие ювелирные украшения на 30 тысяч экю. В октябре 1533 года Генрих и Екатерина встретились в Марселе, где был заключен брак. После пышного праздника 14-летние супруги удалились в опочивальню, где их ждала громадная позолоченная кровать. Говорят, король Франциск отправился за ними и лично убедился, что молодожены «проявили доблесть в любовном состязании».

Кортеж новобрачных прибыл в Париж только весной следующего года. Там Екатерину ждало неприятное открытие: сердце ее мужа, к которому она успела искренне привязаться, было отдано другой – вдове королевского лесничего Диане де Пуатье. Она была на 20 лет старше принца, но покорила его благодаря красоте и незаурядному владению искусством любви. Все время Генрих проводил с ней, а забытая Екатерина скучала в своих покоях или предавалась новому для себя развлечению – охоте. Наравне с мужчинами она загоняла оленей и кабанов и первой среди дам начала ездить в седле по-мужски, для чего ей пришлось сменить платье на кокетливые штаны в обтяжку, получившие итальянское название «кальсоны».

«Качать права» забытая мужем принцесса не могла – ее единственный союзник, папа Климент, умер от малярии. К тому же она никак не могла забеременеть, что в то время было достаточным поводом для развода. Пришлось, скрепя сердце, улыбаться ненавистной Диане и искать ее дружбы – особенно после того, как в 1547 году король умер, и Генрих занял его место. К счастью, после девяти лет бесплодных попыток Екатерине удалось забеременеть, и с тех пор она ежегодно рожала здоровых младенцев – четверых сыновей и трех дочерей. В этом была и заслуга Дианы де Пуатье, которая буквально заставляла короля делить ложе с нелюбимой супругой. Она же подбирала малышам повитух и кормилиц. Это не прибавляло Екатерине любви к сопернице. Много лет спустя она писала дочери Маргарите: «Я радушно принимала ее, ибо король вынуждал меня к этому, и при этом я всегда давала ей почувствовать, что поступаю так к величайшему своему сожалению, ибо никогда жена, любящая своего мужа, не любит его шлюх». По слухам, однажды она даже провертела в потолке спальни Дианы дырку, чтобы узнать, чем эта «старуха» привлекает ее супруга. «Увидев всё, - сплетничал писатель Брантом, - она с досады принялась плакать, стонать и печалиться, говоря, что муж никогда не позволяет себе с ней таких безумств, как с этой женщиной».

Положение во Франции между тем усложнялось. Бесконечные войны вкупе с мотовством Дианы и ее родни опустошили королевскую казну. Ослаблением власти пользовались крупные феодалы и протестанты-гугеноты, которые требовали уравнять их в правах с католиками. В этих условиях Екатерине, которая по-прежнему много читала, попалось на глаза предсказание провинциального астролога, некоего Нострадамуса. Оно гласило:

«В течение сорока лет радуга не будет появляться,

А следующие сорок будет видна каждый день».

Радуга красовалась в личном гербе королевы, которой в 1559 году исполнялось ровно сорок лет. Будучи весьма суеверной, она вызвала астролога в Париж и долго беседовала с ним. Попутно Нострадамус предсказал судьбы всех ее сыновей, объявив, что все они один за другим займут королевский трон. Ободренная его пророчествами, Екатерина начала вести себя смелее. На исходе 1558 года она впервые осмелилась возразить Диане де Пуатье. Король грубо оборвал ее, и обиженная итальянка уткнулась в книгу. «Что вы читаете, мадам?» - осведомилась Диана, пытаясь сгладить ситуацию. «Историю Франции! - отчеканила Екатерина. – Здесь написано, что делами этого королевства всегда управляли потаскухи!»

Скандал замяли, а в следующем году Франция заключила мир с Испанией. По этому случаю старшую дочь Екатерины, 14-летнюю Елизавету, выдали замуж за испанского короля Филиппа II. По этому случаю в Париже состоялась архаичная забава – рыцарский турнир, на котором блистал сам Генрих, одетый в черно-белые цвета Дианы де Пуатье. 30 июня король, уже сломавший несколько копий, сошелся в поединке с капитаном шотландской гвардии Габриэлем де Монтгомери. При столкновении копье шотландца треснуло, и его острие вонзилось Генриху в левый глаз. Все усилия врачей оказались тщетными – 10 июля король скончался.

Пророчество Нострадамуса сбылось. Сорокалетняя Екатерина стала повелительницей Франции, монархом которой был объявлен ее старший сын, 15-летний Франциск II. Уже через год этот тщедушный юнец скончался, уступив трон своему брату Карлу IX. Двое младших, Генрих Анжуйский и Франциск Алансонский, неустанно плели интриги, что усугубляло смуту в обществе. Религиозный раскол добрался до придворных сфер – принц Конде и молодой король Наварры Генрих примкнули к протестантам, влиятельный герцог Гиз возглавил католиков. В 1562 году его люди напали на молящихся гугенотов в местечке Васси, что вызвало открытую войну. Во многих городах происходили столкновения, в которых не щадили ни женщин, ни детей. Дороги заполнились беженцами, налоги не собирались, целые области вышли из-под контроля властей.

В этих условиях Екатерина Медичи стала единственным человеком, который удерживал страну от распадения на части. Выйдя из тени, в какой находилась при Генрихе и Диане, она предстала перед подданными в образе строгой и справедливой правительницы. Внешность ее была не слишком царственной – невысокая, полная, с редеющими волосами и глазами навыкате. Придворные остряки, не особенно таясь, называли ее «итальянской торговкой». Но желание шутить пропало после первых крутых мер королевы-матери. Еще после смерти матери она отправила в изгнание ненавистную госпожу де Пуатье - правда, предоставив ей довольно щедрую пенсию. Вопреки молве, Екатерина не была жестокой. При ней погасли костры инквизиции, зажженные в правление ее мужа. С врагами она предпочитала разбираться без театральных эффектов – с помощью яда, как было принято на ее родине. При ней всегда находился таинственный мэтр Рене – то ли итальянец, то ли еврей, в совершенстве владевший техникой изготовления ядов. Молва приписывала ему множество ядовитых «ноу-хау», включая книгу с отравленными страницами и свечу, в которой пламя в строго определенное время доходило до слоя, пропитанного ядом. Многое здесь придумано, но факт остается фактом – враги королевы и ее детей не раз умирали скорой и загадочной смертью.

В ее арсенал входили и более гуманные методы. Не доверяя мужчинам, она окружала себя женщинами из числа фрейлин. Это был знаменитый «летучий отряд» королевы: 30 – 40 молодых красоток, благоухающих духами (их делал тот же мэтр Рене) и обученных всем видам любовного искусства. Под их влиянием самые лютые враги Екатерины превращались в покорных овечек. А для самых упорных у тех же прелестниц были припасены яд или кинжал. Убийства совершались под покровом ночи, тайно, и оттого пугали еще сильней. Неизвестно, читала ли королева труды своего земляка Макиавелли, но его рекомендациям она следовала слово в слово. Как и советам астрологов, которые вели наблюдения за звездами с крыши ее дворца. Она верила в приметы и никогда не назначала важных дел на пятницу, которую считала несчастливым днем. Кто-то предсказал, что ей грозит смерть от имени Сен-Жермен, и с тех пор она никогда не посещала городов с таким названием. Но от судьбы не ушла – перед кончиной ее исповедовал священник по фамилии Сен-Жермен.

Став вдовой, королева снимала черное платье только по случаю свадьбы сыновей. Однако она носила тонкое шелковое белье, ела только на серебряной посуде, любила театральные представления, игры и непристойные шутки. Уже в старости, когда ее власти угрожала опасность, она развлекалась тем, что вместе с придворными дамами нарядила министра финансов Бельевра в женское платье и учила его делать реверанс. Она любила вкусно поесть и однажды чуть не умерла, объевшись рагу из артишоков и петушиных гребешков. Ей же принадлежит сомнительная заслуга внедрения в Европе табака – она стала нюхать привезенное из Америки зелье по совету дипломата Жана Нико, эту привычку переняли придворные, а потом она распространилась в народе. Фамилия Нико осталась увековеченной в слове «никотин».

В 1564 году, чтобы успокоить взбаламученную страну, Екатерина пустилась в большое путешествие через всю Францию. С ней ехали король Карл, придворные, слуги и даже медведи из придворного зверинца (она любила животных и говорила, что они вполне заменяют ей общество людей). По пути королева посетила город Салон, где жил Нострадамус. На сей раз его пророчества были туманны, а завидев юного Генриха Наваррского, он воскликнул: «Вот будущий обладатель французского трона!» Это разгневало Екатерину: чужак и к тому же протестант завладеет наследством ее детей! Этого надо было избежать любой ценой. Вернувшись в Париж, она открыто встала на сторону католиков. Началась новая война, в которой погиб принц Конде - говорили, что нанятый королевой итальянец Козимо Руджери извел его при помощи порчи. Новым вождем гугенотов стал адмирал Колиньи, запросивший помощи у протестантов Англии и Германии. Страну растаскивали по кускам, и Екатерина попыталась бороться с этим при помощи испытанного средства – династического брака.

На сей раз это был брак Генриха Наваррского и ее дочери Маргариты. 19-летняя Марго уже прославилась любовными похождениями - говорили, что ее лишил девственности брат, Генрих Анжуйский. В политических целях на это закрыли глаза. Свадьбу сыграли в августе 1572 года, когда в столицу съехались все лидеры гугенотов. Сразу же начались их конфликты с парижанами, большинство которых были добрыми католиками. Колиньи был ранен в результате покушения, и гугеноты грозились отомстить за это «итальянской волчице и ее щенкам». В политической игре королеве был объявлен шах, и она примкнула к заговору католиков во главе с герцогом Гизом. На рассвете 24 августа – дня святого Варфоломея, - по набату церкви Сен-Жермен л’Оксерруа заговорщики ворвались в дома мирно спящих протестантских вождей и перебили их. Та же судьба постигла раненого Колиньи, а Генрих Наваррский спасся только ценой перехода в католичество. Было убито примерно 200 дворян, но потом началось непредвиденное: мирные обыватели, вооружась чем попало, набросились на своих соседей-гугенотов и стали безжалостно избивать их. Эта расправа длилась три дня и унесла гораздо больше жизней – до 2500. Вину за нее история возложила на Екатерину, хотя она все это время молилась у себя в комнате. Говорят, даже плакала. А вот король Карл азартно стрелял из аркебузы по бегущим протестантам и потом еще хвастался этим.

Варфоломеевская ночь вырыла между враждующими сторонами глубокую пропасть. Понесшие тяжелый урон протестанты укрылись в своих крепостях на юге. Герцог Гиз держался победителем и уже начал претендовать на французскую корону – особенно после того, как в 1574 году Карл IX умер, не оставив наследников. Его брат Генрих, незадолго до этого ставший королем Польши, спешно покинул Варшаву и занял шатающийся французский трон. Женившись на родственнице Гиза Луизе Лотарингской, он не проявлял к жене никакого интереса, проводя все время в компании своих разодетых и надушенных любимцев, получивших прозвище «миньоны». Франциск Алансонский, ставший теперь герцогом Анжуйским, не скрывал презрения к брату, а ссоры их придворных превращались в настоящие побоища. Картину дополняли бесконечные любовные увлечения Марго, одно из которых привело к бегству ее мужа на юг, где он немедленно примкнул к протестантам. Королева возмущалась поведением распутной дочери – еще до брака с Наварцем она в кровь избила Марго за роман с юным еще Гизом. Сама королева, вопреки сплетням, была равнодушна к плотским утехам даже в молодости. А теперь ей было под шестьдесят, у нее болели ноги, мучили желудочные колики, а вести корабль власти становилось все труднее.

В 1576 году Гиз и его сторонники создали Католическую лигу, фактически захватившую власть в Париже. Король Генрих III отстранился от дел, проводя время в компании своих миньонов, шутов и комнатных собачек. Оставшийся не у дел Алансон отправился в Нидерланды, где примкнул к восстанию против испанцев, надеясь стать королем этой страны. Годы бесплодной борьбы ни к чему не привели - в 1584 году «новый Геркулес», как он хвастливо называл себя, скончался от дизентерии. Из всех детей Екатерины в живых остались только король и истаскавшаяся, безобразно растолстевшая Марго, заточенная по приказу матери в замок Юссель. Итальянка все чаще думала, что Нострадамус, умерший еще в 1566 году, оказался прав. Все ее сыновья, кроме задиры Франциска, побывали на троне, и теперь династии Валуа предстоит уйти в небытие. Ей угрожали не только гугеноты на юге, но и католики в самом Париже. Чуть ли не ежедневно они бушевали под стенами Лувра, выкрикивая оскорбления в адрес Екатерины. Новая любовница Гиза герцогиня Монпансье всюду таскала с собой ножницы, угрожая постричь ими в монахини не только королеву-мать, но и ее женоподобного сына.

В мае 1588 года Католическая лига усеяла столичные улицы баррикадами. Швейцарская гвардия короля была разбита, и ему пришлось бежать из города; Екатерина уже не могла ехать верхом, и ее несли в паланкине. Двор обосновался в Блуа, где начались долгие переговоры Генриха III с Гизом. В конце концов в отчаянной попытке спасти власть король пошел на решительные меры. 23 декабря у входа во дворец на Гиза напали стражники, заколовшие его кинжалами. Это злодейство тоже приписывают Екатерине, хотя ее, прикованную к постели, даже не известили о подготовке покушения. В тот же день Генрих торжествующе заявил ей: «Теперь, наконец, я стал королем». Она еле слышно возразила: «Нет, государь, вы потеряли свое королевство».

Так и случилось – разъяренные сторонники Гизов объявили о непризнании власти династии Валуа. Королева уже не могла этому помешать: на рождественской мессе она простудилась и утром 5 января с большим трудом продиктовала завещание. В половине второго того же дня она умерла от легочного удушья. По привычке заговорили об отравлении, поэтому король приказал произвести вскрытие тела. В феврале ее похоронили в Блуаском соборе – парижане, не простившие ей смерти Гиза, не позволили поместить тело в усыпальницу Валуа и грозили выбросить его в Сену. Позже прах королевы все же перенесли в Париж, но в дни Французской революции выбросили из могилы. Какой-то нотариус взял на память одну из ног королевы – тех самых ног, что, по свидетельству современников, были самой красивой деталью ее фигуры. Через много лет кость передали в музей Таве.

После смерти Екатерины неизвестный шутник сложил о ней эпитафию: «Здесь покоится королева, ангел и демон в одном лице. Все, что она защищала, погибло. Она подарила миру трех королей и пять войн, приняла много хороших и дурных законов. Пожелай ей, прохожий, рая и ада». Исторяи все-таки поставила «черной королеве» мат  - династия Валуа, сохранению которой она посвятила всю жизнь, рухнула в августе 1589 года, когда монах Жак Клеман заколол Генриха III, и власть все-таки перешла к Наваррцу. Религиозные войны продолжались еще десять лет. В итоге католики и гугеноты примирились, но – странное дело, - те и другие сохранили стойкую неприязнь к королеве Екатерине. Что вряд ли справедливо: будучи реалисткой, она пролила куда меньше крови, чем убежденные в своей правоте фанатики из обоих враждующих лагерей.

 

Вадим Эрлихман