приезд в Советский Союз в мае 1961 г. Нильса Бора, обросший мифами

Нильс Бор был почетным гостем на веселом студенческом празднике физического факультета МГУ. Праздник этот назывался праздником Архимеда. Проводился он на площади перед университетом. Здесь собралось несколько тысяч студентов. Бор выступил перед ними с речью, которую переводил Ландау. Слушали Бора с восторгом. После окончания веселого представления Бор записал в книгу почетных гостей МГУ: "Для меня было большим наслаждением и вдохновляющим переживанием посетить величественные здания Московского университета, познакомиться с превосходными условиями, созданными в его стенах для обучения и исследований во всех сферах знаний, встретиться со многими прославленными учеными, которые с энтузиазмом отдают свои силы важным научным изысканиям и делу воспитания бесчисленных студентов этого великого университета. Моя убежденность в том, что эти усилия будут вознаграждены громадными успехами, особенно окрепла после общения со студентами-физиками, чей единый коллектив, я полагаю, не имеет себе равных нигде в мире. Артистизм и чувство юмора, проявившиеся в их ежегодном празднестве в честь Архимеда и его заслуг перед человечеством, произвели на мою жену и на меня действительно неизгладимое впечатление. Нильс Бор-7 мая 1961 года". "Как он счастлив,- говорила о муже госпожа Маргарет Бор,- что Ландау здоров и жизнерадостен. У нас одно время ходили нелепые слухи, что ему плохо живется. А на самом деле из учеников Нильса Дау меньше всех изменился. Хотя прошло почти тридцать лет, как мы познакомились..". (См фото 21, 22, 23) Из Замятнина Речь пойдет о Нильсе Боре, приезжавшем в Советский Союз в мае 1961 г. Совершенно очевидно, что нет никакой необходимости рассказывать о том, кем он был, что сделал в науке, откуда родом, в каких жизненных перипетиях оказывался за свою долгую жизнь и т.д. Все физики это знают. И не только физики. В программе его поездки в нашу страну было посещение Грузии и знакомство с состоянием физики в этой республике. Как грузины встречают гостей, известно. И вот гостя везут на машине в горы посмотреть красоты Кавказа. По дороге, на одном из перевалов, где есть небольшая полянка, запланирован привал. Стелится скатерть, раскладывается снедь, и начинается пикник. В это время подъезжает другая машина, останавливается неподалеку, и ее пассажиры также начинают пировать. По прошествии какого-то времени от этой группы отделяется незнакомый пожилой человек с бокалом в руке, подходит к боровской компании и, по грузинскому обычаю, приглашает самого старшего из этой компании к своему столу. Самым старшим оказался Нильс Бор. Но каково же было его изумление, когда выяснилось, что здесь, где-то «во глубине» кавказских гор, совершенно незнакомые люди и уж, конечно же, не ученые, знают, кто такой Нильс Бор! Пребывание Бора в нашей стране вспоминается, как настоящий праздник физики. Конечно же, были посещения физических институтов и встречи, наверное, со всеми нашими крупными физиками. Одно из выступлений Нильса Бора проходило в Институте физических проблем АН СССР, который уже тогда между собой называли «капишником» – в честь директора, академика Петра Леонидовича Капицы (1894–1984). После этого выступления по Москве разошелся рассказ о том, что там произошло во время дискуссии. Кто-то из присутствующих задал гостю вопрос: чем Бор руководствуется, общаясь со своими учениками. Бор ответил, а Е.М. Лифшиц перевел на русский язык: «Господин Бор говорит, что при общении со своим учеником он всегда может сказать, что тот – дурак». Но тут немедленно на трибуну выбежал академик Игорь Евгеньевич Тамм (1895–1971) и буквально выпалил: «Совсем не это сказал господин Бор, совсем не это сказал господин Бор!.. Господин Бор сказал, что при общении со своим учеником он всегда может сказать, что он, господин Бор, – дурак». Когда волнение в аудитории несколько улеглось, то все услышали из зала ехидные слова П.Л.Капицы: «Вот вам и разница между школой Ландау и школой Бора». Но для студентов-физиков кульминацией был его приезд на физический факультет МГУ и участие в ежегодном празднике «День Архимеда». Там Бор был самым почетным гостем. Дневная часть праздника проводилась на улице, перед входом. Театрализованное действие силами студентов и аспирантов вершилось на ступеньках, вблизи входа для гостей были поставлены стулья, прочие зрители заполнили все пространство между физическим и химическим факультетами, а самые отчаянные залезли на пьедесталы памятников, облепив Столетова и Лебедева. Говорят, что Бор, увидев подобное столпотворение, произнес: «Никогда не видел столько физиков». Однако это была еще не кульминация. Вечером в Доме культуры МГУ давали физическую оперу «Архимед», на которую народ всегда валил валом. Но в этот день творилось нечто невообразимое. В промежутке между лестничными пролетами на входе в зал поставили длинную банкетку, которая загораживала большую часть проема, оставив лишь узкий проход, где стояли контролеры. Таких входов в Доме культуры два, и у обоих образовалась плотная толпа счастливых обладателей билетов и безбилетников, стремившихся пробиться в зал во что бы то ни стало. Многим это удалось, но не всем и не сразу. Например, Игорь Евгеньевич Тамм, разумеется, имевший пригласительный билет, тщетно пытался пробиться сквозь толпу к контролю, но в конце концов сопровождавшим его аспирантам пришлось просто перебросить академика через банкетку. После этого памятного дня назывались цифры: во сколько раз число зрителей превысило число мест, сколько кресел сломано и сколько боковых запасных дверей выломано (на основании этого будто бы администрация Дома культуры зареклась еще когда-либо пустить к себе физиков). И опять из «Стромынкина»: В кишащем полном вестибюле Собрали бражку мы свою, В каре построились, сомкнули Ряды и – дружно в толчею. Махнул контролю в давке жаркой Единственною контрамаркой Один из нас... Ура! Он там! За ним мы рвемся по пятам. Сейчас рогатки будут смяты, Еще один! Еще нажим! Прорыв!.. И мы наверх бежим, Друзья с физфака и мехмата. И нас, несущихся гурьбой, Встречает скрипок разнобой. Мне довелось быть аккомпаниатором с первых постановок этого спектакля, и мое место было у рояля, на авансцене, перед занавесом. В течение всего представления, кося глаза от партитуры и клавиатуры, я поглядывал вниз, в зал, где в первом ряду сидел Нильс Бор «в окружении» Ландау и Лифшица. Они ему переводили текст на английский язык, и он живо реагировал на все происходившее на сцене. По окончании действия раздались бурные аплодисменты в адрес исполнителей, но постепенно они переродились в скандирование: «Нильс Бор, Нильс Бор...», – и Бору ничего не оставалось, как выйти на сцену. Под бурную и восторженную реакцию всего зала великий физик произнес три фразы, последняя из которых в переводе Ландау звучала так: «Я уверен, что люди, которые умеют так хорошо отдыхать, так же хорошо умеют и работать». После этого, не сговариваясь заранее с труппой, я снова сел за рояль, и мы спели Бору песню (на мелодию известной песни И.Дунаевского «Что хотелось и мечталось – все сбывается») из другой физической оперы – «Дубинушки»: Электрон вокруг протона обращается, Эта штука атом Бора называется. Ну-ка, ну-ка, вот так штука, До чего дошла наука, Вот история какая получается. Есть Бора орбиты И с них не сойди ты. Ну-ка, ну-ка, вот так штука, До чего дошла наука, Вот история какая получается. А энергия лишь квантом испускается И обратно только квантом поглощается. И с одной орбиты сбитый На другую вмиг орбиту Электрон всегда скачком перемещается. Есть Бора орбиты, И с них не сойди ты. И с одной орбиты сбитый На другую вмиг орбиту Электрон всегда скачком перемещается. Если поле с частотою излучается, Никогда с пути протоны не сбиваются. И, рванувши враз со старта, Миллиард за миллиардом, Эти самые протоны разгоняются. Летят по орбитам, С орбиты не сбить их. И, рванувши враз со старта, Миллиард за миллиардом, Эти самые протоны разгоняются. Позднее, когда Бор уже уехал, я как мог перевел на английский язык текст этой песни и отвез перевод Игорю Евгеньевичу Тамму для переправки в Копенгаген. А дальше-то и случилось самое невероятное. 18 мая 1961 г. вечером нам домой позвонил сотрудник Института атомной энергии Веня Сидоров и сказал, что завтра он будет участвовать в проводах Бора и у него есть свободное место в машине. Это место оказалось моим! В ночь перед проводами я практически не спал, а вставать пришлось в 4 часа утра, поскольку боровский рейс был весьма ранним. Когда мы с Веней прибыли в международный аэропорт (тогда «Шереметьево-1»), отъезжающие были уже там. Их было четверо: Нильс Бор, его жена Маргарет, сын Оге и невестка Мариетта. Меня удивило, что провожающих, кроме нас, было еще всего 3–4 человека, а из известных физиков – только академик Аркадий Бенедиктович Мигдал (1911–1991). Видимо, другим не позволило приехать столь раннее время. Дальше чудеса продолжились. Вдруг диктор объявляет, что рейс на Копенгаген откладывается на несколько часов. Версия того – почему, такова. Члены экипажа датского самолета узнали, что они повезут Н.Бора (а надо сказать, что в Дании Бор был вторым по значимости человеком после короля), и они не могли себе представить, чтобы что-то, хотя бы самая малость, было бы не в порядке у них на борту. Говорили, что будто бы выпал крохотный винтик, крепивший внутреннюю драпировку салона самолета, и на этом месте образовалась маленькая черная точка. Конечно же, ни Бор и никто другой ее бы не заметил, и все же... Команда запросила винтик в техническом отделе аэропорта. Но он оказался нестандартным, его пришлось вытачивать в мастерских, на что понадобилось время. За это время сначала куда-то исчез один провожатый, потом другой, и вскоре остались лишь мы с Веней. Мыслимо ли это? Великого физика из Советского Союза провожают кандидат наук и студент! Конечно же, задержка рейса отъезжающим доставила мало радости, зато у нас появилась возможность с ними пообщаться. Чтобы помочь гостям скоротать время, мы пошли в кафе пить пиво (тогда, как известно, в нашей стране пиво, как правило, называлось «Жигулевским»). За этим занятием Бору среди прочих был задан вопрос: – А какое пьют пиво в Дании? И тут мы услышали интереснейшую историю: – Вы даже не представляете, какой серьезный вопрос вы задали. Дело в том, что естественные науки в Дании финансируются пивной фирмой «Carlsberg». Поэтому все естественники поддерживают своих благодетелей и пьют только пиво «Carlsberg». В свою очередь, другая пивная фирма – «Tuborg» – поддерживает гуманитариев и, следовательно, гуманитарии пьют только пиво «Tuborg». Вслед за этим Бора спросили: – Ну а как вам наше пиво? На что великий физик ответил: – Главное, что не «Tuborg». Я также поинтересовался, что Бору больше всего запомнилось в Москве? Ответ состоял всего лишь из одного слова: «Архимед». В память этой встречи, как ценнейшая реликвия, у меня хранится билетик на нашу оперу, на котором рукой Бора написано по-английски: «В благодарность за удивительное и вдохновляющее впечатление. Нильс Бор». Увы, ровно через полтора года – 19 ноября 1962 г. – Нильса Бора не стало. Прошло 40 лет, но... Пусть ты погиб, наш отец Архимед, Дело твое не забудется, нет! По твоим по законам мы будем жить, Науку, как ты, беззаветно любить. Славься опора науки, физфак! Атом для нас – тривиальнейший факт. Кто по конкурсу вдруг на физфак пройдет, Того никогда не забудет народ! (Исполняется на мелодию М.Глинки «Славься!») Спустя полгода жена Бора госпожа Маргарет Бор писала в новогоднем поздравлении Дау и Коре: "Дорогие друзья, мы что ни день вспоминаем о Вас, о счастливых днях, проведенных в Москве минувшей весной, и о чудесном дне в Вашем доме. Надеемся снова встретиться с Вами в недалеком будущем. С наилучшими пожеланиями. М. В.". На поздравительную открытку была наклеена фотография - дом под соломенной крышей, березы, а по дорожке идет Нильс Бор. Взглянув на фотографию, Дау улыбнулся: - "Это Тисвилле, "вересковый домик". Когда над его дверью Нильс прибил подкову, у него спросили: "Неужели вы верите, что подкова приносит счастье?" Ссылки: Бор Нильс Хенрик Давид (1885-1962) речь Нильса Бора перед студентами Физического факультета в 1961 г.