Rоронавирус останется навсегда, и это хорошо

Всемирно известный генетик из Израиля: коронавирус останется навсегда, и это хорошо .

 

Д-р Шарон Муалем объясняет, почему началась пандемия, и как коронавирус изменит эволюцию человека

Йогев Кармель, Калькалист|

04.04.20

Д-р Шарон Муалем. Фото: Chad Hunt

 

Д-р Шарон Муалем, в отличие от многих из нас, взирает на эпидемию коронавируса с оптимизмом. Он не принижает значения происходящей трагедии - более того, он давно понял, что приближается пандемия, и ждал ее.  Муалем считает, что человечество выйдет из нее более сильным и умным. "Коронавирусу не дано стереть человечество с лица земли. Нам гораздо больше надо бояться климатических изменений или падения астероида", - считает он.

Д-ру Муалему 46 лет. Он родился в Израиле, но рос в Канаде и США. Сейчас он известен во всем мире как исследователь вопросов на стыке медицины, генетики и эволюционной теории.

Он считает, что эволюция продолжается, и геном человека реагирует на изменяющиеся обстоятельства.

Муалем опубликовал ряд научно-популярных бестселлеров. Его книга  "Выживают именно слабые", вышедшая в 2007 году, переведена на 30 языков, стала книгой года по версии Amazon и включена в список бестселлеров The New York Times.  Другая его книга о генетическом превосходстве женщин выйдет на иврите ближайшей осенью.

Помимо научных исследований, Муалем основал 5 стартапов и зарегистрировал 25 патентов.  В последнее время команда его лаборатории из нью-йоркской больницы Mount Sinai собирает сведения из разных источников, чтобы составить общую картину эпидемии коронавируса и ее последствий.

– Вы полагали, что такая пандемия в принципе возможна?

– Да.  Я не понимал, как этого до сих пор не случилось. Человеческое общество стало жить в условиях большой плотности населения. Уровень урбанизации достиг величин, которых никогда не было. Люди постоянно контактируют друг с другом в городах, в том числе и опосредованно, скажем, через кнопки лифта. То, что у нас не было эпидемий 100 лет, свидетельствует о мощи нашей иммунной системы.

– Деревья в лесу тоже растут плотно, но там эпидемий не бывает.

– Деревья в лесу – это не монокультура, состоящая из одного биологического вида. А вот в сельском хозяйстве при выращивании монокультур эпидемии как раз бывают: если появляется грибок, он заражает все растения. Поэтому приходится постоянно применять пестициды. Будь на поле биологическое разнообразие, грибок не смог бы перескочить с одного вида на другой.

В природе нет лесов из одних сосен, такое может быть только в искусственно посаженном лесу.  И если приходит эпидемия, она может уничтожить весь лес. Это похоже на эпидемию человека в городе.

– Выходит, пандемия – это проблема роста городов?

– Пандемии прошлого всегда поражали города с большой плотностью населения. Эта проблема существует уже две тысячи лет. Во время первой пандемии чумы, разразившейся 1500 лет назад, люди покинули города и вернулись в них лишь после начала промышленной революции. Когда в Лондоне происходили вспышки оспы или чумы, люди покидали его. Сейчас я живу на Манхеттене, и те, кто мог покинуть его и переместиться в сельскую местность, сделали это. Такие паттерны повторяются в истории человечества.

– Получается, для профилактики эпидемий надо снизить уровень урбанизации?

– Да. Города позволяют более эффективно управлять ресурсами, но цена этого – большая уязвимость перед эпидемиями.

– Но уменьшение уровня урбанизации невозможно в XXI веке.

– Оно невозможно при существующих подходах.  Мы еще не задумывались о городах на воде или иных формах размещения.

– Но коронавирус убивает в основном пожилых людей.  Даже высказывались мнения, что с этим надо смириться. Природа, дескать, подает сигнал о перенаселенности и о том, что настало время освободить место для нового поколения.

– На самом деле уязвим более широкий диапазон возрастов, включая 30-50 лет.  Но, знаете, у меня есть для вас хорошая новость: вирус не убивает слишком много людей, чтобы не исчезнуть самому.

Основным переносчиком вируса являются дети. Их иммунная система не созрела, и это защищает их от смертельного цитокинового шторма. С другой стороны, дети постоянно контактируют друг с другом и распространяют вирус среди своих семей. Это оптимальная стратегия для вируса: слабость иммунной системы детей облегчает заражение, а болезнь протекает у них не столь тяжело. Кроме того, им осталось жить очень долго, что обеспечит вирус местом проживания.

Израильский врач: убивает не коронавирус, а реакция на него

– Так коронавирус останется с нами навсегда?

– Скорее всего. Любая эпидемия изменяет геном человека и является фактором эволюции. Это происходит двумя путями.

Первый – это уничтожение большого числа людей, а выжившие передают вирус дальше.

Второй – это непосредственное влияние на геном. 8% нашего генома состоит из остатков вирусов, вызывавших эпидемии в прошлом, проникших в геном и сохранившихся там.

Есть сообщения, что у зараженных мужчин обнаруживали концентрацию вируса в яичках, это значит, что они передадут его потомкам.  Возможно, эти изменения генетического кода придадут человеку новые свойства, но это станет известным в отдаленном будущем. Возможно, мы узнаем, почему часть людей заболела, а часть – нет. Возможно, что у некоторых умерших в молодом возрасте иммунная система была заточена на борьбу с микробами, но при контакте с вирусом выдала избыточную реакцию.

– Есть ли различия в реакции на коронавирус мужского и женского организма?

– Мужчины заражаются коронавирусом чаще. Люди считают, что причина в поведении, мол, мужчины больше курят и реже моют руки. Это верно лишь отчасти. На самом деле женская иммунная система намного сильнее мужской. Это связано с эволюцией – женщинам надо выживать, чтобы заботиться о детях.

– Важная часть вашей работы связана с эпигенетикой, то есть изменениями генетического кода в соответствии с обстоятельствами. Оставит ли нынешняя травмирующая эпидемия свою печать на геноме?

– Трудно считать ее травматичной. То, что происходит сейчас, происходило на протяжении тысячелетий, до возникновения научной медицины и гигиены. Нам повезло, что в последние 100 лет мы избежали пандемий.

На эпигенетику повлияет любой перенесенный кризис, но последствия можно будет заметить лишь в отдаленной перспективе. Мы знаем, что потомки выживших в Холокосте более склонны к ожирению, ибо организм их родителей страдал от голода и запасал больше питательных веществ, и эта особенность передалась по наследству.

Сейчас можно ожидать рождения детей, более склонных к ипохондрии, но это не обязательно плохо. Почему люди боятся змей, хотя сталкиваются с ними лишь немногие? Поскольку этот страх выработался на генетическом уровне в ходе эволюции. Возможно, эпидемия COVID-19 – наилучший способ привить страх перед микробами, и люди начнут чисто инстинктивно чаще мыть руки и проявлять осторожность при контакте с разными предметами.

– Когда пик пандемии спадет, что делать со всеми зараженными до появления вакцины?  Нельзя же загнать их в карантин на годы?

– Французские исследователи сообщили, что у 24 зараженных, получавших плаквенил (гидрохлорохин), простое и дешевое средство от малярии, лекарство подавило способность вируса к размножению: через 6 дней приема вирус исчез из их организма (через некоторое время после интервью с д-ром Муалемом выяснилось, что результаты эксперимента были сомнительными, а директор американского НИИ инфекционных болезней назвал их эпизодическими). Люди, принимающие это средство, может быть, не вылечатся, но перестанут быть заразными.

– В США сейчас наибольшее число больных, и их число растет с устрашающей скоростью. Справится ли система здравоохранения страны с этой проблемой?

– Это зависит от того, как люди станут соблюдать правила самоизоляции, но надежд на это мало. В стране с населением более 300 миллионов возможны миллионы смертельных случаев. Но я остаюсь оптимистом.