РАССКАЗ О ТОМ КАК Я НЕ СТАЛ СОЗДАТЕЛЕМ БИОЛОГИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ

   

В 1972 году я окончил аспирантуру по кафедре теоретический физики на физическом факультете Ленинградского университета. Носившего имя Жданова и сокращенное наименование ЛГУ. Которое не следовало воспринимать как глагол первого лица (я лгу), потому что по лицам он не спрягался, а оставался константой (ты, он, она, они ЛГУ а не лжешь). Это были последние годы, когда университет оставался университетом, хотя процесс отделения естественных факультетов (физического, химического, математико-механического, а также computer science) – с целью отделения не мальчиков от девочек (что также имело место), а гуманитариев от “естественников” с целью убить рассадник вольнодумства в центре города трех революций и одного Ленина – шел полным ходом.

В то время университет в Ленинграде был один (в противоположность двадцать первому веку, когда не университетом в Городе на Неве являются разве что вытрезвители, есть даже Университет Пожарного Дела).  По рейтингу занимавший шестое место в Европе – а не в конце когда пятой, когда четвертой сотни, во что его превратили усилия коммунистов и их право-наследников Органов Безопасности полвека спустя.

К моменту окончания аспирантуры мною была представлена диссертация ДИАГРАММНЫЕ МЕТОДЫ АНАЛИЗА ФЕРМЕНТАТИВНЫХ РЕАКЦИЙ, после чего был распределен на кафедру биохимии биолого-почвенного факультета. Носившего двойное-через-черточку имя со времен Лысенко (обещавшего вывести не только новую породу пшеницы, но и новую породу людей, которая с теми, кто имеет реакционно-буржуазные взгляды при половом контакте потомство не даст).  Получивший в интеллигенции прозвище биолого-беспочвенный факультет. Находившимся в Главном Здании (двенадцати коллегий) Университета. И (возможно именно благодаря почвенности) не сосланному за Петергоф, то есть на сто первый километр от Ленинграда, куда поселяли выпущенных из тюрем и зон. 

На следующий после предварительного распределения день я был вызван в университетский отдел кадров, возглавляемый рьяным антисемитом Катькало. Который через помощницу сообщил, что я не могу остаться в университете поскольку у меня нет общественного лица. Что было чистейшей правдой: руководя юмористическим театром и являясь автором всех спектаклей-капустников, а также анекдотов, шуток и песенок, расходившихся по Ленинграду, я не только не имел ничего общего с Властью, но даже и в комсомоле не состоял. До подписания распределения оставалось три месяца. За это время вместе с моим другом Васей Стефановым мы создали Совет Молодых Ученых Институтов Академии Наук и Вузов Ленинграда при Дома Ученых (дворец Князя Владимира рядом с Зимним Дворцом), в котором я стал зам.председателя. Была развернута рьяная – и очень живая - деятельность, мертвечине, царившей в городе, не соответствовавшая, в результате которой к моменту подписания распределения мои титулы с трудом умещались на половине страницы.

Место научного сотрудника кафедры биохимии мне было на распределении выделено благодаря заведующему этой кафедрой, мудрому и образованному ученому с петербургским выговором и манерами Игорю Петровичу Ашмарину. Который хотел соединить выпускников биолого-беспочвеннного факультета, имеющих о физике и математике представление самое примитивное, с физиками, из которых наиболее подходящим казался я.

Предварительное распределение на кафедру биохимии, на которой Ашмарин хотел создать теоргруппу, прошло без сучка без задоринки. После чего отдел Кадров в лице Катькало – на этот раз через моего друга Васю – сообщил, что оставить меня в университете нельзя потому что я сионист.

Растерянный - поскольку это была первая в моей жизни (в которой до этого все идеально сходилось) осечка - я отправился к Игорю Петровичу. Генералу, никогда не надевавшему военную форму. 

- Пойдемте в столовую, пообедаем, поговорим – предложил мне, растерянному, генерал-профессор. Или генеральный профессор. Он же профессорствующий генерал.

- Пошли не в восьмерку, а в академическую столовую. Сели в предназначенный не для студентов, а для профессоров зальчик. Не сразу, а только после того, как мы выпили по компоту,  Игорь Петрович (порядочнейший человек) стал говорить так.

- Мне очень жаль, Юрий Борисович, что мне не позволили взять вас на кафедру. Но мы это можем исправить. Вы знаете, где и кем я работаю на главной работе?
- Я думал, завкафедрой.

- Ну это по совместительству. Я директор находящегося под Свердловском института по разработке бактериологического оружия. Куда могу Вас сегодня же взять на ту же работу, что мы запланировали на университетской кафедре: быть теоретиком. При этом у Вас будет полная свобода, неограниченные командировочные для поездок по всей стране. Так что Вы сможете жить у себя дома в Ленинграде, получая гостиничные и командировочные. А на моей кафедре биохимии создать теоретический семинар. Преподавать будете, числясь совместителем – так же, как я. А со временем, как только политика Партии и Правительства к евреям изменится, возьмем Вас на кафедру ассистентом. Надеюсь, Вам мое предложение нравится и Вы его принимаете?

- Конечно мне Ваше предложение лестно. Вот только один вопрос. Скажите, Игорь Петрович, насколько я помню, Советский Союз подписал с Западом договор о нераспространении и несоздавании бактериологического, биологического и токсинного оружия. Находящегося под запретом в любой форме как для хранения. так и для его разработки.

- Вам память не изменяет, Юрий Борисович. Даже формулировка названия подписанного Советским Правительством Договора с Америкой и Европой абсолютно точна. 

- Но в таком случае, каким образом может работать институт по разработке Бактериологического Оружия, который Вы возглавляете? Его же закроют!

- Обычно почти неслышный, Ашмарин расхохотался так, что на столик, за которым мы с ним сидели, обернулись остальные обедавшие.  

- Ну насмешили! Институт, в котором работаю я, будет благополучно работать пока существует Советский Союз. А значит на ближайшее тысячелетие работа вам обеспечена. При жизни не только нас с Вами, но также и наших внуков его не закроют. 

(насчет сроков распада Союза генерал немного ошибся. Однако, насколько известно, институт под Свердловском продолжил работу и после того, как СССР был превращен в Федерацию).

- Спасибо, Игорь Петрович, что разъяснили.

- Ваш вопрос совершенно естественный, мне его задают как минимум раз в квартал. А теперь перейдем от второстепенного к главному. У нас в институте нету теоротдела. Ваше образование - сочетание физико-теоретической и математической подготовки с нетривиальными результатами в биологии уникально. Скажите, Юрий Борисович, если бы мы сделали Вас руководителем для начала теоретической группы, какую программу Вы предложили ей разрабатывать?

- Я об этом как-то не думал.

- А Вы подумайте. Пофантазируйте. Считая, что у Вас бесконечный бюджет.

Насчет бесконечного бюджета Ашмарин правду сказал. Мой отец, являвшийся ведующим специалистом по электрооборудованию военных кораблей и подводных лодок, автор 12 учебников и монографий, однажды сказал, что когда надо построить линкор, авианосец или подводную лодку нового типа, сколько стоит не спрашивают. Сколько надо денег, столько дадут – главное чтобы задание Партии было выполнено.

Я на минуту задумался и с усилием потушил вспыхнувшие в глазах искорки.

- Создание вирусов для уничтожения врагов одновременно с вакцинами против них, которыми заблаговременно вакцинируется собственное население и армия – это ясно и тривиально. Уверен, что так Вы и работаете. Гораздо более интересны не смертельно убийственные вирусы и бактерии, а такие, которые уничтожают людей выборочно. Образно говоря не чума, от которой в ее бубонной форме умирало 95% заразившихся, а от легочной 100%, а типа испанки, от которой в Европе и США умерло 20 миллионов (больше чем на фронтах первой мировой вдвое), что составляло процентов пять. Не уничтожение всех без разбора, а умно и утонченно.

- Чем же не смертоносные вирусы полезней чем смертоносные для нашей победы над НАТО? – тихо спросил Ашмарин.

- Тем, что они могут влиять на настроения масс. Порождать социальное недовольство и революции. Каждый не совсем смертоносный вирус или бактерия по своему. Инициировать, например, борьбу за равноправие угнетенных – даже тех, которые не очень угнетены. В Америке, к примеру, индейцев. Чернокожих. В Европе – женщин. Ну и гомосексуалистов, конечно. Как это ни покажется невозможным – но это реально.

(разговор – напоминаю – происходил не в 2020ом, когда указанные проблемы, порожденные раздражением от пандемии и карантина вышли на первый план, превратившись в реальность, а почти полувеком раньше).

По миру начнутся карантины – как было с начала цивилизаций. Вспомним хоть Декамерон Бокаччо, хоть Болдинскую осень Пушкина. Нервозная обстановка, порожденная карантином, породит протесты, которые Москве – и под своим именем, и перерядивших в прогрессивных политиков каждой пораженной нами страны - будет нетрудно возглавить.

Особенно продуктивно создание вирусов, которые избирательно поражают разные группы населения. Поражают с разной вероятно и даже порождая разные заболевания. Например, стариков, или наоборот молодежь. Мужчин – после чего женщин вдруг станет в три раза больше, чем тех, за кого им выходить замуж, как после Великой Отечественной и других войн. Социальная неустойчивость на первый план выведет бунтарей. Вспомним студенческие волнения четыре года назад, которые свергли Де Голля и изменили социальную политику Франции. В этот момент задача Советского Руководства и его Компетентных Органов - недовольство возглавить и обезглавить. Создание избирательно поражающих вирусов и бактерий – захватывая проблема. Которая после того, как избирательно поражающие бактерии и вирусы будут созданы, сделает биологическое оружие более эффективным, чем ядерное. И любое другое.

- Талантливо говорите, Юрий Борисович. Продолжайте.

- Так продолжать, однажды начавши, можно и всю жизнь, Игорь Петрович. Не словом и монологом, а исследованиями и вакцинами. Вначале во всем, начиная - если Верить Писанию... (увидев, что Ошмарин покачал головой, что могло означать что угодно, я в духе требования времени уточнил). Под писанием, я имею в виду, само собой разумеется, не Священное Писание Библию, а работы классиков Марксизма-Ленинизма - так вот: в Начале было не слово, а logos: теория, замысел. И только потом экспериментальное и техническое воплощение замысла. Замечу однако, что

биологическое оружие может быть не только средством войны, но и улучшения человечества. Примерно как радиолокация сначала применялась в военных целях, а потом стала использоваться в управлениях самолетами гражданской авиации. И так со всем прочим.

Социальная устойчивость - тонкий баланс между страхом и дерзостью, активностью и пассивностью, культурой и силой, интеллектом и простотой. Нарушение баланса чревато бунтами и революциями. А баланс может быть нарушен не только пропагандой, но также вакциной. Которая не обязательно вредна, она может и приносить пользу.

Вакцины могут не только предохранять от заболеваний или распространять их. Между этими крайностями есть много других понятий. Вакцинация может быть не только или лекарством, или оружием. Это путь управления человечеством и человеком. Требующий исследования и развития. Ответ на вопрос МОЖЕТ ЛИ ВИРУС ОКАЗАТЬСЯ ПОЛЕЗНЫМ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА интригующ каким бы этот ответ ни был. Имплементация новых идей вакцинации в населения по мере технического и биологического прогресса неизбежна. Поэтому создавать новые вирусы и бактерии надо не только секретно, но и открыто. Обсуждая на конференциях и в печати. А в случае новых революционизирующих человечество препаратов делать их применение частью законодательств. Национальных, международных, всемирных.  

Развлекшись таким образом, и говоря абсолютно расслабленно, словно не помнил, в какой стране проживаю и с кем говорю, только после того, как умолк, я заметил, что Ашмарин пристально на меня смотрит. Как говорили не только при Сталине, но и при Брежневе, и при Андропове, взглядом-рентгеном. То есть пронизывающим насквозь. 

- Вы описали потрясающую программу, Юрий Борисович. Являющуюся не только военной, но также и политической. Которую следует немедленно засекретить. Как думаете: реализация Ваших мыслей реальна?

-  Бесспорно! Особенно если эксперименты без лишнего шума проводить на советских людях. Не обязательно заключенных, а под видом лечения от чего-то - от чего именно не обязательно говорить. Но сформулированные мною задачи советские ученые бесспорно решить способны! НАМ, Коммунистам-Ленинцам и Комсомольцам-Марксистам, борцам за Мир во всем мире не привыкать!! Советские Люди должны быть готовы отдать жизнь за Родину - даже в том случае, если не знают, что её отдают. 

 

- Вы одаренный человек, Юрий Борисович – тихо сказал Ашмарин. Так тихо, что до соседних столиков с нашего доносилась лишь тишина – И - что не менее важно - мыслите, непохоже на кого бы то ни было из думающих о том же. Во всяком случае в моем окружении такая программа никем с такой четкостью не была сформулирована.

- Возможно Вы преувеличиваете, Игорь Петрович. К тому же во мне только наполовину говорю я, а остальное - физико-теоретическая закалка. 

Так или иначе, описанная Вами программа действий мне, погруженному в обыденщину и тащащему, как бурлак, лямку громадного Дела, в голову не приходила. Формулирую новое предложение. Я назначаю Вас главой теоретического отдела. Который Вам же предстоит и создать. Набирайте кого угодно и где угодно. Национальность не имеет значения, дискриминации по пятому пункту я не терплю. Зарплата для начала у Вас будет - включая надбавки и премиальные - как только ВАК утвердит Вашу ученую степень 600 рублей в месяц. Трехкомнатную квартиру получите как только приедете в Зону - вместе с ключами. У вас будут неограниченные возможности летать по всему Союзу с докладами, а также в командировки. Можете жить в Ленинграде сколько угодно. На кафедре вместе с Васей Стефановым (с распределением которого на мою кафедру, само собой разумеется, никаких проблем нет) будете вести теоретический семинар. При этом при нахождении в нашем дорогом Ленинграде получать командировочные, а за проживание в своей же ленинградской квартире Вам будут платить как за гостиничное жильё. Набирайте в ваш теор-отдел кого хотите откуда хотите, евреи или татары, сионисты, верующие в Иисуса Христа, Будду, Аллаха или в Права Человека не важно, за рубеж никого все равно никогда не выпустят. Так же, как Вас - по сообщенным мне сведениям - в Израиль из Ленинграда. В котором (сообщаю секретную информацию, которую не имею прав рассекретить) Ваше пребывание считается нежелательным. Не знаю, чем Вы им там в органах насолили, но знайте и не забывайте. Я вам этого не говорил. Со своей стороны обещаю, что сделаю все возможное, чтобы устроить Вас на постоянную работу на мою кафедру биохимии совместителем. При полной научной и интеллектуальной свободе научной работы. Для начала старшим преподавателем, а как только возможность появится, доцентом. Дальнейший рост будет зависеть от того, прекратите ли Вы то, что мне о Вас говорят. Ну как, согласны?

- Если мой карьерный рост в создании запрещенных видов оружия и дальше пойдет с такой скоростью, то к ужину я буду министром. Меж тем, как сижу без работы, а ежели не найду, меня через месяц будут прихватывать за тунеядство - подумал я. А вслух произнес, интеллигентно нахмурив брови. 

- Звучит очень заманчиво, Игорь Петрович. Позвольте подумать.

- Да что тут думать? Соглашайтесь немедленно – и у Вас начнется другая жизнь!

- Еще раз благодарю Вас, Игорь Петрович, за то, что незаслуженно высоко меня оценили. И все же улететь в как Вы ее профессионально назвали, зону сразу же не могу.

- А что Вам мешает, собственно?

- У меня больна моя любимая бабушка.

- Так будете жить дома у себя в Ленинграде девяносто процентов времени. Главное – чтобы Вы думали и творили. Можете ходить или не ходить на работу, можете удить рыбу, кататься на лыжах или собирать ягоды. Для работы в нашей закрытой зоне условия идеальные, потому что кроме работы и дома одна тайга и не на что отвлекаться. Программа, которую Вы мне в общих чертах изложили, не менее важна для нашей миролюбивой страны, чем создание сначала атомной, а за ней водородной бомб. Со всеми вытекающими

- последствиями?

- почестями. И званиями для нас с Вами обоих. Не ниже самых высоких, которые Партия и Правительство присудило создателям ядерного щита от Флёрова и Курчатова до Королева и Харитона, которые спасли от американской агрессии мир. Так что кладите Ваши предложения на бумагу. После чего можете считать что работать у меня начали. 

- Еще раз искренне благодарю Вас, Игорь Петрович. Я подумаю над Вашим предложением до завтра – уважительно (испытывая искреннее уважение) проговорил я. Попрощался. И ушел в ужасе. После чего больше никогда не видел этого добрейшего ко мне человека. Хотя он меня и разыскивал. 

Сейчас, оглядываясь назад, и узнавая отдельные детали просачивающихся в печать и на интернет программы создания советского бактериологического оружия под руководством Огаркова, а также генерала Ошмарина, имя которого как создателя бактериологического оружия не настолько известно поскольку еще более засекречено, я с изумлением замечаю, насколько многие ее стороны похожи на то, что я предложил. Случайно ли это сходство? Надеюсь, что на программу действий, которую описал Человеку номер 1 или 2 в создании советского бактериологического оружия, я никакого влияния не оказал.  

И все же... Повлияла ли начертанная мною шутя (в свойственном мне в молодости стиле импровизированного памфлета, в духе Междупланетного Шахматного Конгресса в ДВЕНАДЦАТИ СТУЛЬЯХ) программа создания биологического оружия с избирательным поражением, нацеленного на социальные революции, на то, что в реальности создавалось? Не были ли эти программы проданы в Китай вместе с технологическим оборудованием? Запомнил ли Игорь Петрович мной сказанное, и стало ли оружие избирательного биологического поражения людей реальностью в какой то – хотя бы в незначительной степени – благодаря этой встрече? Не знаю. Как говорили древние sapient sat, умному достаточно. В данном случае человеку уровня генерал-профессора Ашмарина достаточно и намека. Но использовал ли этот профессиональнейший, патриотичнейший и по-советски порядочный человек мною полушутя-полусерьезно произнесенное? Надеюсь, что позабыл.

 

Игорь Петрович Ашмарин: слева в генеральском мундире, справа в костюме и галстуке

 

ПОСЛЕСТОРИИ:

ПОСЛЕСТОРИЕ ПЕРВОЕ. Закончив приведенное выше воспоминание, я спустя почти полвека после описываемых в нем событий впервые задумался: а почему генерал Ашмарин стал руководителем кафедры биохимии ЛГУ практически одновременно с началом его работы в качестве руководителя советской программы разработки бактериологического оружия? А также почти одновременно с открытием в Ленинграде единственного за много лет нового института - ОСОБО ЧИСТЫХ БИОПРЕПАРАТОВ - тематика которого стала известна со слов его директора Пасечника после распада Союза, и являлась созвучной названию научно-производственного объединения «Биопрепара́т» (предприятие п/я А-1063) — образованного под руководством печально известного генерала Агаркова в Советском Союзе в следующем 1973 году? 

Объединение БИОПРЕПАРАТ (сообщает Википедия) включало 47 организаций, в том числе главные научно-исследовательские центры в Москве, Ленинграде, Оболенске и в Кольцово, а также предприятия по производству и хранению продукции в России и Казахстане. В конкретной и косвенной работе по разработке биологического оружия участвовало по некоторым данным около 40 тыс. специалистов, 9 тыс. из которых составляли учёные и инженеры.

Ответ очевиден: для того и назначили сверхсекретного генерала Ашмарина на мирную научную должность заведующего одной из лучших советских кафедр биохимии, чтобы набирать самых талантливых в руководимую им программу создания бактериологического оружия. Которая (как и программа сначала создания атомной, а затем водородных бомб) должна была обогнать и превзойти американцев.

Назначен примерно так же и с той же целью, как для набора Ольгинских Троллей спустя сорок лет стали набираться выпускники филологического факультета того же университета. И при Ашмарине, и в наше время находящегося от биофака в трех минутах ходьбы.

То, что я чуть не попал в сети (из которых, как попавшейся в сеть рыбине, выбраться невозможно пожизненно) запрещенной международными соглашениями программы создания бактериологического оружия, было закономерной случайностью. А то, что меня в нее не ввлекли мало-помалу - Господь помог. И убеждения, разумеется.  

 

ПОСЛЕСТОРИЕ II. КАК В СССР ВСЕХ ПОГОЛОВНО ПРИВИЛИ «ОТ БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ» «В 1975–1976 годах в обстановке высочайшей секретности было привито всё население страны против двух самых сильнейших ядов – ботулизма А и Б., да так, что ни в СССР, ни за границей никто ничего не узнал» : https://flb.ru/3/4182.html

 

ПОСЛЕСТОРИЕ ТРЕТЬЕ. Эпидемия сибирской язвы в Свердловске ВИКИПЕДИЯ — вспышка заболеваний сибирской язвой, произошедшая в Свердловске (ныне Екатеринбург) в 1979 году. По официальным данным, за всё время эпидемии погибло 64 человека; исследователи и журналисты называют большее число — до 100 человек. Существуют три версии событий: употребление в пищу мяса заражённого скота, выброс из военной лаборатории и диверсионно-террористический акт. Согласно официальной версии, эпидемия (как и большинство других случаев заражения сибирской язвой в мире) была вызвана мясом заражённого скота. Однако ряд исследователей и непосредственные участники событий уверены, что эпидемия была вызвана случайным выбросом в атмосферу облака спор сибирской язвы из военно-биологической лаборатории военного городка № 19, расположенного в Чкаловском районе города. Свердловск-19 входил в строго засекреченную систему «Биопрепарат», занимавшуюся разработкой и производством биологического оружия, запрещённого международной конвенцией, к которой в 1972 году присоединился и СССР.