Годы горбачевской перестройки были "золотым веком" советских СМИ: такой популярности и таких рекордных тиражей телепрограммы, газеты и журналы не знали ни до, ни после рубежа 80-х и 90-х. Неудивительно, что в дни августовского путча 1991 года российские СМИ сыграли значительную роль в том, что страна и мир оставались в курсе драматических событий, происходивших в Москве, а инициаторам переворота не удалось установить информационную блокаду, хотя они к этому активно стремились. Радио Свобода публикует исследование Наталии Ростовой, посвященное тому, с чем столкнулись и как вели себя журналисты в три решающих августовских дня. Это часть проекта "Рождение российских СМИ. Эпоха Горбачева (1985–1991)". Публикуется с небольшими сокращениями.

НАЧАЛО ПУТЧА

В ночь с 18 на 19 августа главе Гостелерадио Леониду Кравченко позвонил секретарь ЦК КПСС Юрий Манаенков. Как рассказывал в интервью Slon Кравченко, ему было сказано, что за ним выехала машина, которая довезет его до ЦК. Для руководителя телевидения это означало, что приедет машина КГБ: с января все его перемещения контролировались приставленными к нему офицерами. Тогда необходимость в этом Кравченко объясняли угрозой покушения на него. "Начиная с января 91 года, было принято принципиальное решение, по предложению Крючкова и с согласия Горбачева, – поставить мне круглосуточную охрану, – рассказывает он. – Четверо человек охраняли, один постоянно был в подъезде, я даже не мог вынести мусор в мусоропровод без сопровождения охранника. Поднимался человек, и уж тогда я выходил. Сказали, что есть достоверные сведения об организации на меня покушения".

В 1.30 уже из кабинета Манаенкова Кравченко поднял из постели звонком первого заместителя генерального директора ТАСС Геннадия Шишкина, велев подъехать в ЦК. (Глава ТАСС Лев Спиридонов находился в это время в отпуске и на работе появился только к 5 вечера того же дня.) В результате именно ТАСС стал главным инструментом, при помощи которого путчисты распространяли свои заявления. Контроль за СМИ в те дни осуществлял секретарь ЦК Александр Дзасохов. Как сразу после путча Шишкин говорил "Коммерсанту", в течение трех дней тот многократно "оказывал давление, требуя передавать по каналам ТАСС больше информации в поддержку путча".

Как следует из показаний Кравченко, данных им по делу ГКЧП, Манаенков "дал понять, что после введения чрезвычайного положения телевидение и радио должны работать в таком режиме, как они работали в дни похорон видных деятелей КПСС и государства". Кравченко было приказано приготовить телевидение к введению чрезвычайного положения. Позже в интервью Slon Кравченко сказал, что такая программная сетка, когда играл симфонический оркестр Федосеева и звучала классическая музыка, бывала много раз в истории, часто – когда хоронили генсеков.

Руководителю программы "Время" Ольвару Какучая, как он рассказывал исследователю СМИ Эллен Мицкевич, Кравченко позвонил в 1.30 ночи и велел немедленно прийти на работу. Как следует из показаний Кравченко по делу, с тем же он позвонил еще двум важным телевизионным работникам – Дмитрию Бирюкову и Виктору Осколкову. В 5 утра у Олега Шенина Кравченко получил документы ГКЧП – заявления, указы, обращения, которые следовало огласить по телевидению. Какучая говорил, что указания Янаева о чрезвычайном положении написаны от руки, как и несколько страниц, написанных Анатолием Лукьяновым.

"Я приехал в ТАСС и начал звонить работникам, необходимым для выпуска информации, – отмечал в показаниях Шишкин. – А в то время, когда я занимался организацией всего, раздался звонок по правительственной связи, и мне сказали, что звонят из Комитета государственной безопасности и сейчас ко мне приедут в помощь два сотрудника, которые хорошо знакомы со спецификой работы ТАСС". Около 5 часов туда же, в ТАСС, с документами ГКЧП приехал и Кравченко. В них был проставлен и порядок, в котором должны были выдаваться сообщения.

После этого Кравченко отправил документы в "Останкино", которое уже с 3.55 утра начал окружать транспорт с вооруженными людьми, а сам поехал в здание на Пятницкой. Через полчаса подъезды к "Останкино" начали перекрывать танки. Кравченко говорил во многих интервью, что позже не сразу смог зайти в здание – не пускали солдаты. Они считали, что выставлены на 15 суток, в реальности же были сняты с постов в ночь на 21 августа. В тот момент, когда Кравченко появился в "Останкино", Ирена Лесневская, всю ночь монтировавшая свою последнюю программу для Центрального телевидения, столкнулась с ним в лифте. "Утром я доделала "Кинопанораму", она должна была идти в эфир в День кино, 28 августа, – говорит она. – Смонтировала, в 8 утра села в лифт, а в него зашел глава Гостелерадио Леонид Кравченко. Белого цвета весь. Поздоровались: "Вы тоже с ночного монтажа?" – "Хуже", – говорит. "Тоже здесь ночевали или так рано приехали?" – спрашиваю. "Выйдете – все увидите".

В 6 утра заявления ГКЧП появились на ленте ТАСС, а по телевидению указ вице-президента СССР Геннадия Янаева о введении чрезвычайного положения в стране и образовании ГКЧП прочитали дикторы Инна Ермилова и Евгений Кочергин. С этого же времени сообщения передаются и по радио. Документы комитета зачитываются с интервалами во времени, а в 8 утра выходит первый полноценный выпуск теленовостей, в котором они звучат друг за другом.

Как отмечал в своих показаниях по делу глава ТАСС Лев Спиридонов, к вечеру агентство стало получать заявления и из Белого дома – "Заявление Б. Н. Ельцина с осуждением путча", "Сообщение Комитета конституционного надзора", "Сообщение из Белого дома о созыве чрезвычайной сессии Верховного Совета РСФСР" и "О созыве пресс-конференции в Белом доме". "Я распорядился дать заявление Ельцина в изложении, в котором сохранялись два принципиальных положения: о том, что все это незаконно, и призыв к всеобщей бессрочной забастовке, – говорил он. – Эта информация прошла за подписью РосТАСС. Прошла информация о созыве чрезвычайной сессии Верховного Совета РСФСР с подачи ТАСС. Прошла информация по каналам связи со страной и за рубеж о пресс-конференции в Белом доме".

ЗАПРЕТ ГАЗЕТ

Путч был организован в понедельник, когда газеты традиционно не выходят. Но во вторник они не выходят уже в связи с постановлением ГКЧП №2 "О выпуске центральных, московских городских и областных газет". Этим документом "временно ограничен перечень выпускаемых центральных, московских городских и областных общественно-политических изданий", но названы те, что не представляют угрозы заговорщикам. Выходить разрешено следующим изданиям: "Труд", "Рабочая трибуна", "Известия", "Правда", "Красная звезда", "Советская Россия", "Московская правда", "Ленинское знамя", "Сельская жизнь".

В 11.10 утра Егор Яковлев, главный редактор запрещенных в тот день "Московских новостей", уже встречается с Борисом Ельциным. Президент России, узнавший о перевороте из телевизора, с первых минут противостоит путчистам. Журналистка "Московских новостей" Евгения Альбац записывает в дневнике в этот день: "16.30. Ну, слава Богу, гэкачеписты наконец-то разродились: пришла "тассовка" – независимые демократические газеты будут закрыты. "МН" в том числе. Правые – "Правда", "Советская Россия", "Красная звезда" – будут выходить. Остальным предстоит "перерегистрация" в созданном ГКЧП органе контроля за средствами массовой информации. Ребята из "Коммерсанта" быстро выяснили, что ни им, ни нам регистрации не видать как своих ушей. Егору [Яковлеву] кто-то позвонил по "вертушке" (не назвался): "Ты меня, сука, душил, теперь слушай радио"… По радио в сотый раз – указы ГКЧП. Егор спокоен: экстрим – его стихия".

В 19.23 информационное агентство "Новости" передает сообщение со ссылкой на сотрудника "Московских новостей": "Положение демократической прессы – критическое". Типографии, говорится в нем, отказались принять в набор ряд газет, включая "МН", и не объяснили, по чьему приказу это делается. "Редакция газеты "Гражданское достоинство" – орган Партии конституционных демократов – эвакуирована и перешла на нелегальное положение", – сообщает председатель ПКД Виктор Золотарев.

20 августа в 11 утра главные редакторы 11 газет демократического толка, которые не вышли в этот день в свет – "Аргументы и факты", "Московский комсомолец", "Комсомольская правда", "Коммерсантъ", "Куранты", "Мегаполис-экспресс", "Независимая газета", "Российская газета", "Российские вести" и "Столица", – собрались в кабинете Егора Яковлева в "Московских новостях" и решили издать "Общую газету". "Будем выпускать общую подпольную газету, – записывает в дневнике Альбац. – Уже договорились с типографией в Таллинне. Факсами отправляем информацию в Париж, Нью-Йорк, Берлин, Рим. Там под шапками "МН" она выходит в "Либерасьон", в "Нью-Йорк Таймс", в "Репубблика"… Но почему работают факсы? Почему аэропорты принимают самолеты из-за рубежа, а вокзалы исправно отправляют поезда во все концы страны и за границу? Почему позволяют нам выпускать листовки, которые наши мальчишки наклеивают даже на танки? ("Танки – лучшее место для рекламы "МН" – редакционный фольклор.) Переворот это или – ?"

В этот же день газету зарегистрировало Минпечати РСФСР, и она вышла в свет 21 августа. Номер верстался в "Коммерсанте", который возглавлял сын Егора Яковлева Владимир. Спустя годы шеф-редактор издательского дома "Коммерсантъ" Андрей Васильев скажет, что был "теневым" главным редактором "Общей газеты". "Володя Яковлев – тогда владелец и главный редактор "Ъ" – был занят: искал какую-нибудь из закрытых гэкачепистами типографий, где осмелятся взять взятку. Взятку взяли, газета вышла, тут и путч кончился. И сразу же пришлось выпускать текущий номер "Ъ". Я не спал третью ночь и обижался на ГКЧП: эти "совки" не смогли даже до выходных дотянуть".

Номер "Общей" запомнится одним из легендарных, школы "Коммерсанта", заголовков: "Кошмар, на улице Язов".

Кроме работы над "Общей" коллективы закрытых газет распечатывают на ксероксах и свои выпуски и раздают их в Москве с рук. "Редакция газеты "Московские новости" готовит к выпуску шестнадцатистраничный номер, – сообщает агентство "Новости". – 20 августа вышли размноженные на ксероксе номера газет "Куранты", "Московские новости", "Мегаполис-Экспресс", а также "Комсомольская правда", которая перешла в режим работы информационного агентства". Произошедшее журналисты в своих самодельных номерах называют "хунтой", "свержением Горбачева", "оккупацией".

Запрет на выпуск газет продлится до 6 вечера 21 августа и будет снят одновременно с включением средств связи на даче Михаила Горбачева, запертого в Форосе.

"ИЗВЕСТИЯ"

20 августа "Известия" становятся единственным печатным изданием, которое рассказало об обращении "К гражданам России", подписанном руководителями России Борисом Ельциным, Иваном Силаевым и Русланом Хасбулатовым. В нем говорилось, что президент СССР Горбачев был отстранен от власти, вне закона объявлен "пришедший к власти так называемый комитет", его решения и распоряжения. Гражданам России предлагалось "требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию".

Газеты демократического толка запрещены, сторонники ГКЧП заявление не публикуют, поэтому информация "Известий" критична для понимания происходящего в стране. Журналист Владимир Надеин рассказывает, что главный редактор Николай Ефимов приехал в редакцию во второй половине дня и приказал выбросить из номера текст об обращении Ельцина. "Заметка была скромно заверстана на второй полосе, не идя ни в какое сравнение с материалами ГКЧП, господствовавшими на первой странице, – пишет Надеин. – Она не сопровождалась одобрительными комментариями, имея одно назначение – информировать читателей. Тем не менее указание Ефимова было категорическим – снять!"

"Известия" публикуют все материалы комитета, включая и постановление №1 (этим документом распускаются все органы власти в стране, включая военных и Совет безопасности, его функции ГКЧП тоже берет на себя), и указ вице-президента Геннадия Янаева (берет на себя президентскую власть "в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей").

Возможно, Ефимов и смог бы настоять на праве главного, но тут возникло давление типографских рабочих. "…Только что пришли ребята из "Известий" (их, к стыду большинства журналистов, не закрыли): в типографии потасовка, – записывает в те минуты в дневнике журналист "МН" Евгения Альбац, сидящая в здании напротив "Известий", по другую сторону Пушкинского сквера. – Наборщики отказались набирать газету без заявления Ельцина". "Верстальщики, линотиписты, мастера типографии заявили, что без обращения Ельцина они печатать "Известия" не будут, – подтверждает Надеин. – "Это не ваше дело! – кричал Ефимов. – Вы – не "Известия". Рабочие ответили: "Мы-то известинцы десятки лет, а вы – без году неделя".

Редакция "Известий" после путча потребует отставки главного редактора. В решении редколлегии говорится: "Честь запрета, который хунта наложила на лучшие издания страны, обошла нас стороной. Путчисты были уверены в благонадежности Ефимова. Они не ошиблись. Ефимов служил им верно и до самой последней минуты". На его место коллектив изберет Игоря Голембиовского.

"ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО"

Балет "Лебединое озеро", ставший одним из символов августовского путча, традиционно служил музыкальным фоном при похоронах всех последних генеральных секретарей – и Леонида Брежнева, и Юрия Андропова, и Константина Черненко. В этот день, как неоднократно говорил Леонид Кравченко, балет стоял, причем дважды, утром и вечером, в телевизионной программе, которая в те времена составлялась за недели вперед. На вопрос о "Лебедином озере" он отвечал "раз двести или триста". "Ну возьмите газеты, журналы августа 91 года! – говорит он в интервью Slon. – Я еще 5 августа утвердил программу на неделю с 19 по 26 августа (это всегда заранее делалось, делается и теперь). Откройте газету и увидите, что и утром, и вечером было "Лебединое озеро", а также премьера художественного фильма "Три дня и три ночи". И он тоже был показан. Название было за два года придумано, кто знал, что путч будет три дня и три ночи? Это потрясающий парадокс!"

Кравченко говорит, что понимал: он лишится кресла в любом случае, кто бы ни пришел к власти, а потому решил защитить себя хотя бы тем, что поставит в эфир уже утвержденную программу.

Однако для аудитории музыка Чайковского стала символом замалчивания происходящего в стране. Любопытно, что эта же музыка звучала в дни переворота и по "Маяку". Ближайший помощник Горбачева Анатолий Черняев, запертый вместе с ним в Форосе, записывает в дневнике: "Когда я писал там, через каждые полчаса включал "Маяк": между новостями шли "симфонии" и музыка из балета Чайковского "Лебединое озеро", от которых в той обстановке тошнило. Потом в памяти миллионов слушателей они навсегда остались "позывными путча". Кстати, именно по радио "Маяк" 19 августа Черняев узнал о перевороте.

Виктор Осколков, который в то время возглавлял главную дирекцию телепрограмм Гостелерадио, рассказывал в интервью телеканалу "Дождь", что около полудня 19 августа ему позвонил выпускающий редактор и предложил что-нибудь поставить в эфир во время традиционного перерыва в вещании, который практиковался в те годы. В тот день перерыв планировался примерно с 12.45 до 3-х дня, и балет ложился в хронометраж. "Я позвонил тут же председателю компании, – вспоминал Осколков, – сказал, говорю, что вот, ребята предложили такой вариант, мне кажется, что это неплохо, это своевременно. Он говорит: "Да, хорошо". И мы поставили тогда то произведение, которое впоследствии вызвало такой резонанс. Мы взяли и поставили то, что у нас было запланировано за две недели до этого, оно должно было идти вечером, после программы "Время", – это балет "Лебединое озеро". <…> Неожиданно, спонтанно только вышло то, что мы решили не оставлять эфир без вещания. Потому что – это действительно было довольно страшно, – потому что заявления следовали одно за другим, и народ мог подумать, что уже что-то началось или, я не знаю, или закончилось".

Кравченко также рассказывал, что ему пытались навязать прямой эфир в виде телемарафона: "Первый секретарь Московского горкома Прокофьев даже прислал в "Останкино" около 140 работников предприятий Москвы, которые будут поддерживать ГКЧП". Но Кравченко удалось отбиться. "Такие экспромты в профессиональном плане немыслимы, – вспоминает он линию своей защиты. – К этому надо готовить города и людей – за несколько дней, заранее, и только тогда марафон получится".

ВЕЩАНИЕ: ТЕЛЕВИДЕНИЕ И РАДИО

Постановлением №3 ГКЧП временно ограничивает "перечень транслируемых из Москвы на всю территорию страны следующими программами: по телевидению – первой, второй и третьей программами Центрального телевидения; по радиовещанию – первой, второй, третьей и четвертой программами Всесоюзного радиовещания". Деятельность телевидения и радио России приостанавливается.

Как позже напишет "Коммерсантъ", в первый день путча в 10 утра "прекратилась трансляция республиканских ТВ. Технически республиканские каналы были заведены на ретрансляционные станции, находящиеся по периметру Москвы. Раньше эти станции были глушилками – ими же теперь и стали. Хотя западные радиоголоса в целом еще не глушились, глушилось всякое прямое (по телефону) включение из Москвы".

В 14.57 агентство "Новости" сообщает, что по распоряжению Леонида Кравченко 19 августа отключены от эфира российское телевидение и радио (на втором канале транслировался первый). "Российское радио должно было выходить в эфир с 14.00, – отмечает тот же "Коммерсант". – И тоже не вышло, так как передатчик находился в том же "Останкино". Редакция продолжала работать в прежнем режиме, суммировала поступающую информацию и пыталась протолкнуть ее на западные станции".

Кравченко позже пояснит, почему было принято решение заблокировать российский канал: "Можно предположить было, что соберется Верховный совет, [встанет] за Ельцина горой. И для меня внутренне это выглядело позорным актом, не потому что нарекания потом будут, а просто [телевизионный] вариант со смертями генсеков". "Ну, а дальше произошло то, что произошло: российский канал – заблокировать, синхронизировать работу первого канала и второго: показывать то же самое, что на первом, – говорит он. – А там что? "Лебединое озеро". Это выглядело очень глупо с профессиональной точки зрения. Для меня это – один из несчастных вариантов моей творческой биографии, но другого выхода не было".

Агентство "Новости" 20 августа сообщает, ссылаясь на госсекретаря РСФСР Геннадия Бурбулиса: "За прошедшую ночь в Доме Советов России было оборудовано четыре радиостанции, ведущие передачи на коротких и средних волнах. Российские депутаты лишены своих средств массовой информации и могут рассчитывать только на эти радиостанции и зарубежное вещание на русском языке". Полноценно "Радио России" возобновит работу только 21 августа, в 14.30, хотя сумеет сделать несколько выпусков на русском и английском языках в ночь с 19 на 20 августа.

О том, что в действительности происходило в те дни, телевизионной аудитории станет известно после путча. 23 августа в эфир вышел спецвыпуск программы "Взгляд", закрытой в конце 1990-го. Его провели Владислав Листьев, Александр Любимов и Александр Политковский. "Выходили в прямой эфир каждый день, – вспоминал позже Любимов. – За несколько дней военной блокады города у нас скопилось огромное количество снятого материала. Поскольку государственное ТВ было окружено войсками, наши телекамеры практически и собрали всю картинку трехдневного путча. Работали все: и Листьев, и Демидов, и Разбаш, и даже Эрнст, который политической журналистикой не занимался". Именно "Взгляд" показал 25-го кассету, которую Горбачев записал еще в Форосе. Как рассказывал позднее его пресс-секретарь Виталий Игнатенко, Горбачев услышал его совет – передать пленку именно "Взгляду", несмотря на сложное личное отношение к ведущим.

Вышел в те дни и спецвыпуск программы "До и после полуночи". Борис Ельцин здесь отрицательно отвечает на вопрос: "Можете ли представить себя завтра не на том посту, на который избрали вас мы?" В сюжете приводятся комментарии танкистов, которые отказались выполнять приказ, интервью с двумя сотрудниками "Альфы", которые рассказывают о невыполненном приказе штурмовать Белый дом. Уникальные кадры, которые демонстрирует телеведущий Владимир Молчанов, – обыск кабинета арестованного председателя КГБ Владимира Крючкова. Оператор заходит в кабинет вместе со следователями. А 22 августа Молчанов оказывается в "месте, где содержатся Язов и Крючков, не имея права его назвать". Маршал Язов дает интервью, но отказывается от съемки на камеру. На вопрос о том, что его ожидает в будущем, отвечает так: "Я думаю, что благодарность объявлена не будет". Крючков же в конце интервью просит журналиста дать ему газету, в обмен на которую он мог бы ответить еще на несколько вопросов. Никакой газеты у Молчанова нет. "Ну вот видите, я не знал, а то бы только на один вопрос ответил", – досадует главный чекист страны.

"ЭХО МОСКВЫ"

Время путча приносит "Эху" настоящую славу. Вещание радио за три дня прекращалось четырежды, и, как сейчас известно, на этом настаивал лично Борис Пуго, глава МВД СССР и один из членов ГКЧП.

Деятельность радиостанции "Эхо Москвы", как и телевидения и радио России, "как не способствующих процессу стабилизации положения в стране" приостанавливается тем же постановлении ГКЧП №3.

В 7.20 утра радиостанция сообщила, что на Москву идут танки. А уже в 7.40 люди в штатском, которые зашли в здание, велели прервать вещание, ссылались на чрезвычайное положение. Как писал "Коммерсантъ", "главный редактор Сергей Корзун ответил, что сделать это ему не позволяет этика журналиста. Тогда люди в штатском выключили рубильник и опечатали помещение". "Аргументы и факты" отмечают, что предъявивших документы сотрудников КГБ было восемь.

​

Вещание возобновилось 20 августа в 13.40, как пишет "МК", "не без вмешательства народных депутатов", что помогло узнать "об истинной ситуации в Белом доме". Вновь было отключено около 23.00. "Московский ОМОН находится внутри радиостанции, а десантники охраняют ее снаружи, – передает в ту ночь РИА Новости. – Как сообщили сотрудники "Эха Москвы", "охранники" обращаются с ними хорошо. В связи с введением комендантского часа в столице штаб Моссовета по чрезвычайным ситуациям рекомендовал сотрудникам дожидаться утра в здании радиостанции".

21 августа в 3.37 утра "Эхо" вновь вышло в эфир, еще на шесть часов, но по приказу вошедшей в помещение радиостанции группы десантников, в 10 часов 18 минут ее передачи снова прекращены. Командир группы подполковник Захаров сказал, что это сделано по приказу коменданта города. Произошло закрытие вещания при помощи группы "Альфа", в нем принимал участие лично руководитель подразделения Виктор Карпухин. В последний раз в эти дни вещание "Эха" было возобновлено в половине четвертого вечера.

Годы спустя глава Гостелерадио Леонид Кравченко в интервью Slon рассказывал о благодарности, которую сохранила к нему редакция "Эха". "Пуго распорядился послать туда омоновцев и их заблокировать, – вспоминал он. – А с "Эха" звонят мне: "Как же так? У нас – коммерческие договоры". Я поговорил с заместителем министра связи, потому что мы оба подписывали [разрешение о вещании], он – с технической точки зрения. Мы [в случае чего] должны были платить неустойку – что мешаем им [осуществлять деятельность]. Как события развивались бы, неизвестно, но иск с юридической точки зрения был бы точно. И я сказал об этом Пуго… И вот я к нему обратился, понимая, что с ним можно обсуждать элементарные вещи. В результате "Эхо" продолжало работать, поэтому годы спустя я у них значился как человек, который помог восстановить вещание".

Долгие годы на "Эхе" работает и сын Кравченко – Антон Орех, который вынужден был взять псевдоним при поступлении на факультет журналистики тем же летом 1991 года. "Поступил случайно, это был август, все было раскалено до предела, и то, что фамилия его Кравченко, могло помешать поступлению, – рассказывал Кравченко. – Я преподавал на факультете много лет, и мне [декан факультета журналистики МГУ Ясен] Засурский тогда сказал, что опасается, что Антона может завалить профессор с другого факультета – из-за фамилии. Вот с тех пор он Антон Орех, фамилия Кравченко с тех пор для него табу".

Впрочем, в показаниях по делу ГКЧП Кравченко признает, что лично, вместе со своим подчиненным, вносил коррективы в постановление ГКЧП №3.

РЕПОРТАЖ СЕРГЕЯ МЕДВЕДЕВА

В 10 вечера 19 августа кадры с Борисом Ельциным на танке неожиданно появились в программе "Время". Четырехминутный сюжет корреспондента Сергея Медведева стал переломным. Он показал, что ГКЧП еще не одержал победу, солдаты не готовы стрелять в людей, а подступы к зданию Верховного Совета перекрыты москвичами. В сюжете было сказано, что Ельцин требует эфира для Горбачева, потому что он "заперт в Форосе". Для самого Ельцина показ сюжета Медведева был неожиданностью. Репортер не призывал людей выйти на улицу, но при просмотре сюжета было очевидно: можно пойти за Борисом Ельциным, как это уже сделали герои репортажа. Как в показаниях по делу ГКЧП отмечал Валентин Лазуткин, Борис Пуго назвал этот репортаж прямым предательством и инструктажем к действиям против ГКЧП. "Вся программа "Время" была полна откликами о "единодушном одобрении трудящимися", и только этот репортаж показал сопротивление москвичей созданию ГКЧП", – писал о нем исследователь телевидения Георгий Кузнецов.

Годы спустя глава Гостелерадио Леонид Кравченко в интервью Slon сказал, что сюжет с Ельциным на танке не мог быть показан без его разрешения. По его словам, его первый заместитель Валентин Лазуткин не мог принимать решений, подобных этому, самостоятельно, поэтому позвонил в 9.30 вечера на дачу, куда он, Кравченко, уехал после напряженного дня, и они договорились о 2 минутах 20 секундах эфира для этого.

Как рассказывал сам Медведев в интервью исследователю медиа Эллен Мицкевич, он попросил разрешения пойти в Белый дом, на баррикады, у своего начальника, руководителя новостей Ольвара Какучая. Тот, хотя и не верил, что получится дать сюжет в эфир, разрешил сходить – "для истории". (В самом сюжете Медведев тоже проговаривается, что не верит в выход в эфир.) По версии Медведева, Лазуткин согласился с Какучая дать репортаж. Как отмечает Мицкевич, Лазуткину немедленно позвонили и сказали, что он уволен, Какучая попросил Медведева исчезнуть на две-три недели, а 20-го числа к Лазуткину прикомандировали полковника КГБ.

ЭФИР

Искать

25 ЛЕТ БЕЗ СССР

Как пресса победила ГКЧП. Часть вторая

17 августа 2016

• Наталия Ростова

Смотреть комментарии

Радио Свобода публикует исследование Наталии Ростовой, посвященное тому, с чем столкнулись и как вели себя журналисты в три решающих августовских дня. Это часть проекта "Рождение российских СМИ. Эпоха Горбачева (1985–1991)". Публикуется с небольшими сокращениями. Первая часть публикации –​ здесь.

ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ

Одним из ключевых событий тех дней стала пресс-конференция членов ГКЧП, которая началась в пять часов вечера в пресс-центре МИД на Зубовском бульваре. В ней не участвуют три заговорщика: Язов, Павлов и Крючков.

Геннадий Янаев вынужден объясниться по поводу приостановки выпуска газет: "Если мы вводим режим чрезвычайного положения, то мы должны будем перерегистрировать массовые издания. Речь идет не о закрытии, речь идет о перерегистрации, потому что в том хаосе, в котором оказалась страна, повинны и некоторые СМИ".

Понимаете ли вы, что сегодня ночью вы совершили государственный переворот?

Эта пресс-конференция делает знаменитой Татьяну Малкину, молодую журналистку "Независимой газеты", которая в лицо тем, кто только что захватил власть в стране, задает самый острый вопрос. "Понимаете ли вы, что сегодня ночью вы совершили государственный переворот? – спрашивает она. – И какое из сравнений вам кажется более корректным – с 17-м или с 64-м годом? Это первый вопрос. А второй вопрос – о газетах. Во-первых, сколько времени будет занимать перерегистрация газет? Во-вторых, каков будет критерий, перерегистрировать или нет издание, кто будет этим заниматься и будет ли в перерегистрированных изданиях введена политическая цензура? Спасибо".

"Что касается перерегистрации газет, – отвечает Янаев, – то мы постараемся этот процесс не затягивать. Я не хотел бы сейчас это комментировать. Что касается вашего утверждения, что сегодня ночью совершен государственный переворот, я позволил бы не согласиться с вами, поскольку мы опираемся на конституционные нормы, и полагаю, что подтверждение вот того решения, которое мы приняли, Верховным Советом СССР, даст возможность нам констатировать, что абсолютно все юридические и конституционные, так сказать, нормы были соблюдены. Мне не кажется корректным сравнение с 17-м годом или с 64-м годом. Мне кажется, что любые аналогии здесь, они просто опасны".

 

Журналисты подхватывают обвинения Малкиной – она развязывает руки. "Запрашивали ли вы совета у генерала Пиночета?" – спрашивает журналист Corriere della Sera заговорщиков, и в зале раздаются одобрительные аплодисменты коллег. Ведущий просит воздержаться от эмоций. "Что касается вашего утверждения, что мы отняли власть у президента Горбачева, – отвечает Янаев, – я хотел бы с этим тоже не согласиться, поскольку речь идет о временной неспособности президента в силу состояния здоровья исполнять свои обязанности. И в соответствии с Конституцией обязанности президента временно переходят вице-президенту или председателю Верховного Совета".

Вопрос международника Александра Бовина окончательно превращает ГКЧП в неудачников, над которыми смеется уже весь зал. Обращаясь к Стародубцеву, Бовин просит объяснить, кто его избрал или пригласил в комитет. "Как вы-то оказались в этой компании?" – так звучит вопрос, запомнившийся всей журналистской Москве. И Стародубцев не может сдержать улыбки, начав отвечать на него.

Смелость этих журналистов, как и дрожащие руки Геннадия Янаева (на них сделала акцент в трансляции редактор Гостелерадио Елена Поздняк), дадут понять всему миру – путчисты провалились.

А еще я тебе, Сережа, скажу…

"Августовский путч 91-го года разметал ряды ведущих, сделав одних волею судьбы или обстоятельств олицетворением демократии, а других – напротив, – пишет в воспоминаниях телеведущая Ирина Мишина. – То есть примитивно поделил на "наших" и "не наших". "Вписавшиеся" в ситуацию оказались на взлете. Эта волна вознесла, например, Татьяну Миткову, Сергея Медведева, Светлану Сорокину. Александра Невзорова же, наоборот, отодвинула на роли "второго плана". А Сергея Ломакина и вовсе вычеркнула на несколько лет из рядов "эфирных тружеников". На пресловутой августовской пресс-конференции Янаев обратился к нему "Сережа", и все подумали, что они знакомы. При этом никому и в голову не пришло, что телеведущих в народе очень часто воспринимают как членов семьи. Валентину Михайловну Леонтьеву, например, теленачальники разных возрастов неизменно величали не иначе как "Валечкой".

Скорее, впрочем, это обращение было другого рода. В интервью Эллен Мицкевич сам Ломакин видел логику обращения так: Янаев, используя уменьшительное имя, обращался к человеку по статусу ниже, но – известному. По словам Ломакина, он прежде лишь однажды виделся с Янаевым.

Однако эти подробности не важны для неприятия коллег. В материале о пресс-конференции "Московские новости" отмечают: "Взаимная нежность спрашивавших и отвечавших достигла такой кульминации, когда руководитель комитета по ЧП говорил комментатору ТВ, верному Ломакину: "А еще я тебе, Сережа, скажу…".

ИНТЕРФАКС

В эти дни становится особо заметной работа молодого информационного агентства "Интерфакс". Вячеслав Терехов, сооснователь агентства, окажется единственным журналистом, который вместе с Александром Руцким находился в самолете, летевшем вызволять Горбачева из заточения в Форосе.

Будущий главный редактор газеты "Сегодня", а в те дни – журналист "Известий" Михаил Бергер напишет: "В том, что мир с первых же часов знал о том, что действительно происходит у нас, немалая заслуга ИФ. Практически все западные информационные агентства и другие средства массовой информации – подписчики "Интерфакса". В сорока странах мира получают информационную продукцию ИФ. А когда в понедельник, 19 августа, все каналы связи оказались перегруженными и редакции не могли поддерживать устойчивую связь с Москвой, журналисты американской Эн-би-си приехали к представителю "Интерфакса" в США и прямо с листа передавали в эфир сообщения из Москвы". В первые часы появления ГКЧП, пишет Бергер, "сотрудник "Интерфакса" буквально держал палец на кнопке, чтобы в любую секунду отправить последнюю информацию, если бы агентство стали арестовывать". Там говорилось: "В помещение "Интерфакса" проникли вооруженные люди. По не зависящим от нас причинам мы прекращаем работу на неопределенное время". Был даже создан секретный код, о котором агентство договорилось с западными коллегами, – показать, что "ИФ работает под контролем, на случай, если их не закроют, но будут заставлять передавать навязанную информацию".

Был даже создан секретный код, о котором агентство договорилось с западными коллегами

"В дни путча большинство иностранных журналистов, работавших в Москве, – соглашается исследователь СМИ Рафаил Овсепян, – были единодушны в своей оценке деятельности "Интерфакса": он работал оперативнее и объективнее всех советских средств массовой информации".

"ГОЛОСА"

Получение независимой информации, не контролируемой ГКЧП, оказалось очень важным не только для жителей страны. Работа иностранных СМИ была критичной для самих элит. Известно, что Нурсултан Назарбаев смотрел Си-эн-эн, а Михаил Горбачев, вернувшись из заточения в Форосе, сказал, что понимать происходящее ему помогала информация Би-би-си.

Один из самых преданных Горбачеву помощников, Анатолий Черняев, вспоминает, как чета Горбачевых пыталась узнать о происходящем в мире. "Они встречали меня с какой-то обостренной надеждой, не принес ли я какую-нибудь "хорошую весть", – писал он о днях совместного с Горбачевыми заточения в Форосе. – Расспрашивают, что я слышал по "Маяку". Так вот, "вестей" я им никаких не приносил. Настроение у Горбачевых менялось в зависимости от сообщений радио. Когда, например, ребята из охраны с помощью "проводочков" оживили телевизор и мы увидели пресс-конференцию Янаева и К°, услышали заявление, что Горбачев тяжело болен, это произвело тяжелое впечатление. Все очень насторожились. Мнение было общее: если "эти" открыто позволяют себе на весь мир так лгать, значит, они отрезают себе все пути назад, значит, пойдут до конца. Сожгли за собой мосты. Я сказал М.С., что Янаев ищет алиби, если с вами "что-то случится". Горбачев добавил: "Теперь они будут подгонять действительность под то, о чем публично сказали, под ложь". А когда Би-би-си сообщило о событиях вокруг российского парламента, о том, что народ выступает в защиту Горбачева, что Ельцин взял на себя организацию сопротивления, настроение, конечно, резко поднялось".

"Самый тяжелый момент – отсутствие информации, – говорит сам Горбачев в мемуарах. – Выключено было все, кроме телевизора, где сообщения ГКЧП чередовались с фильмами и выступлениями оркестров. Но офицеры охраны – люди соображающие – нашли какие-то старые приемники в служебных помещениях, приспособили антенны и начали ловить иностранные передачи. Лучше всех слышно было Би-Би-Си, "Свободу". Потом появился "Голос Америки". Анатолий [Черняев] приспособился слушать западную волну карманным "Сони". Начали собирать, обобщать информацию, оценивать развитие ситуации. В тот момент, когда Би-Би-Си сообщила, что в Крым едет группа заговорщиков вроде бы с целью предъявить российской делегации, советскому народу и общественному мнению, в каком состоянии находится Горбачев, мы все восприняли это так, что задумано что-то коварное. Вот в этот момент и случился у Раисы Максимовны тяжелый приступ, который имел последствия. Я об этом говорил. Хорошо, что мы оказались рядом".

"Радио Свобода" было определенно в своих оценках. Журналист Ирина Каневская, например, давала в эфир "голоса народных депутатов, парламентариев, которым вы привыкли верить: Руслана Хасбулатова, Геннадия Бурбулиса, Олега Румянцева, Виктора Шейниса и других". "Все они говорят: Янаев – государственный преступник, поставивший себя вне закона, – отмечала она в репортаже. – Они предупреждают: режим пытается осуществить свои цели, опираясь на штыки. Они опасаются: исключить кровопролития нельзя. Они допускают: будет большая кровь. Они предсказывают: лечить нищету оружием – это еще никогда никому не удавалось. Этот переворот экономически заведомо бесплоден. Они верят: попытка потерявших разум нелюдей обречена. Они верят в мудрость, выдержку и добрую волю народа". Станция полностью передала речь Бориса Ельцина на танке у Дома Советов РСФСР, в которой он сказал: "Мы имеем дело с антиконституционным государственным переворотом" (смотреть Ельцина на танке).

Попытка потерявших разум нелюдей обречена

Журналист "Свободы" Дмитрий Волчек, освещавший пресс-конференцию в МИДе, в репортаже рассказывал о смехе, царившем среди журналистов, которым не удалось пробиться в зал и собравшихся у телеэкрана в вестибюле МИДа: "Уж слишком очевидно нелепыми казались многие ответы сопредседателей самозваного ГКЧП на нелицеприятные вопросы журналистов", – объяснял Волчек. На волнах станции звучало и обращение к военнослужащим вооруженных сил СССР вице-президента России Александра Руцкого, который называл происходящее "попыткой военного переворота для установления диктатуры сталинского типа". Он призвал военных препятствовать "осуществлению преступных замыслов" и "переходить на сторону законно избранных народом органов власти – президента РСФСР и Совета Министров РСФСР".

В результате такого освещения событий, оценив роль станции "в объективном информировании граждан РСФСР и мировой общественности о ходе демократических процессов в России, событиях в стране и мире, деятельности законного руководства РСФСР в период государственного переворота в СССР", Борис Ельцин специальным указом позволил открыть ее бюро в Москве и создать сеть корпунктов.

ЛЕНИНГРАД

ГКЧП не подчинился – в нем выходили все газеты, печатались листовки с новостями из Москвы и указами президента России Бориса Ельцина. Эти указы вечером 19 и 20 августа зачитывал по ленинградскому телевидению мэр города Анатолий Собчак. Попытки блокировать вещание Ленинградского ТВ предпринимались, но они не удались – благодаря председателю местного комитета по телевидению и радиовещанию Борису Петрову. Однако на Москву сигнал Ленинградского ТВ, уже ставшего доступным для всей страны, не доходил.

О давлении на телевидение показания по делу о ГКЧП дал заместитель Кравченко – Валентин Лазуткин, которому звонил лично один из заговорщиков, Борис Пуго. "Сказал, что в 20 часов 15 минут планируется трансляция выступления Собчака по Ленинградскому телевидению, – рассказывал Лазуткин следователям. – Пуго дал мне указание не транслировать это выступление. Я ответил, что это не в моих силах. Но Пуго настаивал на том, чтобы предприняли все, чтобы это выступление не транслировалось. После этого звонка я позвонил в Министерство связи заместителю министра Иванову и полностью передал разговор с Пуго, на что тот ответил, что в таком случае пусть сам Пуго берет кусачки и откусывает кабель. До окончания информационной программы "Время" вновь позвонил Пуго и потребовал ответа, почему он не выполнил его указание в отношении Собчака. Выступление Собчака прошло по всей стране". (Ленинградское телевидение с 1988 года вещало на всю страну.)

Выступление Собчака прошло по всей стране

20 августа вице-мэр Вячеслав Щербаков призвал военнослужащих Ленинградского военного округа сделать выбор в пользу народа. В Ленинграде, как и в Москве, на улицы вышли противники ГКЧП, их было около 120 тысяч.

"НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА"

Особую роль во время путча играла и "Независимая газета" (именно ее представляла журналист Малкина на пресс-конференции ГКЧП). Вот как эту роль описывает исследователь СМИ Рафаил Овсепян: "19 августа журналисты "Независимой газеты" решили выпустить очередной номер. Но это им не удалось. Материалы не вышедшего в Москве номера "НГ" были переданы за рубеж. Их опубликовали многие газеты мира. В полном своем варианте номер "Независимой газеты", запрещенный в Москве, вышел в Париже на французском языке 100-тысячным тиражом. Его выпустил на свои средства французский еженедельник "Курье Интернасьональ". Вечером того же дня редакция "НГ" передала ведущим информационным агентствам и газетам зарубежных стран "Обращение к свободным журналистам мира", в котором содержался призыв организовать мощную международную акцию в поддержку свободных советских журналистов и всей свободной советской прессы. "Обращение" было напечатано на следующий день в газетах США, Англии, Франции, Испании, Италии, Бельгии, Греции, Австрии и других стран".

КРАХ ГКЧП И ПРЕССА

Егор Гайдар годы спустя напишет о неожиданном и полном крушении ГКЧП, коммунистического режима, империи. "В здании КГБ жгут архивы, – говорит он в одной из своих книг. – Самоубийство министра внутренних дел Б. Пуго, куда более загадочное самоубийство управляющего делами ЦК КПСС Кручины, отвечавшего за финансы партии. Заискивающие публикации "Правды". Суть их – мы будем хорошими, станем верно служить новой демократической власти. Полная деморализация КПСС. Те, кто поддерживал переворот, до смерти напуганы, явно опасаются, что демократы поступят с ними так, как они бы поступили с демократами в случае победы ГКЧП…"

23 августа на сессии Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин в присутствии Михаила Горбачева подписал указ о приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР. На следующий день Горбачев распустил Кабинет Министров СССР, а 25 августа отказался от поста генерального секретаря ЦК КПСС. Этот орган, в свою очередь, самораспустился. В этот же день президент РСФСР своим указом объявил государственной собственностью все принадлежащее КПСС и компартии РСФСР имущество, расположенное на территории России и за границей. 29 августа был наложен арест на имущество ЦК КПСС. А 6 ноября своим указом Борис Ельцин окончательно запретил деятельность партии.

В этих условиях СМИ теряют партийное покровительство. Валентин Лазуткин в августе издает приказ о департизации Всесоюзной телерадиокомпании, в результате на радио и телевидении исчезают партийные комитеты. Активно публикуются материалы о финансовой деятельности КПСС. Серией таких материалов, например, отличился в "Комсомольской правде" Павел Вощанов, пресс-секретарь Бориса Ельцина.

"Все эти годы демократической прессе было необычайно трудно, – пишет сразу после путча Владислав Старков, главный редактор "Аргументов и фактов". – Мы вынуждены печататься на партийной базе КПСС, монополизировавшей всю полиграфическую технику. Настала пора национализировать типографии, вступив в экономические, а не политические взаимоотношения с полиграфистами".

Перерегистрацию, получив самостоятельность, проходит множество изданий, например, от своих собственников освобождается "Московский комсомолец". Перестает быть органом ЦК КПСС газета "Правда". В августе 1991-го полностью меняется медийный ландшафт страны.

21 августа выходит указ президента Ельцина "О средствах массовой информации в РСФСР", который отменяет решения ГКЧП, касающиеся деятельности СМИ. Управление союзным телевидением и радиовещанием передано в ведение правительства России, а Леонид Кравченко смещен с поста председателя Гостелерадио. Второй общесоюзный телеканал передан в управление ВГТРК "для создания общереспубликанской сети".

Все эти годы демократической прессе было необычайно трудно

Председателем ВГТРК также указом президента СССР назначен Егор Яковлев. "Наблюдатели отмечают, что назначение Яковлева продиктовано не профессиональными, а политическими соображениями, – пишет в те дни "Коммерсант". – Опыт работы на ТВ у нового председателя Гостелерадио невелик, зато сам он является "живым символом" гласности и пользуется симпатиями либеральной интеллигенции. Очевидно, в силу этого его фигура равно удовлетворяет обоих президентов: Ельцина и Горбачева".

27 августа проходит собрание трудового коллектива Всесоюзной телерадиовещательной компании, на котором разоблачают тех, кто работал с Кравченко. Одним из первых шагов Яковлева станет изменение программы "Время", в результате чего уволен руководитель программы Ольвар Какучая.

Программа "Пятое колесо", выходившая прежде на ленинградском телевидении, переходит на Центральное, а ее руководитель Белла Куркова становится главой Ленинградской дирекции ВГТРК – вместо Бориса Петрова, который, как и ведущий Александр Невзоров, лишается работы.

Постановление Верховного Совета РСФСР от 22 августа также отменяет "все незаконные ограничения на деятельность средств массовой информации". Правоохранительным органам России поручается "привлечь к ответственности лиц, допустивших нарушения Закона о печати". Указ Бориса Ельцина в этот же день приостанавливает выпуск газет "Правда", "Советская Россия", "Гласность", "Рабочая трибуна", "Московская правда" и "Ленинское Знамя". Для "Правды" – это первая приостановка издания со времен основания. Тем же указом отстранены от должностей гендиректор ТАСС Лев Спиридонов и председатель Информационного агентства "Новости" Альберт Власов.

Против закрытия коммунистических газет немедленно выступает Алексей Симонов из Фонда защиты гласности и ряд московских журналистов. Президент позже под влиянием советников вносит корректировку в свое решение. "Несколькими днями позже, правда, удалось убедить Полторанина, а через него – Ельцина, что для успокоения мирового общественного мнения (поток обращений, инспирированных деятелями КПСС, нарастал день ото дня) целесообразно разрешить выход этих газет, но уже в качестве независимых изданий, принадлежащих журналистским коллективам, – пишет в книге воспоминаний "Эпоха Ельцина", подготовленной помощниками российского президента, Юрий Батурин. – В таком решении была своя хитрость: газеты теряли свои "биографии", а вместе с ними – гипотетические права на долю имущества партийных издательств". В результате выходит новый указ, "в целях дальнейшего укрепления свободы печати и других средств массовой информации" запрещенные газеты разрешены к изданию.

Реформа происходит в агентстве "Новости". Указом Михаила Горбачева оно передано в ведение РСФСР.

После путча по решению коллективов были отстранены от своих обязанностей несколько главных редакторов центральных СМИ. Проходят выборы главного редактора "Известий". В "Литературной газете" коллектив не может простить, что главный редактор Федор Бурлацкий отсутствовал в дни путча в Москве. Бурлацкий пытается оправдаться в "Независимой газете" – пишет текст о невозможности прилететь из Крыма, о своей приверженности демократическим властям и осуждении путчистов. "Я, конечно, уйду из газеты, – заявляет он в разгар конфликта с коллективом, – но только после соблюдения законной процедуры, с уверенностью, что газета попадет в руки достойного преемника и продолжит либерально-демократические традиции, присущие нашей литературе и культуре со времен великого Пушкина, чей единственный профиль был по моему предложению оставлен на первой странице газеты". Это не помогает – главным редактором газеты в сентябре становится Аркадий Удальцов.

Я, конечно, уйду из газеты, но только после соблюдения законной процедуры

Лишается своей должности и главный редактор "Огонька" Виталий Коротич – он находится во время путча в Америке, коллектив не может ему этого простить и избирает Льва Гущина.

Оргвыводы следуют и в профессиональных организациях. "Мы не имеем права простить тех, кто вместо борьбы за демократию и свободу выбрал путь попустительства и поддержки заговорщиков, подготавливая и передавая материалы, поддерживающие и одобряющие их деятельность, – говорилось в заявлении секретариата Союза журналистов Москвы. – Ответственность за это в первую очередь несут: первый зам. главного редактора газеты "Правда" Г. И. Селезнев, главные редакторы газет "Советская Россия" В. В. Чикин, "Рабочая трибуна" А. П. Юрков, "Сельская жизнь" А. П. Харламов, "Московская правда" В. П. Лысенко, а также первый заместитель генерального директора ТАСС Г. А. Шишкин. Руководствуясь нашим профессиональным долгом, секретариат считает, что эти руководители, продемонстрировавшие свою позицию в решающие для Родины дни, не могут больше находиться в нашем творческом союзе. За пособничество и поддержку организаторов переворота, а также за нарушение устава Союза журналистов Москвы и Закона СССР о печати они исключены решением секретариата из Союза журналистов. Что касается председателя Гостелерадиокомпании Л. П. Кравченко, то, как известно, он решением секретариата СЖМ был ранее исключен из нашего союза".

Союз учреждает специальные премии для журналистов, исполнивших профессиональный долг. "Дипломами и денежными премиями по тысяче рублей секретариат Союза журналистов Москвы наградил журналистские коллективы редакций газет "Аргументы и факты", "Вечерняя Москва", "Комсомольская правда", "Коммерсантъ", "Куранты", "Мегаполис-Экспресс", "Московский комсомолец", "Московские новости", "Независимая газета", "Пролог", "Россия", "Российские вести", "Российская газета", "Собеседник"; редакций журналов "Искусство кино", "Столица"; Российского информационного агентства, Агентства новостей и информации, радио "Эхо Москвы", "Российского радио", – отмечает исследователь СМИ Георгий Вачнадзе.

Ревизии подвергается и членство в писательской организации. Из членов Союза писателей 21 августа выведены Юрий Бондарев и Валентин Распутин. 23 августа состоялось заседание секретариата Союза писателей СССР, который собирался осудить Александра Проханова "за то, что путчисты, по неофициальным сведениям, назначили его главным цензором нового режима", – писал "Коммерсант". Однако тот не пришел.

26 августа создается альтернативный Союз писателей Москвы во главе с демократически ориентированными Юрием Нагибиным и Юрием Черниченко, в противовес организациям, "запятнавшим себя идеологической поддержкой путча ГКЧП". Вокруг старого Союза писателей начинаются имущественные споры.

Использованная литература:

Алимов Гаяз. "Мы мечтали о свободе". "Известия", 17 августа 2001.

Альбац Евгения. "Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ СССР". Москва, "РУСЛИТ", 1992.

Без подписи. "ТАСС был уполномочен в последний раз". "Коммерсантъ-Власть", 26 августа 1991.

Без подписи. "Что вы делали до 22 августа?". "Коммерсантъ", 22 августа 2000.

Бергер Михаил. "Факт, который нашел Интерфакс…". "Известия", 31 августа 1991.

Бурлацкий Федор. "Хроника одного мини-путча. Главный редактор "ЛГ" уйдет из газеты.

Вачнадзе Георгий. "Секреты прессы при Горбачеве и Ельцине". Москва, АО "Книга и Бизнес", 1992.

Винокуров Андрей. "Александр Любимов: "На Западе не живут в странах со свободной прессой", Polit.ru, 17 июня 2013. http://polit.ru/article/2013/06/17/lubimov/

Гайдар Егор. "Государство и эволюция. Дни поражений и побед". Издательство "Евразия", 1997.

Горбачев М.С. "Августовский путч (причины и следствия). Москва, Издательство "Новости", 1991.

Еловский Дмитрий. "Виктор Осколков: "Я решил поставить в эфир "Лебединое озеро" / ПУТЧ. Реконструкция Телеканал "Дождь". 19 августа 2011.

Елистратов Иван, Шипитько Геннадий, Абакумов Игорь. "Позиция руководства России". "Известия", 20 августа 1991.

Засурский Иван. "Реконструкция России. Масс-медиа и политика в 90-е". Москва, издательство МГУ, 2001.

Колесников Андрей. "Документы ГКЧП готовились в КГБ - 2". "Новая газета", 15 августа 2011.

Костиков В.В., Лифшиц А.Я., Пихоя Л.Г. и др. "Эпоха Ельцина. Очерки политической истории". Москва, "Вагриус", 2001.

Кузнецов Георгий. "Семь профессиональных граней журналиста ТВ". Москва, 2001.

Лошак Виктор. "Смех в зале. Так прошла первая пресс-конференция Комитета по чрезвычайному положению в СССР". "Московские новости", 21 августа 1991.

Масленцин Кирилл. "Егор Яковлев: Смотрите, я цитирую". "Коммерсантъ", 2 сентября 1991.

Митрофанов Сергей. "Они не забыли выключить телевизор. И радио". "Коммерсантъ-Власть", 26 августа 1991.

Мишина Ирина. "По ту сторону эфира". Москва, "Права человека", 1996.

Надеин Владимир. "Реванш за август 1991 года". "Известия", 14 июля 1992.

Овсепян Р. "История новейшей отечественной журналистики. Переходный период (середина 80-х – 90-е годы)". Москва, 1996.

Остапчук Анна. "СП СССР: Мы наш, мы новый путч устроим". "Коммерсантъ", 2 сентября 1991.

"Решение редколлегии и коллектива "Известий". "Известия", 23 августа 1991.

Старков Владислав. "Русская революция" 1991 года. Наш вариант". "Аргументы и факты", 22 августа 1991.

Черняев Анатолий. "Дневник помощника Президента СССР. 1991 год". Москва, Республика, Терра, 1997.

Чупринин Сергей. ”Русская литература сегодня: Большой путеводитель”. Москва, “Время”, 2007.

Mickiewicz, Ellen. Changing Channels. Television and the Struggle for Power in Russia. Duke – University Press. Durham and London, 1999.