КГБ управляло мозгами граждан прямо и косвенно. Страх нарушения неписаных правил висел над каждым. Однако точно так он висел и над представителями творческой интеллигенции, которые и создавали своими руками виртуальное пространство Советского Союза. Косвенность управления КГБ над досугом лежит в том, что они управляли творческой интеллигенцией, которая не просто строила виртуальное пространство, а одновременно создавала героев и врагов, социальные роли для подражания, видела в своих произведениях и прошлое, и будущее.
По этой причине «изобретение» Андропова — Пятое управление КГБ — было более сильным инструментом, чем даже телевидение. Телевидение работало на день сегодняшний, а пятое управление работало намного дальше. Оно работало стратегически — даже не непосредственно с самим виртуальным пространством, а с его создателями
Выделив две тысячи представителей творческой интеллигенции, с которыми генерал Бобков, старался установить условно дружеские отношения, можно было сдерживать чистый негатив против советской власти, перенаправляя его, например, на создание иных героев и иные интересы.
Это могла быть, например, определенная интеллектуализация героя, как в фильме «Девять дней одного года» или в сериале «Семнадцать мгновений весны», в то время как советский герой того времени пришел из прошлого как герой физического пространства. Даже негативный персонаж, крадущий автомобили, Деточкин в фильме «Берегись автомобиля», мог быть такой задуманной миной, подложенной под работу на будущее.
Этот интеллектуальный герой вступал в противоречие как с героем советским, дерущимся в физическом пространстве, так и с героями политическими — в виде шамкающих членов политбюро, выступающих по бумажке.
Кстати, перестройка автоматически вытолкнула на экран как раз героев нового типа, способных выступать, уводя за собой аудиторию. Они быстро заменили собой советских героев, что также настойчиво делали передачи «Взгляд», » До и после полуночи » и другие, созданные под руководством А. Яковлева, Ф. Бобкова и главы гостелерадио Л. Кравченко.
Этот же тип героя стал главным и в наше время, когда главными капиталистами стали С. Брин или М. Цукерберг, создавшие свои миллионы мозгами, в то время как постсоветские миллионы куются на распродаже ресурсов.
То есть «мина» распада была заложена и тем, что нас подготовили к автоматической реакции на нового героя. И только он появился, как мы сразу его полюбили. Вспомним также и первую реакцию на Горбачева, главной характеристикой которого было то, что он умеет говорит без бумажки.
В принципе демонстрация «нужного» или «повторяющегося» на телевидении всегда дает ожидаемые результаты. Например, в США в случае криминальных новостей имеем следующие последствия: «Смотрение новостей и, в меньшей степени, чтение газет связаны с увеличением расовых стереотипов, страха преступлений и желание наказать преступников» [1].
Дж. Гербнер, создатель теории культивации, которая описывает эти процессы, утверждает: «Телевидение является централизованной системой повествования. Это неотъемлемая часть нашей ежедневной жизни. Его драмы, реклама, новости и другие программы создают относительно связный мир общих образов и месседжей в каждом доме. Телевидение культивирует с самого детства предрасположенности и предпочтения, получаемые из других «первичных» источников. Преодолевая исторические барьеры грамотности и мобильности, телевидение стало главным общим источником социализации и ежедневного информирования (в основном в развлекательном формате) для гетерогенного населения. Повторяющиеся модели массово создаваемых телевидением месседжей и образов формируют суть общего символического пространства» [2].
У него также очень интересное сопоставление функций телевидения и религии: «Телевидение предоставляет, возможно, впервые после доиндустриальной религии, ежедневный ритуал, очень убедительный и информативный контент, формирующий сильную культурную связку между элитой и остальной публикой. В сердце аналогии между телевидением и религией и близости их социальных функций лежит постоянное повторение моделей (мифов, идеологий, «фактов», отношений и под.), служащих пониманию мира и легитимизации социального порядка».
Тут важен акцент на легитимизации, как он был и в теории А. Грамши. Точно так звучал слова песни А. Зацепина, которую пела А. Пугачева: «Этот мир придуман не нами. Этот мир придуман не мной». Она, как мы помним, тоже была «клиентом» Ф. Бобкова.
А. Чадаев увидел у Пелевина такую модель подготовки изменений под будущие «триггеры»: «Однако тема формул-заклинаний, неотразимо действующих на массовое сознание в силу его структуры, специально создаваемой и подготавливаемой под будущие «триггеры», — это одна из центральных пелевинских тем. Наиболее внятно он её сформулировал даже не в «Поколении П», а в «Зенитных кодексах». Там, как мы помним, главный протагонист как раз и сражается с западной цивилизацией посредством поточного производства «боевых химер», взрывающих искусственный мозг летающих над Афганистаном американских дронов. В свою очередь, этот мозг является всего лишь слепком с актуального западного политического дискурса. Герой находит разрывы и парадоксы в логике этого дискурса — и атакует его своими формулами» [3].
Получается, что сегодня играется игра, последствия которой станут заметными только завтра. Это типичная гибридная война, которая в данном случае ведется против собственной страны, по крайней мере, против ее элиты, когда надо было, сохранив максим, убрать от руководства верхушку.
С точки зрения А. Фурсова во всех этих процессах произошел случайный «слом»: «влияние Андропова на историю намного шире. В советской верхушке в 1970-80-е годы значительно усилился тот сегмент, который потом стал разрушителем Советского Союза. Я глубоко убежден, что его «птенцы» не хотели разрушать страну. Они хотели изменить социально-экономический строй и работали на это. Но в 1989 году западная верхушка перехватила этот процесс, и разрушен был не только строй, но и государство. Чекисты проиграли. Я думаю, что они это поняли еще в 1989 году и начали создавать свою собственную экономическую систему внутри страны и за ее пределами. Начался вывоз золотого запаса. Тогда, как по мановению волшебной палочки, стали возникать структуры Ходорковского, Смоленского, Березовского. То есть, началась социальная эвакуация чекистов на случай демонтажа Советского Союза. Умным людям стало понятно, что процесс изменения системы проигран. И хоть сам Андропов к тому моменту уже несколько лет лежал в могиле, именно он был причастен к запуску этих социальных процессов [4].
Под руководством Пятого управления создавался тип виртуальности под будущую структуру. Две тысячи человек творческой интеллигенции «плели» эту виртуальность, чтобы она заиграла на очередном повороте истории.
М. Липовецкий видит, например, в сегодняшней политике Путина, корни заложенные в «Семнадцати мгновениях весны»: «Сегодня не будет преувеличением утверждать, что и сама политика путинского периода в полной мере запрограммирована мифом Штирлица: тут и сочетание имперского «трансцендентального означаемого» с упоением западными символами комфорта, и виртуозная медиация между противоположными идеологическими парадигмами, и аппаратные игры, сопровождаемые непрерывными поисками алиби, и наконец, неизбежное превращение умного медиатора в брутального плута с ярко выраженной любовью к насилию» [5].
С. Кургинян видит под таким углом творчество Стругацких с их влиянием на техническую интеллигенцию, говоря: «Стругацкие — трубадуры спецслужб. И не просто спецслужб, а определенного «Комкона», в котором легко узнается Пятое идеологическое управление КГБ СССР. Об особой приверженности к Стругацким руководителей именно этого управления известно слишком многое. Цинично-элитарный спецслужбизм, вульгарный гностицизм, антигуманизм и расплевывание с собственной коммунистичностью — вот что такое братья Стругацкие. Цинично-элитарный спецслужбизм — это прогрессорство. Стругацкие убедили своего технократического читателя в том, что в истории возможен эксперимент. Естественно, возникает вопрос — кто его проводит над Историей? Как кто? Спецслужбистские элитарии. Люди высшего сорта. Люди, не из «града обреченного», а из других галактик. Читай — из благословенных США. Стругацкие выдали молодежи, державшей «фигу в кармане» и одновременно делавшей карьеру в разного рода КМО, индульгенцию на очень и очень многое. Этой молодежи сказали: «Стать агентом КГБ — упоительно. Ибо тем самым вы входите аж в элитный «Комкон»! И агентом ЦРУ стать тем более упоительно. Ибо каждый такой агент — экспериментатор, прогрессор»» [6].
Пятое управление уменьшало долю критичности выступлениях творческой интеллигенции, убирая ее ниже обязательного порога реагирования. Причем часто шли обращения, чтобы он защитил Ю. Любимова и под. И он выступал в этой роли, позволяя неодназначной постановке стать явью.
Сегодня вспоминают театр Ю. Любимова как глоток воздуха в темном царстве. Но получается, что этот глоток воздуха был строго отмеренным, а значит, не совсем воздуха. Главой появления этих «глотков» был генерал Ф. Бобков: «Правой рукой Андропова в его главном и всеобъемлющем начинании был начальник 5-го управления КГБ СССР Филипп Денисович Бобков. Именно 5-му управлению была поручена борьба с антисоветчиками и антикоммунистами. И именно внутри него возник главный штаб по борьбе с советизмом и коммунизмом. Филиппа Денисовича Бобкова в постсоветскую эпоху обсуждают чаще, чем любого другого советского спецслужбиста. Алла Пугачева, например, рассказывает бредовую историю о том, что ей до крайности хотелось приобрести платье, которое можно было купить только в Западной Германии. Что, не зная, как осуществить свою мечту, она, сама не зная почему («ноги понесли», дескать), пошла на Лубянку, зашла в кабинет Бобкова, изложила ему свою просьбу, и Филипп Денисович отправил за ее платьем специальный самолет. Олег Табаков заявляет, что всем обязан Филиппу Денисовичу. Близость Бобкова к братьям Стругацким общеизвестна. Вообще же сеть почитателей Бобкова, как открытых, так и не вполне, огромна. Что говорит о незаурядных спецслужбистских талантах Филиппа Денисовича [7].
Пятое управление вступало во взаимодействие с человеком навсегда. Это как университеты иезуитов, где говорят, что после выпуска нам не надо отслеживать наших людей, имея в виду, что они уже не изменятся.
Эти две тысячи человек, которых опекал Ф. Бобков, слали миру те сигналы, которые не могли вступать в противоречие с видением Бобкова. Тот же Евтушенко не был агентом КГБ в том, плане, что писал доносы. Евтушенко был агентом влияния, который в нужный момент в нужном месте мог сказать то, что нужно. Кого мы бы скорее послушали и кому поверили — выступлению Суслова или Евтушенко? Конечно, Евтушенко.
Но тогда вступает в действие определенное, но не так заметное расшатывание системы. Возникает хаос, поскольку система начинает получать противоречивые сигналы. Нужный тип интеллигенции идет на спектакли Любимова, куда не стремится рабочий человек, но который не интересен для системы.
Причем роль Андропова была спрятана глубоко-глубоко. М. Любимов вспоминал: «Я от многих близко его знавших людей слышал: «Он такой осторожный». Не напористый, волевой, а — все время маневрирующий. Его очень характеризует такой эпизод. Я как-то прочитал в зарубежном издании статью одного советолога с анализом ситуации в Политбюро ЦК КПСС. Перевод статьи я принес Крючкову — ТАСС такие материалы не всегда публиковал, — и он понес его Председателю (так чекисты называли между собой Председателя КГБ СССР. Кстати, именно при Андропове повысился статус этого органа: до 1978 г. комитет назывался «КГБ при Совете министров СССР». — «Известия»). Через неделю возвращает материал — а на нем рукой Андропова написано: «Уничтожить!». Такой огромный восклицательный знак… Это говорит о его осторожности — не дай бог влезть в неловкую ситуацию, выглядеть, будто стравливает между собой членов Политбюро… Холодный, рациональный… Именно при нем КГБ начал выползать из оперативной «лужи». Комитет стал расти, увеличилась разведка. Андропов внедрил чекистов во все звенья государственной машины. Заместители руководителей от «органов» сидели — порой по два, по три — в самых разных организациях: на радио, телевидении, в Министерстве культуры, даже во Всесоюзном агентстве по авторским правам. Бездельники на теплых местах… Почему чекисты так любят Андропова? Потому что при нем они так высоко поднялись. Помню и свое чувство большого энтузиазма, когда он стал членом Политбюро» [8].
И еще «аскету» Андропову самолетом возили пиво из Дании. Тот же Любимов вспоминает: «Крючков с ним пил пиво. Но это все, что он себе позволял. И честно скажу, что по указанию Крючкова я присылал самолетом из Дании хорошее пиво для бани — «Карлсберг». Правда, не уверен, что пиво пил именно Андропов… Скажу сразу: все воздыхания на тему «какой он был хороший» имеют мало отношения к политике. Признаки злодея — не пьет, умный, аскет. Андропов был умным и аскетом — вот разве что пиво… Конечно, он выделялся на фоне остальных членов Политбюро. Я не раз слышал его на разных совещаниях в КГБ — у него была хорошая речь, стиль, он сам правил свои доклады. Но я из его уст слышал и такие вещи… «Вы знаете, товарищи, почти все диссиденты — больные люди». — Он говорил это по убеждению или по долгу службы? — Может, и по долгу. Но кого волнует душа шефа жандармов? Шеф жандармов всегда плохой. Нормальные люди не должны любить жандармов. Оценивают-то по делам»
Зато московский партийный вождь В. Гришин видел в нем правильного и жесткого руководителя: «Андропов нетерпимо относился к любого рода отступлениям от политической линии партии, к любого рода инакомыслию, диссидентству, не говоря уже о проявлениях антипартийности, антисоветизма. Органы государственной безопасности вели большую работу по внешней разведке, по выявлению и пресечению деятельности в СССР иностранных разведок, их внешней и внутренней агентуры. Они постоянно осуществляли контроль за средствами массовой информации, положением в творческих организациях, в театрах, издательствах. Постоянно анализировались настроения людей в коллективах и по месту жительства. Особое внимание уделялось поведению групп и отдельных лиц, выезжавших за границу. К лицам, высказывающим отрицательное отношение к советскому строю, к КПСС, принимались профилактические меры: с ними велись беседы в комитете и управлениях КГБ, брались подписки о прекращении ими антисоветских и антиобщественных действий. Когда эти меры не помогали, принимались административные меры, предусмотренные законом» [9].
И еще от него же о Любимове: «Из очередной поездки в Италию, куда он отправился с молодой женой-венгеркой, Ю. Любимов отказался вернуться в СССР. Попытки работников Советского посольства в Риме склонить его к возврату домой успеха не имели. Потом поступила информация Ю.В. Андропова о том, что Ю. Любимов, находясь в Италии, дает газетам интервью антисоветского содержания. По предложению КГБ Президиум Верховного Совета СССР лишил его советского гражданства. Потом Ю. Любимов, принял гражданство Израиля. В 1989 году ему восстановили Советское гражданство. Теперь он и особенно его друзья представляют его как «страдальца», «борца за правду» и т. д. В газетах и журналах печатаются статьи, прославляющие Ю. Любимова и ругающие на все корки тех, кто якобы его преследовал. На самом деле он не получал поддержки в органах Министерства культуры лишь при постановке спектаклей, противопоставляющих органы государства и партийного руководства массам, народу. Это не поддерживалось и органами КГБ. Мы в горкоме партии больше всех занимались театром на Таганке, пытались помочь Ю. Любимову. Он не раз заверял горком партии, меня как секретаря МГК, что будет всемерно помогать партии в ее идеологической работе. Об этом в архиве горкома имеются его письма. Но по-прежнему продолжал проводить свою линию в театре. Это осложняло наше положение (горкома партии и меня), но мы продолжали поддерживать Ю. Любимова».
При этом и Любимов прибегал к помощи Андропова: «Опять у меня были крупные неприятности, и я к нему пошел. И когда мы встретились, он меня обнял» [10].
При этом, давая интервью в Newsweek, Любимов становится «пропагандистом и агитатором»: «Их культурная политика потерпела неудачу. Каждый, кто мог уехать – уехал, или был изгнан, или не отпущен. Деятели искусств лишены возможности работать. Теперешняя терминология прямо пришла из сталинских времён. У них всегда только ложь и двойная игра. Они использовали каждую возможность, чтобы угнетать театр. Людям говорили, что нет билетов, им не советовали приходить в театр. В последние годы уничтожались статьи о театре, например, они всю ночь изымали листы из московского журнала «Театр» – статью о «Гамлете». Министр культуры Пётр Демичев, секретарь по идеологии ЦК Михаил Зимянин и секретарь МК Виктор Гришин – люди с ограниченным кругозором, не способные понимать культуру. Они догматики. Они думают, что мы, художники – обязаны обслуживать их наподобие официантов, выполняя их приказы. За все эти годы я нигде не мог завязать с ними диалог – всегда был только монолог, направленный ко мне, требующий беспрекословного послушания. Надеюсь, что нет приказа убить меня. Потому что если он есть, они действительно убьют меня. КГБ это военная организация» [11].
В Швеции он говорил то, что нужно в Швеции, в Москве то, что нужно в Москве: «Умер Брежнев, вступил Андропов. Они вообще не знали что делать, а тут, вдруг, нужно Бориса Годунова принимать. И уже дошло до того, что они говорят — на что Вы намекаете? Я говорю — ни на что не намекаю, а на что Вы намекаете? Они говорят — ну Вы понимаете ситуацию? Я говорю – я не понимаю ситуацию. Ну что Вы дурака валяете? Что, мол, умер Брежнев? Я говорю, значит что получается, что Брежнев это Борис Годунов, да? А Андропов, я говорю, кто? Они так, с перепугу: вот поэтому мы и закрываем. А я — а что, Ярузельский ведет свои войска на Москву? После этого они сказали — прекратите свои глупые шутки, и вскоре сослали меня как Гамлета, в Англию» [12].
Связь Андропова и Любимова образовалась с помощью Л. Делюсина (см. о нем [13]), работавшего в отделе соцстран ЦК под руководством Андропова «в ту пору мы себя очень свободно чувствовали в андроповском отделе. У нас в отделе между референтами, консультантами и руководством сложились откровенные отношения. Мы открыто обсуждали все проблемы и темы. Андропов боялся только одного: чтобы всё, о чём мы говорим внутри отдела, не выносилось нами наружу. Такой страх у него был. И мы, конечно, о наших разговорах с Андроповым нигде не рассказывали» [14].
И еще о помощи Любимову: «А другой раз я помогал Любимову со спектаклем «Высоцкий», который Юрий Петрович поставил после смерти поэта, в его день рождения. И его запретило Министерство культуры. Любимов не мог найти общего языка с Сусловым. А это ему советовали его друзья по театру. А я знал Суслова хорошо, потому что не раз ездил с ним в разные командировки. И я сказал, что к Суслову обращаться бесполезно, так как он стопроцентный сталинист. И что надо обращаться опять же к Андропову, который к тому времени был уже председателем КГБ. И те глупости, которые делал Демичев, министр культуры, приходилось расхлёбывать именно КГБ. И я предложил ему свою помощь. Мы поехали к Капице. Пётр Леонидович дал нам вертушку. Любимов позвонил по вертушке Андропову, но того не было на месте. Но сказали, что он через полчаса будет. Через полчаса Любимов позвонил ему ещё раз. Андропов разговаривал с ним очень подробно. Это была пятница. И сказал, мол, приходите завтра в Министерство культуры и там всё решат в вашу пользу. Юрий Петрович спросил: «В субботу? А они будут на работе?» «Будут-будут» – ответил Андропов. А у Андропова, как оказалось, во время этого разговора сидел Филипп Денисович Бобков. И он дал команду Бобкову. Бобков на следующий день всех собрал в Министерстве культуры. Туда же приехал Петр Нилович Демичев. И там было решено спектакль дать. К тому же в те дни в Москве находилась Марина Влади. И нам было бы очень невыгодно, если бы случился международный скандал, или хотя бы скандал между КПСС и французской компартией, к которой она была относительно близка, являясь к тому же членом президентского совета Общества «Франция-СССР». Решили дать спектакль один раз. Потом уже больше не разрешали. Только в январе 1981 года».
Как видим, борьбы с диссидентами в этом случае не просматривается. Точнее она была, но в максимально мягкой форме, к которой одновременно нельзя было придраться, что борьбы на самом деле нет.
Кстати, позже Делюсин поработал в ИНИОНЕ. Но его быстро убрали оттуда: «ИНИОН был призван давать объективную информацию о состоянии, направлениях и тенденциях в отечественных и зарубежных общественных науках, но объективность не всегда была угодной начальству. Л.П. Делюсин был обвинен в том, что ИНИОН распространяет «нехорошую информацию». Это стало главным побудительным мотивом, вынудившим Л.П. Делюсина уйти с поста директора. Дополнительным поводом стали упреки в том, что «он принимает на работу слишком много евреев и диссидентов»» [15].
Это одна и та же мелодия, которая играют те же персонажи. Но что-то усиливается, что-то ослабляется в зависимости от аудитории. Любимов на Западе демонстрирует не только свободолюбие, но и то, что в СССР есть движение к свободе. Любимов в Союзе, заручившись поддержкой или Андропова, или Бобкова, запускает «глоток воздуха», и интеллигенци еще скажет свое слово для советских зрителей, которые ощущают, что еще не все потеряно.
Зато молодежь получают нужные виды прививок в нужное время. Когда настанет ее время, она поступит по другому. Как в Украине получилось в случае голосования за Зеленского и против старой гвардии. «95 квартал» всегда шутил над элитой во главе с Порошенко, а над кем смеются…
ЦРУ ссорилось с компанией Шелл, которая прогнозировала распад СССР, считая, что у Шелл нет нужных данных. Но Шелл опиралась на то, что в 1985 г. на сцену выходит новое советское поколение, у которого другие представления о свободе и демократии. Но откуда могли взяться эти представления, если бы им не помогали появиться? Только потом за это взялись все медиа во главе с А. Яковлевым, а до этого «семена» шли, как это ни странно, из ведомства Андропова.
Мы живем в странном мире, где виртуальное и реальное оказывается тесно переплетенным. Творческая интеллигенция в составе двух тысяч бойцов Бобкова активно строила такое виртуальное, чтобы оно со временем могло перейти в реальность.
Литература
- Lashbrook A. How News About Crime Warps Your Brain // onezero.medium.com/how-news-about-crime-warps-your-brain-8d4dd23a1d7d
- Gerbner G. a.o. Living with television: the dynamics of cultivation process // web.asc.upenn.edu/gerbner/Asset.aspx?assetID=1644
- Чадаев А. Кровь и бремя чекистов. Разбор новой книги Пелевина // life.ru/t/общество/1240313/krov_i_briemia_chiekistov_razbor_novoi_knighi_pielievina
4.Тема Фурсов: Посметртное наследие Андропова // aurora.network/articles/1-mirovoy-krizis/7291-tema-fursov-posmertnoe-nasledie-andropova
- Липовецкий М. Искусство алиби: «Семнадцать мгновений весны» в свете нашего опыта // magazines.gorky.media/nz/2007/3/iskusstvo-alibi-semnadczat-mgnovenij-vesny-v-svete-nashego-opyta.html
- Кургинян С. Регрессоры // rossaprimavera.ru/article/regressory
- Кургинян С. Красная весна // www.rulit.me/books/krasnaya-vesna-read-476891-34.html
- Любимов М. Я слышал из его уст: «Вы знаете, почти все диссиденты – больные люди» // iz.ru/news/286730
- Гришин В.В. Ю.В. Андропов: «На каждого из вас у меня есть материалы» // secrethistory.su/715-yuv-andropov-na-kazhdogo-iz-vas-u-menya-est-materialy.html
- Шакиров М. Любимов и вожди // www.svoboda.org/a/26621393.html
- Лисин Д. Радио Таганка // www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Radio-Taganka
- Юрий Любимов — в память о мастере // sverigesradio.se/sida/artikel.aspx?programid=2103&artikel=5984094
- Делюсин, Лев Петрович // ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8E%D1%81%D0%B8%D0%BD,_%D0%9B%D0%B5%D0%B2_%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
- Панков Ю. Человек из третьего подъезда
// www.sovsekretno.ru/articles/chelovek-iz-tretego-podezda/
- Бергер Я. Лев Петрович Делюсин 16.11 1923 — 22.05 2013 // Проблемы Дальнего Востока. — 2013. — № 4