По поводу отравления Алексея Навального идут бурные обсуждения – почему всё произошло так как произошло? Говорят – если хотели бы убить – убили бы. Действительно, вполне логично было бы вывести его из строя, но не убивать: неполноценный враг лучше мертвого врага. Но есть определенные технические обстоятельства, которые подрывают эту стройную теорию.
Я сам не являюсь токсикологом, но будучи радиохимиком, подробно изучал обстоятельства отравления Александра Литвиненко полонием-210 [https://polit.ru/article/2016/02/22/zhuikov/]. Материалов было очень много, и далеко не все вошли в итоговый судебный доклад. Позднее я проводил сравнение отравления Литвиненко с отравлением Скрипалей «новичком» [https://trv-science.ru/2018/04/10/polonij-i-novichok/].

Что важно для данного дела?
Во всех случаях выбирали такой яд, который трудно обнаружить. Полоний имеет очень низкую гамма-постоянную, поэтому его не заметить с помощью обычных счетчиков Гейгера. Британские ученые сумели достаточно логично прийти к версии и проверить ее — версию отравления альфа-активным радионуклидом. Применение альфа-активных изотопов для отравления ранее не было известно. Была и доля везения в этом деле.

«Новичок» отличается тем, что по сравнению со стандартными боевыми отравляющими нервно-паралитическими веществами (зарин, зоман, V-газы) требуется гораздо меньшие количества «новичка», которые трудно обнаружить. Кроме того, он не был зарегистрирован в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). Но современным методом масс-спектрометрии в сочетании с хроматографией удалось все надежно определить. И здесь повезло в том, что этот анализ был проведен очень быстро – как только стало известно, что Скрипаль – эмигрант из России. А лаборатория в Портон-Дауне расположена менее чем в 20 км от Солсбери, где произошло отравление.
Очень непростой вопрос – выбор дозы для отравления. Литвиненко пытались отравить полонием по меньшей мере трижды. Первый раз — 16 октября 2006 года в офисе компании Erynis. Второй раз — 26-27 октября в отеле Sheraton. И, наконец, 1 ноября в Pine Bar гостиницы Millеnium. При первой попытке 16 октября в Литвиненко попало только ¹⁄₁₀₀ часть от того количества, которое было введено впоследствии. Скорее всего, он бы все равно умер через полгода или год, но для отравителей введенная доза конечно оставалась неизвестной. Поэтому была вторая попытка, которая совсем не удалась: Литвиненко вообще не пришел пить заказанное для него вино, и неиспользованный полоний был утилизирован в номере Лугового отеля Sheraton. Третья попытка отравления 1 ноября была успешной, и там в Литвиненко попало громадное количество полония – раз в 30 больше, чем было достаточно для отравления.

Таким образом, точно употребляемую дозу рассчитать невозможно. Это всегда палка о двух концах – чем больше вещества, тем надежнее, но тем и легче его потом обнаружить. А сколько отравляемый человек потребит заготовленного для него яда – тоже неизвестно.

В чем-то и здесь повезло: Луговой и Ковтун продемонстрировали низкий профессионализм, везде наследили, и в результате удалось подробнейшим образом установить всю историю отравления и раскрыть это преступление. По целому ряду обстоятельств ни о какой провокации не может быть и речи.

Против Навального применили некий ингибитор холинэстеразы. Вообще это довольно широкий круг веществ, в том числе, упомянутые выше зарин, зоман, V-газы, «новичок». Все это фосфоро-органические вещества. Кроме углерода, кислорода, водорода и фосфора, зарин и зоман содержат еще фтор, V-газы – азот, а «новичок» (вещество А-232) – и фтор, и азот. Но дело конечно не в элементном составе, а в структуре этих органических веществ, которую можно определить с помощью масс-спектрометрии с хроматографией – очень чувствительного метода. Некоторые вещества такого класса можно сделать неустойчивыми, чтобы они разлагались на воздухе и в теле человека. Например, зоман гидролизуется и разлагается на 50% в нейтральной среде уже за 41 час. Современные отравляющие вещества (ОВ) такого класса могут разлагаться и намного быстрее. Я очень скептически отношусь к возможности использования в данном случае дихлофоса или блокаторов холинэстеразы, применяемых в лечебных целях, потому что их нужно было бы использовать огромное количество для такого отравления, которое давно бы уже определили.
Можно ли будет обнаружить само ОВ – зависит и от характеристик этого вещества, и от использованной дозы, и от времени, прошедшего после применения, и от чувствительности аппаратуры. Понятно, что Омске такой аппаратуры вообще нет. Насколько быстро удалось доставить анализы Навального в Портон-Даун – пока не известно.

Отравителям Навального было очень трудно угадать дозу. Можно было дать с запасом в 30-100 раз больше, как в последнем случае с Литвиненко, но тогда вещество намного легче было бы обнаружить. Трудно было и угадать, когда будет введен антидот атропин. Очевидно, что действовали из соображения «уж как получится». И смерь, и просто тяжелое отравление были вполне возможны.
Наши никогда и ни при каких обстоятельствах не признают причастность к отравлению Навального, хотя бы потому, что это значит, что в России нарушают Конвенцию о запрещении химического оружия, а это уже очень серьезно. (Производство, например, полония-210 не запрещено.) Ссылка на возможных частных лиц не спасает: это значит, что в нашей стране не контролируют доступ к таким ОВ. Россия уже должна была уничтожить ВСЕ их запасы в 2017 г.