Портрет патриарха Филарета. Тютрюмов Н.Л. (1821—1877)

В истории России есть человек, абсолютно переменивший ее судьбу. И бывший ни много ни мало соправителем правившего царя. Являясь одновременно его отцом и Патриархом Русской Православной Церкви. И тем не менее имя этого человека не известно подавляющему большинству Россиян, даже россиян образованных. А если известно, то только как патриарха, без какой-либо связи с тем, что Человек этот являлся отцом первого царя новой династии. Мало кто знает, какова его роль в том, какая именно правящая династия появилась в России по завершении Смутного Времени.

Попробуем исправить этот пробел.

Сначала в виде видео-размышления, которое советую высокоуважаемому читателю посмотреть первым. И только потом в тексте.

ЧЕЛОВЕК, ПОВОРОТИВШИЙ РОССИЮ

Поразительно, как стремительно меняется энергетический градус России! От полного покоя – к безудержному бунту – и опять к покою, иногда на целое поколение или даже на целый век. После якобы тихого царствования Федора Иоанновича – вдруг буря и натиск времени поиска, которое совершенно неправомерно названо смутным. Но в нем, времени этом, выделяется имя человека, почти незивестного русскому обществу, даже вполне образованному. При случайных опросах, мной проведенных, на улице, в кафе и пивнушке на вопрос кто он – не смогло толком ответить сто человек из ста. Между тем именно этот человек определил судьбы России и во многом определяет ее и сегодня. Звали этого человека Федор. Отчество – Никитич. Фамилия – Романов. Первому государю династии Романовых, правившей страной триста лет, приходившегося родителем. Но мало ли отцов у великих людей? Почему именно Федор Никитич определил судьбу России, а не, скажем Борис Годунов или Василий Шуйский, намного более известные по курсам истории и к тому же имевшие царский титул? Послушайте меня, судари и сударыни, и уверен что вы придете со мной в полное согласие относительно роли боярина Федора Никитича Романова в судьбе России.

Вначале небольшая генеалогическая справка.

Мать царя Федора Иоанновича Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева, первая жена Ивана Грозного, была сестрой Никиты Романовича Захарьина (от которого род начал называться Романовыми, по отцу согласно русской традиции, так сказать Никита Романов сын) Таким образом, Федор Никитич Романов, сын Никиты Романовича, приходился государю Федору Иоанновичу двоюродным братом. Родство достаточно близкое, хотя сами Романовы по крови, разумеется, не были Рюриковичами. Федор Никитич Романов (1554-1633) – Боярин c 1586 года. Русский патриарх, отец царя Михаила Романова.

Уже в этих как бы нейтрально-повествовательных словах для простого русского человека, с детства привыкшего читать между строк и слышать то, что ему недосказано, скрывается нечто, что способно заставить слегка поднять брови. Это как это? Отец избранного в результате свободного волеизъявления всего народа России Михаила Романова за которого на Земском соборе было подано 277 подписей (57 духовенства, 136 бояр и высших служивых чинов, 84 городских служивых людей) что доказывает свободное и соборное избрание нового государя – патриарх, то есть высший из всех наивысших чинов русской православной церкви? И избрание Государя в результате свободного волеизъявления граждан и патриаршество его батюшки является случайными, не связанными друг с другом событиями? Что-то тут не стыкуется – или мы совсем не знаем России и мира. Что чего обусловило и что чего предопределило? Что первично, а что вторично? – как неоднократно вопрошал Ульянов-Ленин.

Итак дорогой читатель, углубимся – вкратце, исключительно и может быть чересчур кратко - в историю, в данном случае одного человека. Коя вполне может стать – и станет! – сюжетом голливудского фильма или русского сериала. Ибо история этой жизни способна оставить далеко позади даже такие бурные жизнеописания, как жизнь Октавиана Августа и Генриха Наварского. Хотя понять, что было а что легенда в данном случае воистину нелегко. Ибо жизнь эта впоследствии самим же боярином Федором Никитичем, превратившегося в патриарха Всея Руси Филарета, была превращена в житие. А жития, как известно, имеют немного общего с земной жизнью их обладателя, ее слабостями, радостями и грехами. Ибо удел возвеличенных – небеса, а не земные перипетии.

При Грозном Федор Никитич особо заметен не был. Что впрочем и неудивительно: в конце концов всего лишь родственник первой из шести жен. А вот при его сыне Федоре, которому Федор Никитич приходился кузеном, новоиспеченный боярин играл при дворе видную роль, был дворовым воеводой и псковским наместником. Никто в Москве лучше Федор Никитича не умел ездить верхом; не было в Москве красивее и щеголеватее мужчины. Удалец да и только! Современник иноземного (голландского) происхождения говорит, что если портной, сделавши кому-нибудь платье и примерив, хотел похвалить, то говорил своему заказчику: теперь ты ну просто совершенный Федор Никитич. Ну и по части женского пола не слаб был боярин. Точнее, очень даже силен. (чего кстати сказать, патриарху тоже ну совершенно не пристало стесняться. В истории церкви было и не такое – см. жизнеописание папы Юлия II, покровительствовавшего искусствам, или юные годы святого Августина). Удалец одним словом, каких вы иных землях не часто сыщешь.

По смерти царя Федора Иоанновича ходили слухи, что тот назначил Федора Никитича своим преемником. Не стал. Зато до коронации Бориса Годунова Романовы во главе с самым ярким из них: Федором Никитичем – затеяли небольшую интригу. Первое из своих деяний, о которых пусть смутно и едва слышимым шепотом но все же повествует история. А именно: сделал попытку поставить на трон Российский не Годунова, а Симеона Бекбулатовича. Того самого, которого Иван Грозный будто бы ради потешища и утехи, сделал великим князем.

Тут у русского читателя, полагаю, поднимутся брови вторично за последние несколько минут. Что то тут не стыкуется. Этот Симеон Бекбулатович ведь был ну совершенно потешным великим князем, можно сказать скоморохом на троне. А тут – всерьез? На престол сверхдержавы? Это как же понимать? – как совершенно справедливо вопрошал В.  Чапаев, герой сверхпопулярного фильма.

Не знаю, не знаю. Несомненно, что этот факт – серьезное рассмотрение крещеного касимского царя в качестве одного из претендентов на Русский Престол безотносительно к тому, кто его выдвинул, уже говорит о том, что что-то серьезно не стыкуется в канонической версии в национальном вопросе. Взаимодействие с татарами и другими народами в России всегда было намного более тесным и намного менее антагонистичным, чем нас учат. Вспомним, что многие аристократические роды России ведут начало от татар – Юсуповы например. И - Род Годуновых вместе с Сабуровыми и Вельяминовыми-Зерновыми происходит по родословцам от татарского мурзы Чета! Факт рассмотрения Бекбулатовича в качестве серьезного, а не шутовского кандидата на русский престол показывает, что интерпретация нашей истории с его великим княжением переврана от начала и до конца. Особенно если учесть что после возвращения Иваном всей полноты власти себе он не был ни сослан, ни осмеян, ни превращен в скомороха, а был послан княжить в Тверь (в современной терминологии назначен полпредом), город который, как мы помним, был старшим, выше Москвы и Киева, при передвижении Рюриковичей по княжескому столу. Если же рассмотреть выдвижение Симеона на царский престол как юридический детектив или сюжет для блокбастера, приходится согласиться, что, если это была чья-то интрига, то закручена она была мастерски. В самом деле: противопоставление в качестве кандидата в самодержцы Российской Империи татарину Годунову другого татарина, бывшего при этом в отличие от Бориса потомком Чингисхана и имевшего царский титул в провинции и великокняжеский в Москве – это не слабо. Тут и Цезарь Борджиа, и Екатерина Медичи – величайшие интриганы в истории, почешут в затылке.

Впрочем, в течение двух лет правления Годунова Романовы не испытывали притеснения.

1598-1600 - В Москве слухи, что царевич Дмитрий жив. При этом первое упоминание о существовании человека, впоследствии ставшего Лжедмитрием Первым, обнаруживается в имении бояр Романовых, а именно боярина Федора Никитича.

Ну и ладно. Кого из серьезных людей могут волновать какие-то болтуны? Тем более что в это приблизительно время самозванцев Дмитриев было превеликое множество. Как минимум тридцать. Ну просто половодье царевичей Дмитриев какое то!

1601 г - Этот человек объявляется в Речи Посполитой под именем Дмитрия, сына царя Ивана. Кто именно приписал ему вошедшее в историю имя Григория Отрепьева, остается невыясненным. Почти сразу после своего явления в Польше к этому Дмитрию или Лжедмитрию приходит атаман донских казаков Заруцкий, который признает в нем государя и гарантирует поддержку казаков. В том же 1601-м году Борис Годунов обвиняет Романовых в измене, арестовывает и ссылает. Федор Романов пострижен в монахи, Черкасские, Репнены п другие боярские роды подвергнуты жестокой опале.

А вот это уже серьезно. Почему Борис, вообще говоря человек милостивый, решил уничтожить ни с того ни с сего весь род Романовых, обвинив его ни много ни мало в измене? И по странному совпадению, не сразу после восшествия на престол, а именно тогда, когда (лже?) Дмитрий заявил о себе в Польше со всей серьезностью? История об этом не повествует: попали в опалу и все, нашли чем удивить! Связано ли была опала на всех Романовых с их поддержкой едва появившегося самозванца? Не знаю. Да и Борис Годунов был человек скрытный, кто его, самодержавного, разберет что у него на уме? И не в русской это традиции – подданным открываться - читай краткие жития Ивана Третьего и Ивана Четвертого выше. А самодержавный царь отчет в побуждениях своих действий никому давать не обязан. Но: не странно ли в самом деле? вдруг ни с того ни с сего к какому-то самозваному наглецу на помощь приходит армия казаков, сила по тому времени могучая – см. Тарас Бульба. И не только донские казаки пришли к самозванцу на помощь, а все разом: и донские, и запорожские, и волжские, и яицкие. С чего это вдруг? Кто за этим стоит? И почему именно к этому царевичу Дмитрию а не к кому то из трех десятков других?

Несомненно было произведено следствие. В результате которого связь первого из приведенных выше фактов (связь Самозванца с Романовыми) со вторым (внезапной поддержкой его притязаний на российский престол армией казаков) стала как минимум озадачивающей. Всех сыновей Никиты Романова царь Годунов разослал в тяжелое заключение. При этом Фёдора Никитича и его жену (Ксению Ивановну Шестову) насильно постригли в монахи (новым монашеским именем Фёдора стало Филарет). Александр, Василий и Михаил Никитичи не пережили царской опалы. А Федор пережил.

И все же остановим величавую поступь истории еще на мгновение. Ведь этими своими шагами Борис Годунов навсегда определил маршрут Русской Истории. Если бы он казнил всех членов опального рода по примеру Ивана Грозного, не было бы династии Романовых в России, и история пошла бы по другому пути. Если бы Федор Никитич Романов был сослан например, в Березов или даже на каторгу в какие-нибудь рудники, посажен в колодки, вернувшись через несколько лет он самолично – более чем вероятно – и как незаурядная личность, и как двоюродный брат уже правившего Россией царя мог занять царский престол и история опять таки пошла бы по другому пути. Годунов же постриг – всего лишь постриг – Федора Никитича, устраняя (согласно традициям того времени которую даже цари, даже самые удалые из удалых изменить не рискнули) его в качестве претендента на Русский Престол навсегда. Что, как мы увидим, повлияло на историю России. Ибо для Федора Никитича Романова, человека незаурядного ума и непреклонной воли, в честолюбивых мечтах оставалось одно: править страной за спиной кого то, безвольного. Чего он несколько раз пытался добиться разными путями. И в конце концов добился. И еще как добился! Но мысль стать самодержцем российским самолично у него более не возникала.

Поначалу жизнь Федора Никитича в монастыре была очень суровой, мало отличаясь от заключения. Приближение Лжедмитрия к России – даже всего лишь приближение! - изменило его положение кардинально. В 1605 году, когда борьба Бориса с самозванцем была во всем разгаре, Филарет вдруг изменился и “смело отгонял от себя палкою монахов, которые приходили следить за ним”. Воейков доносил на него в таких словах: "Живет старец Филарет не по монастырскому чину, неведомо чему смеется, все говорит про птиц ловчих, да про собак, как он в мире живал. Старцев бранит и бить хочет и говорит им: Увидите, каков я вперед буду".

В чем причина столь дерзкого поведения? Нет, вы только представьте: узник бьет палкой тюремщиков. Каково?! И почему опальному от Годунова при все еще при царствующем Годунове чернецу-арестанту оно сходило с рук? Опять безответная загадка истории. Между тем самозванца по мере его приближения к Москве один за другим начали признавать государем русские города – ситуация стремительно приобретавшая признаки общенародного восстания против владычества Москвы и ее государя. А одним из первых деяний (лже)Дмитрия после коронации в Москве (в войске которого преобладали казаки: и донские, и волжские, и запорожские, и яицкие а вовсе кстати сказать не поляки) было возвращение всех оставшихся в живых Романовых из ссылки “как родственников”. Чьих? Царевича Дмитрия или реального самозванца? Этой деталью история не интересовалась. Иван Романов получил сан боярина, а чернец Филарет был возведен в сан ростовского митрополита (1605 г.). Вот уж воистину из грязи да в князи! Из простых монахов, минуя все промежуточные церковные должности – сразу в митрополиты! То что это неспроста, к гадалке ходить не надо. И то, что это неопровержимо доказывает не упоминаемую в школьных учебниках тесную связь (лже)Дмитрия I с Романовыми. Но из этого следует еще одно, а именно, самое непосредственное влияние ошельмованного историей Самозванца на появление в России царствующего дома Романовых. Ведь если Романовы не были возвращены самозванцем из ссылки, и если бы Федор Никитич, минуя все промежуточные должности, из простого монаха не был сразу возведен в митрополиты (то есть, выражаясь для лучшего прояснения сути дела более знакомым нам языком военной, а не церковной иерархии, из солдат в фельдмаршалы), Русская История точно пошла бы по другому пути.

Между тем, самозванец (или не самозванец??) воцарился в Москве и был коронован. И тут обнаружилось, что он вполне самостоятельный человек. Свое помазание этот ставленник московских боярских кланов воспринял всерьез. И кстати сказать, за десять месяцев царствования (с июня 1605 по май 1606) успел сделать немало полезного, например открывал школы. Однако дальние планы, о которых царь Дмитрий говорил открыто, такие как реформирование землевладения и права собственности над крепостными людьми, не могли не вызвать настороженность у (пользуясь современной нам с вами терминологией) элит. И совсем не величественный, а напротив: живой, динамичный стиль правления повелителя, столь непохожий на всех без исключения государей Московских до него, мог насторожить даже его сторонников. Царь определенно отбивался от рук, ставленник начинал приказывать тем, кто думал, что после помазания на царство марионетки будут управлять ею – а значит Империей. Конец Государя Всея Руси (лже?)Дмитрия Ивановича наступил через несколько дней после коронования Марии Мнишек в качестве Российской Императрицы. Являлся ли приход в Москву сотен поляков из ее свиты фитилем, поджегшим пламя народного гнева – или же он был всего лишь поводом для начала восстания, организатором которого считают Шуйских (хотя участие других кланов включая Романовых историки также не исключают) – вопрос, который никогда не найдет окончательного ответа.

Свержение Самозванца и Воцарение Василия Шуйского не поколебало положения Митрополита Ростовского, удалившегося в свою епархию, которую до того почти не посещал за неимением времени и желания (активно взаимодействуя с (лже)Дмитрием I в Москве). Между тем к границам Московского княжества стали приближаться войска Лжедмитрия Второго, ставшие лагерем в 12 верстах от стольного града, в Тушине. Армия самозванца, в русской истории называемая поляками, в действительности состояла из русских, донских, запорожских и волжских казаков, шляхтичей и татар – тушинский лагерь многонационален. С другой стороны, и противостоявший тушинцам Царь Василий Шуйский пытался найти помощь отнюдь не в России, а в мусульманском Крыму. По его призыву на Русь прибыл Кантемир-мурза с 10 000 всадников. Крымцы прошли мимо Тулы и устремились к Оке. Навстречу союзникам царь выслал гонца с богатыми дарами. По русским источникам, татары (!) атаковали тушинцев, и те едва «усидели в своих таборах на реке Нара». Таким образом, разделение на сторонников Шуйского и сторонников Лжедмирия проходило отнюдь не по национальному признаку, как нас учат. И – с точки зрения многонациональной сегодня и единой России – и слава Богу.

При взятии Ростова Филарет то ли арестован тушинскими отрядами, то ли просто примкнул к ним. Согласно канонической интерпретации, написанной с одобрения самого Филарета впоследствии, Филарет Никитич удерживал свою епархию в повиновении Шуйскому, но напавшие на Ростов по поручению Самозванца переяславцы сорвали с него, молившегося за спасение Руси, святительские одежды, надели на страдальца сермягу, покрыли ему голову татарской шапкой и повезли в Тушино, в насмешку посадивши с ним на воз какую-то девку. В Тушино же Лжедмитрий II, признанный к этому времени самодержцем Российским многими русскими городами, встретил захваченного в плен (привезенного в таком непотребном и унизительном виде) Филарета с почестями и объявил патриархом. Картина достойная канонизации – и сериала на темы Истории! Однако все это как то не очень стыкуется между собой, и каноническая история с сермягой и татарской шапкой вызывает сомнения поскольку патриаршество Филарета у Самозванца сомнений не вызывает. Точнее: если и в самом деле Филарета доставили к Самозванцу Дмитрию Второму в столь униженном но в то же время не унижающем сана виде (сермяга все таки а не какие-нибудь тухлые яйца по лицу или сено на темя) – а царь, окруженный народом, его из сермяги в облачение митрополита – картина так и просится на экран. Или на сцену. Но кто был драматургом этого спектакля: его величество народ или его святейшество митрополит – история не интересовалась.

Находясь в Тушино и исполняя обязанности Второго Российского Патриарха при втором Российском Царе, Филарет сумел одновременно и пользоваться доверием самозванца и сохранять репутацию польского пленника в Москве (польского, а не казацкого!) В 1610 году он (по официальной версии) был отбит («отполонён») у тушинцев, принял участие в свержении Василия Шуйского и стал активным сторонником семибоярщины.

Присвоение Лжедмитрием II Филарету Никитичу (как он величал себя и на светский, и на религиозный манер одновременно) сана патриарха Всея Руси – коей он в тушинском лагере исполнял с усердием и профессионализмом, пользуясь полным доверием и расположением самозванца – вряд ли напоминает опалу. Юрисдикция нового Патриарха распространялась на обширные территории, контролируемые тушинцами. Таким образом, на Руси оказалось не только две власти и два признанных государя, но и два патриарха (нечто вроде «двоепапия» при авиньенском пленении пап в 14 веке – но на православный манер и в русской аранжировке). Однако – внимание! - перед врагами самозванца патриарх представлял себя как его «пленник» и не настаивал на своём патриаршем сане. При этом – что абсолютно и невероятно поразительно – тушинского патриарха Филарета считал “своим” и находившийся в Кремле патриарх Гермоген, непримиримый враг Лжедмитрия – и Лжедмитрий. Что говорит о совсем уже незаурядных дипломатических качествах Никитича, граничащих с мистикой и оставляющих далеко позади даже непревзойденного Талейрана. Запомним эту двойственность в восприятии Федора Никитича Филарета владыкой и мучеником, и повелителем и узником - ибо с ней русская история повстречается еще раз, причем в этом втором случае вынести решение был ли он узником или активно действующим политиком будет еще сложнее.

В июле 1610 года Филарет вместе с войсками Лжедмитрия II участвует в свержении (по другим версиям – переговорах с позиции силы) о добровольном отречении от власти Василия Шуйского и находится в самых дружественных отношениях с "семибоярщиной". Глава кн. Ф.И. Мстиславский. Члены - князья И.М. Воротынский, А.В. Трубецкой, А.В. Голицын, Б.М. Лыков, бояре Ф.И. Шереметев и - И.Н. Романов (брат Филарета). И вдруг: неожиданный поворот! Вместо ставки на самозванца семибоярщина (в составе которой Иван Романов) и назначенный (лже)Дмитрием Вторым (успевшим к этому времени жениться на Марии Мнишек, напоминаю – Российской Императрице, прошедшей помазание) патриарх Филарет Романов решают призвать на Российский Престол польского королевича Владислава. Тотчас как по команде (хотя что я такое говорю? Разумеется по команде, таких зигзагов в истории без чьего-то закулисного дирижирования не бывает) Владиславу присягнула на верность Москва, а следом за ней и другие русские города. После чего именно Филарет Никитич (как он подписывал официальные документы) возглавил "великое посольство" (состоявшее из 1200 человек!) в осажденный поляками Смоленск, целью которого было заключение соглашения о призвании на русский престол Владислава в качестве конституционного, то есть ограниченного кондициями, государя. Одним из главных условий при этом было принятие юношей православия.

Надо сказать, что крайне отрицательное отношение русской истоидеологии начиная с 18 века и по сей день к семибоярщине и так называемому “смутному времени” не находит рационального объяснения. Прежде всего обратим внимание на тот факт, что смутное время, как его обычно датируют (с воцарения Годунова до воцарения Михаила), с точностью до года, месяца, дня и часа совпадает с единственным в истории российской монархии периодом когда цари выбирались. Выборность Государей – и даже упоминание о выборности Государей! – могла вызывать резкое неприятие самодержавных Романовых. Но нам то с чего испытывать к выборности высших должностных лиц Российской Империи неприязнь? Что же касается идеи приглашения на Российский престол юного польского принца (которому в этот момент было пятнадцать лет) при условии принятия им православия, то объективно лучшего способа объединения славян и придумать нельзя. Рассудите сами: почему на русском престоле может быть татарин (Годунов) и чуть ли не династия немцев (Екатерины Первая и Вторая чистые немки, у Николая Второго 127/128 немецкой крови), а славянину это заказано? И почему население Руси того времени, огромного многонационального государства, могло исповедовать буквально любую религию (ислам, буддизм, поклонение небу, шаманство) – только не католицизм? С чего это такой страх? Тем более что, когда спустя полтора века Польша была поделена, присутствие католического населения на святой русской земле возражения не вызывало.

Представим на минуту, что Владислав стал русским царем а затем по праву наследования – и королем Речи Посполитой. Многовековая мечта об объединении славян, о которой по сей день мечтают славянофилы всех стран, сбылась бы еще в 17 веке. Возникшая при этом империя простиралась бы не только от моря (Черного) до моря (Балтийского) чем особо гордилась Речь Посполитая, а от Карпат и Вислы до Тихого океана! Объединенное не только между собой, но и с народами великой степи славянство стало бы колоссальной силой, связанной и с Западом, и с Востоком многовековыми торговыми и культурными связями. Смешанные браки, равно как и приглашения на престол (вспомним не только полулегендарного Рюрика, но и многовековые традиции Новгорода, и княжеский стол как таковой) и до, и после этого времени были нормой: не случайно большая часть русской аристократии имеет либо литовское, либо польское, либо татарское происхождение. А если учесть что условием приглашения на престол Владислава было принятие православия, то вообще непонятно из за чего собственно разгорелся сыр-бор длительностью в четыреста лет. И: почему рассмотрение Ивана Грозного кандидатом на польский престол истоидеологией рассматривается как позитивное историческое явление, а приглашение польского принца на престол русский как чуть ли не худшее из всех возможных предательств? Но довольно об этом. Sapienti – каким без сомнения является читатель – в данном случае sаt и более чем sat. Вернемся от обсуждения Русской Истории к Русской истории как таковой. И к Филарету.

Согласно канонической интерпретации, прибыв к полякам, Филарет отказался подписать договор, невыгодный для России, за что был арестован и девять лет провел в плену, живя в доме Сапеги (имя, ничего даже образованному русскому человеку не говорящее ничего), где и узнал об избрании на русский престол своего сына Михаила – за что смиренным Святым Отцом Церкви был отслужен молебен Господу. Лапидарная каноническая информация вызывает некоторые, мягко говоря, вопросы. Во первых, Лев Сапега был не начальником тюрьмы и не пыточных дел мастером, как можно подумать читая подчеркнуто лапидарные тексты учебников, а Государственным Канцлером, и дом его был роскошным дворцом. Но еще более серьезно – неучастие патриарха Филарета, находившегося в Польском Плену, в избрании сына на царский престол, считающееся незыблемо каноническим в русской истории фактом, кажется более чем сомнительным. В действительности Филарет вел переписку с боярином Шереметьевым, возглавившим партию сторонников сына Филарета - Михаила Романова, и контролировал ситуацию в Кремле – для чего совсем не обязательно было находится в Москве: вспомним хотя бы Грозного удалившегося в Александровскую слободу. Контроль Филарета за происходящим на Родине доказывается и тем, что после смерти патриарха Гермогена в январе 1612 года в Чудовом монастыре Московского Кремля Филарет, находящийся в плену (если только это был плен а не многолетние переговоры аккредитованного главы делегации на чем настаивают некоторые религиозные деятели Православной церкви в частных беседах), был избран патриархом всея Руси. И это при том, что, по признанию современников (для которых таковое признание было делом рискованным, а значит сказанное было у всех на устах), патриарх Филарет был человеком светским, в собственно церковно-богословских делах разбиравшимся не очень хорошо.

Представим себе на минуту, что Филарет, хитроумнейший дипломат и феноменально сильная личность, уехал из Польши на Родину до избрания Михаила – или вскоре после него. В этом случае ситуация легко могла выйти из под контроля. Ничто не мешало недавно образовавшемуся громадному по европейским масштабам государству – да еще в возможном союзе с Швецией, Ливонией и другими – вернуться в Россию и заварить новую кашу. Объективно, пребывание Филарета в стане поляков было исключительно полезно России – лучше его посла в критический для русских момент и придумать было б нельзя. Кроме того, не следует забывать, что далеко не все деятели церкви согласны с тем, что русский патриарх находился в плену у поляков. Филарет руководил великим посольством и вел дипломатические переговоры, какой еще плен? – воскликнул один из весьма образованных деятелей православной церкви, когда я напрямую спросил его, что он думает о пленении Филарета Никитича. Так или иначе, было ли пленение патриарха Российского поляками реальным или дипломатическим прикрытием политического маневрирования, цель жизни Федора Никитича Романова была достигнута. Его послушный никогда не перечащий воле батюшки сын взошел на престол. Теперь властолюбию Филарета ничего не мешало.

После воцарения Михаила в России воцарилась разруха – даже сравнительно с последними годами правления Грозного. Через пять лет разорено приблизительно две трети крестьян. Недовольство в Русских городах и собственные амбиции подвигают Владислава, которому во время семибоярщины успели присягнуть на верность многие русские города, в 1617 пойти на Москву чтобы отвоевать трон у Михаила, который – как он считал – ему принадлежит по праву принесенной ему всенародной присяги. В ноябре 1618, в то время, когда Речь Посполита простиралась от моря до моря, он уже у Арбатских ворот Москвы. Идут тяжелые уличные бои (в которых полякам противостоял князь Пожарский) с большими потери с обоих сторон. но Владиславу не удается взять Кремль и он начинает переговоры. В декабре того же 1618 года в Деулино близ Троице - Сергиева монастыря (пахотные земли которого, кстати сказать, за пять лет правления царя Михаила Федоровича уменьшились в 20 раз) заключено перемирие с Речью Посполитой. К Речи отошли Смоленская, Черниговская и Новгород - Северская земля с 29 городами. Несмотря на перемирие, Речь Посполитая не признала царем Михаила и не отказалась от своих притязаний. В следующем году совершился размен пленных; 65-летний Филарет вернулся в Москву и с первого же дня своего возвращения фактически правил Россией вплоть до своей смерти (1633). под именем “великого государя”. Все распоряжения верховной власти выходят отныне от имени двух царей – отца и сына (третья часть троицы - Святой Дух витал и продолжает витать над священной Русской землей по сей день и его животворное действие, как известно, даже при безбожниках большевиках не прекращалось ни на минуту), обоим делались доклады, обоим представлялись иностранные послы – но, само собой разумеется, сын-самодержец по существу ничего не решал. Обращение Святой Отец (обычное в церкви по отношению к пастырям) в Доме Романовых первого поколения (при обращении младшего Государя к Старшему) приобрело удвоенный смысл. Двор Филарета Никитича, патриарха и государя всероссийского, отца и светского и духовного, был устроен по образу двора государей Московского Царства при Рюриковичах. Все грамоты выходили за двумя подписями. При патриархии возникли даже патриаршие приказы (министерства в современной терминологии). В правление Филарета еще более выросли и без того громадные церковные вотчины, а влияние духовенства на жизнь мирскую стало колоссальным, как никогда. Филарет Никитич был строг к кулачным и другим играм. Забавы, которыми сам он в молодости пробавлялся, были строжайше запрещены. При нем Русь стала самодостаточной и более закрытой от западных веяний – дурных ли, хороших ли – чем когда либо. Но что пожалуй наиболее важно: при Филарете Никитиче Романове Святость Русской Земли – всюду, куда ступил русский сапог или русский лапоть – святость, нашедшая отражение в первой строке Национального Гимна Державы спустя три с половиной века – впервые стала официальной государственной доктриной, остающейся незыблемой до сих пор.

Юрий Магаршак

Человек Мира.

И Миру-Мира.