Проблема исторической динамики.

 

                                              

Базовые характеристики культуры и историческая динамика.

 

 

Нам доводилось писать об этой проблеме.[1] Однако,  данная  тема  заслуживает более подробного исследования и продвижения вглубь. Начнем с того, что историческая динамика неразрывно связана с  интенсификацией и оптимизацией всех  систем и элементов социокультурного целого.

    Проблема динамики в нашей стране (как,  впрочем, и в других странах),  связана с  устойчивыми, базовыми характеристиками культуры и сознания общества. В нашем случаек базовым характеристикам относится экстенсивная   доминанта, которая  коренится в традиционной ментальности и в самой ткани культуры. Иными словами, предстает как естественная и единственно возможная. Многие люди просто не постигают, о чем речь, ибо альтернатива не представлена в окружающей их культуре.

      Пара категорий «экстенсивное» и «интенсивное» описывают существенные, в некотором отношении ключевые характеристики человеческой деятельности. Многие наши соотечественники обходятся без четкого понимания этих   категорий, понимая их примерно так: экстенсивное это плохое, а интенсивное –энергичное и хорошее.

Так вот, категория «экстенсивное» описывает такой тип хозяйства,  и шире человеческой деятельности, в рамках которого изменения носят количественный характер. Здесь повышение объема продукции достигается за счет  вовлечения в хозяйственную деятельность дополнительных ресурсов.

   Противоположная категория «интенсивное» описывает тип хозяйства и человеческой деятельности,  в рамках которого изменения носят качественный характер. Здесь повышение объема и качества продукции достигается  за счет усовершенствования технологий, оптимизации производственного процесса., более рационального использования рабочей силы  и материальных ресурсов.

    Переведем эти понятия на язык отдельного человека. Мир традиционного человека вечен и неизменен. К примеру, он работает на заводе, который построили еще при его отце. Завод этот должен работать вечно. Это же относится к сельскому хозяйству и любому другому роду деятельности. К заводу могут пристроить новый цех, но это будет то же производство. Крестьянин может быть вынужден переехать в другое,весьма отдаленное  место. Но там будет такое же поле,тот же труд и, по существу, та же жизнь.Экстенсивная стратегия позволяет ему оставаться неизменным. Сегодня он будет работать так же, как и вчера. Все привычно, проверено, надежно.   В таком жизненном сценарии трудовая и бытовая активность  реализуется на уровне  давно усвоенных телесных практик. Не надо осваивать что-либо, переживать, трансформировать устойчивую систему действий и ориентаций.

   Что же касается интенсивной стратегии бытия, то здесь все совсем по другому. Мало того, что жизнь требует от человека постоянно  узнавать и осваивать что то новое. В идеале он сам должен рождать инновации, придумывать что то такое, чего не было вчера, что лучше, оптимальней, эффективнее. И это не разовое усилие, а постоянное условие существования. Традиционный человек  к этому в принципе не готов. Он противится интенсификации, стремится подменить ее экстенсивными решениями, выхолостить  и незаметно перейти к  привычной жизни по старому.

   Рассмотрим  эволюцию России за последние 150 лет. В последней четверти XIX века российская экономика развивалась довольно энергично. Возникали новые производства, строились железные дороги, формировался единый общенациональный рынок. Эти процессы шли до 1914 года, а во время войны за счет чрезвычайных усилий были достигнуты впечатляющие новые результаты. Однако,  развитие носило экстенсивный характер. Объемы производства достигались за счет привлечения новых ресурсов, как материальных, так и человеческих.

 При том, что в стране складывался сектор экономики, интенсивный по своей природе, он существовал в  традиционно экстенсивном обществе, что порождало существенные проблемы  и сдвигало современное промышленное производство к экстенсивным решениям.

   В стране разворачивалась городская революция. Люди из глубинки шли в города. Наиболее продвинутые российские промышленники устанавливали высокопроизводительное современное оборудование, разумеется импортное.  В целом же, перед нами процесс экстенсивного  промышленного развития страны с большим человеческим и ресурсным потенциалом застрявшей в предыдущие эпохи и отстающей от передовых стран  Европы на 100-150 лет.

В  начале ХХ века Россия занимала первое место по экспорту зерновых. Общий объём экспорта зерновых составил 651 млн рублей. Россия занимала 1-е место по производству  и экспорту сливочного масла. Было экспортировано 77576 тонн сливочного масла.

   Мировая война и большевистская революция  сломала предыдущую модель развития.  Многие историки  сходятся в оценке  советского  режима как диктатуры развития. Иными словами, проблема развития, а стало быть интенсификации, была осознана на государственном уровне.  Цели развития заложены в базовые  идеологические и политические документы   и превращаются в руководство к действию. Забудем о тех методах, с которыми большевики добивались решения поставленных задач. Как же можно оценить результат.

   Результат оказался катастрофическим. Советский Союз проигрывал капиталистическому западу в качестве оборонной техники и был вынужден компенсировать низкое качество количеством. Согласно данным SIPRI (Стокгольмский институт исследований проблем мира) в 1986 году на одну пушку стран НАТО приходилось 7 пушек стран  Варшавского договора.

Проблема сельхозпроизводства в СССР оказалась принципиально неразрешимой. Последовательное перемещение людей в города привело к тому, что к 1960 году городское и сельское население РСФРС уравнялись. Иными словами, один сельский житель должен был кормить двух человек – себя и одного горожанина. Однако, советское сельхозпроизводство оказалось не способным к этому. С 1963 года  СССР в больших объемах закупает зерно в США и  Канаде. Проблема в имманентно экстенсивном характере советского сельхоз производства. Согласно американским данным «Если в 1954-1958 годах средняя урожайность пшеницы в СССР достигала 7,3 центнера с гектара, то к 1962 году она снизилась до 6,1 центнера».[2]

Советское правительство видело решение названных проблем на путях   экстенсивного развития. Программа «Освоения целинных и залежных земель», разворачиваемая с 1954 года была чисто экстенсивным решением.

Существует понятие внутренняя колонизация — заселение и хозяйственное освоение пустующих окраинных земель страны. В Западной Европе эти процессы завершились в XIV веке. Мы умудрились двигаться по данному пути в середине ХХ века. Причем двигаться не слишком эффективно. Довольно скоро специалисты заговорили об эрозии почв на целине в силу варварской эксплуатации, а урожаи стали падать.

   Развитие промышленности также по существу было экстенсивным. В начале 30-х годов на фоне «Великой депрессии» в Америке и Германии сравнительно недорого закуплено порядка 2000  предприятий (заводов, электростанций), которые  собраны и запущены в СССР. Само по себе это было огромным рыком. Заводы построены, люди из колхозной деревни бежали в города и становились рабочими современных предприятий.  Важно осознать, что все эти заводы, создаваемые в странах с рыночной экономикой, переместились в социалистическое общество с плановой экономикой и работниками напрочь чуждыми как мотивов интенсификации, так и ментальных установок, необходимых человеку способному рождать инновации и продвигать их в жизнь.

   С момента запуска импортированные предприятия выпускали ту продукцию, на которую они были сориентированы их создателями. Со временем станки изнашивались. Сказывалось отечественная культура производства, качество сырья, входной и межоперационный контроль. В итоге качество продукции  неизбежно снижалось. Но самое главное было в другом: как показала история, советское общество  оказалось неспособным к созданию новых моделей продукции сопоставимых с новыми образцами в странах – создателях этих предприятий.  Как правило у нас происходило варьирование  характеристик исходного образца. К нему что-то добавляли, меняли те или иные  блоки.При этом,исходные, базовые характеристики сохранялись неизменными. Поскольку в рамках государственной плановой экономики не существовало конкуренции за потребителя,  ничто, кроме заклинаний руководства, не побеждало предприятия переходить к производству чего то нового, более эффективного, того, что привлекло бы внимание потребителя.

 В СССР директивные органы создавали планы по совершенствованию модельного ряда продукции и разработке новых образцов. Заводы получали новые, более современные станки и другое оборудование. Однако, новые модели  фатально оказывались подновленными вариантами исходной продукции,   а новое оборудование могло  годами    лежать  на складе. Дело в следующем: надо было разобрать и снять вчерашние станки, установить новые, отладить их, научить работников работать на этом оборудовании. Отладить изменившуюся технологическую цепочку. Это была такая головная  боль, которую по возможности отодвигали на потом. Базовый аргумент, звучавший в оправдание «У нас все силы уходят на выполнение плана». Понятия эффективности производства и жесткой связи эффективности с качеством продукции в СССР не существовало.

Таким образом закупка или получение по репарациям, импортного оборудования обеспечивало одноразовый эффект. За пять- десять лет «там» происходил очередной качественный скачек и отечественный аналог западного производства отставал навсегда.

Иными словами,  дело далеко не только в рабочих. Самые разные начальники, чиновники, элита на практике тяготели  к имитации интенсивной стратегии, писали  красивые, солидные отчеты и стремились предельно облегчит свою жизнь, поскольку четко понимали, что движение по интенсивному пути натолкнется на  массовое противодействие и встретит непреодолимые препятствия.

Импортированные производства были так сказать флагманами отечественной экономики.Что  же происходило в других секторах? Эти сектора  сильно различались. Но среди них были  специальные зоны, в которых люди занимались бессмысленным трудом, вперемежку с откровенным ничегонеделанием. В СССР в массе организаций зарплата была пособием по скрытой безработице. Так, в Москве была масса контор, в которых   месячный объем работы можно было выполнить за 5-7 рабочих дней. Сверх всего прочего сама эта работа была бессмысленной.  В итоге, сотрудники  по пять раз в день пили чай с сушками,  вели бесконечные разговоры, придумывали для себя  поездки в министерство и  другие организации для того, чтобы «свалить» с работы. Целый сектор общества занимался видимостью «бурной деятельности».

Хочу подчеркнуть сказанное выше –не умозрения теоретика, а собственный жизненный опыт. Получив профессию инженера-механика, я  десять лет проработал в разных конторах, прежде чем смог сменить профессию и заняться любимым делом.Если рабочие на производстве работали не слишком напрягаясь, с перекурами, то в массе «контор» люди  приходили ровно в девять, уходили ровно в шесть и больше от них ничего не требовали. Читать книги на рабочем месте было нельзя, спать – тоже. За этим следили. В остальном же ты был предоставлен самому себе.

Существовал принцип – надо дать людям работу. Насколько эта работа осмысленна, каково ее качество никого не интересовало. Важно, чтобы отчетность была в порядке и нормативы соблюдены. В итоге городские службы постоянно клали асфальт, а затем вскрывали его,  меняли  коммуникации и клали асфальт заново. Такая картина была абсолютно привычной.

Сегодня, как и в СССР, «надо дать людям работу». Потому асфальт перекладывают раз в три-пять лет, в то время как западные фирмы гарантируют 50 лет эксплуатации построенных ими дорог.[3]

Виа Апиа (ViaAppia) была проложена  в 312 году до н.э. при цензоре Аппии Клавдии Цеке. Исходно она соединяла Рим с Капуей, а позже доведена до дороги, соединявшей Рим с балканским полуостровом. Дорога эта использовалась более двух тысяч лет. Рушились империи, приходили варвары, города вдоль дороги переживали упадок,  а дорога стояла.  Отдельные фрагменты этой  дороги  сохранились, и используются по сей день. Каким же секретом обладал цензор Аппий?

Прежде всего, он не воровал и не давал воровать подчиненным. Во вторых, помимо грамотной геодезической и инженерной работы, под дорожное полотно  прокладывалась полутораметровая   каменная (из тесанных  камней) подушка.  Подо всем этим – подушка из гравия. А сверху клали мостовую. Так что все просто.

Экстенсивный ответ на  возникающие проблемы был  универсальным. Поскольку высокое качество требует современное оборудование,  соответствующую культуру производства, учет всех факторов при конструировании,  в общем случае советское уступало импортному. И по производительности, и по качеству, и по сроку службы. Этот дисбаланс  компенсировали количеством выпускаемой продукции. Выйти на новый уровень качества  фатально не получалось. Получалось сделать больше, но худшего качества.

Дело не в ученых или конструкторах. Создавались интересные и перспективные образцы, но их неизменно «заворачивали»,  либо при запуске в производство образец «дорабатывали» до технологического уровня  на тех заводах, которым поручали  выпуск этой продукции.

   Сверх всего прочего советская власть выпускала горы вооружений заведомо превосходящие реальные потребности любой  будущей войны. Военные заводы не могли простаивать. Эти склады вооружений  до сих пор не удалось распродать в третьи страны. Иными словами экономика прожигала  огромные ресурсы, омертвляя их в военной технике. Они не умножали богатство страны, не работали на рост  экономики и жизненного уровня.

Советские газеты годами писали о том, что в колхозах и совхозах руководству  приходится зарывать собранный урожай – яблок, помидоров и других плодов, поскольку  не было людей и техники для того, чтобы доставить  урожай потребителю.  Непредвзятому наблюдатели наша экономика представлялась неким монстром,  абсолютно неуправляемым, независящим от воли людей и работающим на себя самое.

Молодым человеком я осознал интересную характеристику советской реальности. В СССР, ценой перерасхода ресурсов, могли создать выставочный экземпляр некоторого товара отличного качества.  Либо лепить массовую продукцию морально устарелую и специфически советского качества. Но создавать что-либо дешевое и  безупречного качества советская система не могла в принципе.

В силу всего сказанного выше в послевоенную эпоху в  СССР накапливалось технологическое отставание. Советская экономика твердо вошла в третий технологический уклад, с трудами включалась в четвертый (к примеру, по компьютерам  СССР безусловно отставал и компенсировал отставание импортом), но заведомо остановилась на пороге  пятого технологического уклада (электронная промышленность, роботостроение, информационные технологии. Ключевой фактор уклада –  микроэлектронные компоненты).  Пятый уклад начинает разворачиваться в 70-е годы.  С этого времени советская экономика безнадежно отстает.

Стоит сказать несколько слов о природе социалистической экономики советского образца.То  был особый феномен пронизанный противоестественными, малопостижимыми нормами и отношениями. Это начиналось  на самом низовом  уровне – отдельного человека и завершалось на уровне Политбюро. Система хозяйства, в которой  на было денег, не было цены на что бы то ни было – ресурсы, товары, услуги, рабочую силу – поскольку цену устанавливает рынок, а не Госплан. Хозяйство, в котором эффективность производства, себестоимость, востребованность продукции никого не интересовали.  Ибо здесь не работали механизмы  самоорганизации, обеспечивающие разорение неэффективных и переход производств в руки эффективного собственника. Важно было соблюдать формы отчетности и  удовлетворять предписанным показателям. Об этом материке можно писать бесконечно. Желающий может обратиться к замечательной«тамиздатовской» книге  Игоря Ефимова «Без буржуев».[4]

   Фундаментальная особенность социалистической системы хозяйства состояла в том, что она в принципе не могла развиваться интенсивно. Интенсивное развитие предполагает зрелый рынок, а значит –  напряженную конкуренцию за потребителя, развращенного великолепными товарами самого разного ценового уровня. Потребителя,  который выберет именно вашу продукцию если в ней будет какая-то изюминка, что то новое и привлекательное. Россия потому и пошла по пути советского проекта, что он отрицал конкуренцию, напряженный труд, необходимость меняться и перспективу разорения для неэффективных.

Важно осознать, что  экстенсивная доминанта сознания представляет собой цивилизационную характеристику российской культуры. Она в равной степени характерна для крестьянства, интеллигенции, правящей элиты. Находит выражение в  идеологии, системе априорных представлений о России, ее исторического пути, нормальных (то есть естественных) способах разрешения любых проблем. Экстенсивная ориентация сознания и  экстенсивная система разрешения встающих перед человеком и обществом проблем  усваивается с детства и входит в плоть и кровь каждого россиянина.

В СССР существовало убеждение: народное хозяйство существует для того, чтобы дать людям работу. Истоки этого убеждения – культура традиционного крестьянства, ведущего натуральное хозяйство. Крестьянин работал, чтобы прокормить себя и семью. На самом же деле, цель существования нормальной экономики – создавать товары и услуги по своему качеству, цене и ассортименту отвечающие запросам потребителей. Работник неспособный удовлетворить запросам потребителя на конкурентном рынке должен сидеть на пособии по безработице и  получать еду из рук «Армии спасения».В нормальной рыночной экономике неэффективный собственник обречен быстро разориться, а его собственность (в том числе земли и используемые ресурсы) перейти к собственнику эффективному. При социализме этого быть не может и это – главнейшее завоевание социалистической революции в глазах миллионов россиян.

Для того, чтобы каждый бизнес работал безупречно, а система развивалась необходим беспощадный естественный отбор, что в состоянии обеспечить только  зрелый рынок. Никакая  государственная экономика, никакие решения партии и правительства, никакая  идеологическая работа не в состоянии заставить людей трудиться так, как им приходиться трудиться в перспективе утраты работы или потери бизнеса.

Отметим еще один момент - российская экономика традиционно тяготеет к  ресурсной ренте. Понятно, что эта ориентация несовместима с интенсивным развитием.  Главная забота – найти нечто, что сравнительно  легко добыть, если это необходимо, слегка переработать, и доставить на мировой рынок, с тем чтобы существовать на деньги, вырученные от продажи этого товара. Энергоносители, древесина, товары первого передела: прокат  черных и цветных металлов   (алюминий, медь, титан, олово, свинец; слитки, прокат,  профили из легированной нержавеющей стали и т.д.).

Что же касается «оборонки» то здесь, наряду с блистательными инженерными решениями,  с  каждым послевоенным десятилетием неумолимо  сказывалось технологическое отставание. Добротное  советское «железо» (конструкции, двигатели) хронически проигрывало Западу в электронном оснащении.  Отметим, развитие электроники – критериальная характеристика   меры интенсивности конкретной   экономики.

В итоге советский проект  проиграл в  жесткой конкурентной борьбе и рухнул в начале 90-х годов. Новая российская власть декларировала верность либеральным и демократическим ценностям.

С тех пор прошло  тридцать  лет. Советский Союз распался,  автаркия сменилась включением в глобальные процессы.  Россия   пошла по пути формирования рыночной экономики. Что же можно сказать об итогах этого периода?

Население России составляет  около 2,0% о общемирового. Вклад России в общемировую экономику достиг 3,2%. По ВВП на душу населения Россия на 2017 год занимает  48 место.Доля госсектора в экономике России, по разным оценкам, составляет до 70%.Вот как оценивает эти процессы автор публикации: «Произошедшее в последние годы огосударствление частного сектора приводит к снижению производительности труда, сокращению показателей рентабельности и росту долговой нагрузки предприятий, считают специалисты. Кроме того, излишнее присутствие власти в бизнесе разрушает принципы равенства компаний перед государством, а рыночная конкуренция замещается административным ресурсом и лоббистскими возможностями. Эти проблемы приводят к сложностям в развитии экономики и являются одной из причин отставания России от других стран».[5]

За эти тридцать лет произошли огромные изменения. Исчез дефицит каких-либо  товаров широкого потребления. Страна  открылась миру. В магазинах продается продукция из множества стран. Многие отрасли народного  хозяйства просто умерли, что с позиции потребителя можно только приветствовать.Сегодня нас окружают нормальные автомобили самых разных классов, фирм и моделей. Нормальная бытовая электроника, нормальная, элегантная одежда (люди старшего поколения помнят строчки Мандельштама «Я человек эпохи Москвошвея/Смотрите как на мне топорщится пиджак»). Смерть колхозно-совхозной системы наконец позволила решить   главную проблему сельского хозяйства – производство зерна. Если Советский Союз  с 1963 года в больших объемахзакупал зерно, то 2002 годов Россия уверенно его экспортирует.[6]

 

 

В другие отрасли, к примеру, в производство сельхозтехники, пришли иностранные фирмы, которые работают наряду с отечественными. Сегодня бизнес может закупать иностранное оборудование. Российские предприниматели вписаны  в общемировой контекст, что сказывается на кругозоре и мышлении. Однако, можем ли мы сказать, что Россия перешла от экстенсивного и интенсивному пути развития. При всех переменах, качественные сдвиги минимальны.

Россия уверенно экспортирует энергоносители, лес,  зерно, товары первого передела,  оружие для стран третьего мира. В других сферах масштабы экспорта скромнее. Растет экспорт сельхоз техники. Автаркия сменилась на версию рыночной экономики и  страна сместилась  на периферию экономики мировой. В некотором отношении она вернулась к ситуации до 1914 года. Из чего можно сделать вывод о том, что этодля  нее –органичное состояние.

     В позднем СССР технологическое отставание  от лидеров мирового развития  составляло лет  30.  Есть ощущение, что эта дистанция сохраняется.Что мы можем вспомнить из разработок постсоветской эпохи. Гражданское авиастроение:«Сухой Супер Джет 100» –  первый и единственный гражданский самолет,  разработанный после распада  Советского Союза. История эксплуатации этого самолета сложная. Похоже на то, что машина недоработана.

   Обобщая, существует проблема качественного сдвига социокультурного целого, который позволил бы   стране перейти порог,  разделяющий  имманентно экстенсивные и интенсивные общества. А это требует глубоких трансформаций сознания и культуры.

Разберем один частный пример:

 В России отсутствует культура дискуссии. Это – большая тема. Культура дискуссии возникала и формировалась в Греции. В контексте античного полиса,  формирования и расцвета демократических институтов (агоры, суда), каждый гражданин приходивший на заседание агоры должен был как минимум понимать, о чем речь и по возможности адекватно выражать свою точку зрения. Философские школы и традиции, а также искусство риторики формировались в этой среде. Далее, сама по себе дискуссия мыслилась как способ понимания проблемы и продвижения дискутантов к новой истине. Слово «диалектика» производно от слова диалог.Исходно дискуссия  предполагает взаимное участие двух или нескольких человек  в продвижении к истине посредством обсуждения конкретной проблемы. В рамках российских традиций дискуссия переживается совершенно по иному. Есть я или «мы» - носители истины и есть «они» как минимум заблуждающиеся если не враги, уводящие нас от истины во имя своекорыстных интересов. Российская модель дискуссии восходит к архетипическому прецеденту  – спору о вере  между Патриархом Никоном и Никитой  Добрыниным, прозванным в российской исторической традиции Пустосвятом в Грановитой палате Московского Кремля летом 1682 года. По словам Соборного уложения. Никита Пустосвят «главосечен и в блато ввержен псом на снедь». Дискуссии до добра не доводят.В общем случае истина коррелирует с  социальным статусом автора высказывания. Начальство всегда право.

Сегодня культура  корректной полемики присутствует в академической и университетской среде. Причем поддерживается она за счет удаления нарушителей правил игры.  Можно подумать, что это – возможно существенная, но частная проблема. Однако, социальное взаимодействие может быть либо рациональным, либо иерархическим и дорациональным. Простой мужик может знать «как надо», но он не в состоянии объяснить почему надо именно так. Его мышление довербально, до логики и рациональных процедур. В его сознании решение приходит инсайтно, как озарение. Каким-либо образом объяснить и обосновать такое магическое сознание не представляется возможным. Логика, риторика, нормы корректной дискуссии создали механизмы социального взаимодействия на путях поиска и выработки оптимальных решений. Вне этой культуры возможен единственный принцип:  Я начальник – ты дурак. Ты начальник –  я дурак.

Отметим, что культура дискуссии и риторическое искусство веками воспроизводилось и поддерживалось в европейской университетской и политической традиции. Европа ценит риторов. Общественный деятель должен уметь  ярко, красиво и убедительно говорить. Причем, это относится к самой широкой палитре политических лидеров, например, ХХ века. Популярность не только Винстона Черчилля, но   Муссолини и Гитлера в значительной степени задавалась риторическими талантами этих политиков.

А что с Россией? В 1917 году Петроград превратился в сплошной и нескончаемый митинг. Люди стремились выговориться. Но далее в силу вступил очень показательный отбор. Троцкий, который мог говорить часами проиграл немногословному, говорящему коанами («оба хуже»)  Сталину. Те, кто помнят Перестройку,  могут подтвердить:    риторика Горбачева, говорившего свободно, не по бумажке поначалу очаровывала. Но, через какое- то время стала раздражать.  Он говорил слишком легко и много на наш, российский вкус. А к примеру, Ельцин,  не отличавшийся риторическими талантами, в этом отношении не проигрывал. А скажем Черномырдин с его знаменитыми  «Хотели как лучше – получилось как всегда», «Здесь вам не тут», «Я ничего говорить не буду, а то опять что-нибудь скажу», «Надо же думать, что понимать», «Мы выполнили все пункты, от А до Б» –  вызывал самые добрые чувства. Средний россиянин сердцем чувствовал: это тебе не «больно грамотный», а «нашенский», природный.

    Надо сказать, что культура «широких народных масс» если угодно довербальна. Наш человек обходится минимальным набором слов, говорит примитивно и, часто,  коряво.В этом отношении мы разительно отличаемся от европейской традиции.

Имеет ли все это какое-либо отношение к теме настоящего исследования. Имеет.  Высокая культура мышления и навыки диалога жизненно необходимы субъектам рыночной  экономики,которые существуют в постоянно меняющейся экономической, технологической и политической реальности. Они   вынуждены принимать адекватные решения. И здесь, чем больше значимой информации, чем  шире и компетентней круг совещающихся и чем  серьезнее обсуждение, тем больше шансов выработать правильное решение.

   В свете всего сказанного выше  остро встает проблема формирования культуры дискуссии. В странах Европы этим занимается средняя и высшая школа. Кроме  того, стиль корректной дискуссии доминирует в политическом пространстве, СМИ и задает стандарты. У нас этому специально не учат (за редкими исключениями). Более того, те модели полемики, которые обрушивает на нас отечественное телевидение вызывают оторопь. Собеседника перебивают, «неправильного» оппонента оскорбляют, не дают ему возможности ответить на инвективы. В ходу оскорбительные и уничижительные прозвища –  «гейропа», «жидобандеровцы» и другие. Отечественные СМИ внедряют простую как мычание, черно-белую модель вселенной: есть «правильные», «наши», которые любят свою страну и рекут истину, и есть «неправильные», которые постоянно клевещут и очерняют наш мир и наш народ. Дискуссия подобного типа в принципе не может способствовать прояснению истины. Перед нами – инструмент оболванивания зрителей и слушателей.

Перечислим характеристики сознания и вытекающие из них культурные практики, необходимые на наш взгляд для перехода от экстенсивного к интенсивному развитию:

Освоение экономического  мышления. Умение видеть мир через призму  экономических отношений.

Исходно носитель российской ментальности  не включен в систему экономических отношений и экономическое мышление ему чуждо.  Причем, речь идет не о профессиональном погружении в сферы экономики, а об экономическом мышлении, как значимой компоненты сознания,    в рамках целостной картины мира. За последние тридцать лет ситуация  начала  меняться, а в «доброе старое время» средневзвешенный интеллигент в экономике ничего не смыслил. Когда-то ему читали курс политэкономии капитализма и социализма. На  этом его погружение в данные материи завершалось. Технари владели своей сферой, гуманитарии – своей.  А экономика переживалась как довесок к серьезному знанию.

За этими представлениями стоит восходящая к российскому аристократу, а затем – классическому интеллигентскому сознанию установка на профанирование всего, что связано с деньгами. Идея о том, что экономика это интересноне могла прийти интеллигенту в голову. Он мог признать, что  в некоторых ситуациях это необходимо. Так для  того есть управляющие, бухгалтеры, юристы, банковские работники  - в общем, все эти люди занятые делами недостойными аристократа, дворянина, интеллигента.   Мы выше этих пошлых материй. В советскую эпоху слово «труженик» устойчиво ассоциировалось с производительным трудом. Сталевар или токарь – вот соль земли. А  понятия «бухгалтерия», «плановый отдел» рождали образы сильно немолодых женщин сидящих за арифмометрами.  Советский человек понятия не имел о цене  тройской унции золота   или барреля нефти на сегодняшний день. В равной степени он не постигал, почему это важно для него. Советская власть бережно охраняла его от всех этих компетенций.

   В России экономическое мышление было достоянием купцов, промышленников, банкиров, управляющих имениями,  кулаков и немногих государственных чиновников. В СССР экономическое мышление концентрировалось в среде профессионалов, работников банков внешней торговли. А также, разумеется, в сфере теневого бизнеса.

 В  обществе с  нормальной рыночной экономикой   в общем случае нельзя себе позволить не постигать экономическое измерение жизни. Вспомним разнообразные пирамиды: «Властелина» (В. Соловьева 1992 г.) МММ –(Мавроди 1993 г.) от которой пострадали 13 миллионов вкладчиков.  Вспомним бригады «наперсточников», которые орудовали у станций метро, или около пляжей,  с конца перестройки до середины 90-х годов. Люди, попадавшиеся на эти жульнические стратегии, были простодушны. Но, прежде всего, они были экономически безграмотны. Учитывая, что родом они были из СССР, в этом нет ничего удивительного.

  Экономическое мышление  дает возможность понимать экономическую логику политических, хозяйственных  и культурных процессов. И разумеется,  формирует адекватное, вменяемое  экономическое поведение. Человек до экономический  живет «от зарплаты до зарплаты». Он  не видит в деньгах инструмента. И пребывает у убеждении, что  деньги существуют для того, чтобы их тратить. Если бы он вдруг разбогател, уж он бы тратил «красиво». Если на человека с традиционной ментальностью сваливается значительная сумма, он теряет спокойствие. От денег надо срочно избавиться. Мужчине – пропить и прогулять.Женщине – растратить натряпки и женские штучки.  Так работают механизмы самосохранения традиционной культуры. Идея вложить деньги и получить прибыль лежит за рамками мира, в котором  живет традиционный россиянин.

 Сегодня в российской банковской системе возникла проблема закредитованности. Архаический человек, как и ребенок,  живет в горизонте «здесь и сейчас». И если ему предлагают взять что-то очень привлекательное, а отдавать (по частям и значительно большую сумму) надо будет потом, то нет никаких сил удержаться. Человек вписанный в экономические отношения оценивает бремя кредита, те  выгоды и преимущества,  которые принесет этот кредит, свои  возможности, риски и принимает  разумное решение.

Заметим, дореволюционный крестьянин ненавидел кулака-мироеда за то, что он брал у него в долг и не мог этот долг оплатить. А потому попадал в кабалу.   Интеллигент- народоволец костил  и обличал мироеда,не задаваясь вопросом – а почему российский  грек, немец или еврей не берет в долг, и не попадает в кабалу? Может быть стоит  не уничтожать кулака, а научить крестьянина жить в мире финансовых отношений. Этот ход мысли был неприемлем для людей, стремившихся остановить ход исторического процесса на границах Святой Руси.

Доминанта оптимизации.

   Речь идет о важном, но слабо осознаваемом  моменте массового сознания. Наше поведение по преимуществу покоится на  привычке, либо успешном прецеденте. Мы поступаем так, как все, или как привычно. Мысль о том насколько это действие, эта линия поведения оптимальна не возникает. Между тем один и тот же результат можно достигнуть разными путями. Соответственно, одни способы/технологии достижения требуемого результата  более оптимальны, другие – менее.  Разумеется, проблема оптимизации рождает задачу формулирования критериев оптимизации. Назовем самый простой: соотношение израсходованных ресурсов и полученного результата.   Дерево можно срубить топором, но сделать это пилою легче.

Имеет смысл напомнить, что во второй половине XIX века крестьяне, отвечая  агрономам и земским деятелям, агитировавшим их осваивать новые, более эффективные технологии, говорили: «Отцы наши не глупее нас были». Сегодня эта присказка не звучит, но противодействие новому, беспрецедентному  существует. Дело в следующем:  в сознании традиционно-архаического человека универсум деятельности входит в универсум культуры. Любая производственная деятельность это – ритуал. Она переживается и исполняется как ритуал. Менять ритуалы, во-первых грех, а во-вторых, опасно. Доминанта оптимизации возникает в  лишенном синкрезиса  сознании не ориентированном на ритуальном переживании бытия.

    Доминанта  оптимизации предполагает постоянную работу сознания решающую вопрос как сделать любое дело, которое предстоит человеку наиболее оптимально. Пойти по привычному пути или избрать более короткий. Разные решения предполагают разный результат, но могут рождать какие-то риски, проблемы, требовать дополнительных ресурсов. Оптимизирующее мышление рассматривает и учитывает все эти обстоятельства и приходит к решению.

   В нашей стране  ни родители, ни школа не формируют  мышление с доминантой оптимизации. Детям объясняют, что надо слушаться старших, учителей, родителей и вести себя правильно. При этом предполагается что, понятие  «правильно» самоочевидно. Между тем, доминанту оптимизации надо закладывать в сознание ребенка с детства, и ориентировать его на то, что в каждом случае надо выбирать оптимальное решение. В итоге формируется самодисциплина, диктующая человеку выбор оптимального решения.

   С понятием оптимизации связано следующая характеристика сознания:

Комбинаторное мышление.

Торговец, предприниматель,  самозанятый, руководитель самого разного уровня и вообще говоря, человек не доверяющий директивным инстанциям принимать за него решения, а склонный делать это самостоятельно в обязательно порядке рассматривает самые разные варианты действий, своего поведения как на стратегическом, так и на тактическом уровне. Это называют комбинаторным мышлением. Что лучше: заколоть поросенка сейчас и продать его на рынке, или подождать, когда цены подрастут к  празднику?  В системном анализе  есть такая аббревиатура ЛПР – лицо принимающее решение. В нормальном обществе в идеале каждый человек должен обладать навыками и компетенциями, необходимыми для принятия решений.

   А это означает уметь видеть все возможные варианты развития событий, оценивать риски, преимущества, необходимые ресурсы и прибыль: то есть –   тот результат, который можно ожидать после реализации этого варианта. Чем больше вариантов ты рассматриваешь и чем  четче твой анализ, тем больше шансов выбрать наиболее оптимальное решение. В российской реальности эти навыки формировались и поддерживались у купечества, предпринимателей, мелких и средних торговцев. На селе комбинаторно мыслил кулак. В советское время комбинаторное мышление сознательно  профанировалось. Вспомним, Остап Бендер – заведомо отрицательный персонаж потерпевший крах в конце романа «Золотой    теленок» – называется «великим  комбинатором». Комбинаторное мышление – признак торгаша, жулика, шахер-махера. Наш человек слушает мудрые предначертания Партии и Правительства и следует тем путем, который указан ему властью.

    В постсоветской реальности профанирования комбинаторного мышления не просматривается,  но этому никто не учит. Комбинаторное мышление воспитывает любая форма предпринимательской деятельности. Аналитики, экономисты, крупный менеджмент мыслят комбинаторно. Комбинаторное мышление – признак субъекта. Объектам чужд этот мыслительный навык. Есть искушение полагать, что наши начальники исходят из того, что массы должны стоять в стойле и нечего им осваивать компетенции «больших людей».

 Правовой нигилизм и доморальное сознание.

    Мы не склонны видеть  и называть вещи своими именами в том случае, если перед нами особо неприглядные или опасные реалии. В глубине души мы знаем, что наш соотечественник не склонен скрупулезно исполнять законы,  безукоризненно уважать чужую и государственную собственность, говорить правду, только правду и ничего, кроме правды и так далее. Где то, по мелочам,  повинны и мы грешные. На то мы и живые люди. Но, в целом, у нас замечательный народ. И если бы не плохие начальники и казнокрады, все было бы отлично.

Так вот, это – психотерапия. Реальность такова, что власть обманывает граждан. Граждане обманывают власть. Смысл этой констатации –  не моральная оценка, а призыв называть вещи своими именами, поскольку это имеет исключительное значение  в контексте проблемы интенсификации.

Отвлечемся от моральных оценок. Динамичное общество не может быть коррумпированным. Коррупция и историческая динамика несовместимы.  Если коррупция в принципе допустима в каком-либо обществе, онапронизывает его сверху-донизу,  извращает и нарушает все социальные и хозяйственные механизмы, подменивает цели деятельности на каждом конкретном уровне и так далее.

    Историческая динамика родилась на Севере Европы во второй половине XVII века. Анализ причин – долгий и специальный разговор.  Назовем две – европейская ментальность и победа Реформации. Католический мир прорвался к исторической динамике через ВФР. А это уже начало XIX века. Общим для стран, включившихся в процессы промышленного переворота были достаточно развитое правовое сознание и пристойный этический уровень общества. Заметим, что в традиционно восточных странах, где давным-давно сложился высокий уровень коррупции и существует пренебрежение к закону, модернизационные процессы требуют введения  жесточайших полицейских мер. 

Обратимся к примеру Сингапура.Лидер страны, создатель современного блистательного Сингапура  Ли Куан Ю развернул модернизацию  (1965-1990 гг.):Поощрял иностранных инвесторов, отменял таможенные тарифы, что привело к банкротству неэффективных предприятий. Причем, особое внимание уделялось изживанию коррупции. Резко подняты зарплаты судей и крупных государственных чиновников, жестко подавлены триады (преступные сообщества). Был создан специальный независимый орган  для борьбы с коррупцией в высших органах власти. Ли Куан Ю насаждал принцип равенства всех перед законом, включая высших чиновников и своих родственников. Параллельно проводилась реформа образования, ширилось жилищное строительство. Резко росла промышленность. В итоге Сингапур вошел в десятку самых богатых государств мира. Воспитание граждан – особая забота власти. Если вы бросили мусор на землю – первый штраф 2000 сингапурских долларов (1СГД примерно - 0,7 доллара США). В страну запрещен ввоз жевательной резинки (в рамках борьбы с мусором). За переход дороги в неположенном месте штраф 500 долларов. Воровство, насилие и наркотики – смертная казнь. Такова цена перемещения традиционно азиатского общества в пространство исторической динамики.

В  бурно растущем Китае, который на глазах превращается в экономическую сверхдержаву, ведется не менее впечатляющая борьба с  коррупцией.  В 2014 году была создана специальная служба,  по борьбе с коррупцией. За первый год работы  157 высших госчиновников и 53 тысячи средних были осуждены за коррупцию.За первый год работы в бюджет страны вернулось 160 млрд долларов. По данным правозащитников в 2018 году в Китае казнено более 16 000 человек за преступления в сфере коррупции. Помимо смертной казни – серьезные сроки заключения – от 12 лет до пожизненного.

     Как мы видим изживание традиционных инстинктов,  закрепленных  опытом столетий, страшная и кровавая работа. Если мы хотим избежать этого или минимизировать масштаб репрессий, необходимо разворачивать серьезную работу, направленную на сферу образования и изменения общественного климата. Необходима новая этика и новое правовое сознание.

Я защищаю тезис, согласно которому вроссийском обществе не приходится говорить о едином моральном сознании.Общество фундаментально расколото на власть и подвластных, на богатых и бедных, на людей высокой культуры и простонародье. На уровне декларативном общество едино. Однако, на уровне осмысления реальности и действия отдельных людей, оно расколото.

  Зрелое моральное сознание  предполагает целостное, внутренне интегрированное сообщество, в котором каждый человек осознает себя элементом целого. Он заинтересован в неукоснительном соблюдении законности, эффективности государства и т.д. Поэтому когда попавший в Европу россиянин сталкивается с тем, что если он выкинул в окно движущегося автомобиля пустую пачку от сигарет, водитель автомобиля, едущий за ним следом, звонит на пост полиции и сообщает номер его машины –  наш человек впадает в ступор. Зачем? Он же ничегоот этого не получит. Представить себе, что европеец исходит из того, что это – его страна,  и в его интересах сделать так, чтобы приезжий быстро  освоил нормы цивилизованного общества, нашему человеку очень трудно.

    В школе он знал, что есть мы – школьники, и есть учителя. У нас есть солидарность, которая требует подсказывать и  запрещает сообщить Марь Иване, что «Сидоров списывает». Когда он становился старше: есть начальство и есть мы – подъяремные. Долг  каждого нормального человека – взаимопомощь и солидарность в вечном деле противостояния «им». В зрелом возрасте он проникается убеждением, что во всем виноваты «бояре», которые оборзели и разворовали все, что можно. Причем претензия не в том, что бояре воруют, а в том, что воруют «не по чину», растаскивают все подряд. Объяснить себе  по другому российскую реальность массовый человек  не может.

В этом мире возможна групповая солидарность и взаимопомощь, которая, разумеется,  противостоит законности и выходит за рамки закона. Полицейский будет выручать полицейского, таксист –  таксиста. Это и есть доморальное сознание.

Истоки  описанного –  традиционная крестьянскаяментальность. Экономическая антропология фиксирует следующее: в рамках традиционной крестьянской морали украсть у барина или у государства опасно, но не постыдно. А обман торговца или другого человека со стороны рассматривался, скорее, как доблесть.  Грех красть у своих и обманывать их.[7]

   Зрелое моральное сознание предполагает осознание целостности общества и видение себя и близких,  как части этого целого. Из этой диспозиции вытекают все аспекты зрелой морали. Что же касается крестьянского сознания и других форм  групповой  солидарности, то эти  системы ценностей принципиально ничем не отличаются от табуирования «крысятничества» в культуре «зоны».

 В СССР шла постоянная пропаганда  тезиса: «государство принадлежит народу, каждому  простому человеку». Это никого не убеждало.Новое правовое и моральное сознание  потребует огромной работы по искоренению  любых форм коррупции, ликвидации дистанции между «начальниками» и простыми гражданами. Реальная парламентская и муниципальная  демократия, реальная подотчетность политиков и чиновников перед обществом. Не формально декларируемое, но реальное уравнивание в правах больших людей государства и простых граждан.Мэры городов и министры едущие на работу в метро и автобусах,  скандальные отставки крупных чиновников, которых уличили в том, что они летали к морю на самолете знакомого бизнесмена – только  на таком фоне может формироваться  качественно новое моральное сознание. В противном случае переход к интенсивной стратегии исторического бытия просто не возможен.

Описанное идет рука об руку с выраженным правовым нигилизмом. Носитель традиционного сознания в правовой сфере невежественен. Во-первых, его никто этому не учил. А во-вторых, «Закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло».

    Есть такое понятие «юридизм сознания». Историки культуры утверждают, что юридизм сознания/мышления сформировался в Древнем Риме. В самом общем смысле это видение окружающей человека  реальности через призму права. Человек мыслит правом, оценивает реальность в правовых категориях и выстраивает свое поведение в соответствии с нормами права. К российской  действительности описанное не имеет никакого отношения. Традиционно «наш человек» призывал судить его «не по закону, а по совести». Иными словами, нормы закона категорически расходились с нормами и представлениями низовой  культуры. За ХХ век большинство крестьян переместилось в города, освоило грамоту, обрело городские профессии. Однако отношение к праву, как  к чуждой  сущности, не нужной «простому человеку», осталось. Дело в том, что правовое сознание разрушает универсум традиционного человека.

Римское право принадлежит к основаниям западноевропейской цивилизации. Вот, что пишет об этом А.А.Сусоколов «Молодые государства Европы изначально опирались на нормы римского гражданского права» … где «была подробно разработана  категория частной собственности, и прежде всего, земельной частной собственности. Это повлияло на судьбы  крестьянской общины: –  облегчило ее распад и воспрепятствовало ее превращению в юридическое лицо».[8]

В нашей стране не просматривается системы развития правосознания и правовой культуры  общества.  Между тем, в современном динамичном обществе правосознание необходимо каждому человеку. Этому должны учить во всех  учебных заведениях, а кроме того, правовая культура и правовое мышление должны быть  значимой частью актуальной культуры общества.

                        Способность к консолидации.

    Российское общество лишено традиции консолидации. Консолидация граждан во имя любых  целей, интересов, задач  не относится к  укорененным и легитимным практикам.  Россияне лишены культуры консолидации. Неформальные сообщества могут возникать, но формализация и развитие возникнувших снизу сообществ рождает чувство,  казалось бы, иррациональной, опасности.

На самом деле, опасность  вполне рациональна. Среди  не формулируемых, но непреложных законов   российской действительности – атомизированность  массы подданных перед лицом высоко организованной власти. История эта насчитывает века. Новгородская и Киевская Русь воспроизводили модели города-государства. В этих обществах власти в лице князя сопоставлялось вече – структура выражавшая волю, мнение и оценки населения. Мог быть епископ, или городской совет (некий аналог сената). Жизнь государства разворачивалась в постоянном диалоге  названных инстанций. История  нашей страны сложилась таким образом, что с перемещением центра на северо-восток демократическая традиция была разрушена. Начинается этот процесс с Андрея Боголюбского и завершается Иваном Грозным. Большую роль в разрушении  полисной демократии в  стране сыграли татаро-монголы.

   Разрушение вечевых традиций шло по принципу вырывания с корнем и искоренения любых воспоминаний. Вспомним карательную экспедицию Ивана Грозного в  Новгород (новгородский погром 1572 г.). Царь исходил из убеждения, что «черного кобеля не отмоешь до бела», и уничтожал  невинных людей в видах назидания,  для профилактики.

Исходно вече было неотъемлемым элементом города. Каждый свободный мужчина имел и реализовывал свое права участия в вече. Так было «по старине», то есть, с точки  зрения архаического человека, всегда. Для того чтобы выкорчевать эту традицию потребовалась последовательная работа поколений российских властителей. Однажды слово «вечевик» стало ругательством, а  любая, не предписанная властью, консолидация – предвестием бунта. Возглашение унтера Пришибеева «Больше трех не собираться!» выражает политическую философию традиционной российской власти.

 В постпетровскую эпоху, подданные,прежде всего благородные сословия, с санкции власти могли создавать свои союзы по интересам и  другие структуры. К примеру: Российское библейское общество (1813) или  Императорское Вольное экономическое общество (1765). Что же касается людишек, то им надлежит смирно стоять в стойле. Только  вырванный революцией Манифест 17 октября 1905 года даровал гражданские свободы: свободу совести,  слова, собраний и союзов.

   Советская эпоха принесла новое закрепощение. В СССР  существовала широкая палитра общественных организаций. Однако все они существовали с санкции власти и  под ее надзором. К примеру в сферах, где  общественная самоорганизация представлялась нежелательной (например, национальные землячества в Москве или молодежные союзы в РПЦ и других конфессиях) ничего подобного не было. А любые  оппозиционные, антисоветские объединения (например Украинская хельсинская группа)  были вне закона.

     Постсоветская эпохаказалось бы принесла коренные  изменения.  Однако,  вектор эволюции политического режима, изменения общественного  климата носит вполне определенный характер. Свобода совести гарантирована. Но, со временем,  обществу указали  на то,  что «русский –  значит православный». Из страны выдавили иностранных проповедников. Активно используется законодательство о тоталитарных сектах. Власть борется на уничтожение со Свидетелями Иеговы.

Не менее выразительна  история  правозащитного движения в постсоветской России. Правозащитное движение возникло в СССР как часть обще диссидентского  противостояния режиму. В первые десять-пятнадцать лет  постсоветской эпохи дела шли более или менее нормально.  Однако в 2012 году принят «Закон об иностранных агентах», в соответствии с которым власть развернула широкое наступление на нежелательные организации.В результате, развернуто давление на старейшую общественную организацию «Мемориал» (создание -январь 1989 г.), Движение «За права человека» (ноябрь 1997 г). Власть  четко дает понять, кто желателен, а кто не желателен, а всего лишь терпим. Терпим пока.

     Такова реальность. Поэтому, в нашей стране отсутствуют традиции и механизмы самоорганизации. Самоорганизация не опривычена, не вошла в кровь и почву общества. Власть внимательно следит за культурно-политическим ландшафтом и корректирует нежелательные явления. Однако, динамичное общество императивно предполагает неотъемлемое право собраний и союзов.

Способность осознавать свои стратегические интересы. Умение консолидироваться с носителями сходных интересов и  освоение палитры  легитимных методов борьбы и продвижения этих интересов – один из  значимых механизмов зрелого гражданского общества.

 Попутно,  возникает вопрос: способен ли средний гражданин нашей страны адекватно осознавать свои интересы? Собственные интересы прекрасно осознают люди государства – чиновники, политики, крупные бизнесмены. Что же касается массового человека, то он был воспитан в духе лозунга «Политику Партии и Правительства поддерживаем и одобряем». Представить себе  последствия внутри и внешнеполитических процессов и их воздействие на  его доходы, уровень жизни, возможности –  все это за рамками кругозора нашего человека. Чем прекрасно пользуются властные структуры.

В рамках устойчивой  государственной традиции общество вне любых госструктур должно быть  атомизировано. Люди не имеют права объединяться в какие-либо группы и действовать по своей инициативе.  Самоорганизация потенциально опасна и по существу направленна против российской власти.

     В России любое значимое решение принимает Власть. В 1915 году стало ясно, что казенная российская промышленность не справляется с производством вооружений и боеприпасов. Прежде всего, снарядов и винтовок. В мае по инициативе Рябушинского создается Центральный  военно-промышленный комитет, цель которого –  мобилизовать частную промышленность на производство вооружений. В конечном счете ЦВПК удалось решить проблему,   которую российская бюрократия решить оказалась неспособна. В высшей степени характерно письмо императрицы своему мужу: «Он (Распутин)  находит, что ты должен приказать заводам выделывать снаряды. Просто дай распоряжение, чтобы тебе предоставили список заводов, и тогда укажи – какие. Лучше сделай это сам, а не через комиссии, которые неделями болтают и ни на что не могут решиться».[9]

     Дело в следующем. Производство той или иной продукции требует соответствующего оборудования, сырья и комплектующих. Далее, важна инфраструктура - железные дороги, связывающие заводы с поставщиками и получателями продукции. Решение этих вопросов предполагает взаимоувязывание разных факторов и решение множества логистических задач.  Недалекая женщина,  с кругозором выпускницы   средней школы, берется обсуждать, работу сугубых профессионалов и пребывает в твердом убеждении:  поскольку мы не Франция какая-нибудь   или США, а богоспасаемая Россия, для правильного решения  необходима воля Самодержца.  Отметим также профанирование  диалога и демократических процедур выработки решения («болтают неделями и не на что не могут решиться»).  Нельзя не сказать, что советская система руководства  часто демонстрировала ровно тот же стиль.  Всякое руководство и, в особенности руководство партийное, было безапелляционным и мало компетентным. Партия –  сакральная инстанция. Ее указания истинны по онтологическим основаниям.

         Добавим, что ЦВПК и другие привлеченные общественные структуры решили проблему вооружений. К июньскому наступлению 1917 года  всего хватало. Не только в действующей армии, но на складах в России скопились горы вооружений на которых прошла вся Гражданская война.

   Иными словами, самоорганизация не рассматривается как  священное и безусловное право граждан, ограничение которого возможно в исключительных и строго оговоренных законом случаях, а как  терпимое, в том случае, если это полезно, явление.

В зрелом демократическом обществе власть имеет дело в широкой  палитрой  организаций,  выражающих те или иные позиции разных слоев общества. В такой ситуации естественно разворачивать диалог,  искать баланс интересов.  К нашей реальности все это не имеет  отношения. Между тем, устойчивая историческая динамика предполагает укорененность описанных традиций и институтов.

Ориентация на динамику.

В советскую эпоху понятия индустриализация, интенсификация и другие, выражающие  аспекты исторической динамики, прочно вошли в пропагандистский словарь.  Массовый человек знал, что расти и развиваться – хорошо. Но это происходило на уровне официальной риторики. По существу, «наш человек» был ориентирован на неизменность базовых характеристик окружающего мира. В жизни что-то меняется, пришли телевизоры, мотоциклы. Но завод, на котором работал еще его отец, должен оставаться вечно. Закрытие предприятия или, не дай Бог, переезд на новое место – нечто невообразимое. У нас такого никогда не было и не должно быть.

Таким образом жизненный цикл  складывался в чреду неизменных ритуалов семейной жизни, работы, общения, которые обрамляли нашего человека и составляли существо традиционного бытия.

Ориентация на динамику предлагает качественно иной вектор жизненной активности. Развитие возможно в том случае, если большая часть общества не декларативно, а сущностно включена в задачи динамизации. А это означает –  оптимизацию, повышение эффективности, поиск новых решений и т.д. Если в СССР какой-нибудь рабочий начинал систематически перевыполнять план, товарищи по цеху доходчиво объясняли ему, чтобы он с этим завязывал. В противном случае,  всем поднимут нормы выработки.

Массовый человек, во-первых, не постигал, что это принесет ему лично. И, во-вторых, не видел какой-либо опасности от неспешного  и неизменного следования привычным моделям. В обществе плановой  экономики и всеобщего дефицита любая продукция оплачивалась государством. А потом она могла годами пылится на складах. Это никого не волновало.

 Зрелая рыночная экономика создает принципиально иной контекст. Здесь интенсификация объективно необходима просто для того, чтобы выжить. Причем, это не только необходимо, но и ценностно выделено. Автор новых идей и технологий зарабатывает весомые деньги. Это тебе не  советская премия размером с месячную зарплату. Автор интересной идеи может не только крупно заработать, но и создать собственный    бизнес. Такая мотивация весьма существенна. Тем более, что подобные сценарии не только неоднократно реализовывались, но и находятся в поле общественного мнения. Так мы выходим на следующую тему:

Образ селфмейдмена.

Мы живем в культуре в которой отсутствует  позитивный образ предпринимателя – селфмейдмена. Возможно кто-то слышал что-либо о Генри Форде и заведомо знают про фирму Форд. В ЖЗЛ  недавно вышли книги про Аль Капоне и проДракулу (он же ВладIIIЦепеш).С точки зрения редакторов серииэти персонажи заслуживают отдельной книги.

А  книга о Генри Форде вышла в 1935 году и с тех пор не переиздавалась. В эпоху, когда автомобиль стоил очень дорого и был достоянием элиты, Генри Форд выступил с идеей создания простого и потому дешевого автомобиля, доступного среднему американцу. Форд модели Т выпускался с 1908 по 1927 год; было выпущено более 16 млн. экземпляров. Что знает  средний россиянин про Уильяма Левита – создателя проекта дешевых и просторных домов. Создатель дома «американской мечты» построил  более 140 000 домов.   В основаниях стратегии Генри Форда и Уильяма Левита лежали  инженерные и одновременно экономические соображения. Они задавались целью  создавать множество дешевых и хороших изделий. И им это удалось.

  Кто  в нашей стране продвигает образ Илона Маска? Википедия характеризует его следующим образом: «Американский предприниматель, изобретатель, инженер и миллиардер».А кто рассказывает про Марка Цукерберга, молодого программиста, предпринимателя и миллиардера?Все это яркие, талантливые, и,  что очень важно, состоявшиеся  люди. Они не только разбогатели, но принесли людям радость и удобства. Причем, источник их богатства не родственные связи или бандитские практики.  Они поднялись за счет идей, которые  смогли предложить потребителю, талантов предпринимателя и организаторских способностей.   Их судьбы должны вдохновлять и побуждать  молодых и энергичных к действию.

Мы же живем в обществе пронизанном завистью, которая базируется на крестьянской максиме уравнительности, с устойчиво негативным образом «богатея», который конечно же вор и мздоимец. Никакихдругих источников богатства носитель традиционного сознания не признает.

  В нашей стране есть возможно не столь впечатляющие, но  не менее вдохновляющие примеры становления бизнеса  за счет таланта и трудолюбия. Кто их популяризирует? Где те телеведущие, которые знакомят россиян с нашими героями?

Кто говорит молодым людям: Много и напряженно учитесь. Оттачивайте свои  творческие  способности. Осваивайте    менеджмент и кто-то из вас обязательно станет нашим Илоном  Маском.

Целостная система последовательного  продвижения образа удачливых и талантливых селфмейдменов, создавших свой бизнес и вносящих вклад в благосостояние общества, не просто желательна, но необходима.

 

Стратегические цели как отдельного человека, так и всего  общества.

Следующимя бы назвал рационально понимаемые трактовку  жизненных целей как  каждого человека, так и  социальные цели общества – развитие, рост, увеличение доходов.

     На уровне обыденных представлений, в идеале,  цели государства состоят в том,  чтобы простому (то есть, массовому) человеку жилось хорошо. Не получается потому, что начальники воруют без меры. Бесконечно повторяются слова о том, что Россия –  страшно богатая страна,в ней есть любые ресурсы. А живем  то мы  бедно. Особенно в глубинке.

   Из чего исходит традиционное сознание? Надо делиться. Окоротит богатых, прижать политиков и чиновников. Больше платить простому человеку.  Иными словами, ключевая проблема в распределении доходов страны.  Идея  о том, что жизнь «простого человека» наладится тогда, когда в нашей стране начнется настоящий промышленный рост и технологическое развитие лежит за рамками традиционного сознания.

   Обратимся к истории. Европа пережила такое специфическое явление как революцию цен в XVI веке. В Испании за XVI век цены выросли в 3,5 – 4 раза. Во Франции 2,5 раза при росте зарплаты на1/4.  Причина - резкий рост доходов государства. За 150 лет в Испанию из Перу и Мексики вывезли 180 тонн золота и 17 000 тонн серебра. Среди причин революции цен называют также рост населения после эпидемии чумы, урбанизацию на стыке XVиXVI веков, приток серебра и меди добытых в южно-немецких землях с1460 года. Эти события привели к экономическому и политическому переделу на континенте. Португальские и испанские товары оказались неконкурентоспособными, что способствовало упадку промышленности. А Голландия и Англия возвысились за счет доходов с продаж. Голландия и Англия развивали и совершенствовали  производство. В итоге золото и серебро награбленное в  Америке переместились в небогатые, но динамичные протестантские  страны Севера Европы.

  Российские историки, излагающие процессы промышленной революции в Англии, любят повторять, что Англия ограбила колонии и на полученные капиталы обеспечила резкий рывок в промышленном развитии. Наверняка в этих соображениях есть доля истины. Однако, посмотрим на детали. Промышленной революции предшествовала  Британская аграрная революция XV–XVI веков. Развивалось высокотоварное сельское хозяйство. Распространялся севооборот и травосеяние, использование минеральных удобрений. Важным фактором собственно промышленного переворота стал выход на новый технологический уровень производства. В Испании ничего подобного не было.

    А теперь сопоставим две эти истории. Что делали испанцы со свалившимися с неба деньгами? Они их  интенсивно тратили. Тратили на самые разные вещи и удовольствия. В итоге деньги переходили в руки производителей всего того, что потребляли испанцы. Прежде всего это были протестанты голландцы.  Затем – англичане. Однажды,  деньги падающие с неба закончились, а привычка «жить красиво» осталась. Тут Испания и обнаружила себя захудалой экономической провинцией  Европы. Войны Контрреформации длились долго и закончились в 1648 годы Вестфальским миром. Отметим, что Испания и Португалия смогли более или менее интегрироваться в Европу лишь в 70-е годы прошлого века. В Европейский Союз эти страны вступили  во второй половине 80-х годов.

Необходимо разрушать традиционно-архаические модели понимания реальности, и продвигать адекватные объяснительные модели. Если мы хотим хорошо жить, надо осознать, что в современном мире это возможно только в ситуации динамичного развития. В противном случае мы окажемся на периферии мировых процессов.  А это означает нищету,  деградацию глубинки, бегство населения и другие радости отсталых обществ. Динамичное развитие сегодня – условие выживания нашего общества и сохранения  статуса регионального лидера.

   Для того, чтобы динамично развиваться необходима целостная  и последовательная политика направленная на развитие. Приоритеты развития задают  как внешнюю, так и внутреннюю политику. Диктуют качественные характеристики и интенции системы образования,  и учитывают все  параметры и характеристики, которые были описаны в настоящей статье.

Если же обратиться к уровню отдельного человека, то приоритетом должно стать задачи качественного роста, освоения новых знаний  и интеллектуальных практик, включения в международный уровень коммуникаций. Все, что повышает ваши знания и умения, работает на рост профессиональных компетенций, все что расширяет кругозор –  делает вас  более ценным и перспективным в контексте конкуренции на рынке рабочей силы.

Выбирая между покупкой нового автомобиля или оплатой обучения ребенка в достойном университете адекватный эпохе человек выберет второе.

Назовем еще несколько частных, но, тем не менее, важных моментов:

В нашей стране профанирована ориентация на собственный интерес. Как пелось в одной комсомольской песне «Раньше думай о Родине, а потом о себе». По существу, это была голая декларация. Люди продвигавшие эту установку прекрасно думали о себе. Однако об этом не говорили вслух. Мышление фиксирующее собственный интерес – достояние бескрылого обывателя, карьериста и богатея. В русской культуре вопрос «Что я буду с этого иметь?»   маркировал еврея, для которого закрыты высоты русской духовности.Между тем, ориентация на свой интерес нормальна и естественна. Любой чиновник, бизнесмен, политик, мыслит в категориях собственного интереса и ориентируется в этих материях.  Эта ориентация должна быть реабилитирована.

Носители традиционной ментальности до сих пор сохраняют установку на внесубъектность русской культуры. Субъектность  – атрибут целого (сельского схода, Власти, Партии). Наш человек в массе своей  объектен. Вспомним «лихие 90-е». Такие люди как Вексельберг, Чубайс, Дерипаска и другие были исходно субъектны и компетентны в сфере  своей профессиональной деятельности.Потому и преуспели.  Между тем, несанкционированная властью субъектность вызывает неодобрение.

Наконец, надо упомянуть присущее традиционному сектору общества патернализм, потребность в Хозяине, который блюдет порядок и «дает всем жить справедливо». Социально беспомощное большинство формулирует запрос на опеку, который отливается в устойчивые формы жизни и политической практики. Чаще эти рефлексы встречаются у пожилых людей из глубинки. Молодежь сформировалась в другую эпоху. Тем не менее патернализм в нашем обществе не изжит и это обстоятельство надо учитывать.

 

   Проблемное пространство исторической динамики и неотъемлемых характеристик динамичного общества  неисчерпаемы. Мы попытались приписать один срез этого проблемного пространства. Интенсификация российского общества не  узко технологическая проблема. Эти процессы затрагивают все аспекты социально-культурного целого.  Соответственно,  задачи интенсификации  требуют  глубокого многостороннего  анализа и продуманной стратегии реализации этих задач.

 

Публикуется впервые.

 

 

[1] Яковенко И.Г. Познание России: цивилизационный анализ. М. «Знание» 2017.

 Глава «Россия в координатах экстенсивного/интенсивного.»  С.446 – 474.

[2] «Дефицит хлеба»: почему СССР вынужден был покупать зерно в США
© Русская Семерка russian7.ru

 

[3] Кроме того, чем чаще мы перекладываем дороги, тем больше средств можно разворовать.

[4] Игорь Ефимов. Без буржуев.  Frankfurt/Main/ 1979.

[5] Александр Аликин.Доля государства в бизнесе растет, экономика  страдает./russian.eurazianet.org>

[6] До 1914 года Россия занимала первое место на рынке зерна.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[7] А.А.Сусоколов. Культура и обмен: Введение в экономическую антропологию. М.2006.

[8]А.А. Сусоколов. Тамже.    С.134.

[9]МихаилЗыгарь. Империядолжнаумереть. М. 2017. С. 611.