ГУМАНИТАРНЫЙ ИНЖИНИРИНГ: ОТ СТАЛИНА ДО ДНЯ СЕГОДНЯШНЕГО

Мы живем в мире, видение которого навязано нам с помощью медиа. Это может быть и случайным процессом, и вполне системным. Особенно явно это становится в периоды выборов, когда каждая из сторон хочет навязать избирателям свою модель мира. Эти процессы можно обозначить как гуманитарный инжиниринг. В этих случаях с помощью изменения картины мира пытаются изменить сам мир.

Религия и идеология столетиями делали это, борясь с отклонениями в поведении с помощью подчинения сакральному. В результате они стабилизировали поведение на долгие периоды времени. Маркс или Ленин были такими же сакральными фигурами, как боги в религиях, и построение коммунизма было таким же путем в рай в результате правильного поведения.

Мир строится и меняется каждый день. В нем есть долговременные тенденции, которые меняются редко, и кратковременные, которые постоянно ´пульсируют´. По настоящему завтрашний мир всегда оказывается другим.

Е. Островский и П. Щедровицкий задают гуманитарные технологии как ´технологии создания, изменения и обработки рамок и правил поведения людей´ [1]. Но этого мало для реального определения, поскольку в нем акцентируется только результат, а пути и методы достижения этой цели отсутствуют. Кстати, даже репрессии, как это ни странно, тоже укладываются в это определение гуманитарных технологий. Мы должны, как нам представляется, акцентировать то, что это технологии информационного и виртуального пространств, что позволит нам отбросить репрессии как технологии физического пространства, то есть это технологии воздействия на разум. В отличие от технологий воздействия на тело человека.

Современный человек все более отрывается от главенствующей роли материального компонента в своей жизни. Но материальное все равно управляет им, когда, например, он делает выбор между двумя марками роскошных автомобилей, что так же сложно, как выбор картошки на базаре на прошлом витке истории.

Е. Островский рассуждает: ´В современном языке принято полагать, что человек есть целостная личность. Принято полагать, что такой человек, каков он сегодня, был всегда. Принято полагать, что нет никакого вопроса о человеке: посмотри вокруг — вот они, человеки, ходят, с двумя ногами, без перьев. А если и пойдет разговор о том, что человека можно менять. Что доступны техники его развития. Что можно строить человека. То он сразу упрется в жесткий и грубый дискурс кодирования, зомбирования, в лучшем случае — программирования. При этом как-то забывается, что зомбируют мертвых. Забывается, что язык кодов — это профессиональный язык, который в публичное пространство сложно выносим просто потому, что слово «код» имеет огромное число смыслов в разных профессиональных средах, и потому в сегодняшнем дискурсе — в пределе — может означать все, что угодно. Что же касается программирования, то должен сказать, что пугать им людей бессмысленно, так же, как пугать ежа сами знаете чем. Потому что почти все люди, сидящие в этом зале, — это давно запрограммированные люди. В зале есть буквально единицы тех, кто не программирован. Или даже — скажем точнее — распрограммирован. Это представители древних религиозных традиций, испытавших серьезнейшие вызовы и серьезнейшие уязвления в ХХ веке в России. Остальные программированы. Включая меня. И вопрос состоит не в том, хорошо или плохо программирование, а в том, как способен и способен ли вообще человек перепрограммировать себя. Оставляю в стороне вопрос, не является ли вообще любой человек носителем той или иной программы. Ибо эта тема отдельного и большого разговора. И я был бы готов в таком разговоре поделиться своими сомнениями на этот счет, et pro, et contra. Мы не можем не заметить, что в ХХ веке по отношению к России несколько раз были осуществлены масштабнейшие программные, кодирующие воздействия. И теперь, чтобы сладить с этой хворью, с этим вывихом нужно овладеть техниками его вправления. Пора вправлять культуру. Вправлять язык. И потому наше внимание к, беря шире, теме человека как инженерного сооружения, если хотите — как архитектурного сооружения, можно оценивать очень по-разному, но нельзя замалчивать и выводить за рамки публичного обсуждения´ [2].

И военные также смотрят в этом же направлении. Российский вариант информационных войн базируется на смене восприятия у объекта воздействия, чтобы он видел не то, что есть на самом деле, а то, что хочет, чтобы он видел, субъект воздействия. Базис этих войн именуется рефлексивным управлением противником, являясь одним из трех главных в мире.

Однако вся система управления массовым сознанием – это та же работа по переводу массового сознания на то, чтобы он видел нужное власти и не видел ненужного ей. Если раньше это делала программа ´Время´, то сегодня делают телевизионные ток-шоу, набирающие экспертов по силе их ´оручести´: «Почему все орут друг на друга на шоу? Наш зритель — это, в основном, домохозяйки, которые днем дома, и им не нужны философствования, разъяснения или глубокий анализ, у них телевизор работает фоном, пока они готовят обед или его едят. Задача канала — дать им эмоции, за хрустом капусты, которую хозяйка жует перед телевизором, слов все равно не слышно. И мы даем им эту страсть. А гости программы уже знают, что от них ждут, и ведут себя соответственно», – рассказал изданию [´Инсайдер´ – Г.П.] сотрудник канала, работающий на политическое ток-шоу. «´Время покажет´ — это шоу для домохозяек, это не серьезный разговор, а способ развлечь людей разговором на политическую тему. Серьезную дискуссию, увы, никто и не собирается затевать. Если взять Украину, то (…) главное тут — это визг, крик и эмоции. Это сублимация эмоций на политическую тему», — добавляет Иржи Юст, чешский журналист, участник ток-шоу´ [3].

Поле воздействия интересно всем: от бизнеса до политиков и военных. Изменение поведения стало целью многих подходов, включая, например, как выборы самого Трампа, так и попытки влиять на них со стороны российских ботов. Эта же цель лежит в основе британских информационных операций в отличие от американских. Чем на больший массив людей нацелено воздействие, тем сложнее его осуществить. Но так было до тех пока алгоритмы по работе с big data не обратились к самой big data, собираемой новыми техническими платформами, что и сделало информацию ´новой нефтью´.

М. Гельман, например, называет себя гуманитарным инженером, работая в сфере прагматики культуры. Он видит эту специальность в таком виде: ´это такой человек, который понимает, как с помощью искусства менять жизнь. Менять пространство, зарабатывать деньги, взрывать общество и прочее. Потому что индустриальный этап привел к нивелированию универсального. Мы живем в мире, где победил технарь, и этот победитель получает всё: если он, скажем, сделал удивительный гаджет, то создатели других гаджетов проиграли, потому что его игрушкой теперь весь мир пользуется. Так вот, в 21 веке, который только начался, выиграет тот, кто на основе этого гаджета создаст уникальный контент. Это потому еще стало возможно, что очень много времени высвободилось – а для того, чтобы такие вещи создавать, нужно как раз время. Когда появились роботы, техника, химия, электроника, наше время высвободилось. Люди стали меньше работать, появилось целых два выходных, большой отпуск, иногда и месяц можно гулять – а время это и есть ресурс. И с этим свободным временем можно работать также, как и с деньгами: время – это капитал. Его можно потратить впустую, а можно инвестировать. В определенном смысле это уже началось и на трех китах стоит – кино, искусство и издательства. Издания книг, например. Три кита таких… Они много приносят экономике. Сельское хозяйство – четыре процента, и эта триада – семь! Смотрите – живут, например, какие-нибудь учителя – в Париже или Урюпинске, не столь важно. И примерно то же самое делают: работают, готовят, спят… Отличаются они только тем, как проводят свое свободное время. Вот за их свободное время художник и борется. Конкуренция уже идет не между отдельными художниками, а, скажем, между городами – кто креативнее, Париж или Берлин?´ [4].

Из всего этого можно сделать вывод, что именно производство контента является главной задачей гуманитарного инженера, а этот контент художественного порядка может быть заточен под те или иные социальные цели. Можно менять людей, а можно и целые государства. Например, Сталин увидел потребность в создании в обществе такого параметра, как ´враг народа´, и все государство занялось выявлением этих несуществующих врагов, в результате чего удалось создать и мобилизационную политику, и мобилизационную экономику. То есть была порождена некая мобилизационная демократия, которая существовала в конституции, но которой не было в жизни. И даже автор этой конституции (Н. Бухарин) исчез в водовороте недемократических событий, и она стала именоваться сталинской.

Думающие по иному или расстреливались, или отправлялись лагеря. А. Тепляков говорит о 750 тысячах расстрелянных в 37-38 годах. В войну только военнослужащих было расстреляно еще 160 тысяч [5]. Количество репрессированных также также задавалось тем, в каком регионе страны это происходило: ´Играло роль и недавнее прошлое того или иного региона, насколько он был активен в Гражданскую войну с точки зрения антисоветского повстанчества. Сибирь же была территорией огромных антибольшевистских восстаний, большинство их участников было в свое время амнистировано, а теперь их вылавливали и — через 15 лет — добивали. Масса зажиточного населения, огромный протестный потенциал еще с 20-х годов, огромный опыт в том числе вооруженного сопротивления коллективизации… Вот за все это в 37-м и пришла расплата. В Белоруссии были очень жестокие репрессии, на Украине — жесточайшие, в два раза выше, чем по стране. А в Сибири — в четыре раза выше´ ([6], см. его монографию [7]). В этой монографии есть и такое наблюдение: ´некоторые книги самого наиреволюционного содержания могли быть запрещены исключительно по причине нежелательных аллюзий. Так, в 1928 г. по настоянию ОГПУ были конфискованы книги В.Л. Бурцева «В погоне за провокаторами» и П.Е. Щёголева «Секретные сотрудники и провокаторы», как сообщали цензоры, «из-за соображений специального характера», под которыми подразумевались сведения о технике царского политического сыска, взятой на вооружение большевиками´.

Интересно, что не только ´враг´ был важным моментом описания действительности, задававшим поведение каждого, но и героизация работников спецслужб, пришедшая с ´врагом´. Исследователи отмечают: ´Шпионская картина «Ошибка инженера Кочина» (1939 г.), снятая А. Мачеретом по мотивам пьесы братьев Тур и Л. Шейнина «Очная ставка», была посвящена бдительности перед лицом вездесущей вражеской разведки, вербующей советских людей и похищающей государственные секреты (шпион был разоблачён благодаря внимательности рядовых граждан). Тогда же на аналогичную тему появилась картина Е. Шнейдера «Высокая награда» (1939 г.), в основе сюжета которой — кража шпионами чертежей новейшего советского самолёта. Образы работников невидимого фронта в кино наделялись былинными чертами, а помощь им объявлялась высшим долгом советского гражданина, от мала до велика. Также проводилась мысль, что шпионом и диверсантом может оказаться любой. Кинематограф последующих десятилетий продолжал усердно героизировать чекистов, выдвигая на первый план фигуры доблестных разведчиков периода Гражданской и Великой Отечественной войн («Щит и меч», «Тихая Одесса», «Семнадцать мгновений весны», «Операция ´Трест´»)´ (Там же).

´Враг´ как элемент управления массовым сознанием и сегодня оказался востребованным. Более того, он логически встраивается в ментальные схемы массового сознания. А. Желенин пишет: ´Большинство в России (повторю, вне зависимости от партийной принадлежности) убеждено, что президент все делает правильно. В телевизоре показывают, как находчиво и остроумно он отвечает врагам России. Из того же ТВ это большинство в ежедневном режиме узнает, как наша страна побеждает врагов одного за другим. Но повседневная жизнь большинства при этом почему-то становится все хуже и хуже. Цены в магазинах и долги банкам растут, а зарплата не увеличивается… А если ты, как тот же лубянский стрелок, потерял работу, то дело совсем швах. Это тяготящее душу противоречие нужно как-то себе объяснить, иначе возникает то состояние, которое в психологии называется когнитивным диссонансом. В данном случае самый простой выход из него — поиски внутренних врагов, которые суть оккупанты или их пособники. Как только ты сам это понял (или тебе это объяснили), на душе сразу становится легче. Но при условии, что от «оккупантов» на твой счет ежемесячно капает зарплата´ [8].

Масштабность довоенных репрессий можно увидеть и по косвенным признакам. В рассказе об известном певце, композиторе и авторе песен Вадиме Козине, который тоже угодил за решетке, возникло имя Александры Гридасовой, гражданской супруге всесильного директора Дальстроя Ивана Никишова: ´Гридасова была уникальной женщиной. Она любила музыку и хотела даже ставить оперы в Магадане. [… ] Гридасова захотела поставить ´Травиату´, но в ее распоряжении не было музыкантов. Певцы были – уже сидели по 58-й статье. А оркестра не было. И тогда Никишов ее успокоил: ´Потерпи немножко. Мы уже арестовали оркестр львовской филармонии, и скоро он целиком приедет сюда´. Вот такие были времена. Гридасова по всем лагерям выискивала знаменитых актеров и музыкантов, а потом вытаскивала их в Магадан. Даже в шестидесятые годы, когда я приехала на Колыму, половина труппы Магаданского театра музыкальной драмы и комедии все еще были лагерные´ ([9], см. также о судьбе еще одного актера Г. Жженова [10]).

Такой опыт учит ´не болтать лишнего´, что и усвоил Козин: ´Когда в гости к Козину приехал Евтушенко, он был крайне возмущен тем, как осторожно Вадим Алексеевич высказывается о Сталине, старается уклониться от ответа. Евтушенко со свойственной ему экспансивностью произнес длинную речь примерно с таким смыслом: ´Как можете так говорить вы, человек, которого Сталин лишил родного города, близких людей, возможности заниматься творчеством и загнал в лагеря?´. Козин ответил, что Евтушенко не был на его месте, и ему очень легко судить´ (Там же).

Все это разные варианты торможения информационных потоков, альтернативных официальным. Тоталитарные и авторитарные государства особо специализируются именно в этом, предпочитая иметь дело с информационным монопространством, когда все говорят ´правильно´.

Россия сегодня породила закон о гражданах-иноагентах, которых тоже винят в неправильных словах. Обсуждая его, Л. Гудков говорит: ´механизм различения «свой — чужой» в обществе работает. И работает довольно эффективно. В отношении самой власти, кстати, в том числе. Но это не мешает власти запускать этот механизм, когда ей требуется консенсус, чтобы общество с ней солидаризовалось, например, перед лицом этой некой внешней угрозы. Поэтому то, что сейчас делает власть, характерно для авторитарных режимов — репрессивная политика по дискредитации оппонента, любых несогласных, любых недовольных. Это же уже было, о чем и сказано в нашем письме: «кулаки», «подкулачники», «враги народа», «лишенцы», «подрывные элементы» и все такое прочее. «Иноагенты» — это в тот же ряд. Принимается ли это обществом? В большинстве случаев нет. Люди понимают, что это такая устрашающая и дискредитирующая политика властей, чьи интересы здесь совершенно очевидны — выявить некую группу, которая должна стать объектом коллективного недоброжелательства и вражды´ [11].

Все это попытки создания системы правильного говорения, сюда же относятся и разработки по поводу закрытия Интернета, что не так радостно приветствуется населением, которое не так часто любит любые виды ограничений [12-13]. Уже даже учения проводятся по изоляции интернета [14-16].

Или удивительный запрет детского спектакля «Чиполлино»: ´Хотя уж точно не Джанни Родари виноват, что его сказка стала такой актуальной в современной России, и бунт овощей бдительные цензоры приравняли к политической сатире. Ну а как еще трактовать, например, такую цитату из сказки: «Тюрьмы построены для тех, кто ворует и убивает, но у принца Лимона все наоборот: воры и убийцы у него во дворце, а в тюрьме сидят честные граждане»´ [17-18].

Со времен А. Райкина мы помним, что государство разрешало смеяться над портным, но не над самим собой. И, как говорится, словами Черномырдина – ´никогда не было, и вот опять´: ´в Московском Лианозовском театре состоялся спектакль со странным названием «#рябчиковжуй #новыдержитесь». На самом деле это была интерпретация повести Джанни Родари «Чиполлино» в Центре театрального искусства Александра Таттари, который через некоторое время сообщил, что «Чиполлино» запретили. Несмотря на то что эта работа была отобрана в программу XVI международного театрального фестиваля любительских театров «Молодые – молодым». Был предварительный отбор по полной видеозаписи, аннотации и фото. «Мы получили официальное приглашение, – говорит Александр Таттари. – Вышла афиша. На открытии фестиваля был ролик с нашим участием. Показ должен был состояться 9 ноября в 12.00 на площадке ЦК «Сцена» (организатор фестиваля). Спектакль играют подростки, они готовились, пригласили зрителей. Спектакль до этого был показан на одном всероссийском и одном международном фестивалях, получил награды. 6 ноября, уже в период проведения фестиваля, поздно вечером директор ЦК «Сцена» А.В. Петрова, позвонив мне, запретила показ. При этом были озвучены следующие мотивы: такое нельзя показывать на сцене государственного учреждения, у нас сотрудники, семьи, ипотеки, она не может рисковать, вы сами должны понимать, она приносит свои извинения´ [19].

Е. Островский также напоминает исторические примеры: ´когда рунические поэты, тысячу лет назад задавшие Европе политическую культуру, строили свои рунические стихи, они не считали себя людьми, описывающими реальность. В то время был особый жанр — «драпа» — песня славы. Некий культурный деятель Северной Европы тех времен говорил: «Дайте мне новобранца или молодого князя», главное, чтобы это был серьезный человек, «и я сделаю из него героя. Я спою песню о его будущих подвигах. И он их совершит». Но был и иной жанр — «нид» — песня хулы. Она рушила человека. И за сочинение нида поэта могли казнить. Или взять «виру» как за убийство. Может показаться, что я говорю вещи, не имеющие отношения к сегодняшнему дню. Однако давайте поищем в современной культуре аналог, соразмерный по значимости древним скальдам. Более чем вероятно, мы скажем: нашли, да, это телевидение! Возможно. Все больше экспертов — в частности известный историк, теоретик стратегии и критик Сергей Переслегин — утверждают: современный телепродукт в массе своей нацелен на разрушение доверия внутри общества. Особенно он ополчается на серию телеигр, основанных на принципе «подставь своего». Он имеет в виду «Слабое звено», «Последнего героя», «Голод». Интриги, предательства, удары в спину – все это совершается перед камерой. И фиксируется как норма. Как пример. И никто не стесняется сказать на всю страну: «Она слишком хорошо проявила себя в последней серии испытаний. Это стало опасно. Поэтому я договорился с X, Y и Z голосовать против нее, а чтобы она не догадалась, продолжал оказывать ей знаки внимания». Переслегин справедливо замечает: мы имеем дело с телевоспитанием предателей. Интриганов. Известнейший специалист по кино Даниил Дондурей из раза в раз пишет, что художники не устают вдалбливать обществу свою депрессивную версию реальности, путают и морочат жизнеспособных зрителей. Да, к счастью, нынешнее телевидение не приспособлено для порождения смыслов. Но оно может транслировать массам то, что стало общим местом в культурной среде. И если это предательство и депрессия – опасность очевидна´ [20].

Массовое сознание живет во многом своей жизнью, которая может отличаться от индивидуального сознания каждого из нас. Массовое сознание на виду, чего нельзя сказать о сознании индивидуальном. Правда, в некоторые эпохи это и помогает выживать. В советское время это называлось поколением дворников и сторожей [21-22]. Это были люди, которые уходили от идеологического счастья с потерей карьеры и благополучной жизни. Правда, Д. Травин связывает их с Путиным: ´Семидесятники, к которым относится и нынешний наш президент, сочинили о себе красивую сказку как о поколении дворников и сторожей. Но на самом деле это поколение тех «дворников», которые проводили зачистки на Северном Кавказе, и тех «сторожей», которые стерегут сегодня Россию с помощью многочисленных спецслужб´ [23]. Отсюда следует и другой вывод: государство все равно тебя найдет и поставит себе на службу. К тому же, сегодня стало сложнее уклониться от воздействия медиа: если ты не любишь телевизор, тебя все равно найдут в соцсетях…

Поскольку государству нечем похвастаться в настоящем, оно легко и просто переключают нас на прошлое. Именно прошлое гибко меняется со сменами политических режимов. Вроде все то же на месте, но реинтерпретация меняет многое. Гибкое прошлое как мечта Оруэлла стало нашим настоящим.

Потеряв настоящее и будущее, власть берет на вооружение прошлое. Как акцентируют публицисты: ´Споры об истории помогают власти. Они позволяют перевести конфликт из реальной области со всеми ее ощутимыми противоречиями в область символическую, сферу интерпретаций, которые стали частью национальной идентичности. Российское общество по многим признакам является современным. Но архаический субстрат в его ментальности заметен и силен. Он проявляется, в частности, в том, что люди нередко в своем поведении или образе мысли ориентированы на прошлое, устремлены к нему. Если картине «хорошего» или «великого» прошлого что-то или кто-то угрожает, это воспринимается как вызов настоящему и будущему. Обществом, ориентированным на прошлое, легче управлять. Назад оглядывается человек, не чувствующий уверенности в настоящем. У него часто не получается быть самостоятельно успешным в сложном контексте социальных и экономических отношений. Ему необходима поддержка, помощь, гарантии – и все это он получает от государства. При этом государство воспринимается как проекция воли правящей элиты, а не общества. Отношение такого социума к власти – это надежда и благодарность. В истории человек, живущий в таком обществе, видит не биографии людей, вступающих в конфликт с властью, страдающих от нее, а само государство, которое совершает ошибки, но не преступления, и действия которого очень часто можно оправдать. Это государство может обретать разные формы – от монархии до советского проекта или «суверенной демократии». «Не нужно мазать все только черной краской!» – такой призыв в разговорах о прошлом стал клише. Но это призыв защитить от очернения не людей, живших в сложные времена, а власть и покорность ей общества. Правящая элита легко переключает внимание общества на прошлое, историю, незаконченные войны, когда она сама не может ничего определенного сказать о будущем´ [24].

И мнение А. Витухновской: ´История – это не предмет гордости и поклонения, это буквально перепись ошибок и летопись просчетов. Отдельными историческими персонами и явлениями можно восхищаться, но не забывайте, что таким образом вы вырываете их из общего контекста, наделяете несуществующими качествами и фактически воссоздаете в собственном сознании свою уникальную версию исторического полотна, не имеющую ничего общего с реальностью´ [25].

Все это говорит о том, что мы живем во многом в вымышленной реальности, где смешаны в разной пропорции прошлое, настоящее и будущее в зависимости от преследуемой цели. Государство может разворачивать эту модель в разные стороны, а все считаем это реальностью.

Государство стремится к тому, чтобы его глаза и уши были глазами и ушами любого гражданина. Не следует смотреть и слушать то, что государство не считает важным. Но акцент на прошлом, а не на будущем, запрет на сатиру – это уже смена не только глаз и ушей, но и мозгов. А мозги всегда были самым уязвимым местом…

     Литература

1. PR и гуманитарные технологии – иллюзия противостояния? http://soob.ru/n/2002/2/s/32
2. Островский Е. Человек как инженерное сооружение: племя, телесность (коопорация), город http://soob.ru/n/2011/0/0/6
3. Скляревская Г. Почему на политических ток-шоу все время орут? Отвечают сотрудники российского Первого канала https://detector.media/medialife/article/173474/2019-12-23-pochemu-na-politicheskikh-tok-shou-vse-vremya-orut-otvechayut-sotrudniki-rossiiskogo-pervogo-kanala/
4. Гельман М. У меня теперь профессия гуманитарного инженера. Интервью https://newizv.ru/interview/17-12-2019/marat-gelman-u-menya-teper-professiya-gumanitarnogo-inzhenera
5. Тепляков А. Власть не ассоциирует себя с репрессированными. Интервью https://tayga.info/107485
6. Судьба палачей. Интервью А. Теплякова https://novayagazeta.ru/articles/2018/11/17/78612-sudba-palachey
7. Тепляков А.Г. Деятельность органов ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД (1917–1941 гг.): историографические и источниковедческие аспекты. – Новосибирск, 2018
8. Желенин А. Шаг от пропаганды до стрельбы https://www.rosbalt.ru/blogs/2019/12/24/1820176.html
9. Аронова М. ´Ему не давали забыть, что он сидит в клетке´. Как НКВД сломал жизнь великого тенора Вадима Козина https://www.sibreal.org/a/30333305.html?utm_source=facebook.com&utm_medium=social&utm_campaign=kozin-chasto-vystupal-pered-dalstroevsk&utm_content=35762612
10. Хустик С. 17 лет провел в сталинских лагерях и ссылках актер Георгий Жженов https://www.sibreal.org/a/30312803.html
11. О смысле и последствиях закона о гражданах-иноагентах. Интервью Л. Гудкова https://www.levada.ru/2019/11/29/o-smysle-i-posledstviyah-zakona-o-grazhdanah-inoagentah/
12. Путин подписал закон об изоляции Рунета https://zn.ua/WORLD/putin-podpisal-zakon-ob-izolyacii-runeta-316406_.html
13. Путин подписал закон о ´суверенном интернете´. Он вступит в силу через полгода https://www.bbc.com/russian/news-48126218
14. В России прошли учения по изоляции Рунета. Минкомсвязи назвало их успешными https://meduza.io/news/2019/12/23/v-rossii-nachalis-ucheniya-po-izolyatsii-runeta-vlasti-obeschali-chto-obychnye-polzovateli-nichego-ne-zametyat
15. Кречетова А. Минкомсвязи подвело итоги первых учений по закону о «суверенном рунете» https://www.vedomosti.ru/technology/news/2019/12/23/819484-suverennom-runete?utm_campaign=vedomosti_public&utm_content=819484-null,null,null,null,null,null,null,null,suverennom,runete&utm_medium=social&utm_source=twitter
16. Баталова Е. ´По полю будут бегать солдаты´. Как в России прошли первые учения ´суверенного интернета´ https://novayagazeta.ru/articles/2019/12/24/83274-po-polyu-budut-begat-soldaty
17. Волошина В. Какой эпидемии боятся в России? https://www.rosbalt.ru/blogs/2019/12/18/1819102.html
18. В Москве на фестивале любительских театров запретили спектакль по «Чиполлино» https://www.rosbalt.ru/like/2019/11/08/1812202.html
19. Вохлачев С. В сетях заметили, что на ТВ прорывается политическая сатира. Чиполлино», Галкин и другие опасности http://www.ng.ru/stsenarii/2019-12-23/10_7759_politics.html
20. Островский Е. Да здравствует (контр)революция! http://soob.ru/n/2011/0/0/3
21. Михайлова Е. «Поколение дворников и сторожей» – откуда оно взялось и куда ушло. Часть 1 https://www.yburlan.ru/biblioteka/pokolenie-dvornikov-i-storozhej-otkuda-ono-vzjalos-i-kuda-ushlo-chast-1
22. Михайлова Е. «Поколение дворников и сторожей» – откуда оно взялось и куда ушло. Часть2. https://www.yburlan.ru/biblioteka/pokolenie-dvornikov-i-storozhej-otkuda-ono-vzjalos-i-kuda-ushlo-chast-2
23. Травин Д. Генерация Путина: «поколение дворников и сторожей»? http://www.press.lv/post/generatsiya-putina-pokolenie-dvornikov-i-storozhej/
24. Почему власть опять заговорила об истории. Обществом, ориентированным на прошлое, легче управлять http://www.ng.ru/editorial/2019-12-23/2_7759_editorial.html
25. Витухновская А. От путча до «Птюча»: почему мифологизировать Россию 90-х – это глупо https://newizv.ru/article/general/25-12-2019/ot-putcha-do-ptyucha-pochemu-mifologizirovat-rossiyu-90-h-eto-glupo?fbclid=IwAR2haF0zIhlLYgk-Vbmo7mboesTqgSSPTqFGohRu-TX78g4rE5YT5iaoXEs