ИОН ДЕГЕН мемориальный проект

 

 

«немец, француз, и швед, и грек -

равно не любят вас.

А если Европа вам не указ,

то под сводом иных небес

точно так же не любят вас

индиец, араб и перс».

Наум Басовский

 

Что мы знаем о Дегене: во время войны – танковый ас и один из самых ярких представителей «окопной поэзии»; после войны – хирург-виртуоз, ученый-исследователь, автор почти сотни научных работ и опять же – поэт и писатель. А в декабре 2014 года он был официально удостоен титула «человек-легенда», что было подкреплено вручением ему премии «скрипач на крыше» в номинации «человек-легенда». Но ещё раньше в Англии, куда он был направлен на годовое поминовение воинов, погибших в боях с нацизмом, раввин признал в нём талмудиста. Из контекста можно было понять, что раввин имел в виду не только глубокие познания Дегена в иудаизме, и даже не столько их, сколько его склонность к толкованию, осмыслению происходящего, то есть, пользуясь более привычной терминологией, его философские способности. Вот им-то и будет посвящена эта заметка.

 

Этапы большого пути: пионер, комсомолец, железобетонный коммунист, сионист.

Иону было три года, когда умер отец. Маме Иона было 29, и она больше не вышла замуж. Её дипломы медицинской сестры и фармацевта оказались никому не нужными. Долго она не могла найти вообще никакую работу. Наконец, ей удалось устроиться чернорабочей на плодоовощной завод. Работа была очень тяжелая, да ещё в три смены. И вся жизнь её была очень трудной, тем не менее, она до конца жизни оставалась преданной советской власти и фанатично верила в идеи коммунизма.

Все родственники со стороны отца порвали с ним связь, когда он совершил столь легкомысленный по их понятию поступок — женился на девушке, которая была на тридцать шесть лет моложе его. И после смерти отца никто из его многочисленной родни не поддерживал связи ни с мамой Иона, ни с ним. Никто не мог ему помочь разобраться в том, что происходило в стране, впрочем, это было совсем не безопасно. Поэтому Ион свято верил всему, о чем писали газеты: и тому, что три маршала из пяти - враги народа. И тому, что Гамарник, и Якир, которых он сам не так давно видел, вдруг стали врагами народа. С яростью разрывал и выбрасывал он обложки тетрадей с портретами этих врагов народа...

Всё его поколение воспитывалось в духе милитаризма: военные игры, военные песни, военные кинофильмы. Поэтому была обычной тяга ребят в военные училища. Ион был частым гостем на заставе, расположенной на берегу Днестра недалеко от его дома, стал своим в семье пограничников, и считал себя чекистом.

Как только Иону исполнилось пятнадцать лет, он стал комсомольцем. С трепетом рассматривал врученный ему комсомольский билет с нелепой фотографией остриженного под машинку мальчишки! Ион навсегда запомнил номер своего билета. На фронте во всех подразделениях он был самым молодым. Под его командой уже были коммунисты, а он ещё оставался комсомольцем. Но, наконец, настал счастливый момент, когда на партийном собрании батальона парторг вручил ему партбилет. Деген был убежден, что коммунист должен быть всегда впереди. Но уже тогда у него иногда возникали сомнения, все ли коммунисты всегда впереди?

 

Поиски ответа: зачем Он спас меня?

Главный раввин Холона Мордехай Нахимовский в интервью, которое он дал израильскому журналисту Петру Люкимсону, назвал огромное число неверующих евреев - репатриантов из Советского Союза, свалившихся на Израиль, «замороженным мясом». Они на протяжении десятилетий ничего не знали об иудаизме и о своем еврействе. Рав посоветовал подождать, - результат «разморозки» может многих поразить. Дегена нельзя отнести к «замороженному мясу» - он задолго до совершения алии пришел к убеждению, что многие вещи нельзя объяснить обычными земными категориями. Он пытался найти ответ на более сложный вопрос.

Последнее ранение Дегена 21 января 1945 года было признанно несовместимым с жизнью самым большим авторитетом – Главным хирургом Красной армии, акад. Бурденко, а Ион остался жив. Да, несомненно, — это участие Всевышнего.  В госпитале, лежа неподвижно закованным в гипс, Ион пытался разгадать замысел Творца. К какой Он его готовил миссии и почему подверг таким страданиям?

И вот к чему он пришел: столь профессионально убивавший на войне, он должен теперь стать врачом и ещё более профессионально возвращать людям здоровье. А настоящим врачом, Врачом с большой буквы, нельзя стать, если у тебя отсутствует самое необходимое врачу качество — сострадание. Можно быть очень хорошим специалистом, но не врачом. Без этого качества и гений не может быть врачом. А кто, как ни Ион – тяжелейший инвалид, с 1945 года не проживший ни дня без боли, мог сострадать своим пациентам.

И ничто уже не могло повлиять на принятое тогда решение. Даже столь заманчивое предложение от маршала бронетанковых войск: в случае согласия поступить в военную Академию, поднять его наградные документы и присвоить ему звание Героя Советского Союза. Много лет спустя Деген сказал Виктору Кагану: «Танковая промышленность прекрасно обошлась без меня, а я – без Звезды, хотя приятно было бы».

 

Прозрение: о происхождении и роли антисемитизма

Возникавшие у Дегена время от времени ещё на фронте сомнения относительно принадлежности коммунистов к передовому отряду не изменили его, и он вернулся с войны всё тем же «железобетонным коммунистом». Но последовавшие затем события — от убийства Михоэлса до дела «врачей-отравителей», а также перипетии с трудоустройством, — сделали своё дело.

Он упорно заставлял себя не думать о том, что все чаще и настойчивее вползало в его сознание, - «объяснить все происходящее можно только антисемитизмом, причем, не отдельного частного лица, а организованной политической системы. Но ведь система — это же функция Марксизма-Ленинизма, самого неоспоримого, самого   гуманного учения. Как же совместить антисемитизм с гуманностью? Он с недоумением думал о себе, слепо верящим, отгоняющим сомнения, лишенном способности к элементарному анализу».

Ион пришел к убеждению: нельзя быть одновременно ученым и коммунистом. Самая красивая теория должна быть отвергнута ученым, если она противоречит статистически достоверному эксперименту. Следовательно, либо ты честный ученый, либо ты коммунист. Нельзя совместить несовместимое. Нельзя не очнуться от гипноза, навязанного ежесекундным вдалбливанием в мозг, если ты окончательно не идиот. Жестко запрограммировать можно только автомат.

Внес свой вклад и его пятнадцатилетний сын. Однажды он вышел из своей комнаты с раскрытым томом произведений Ленина.

 

— Ты читал эту статью?

- Какую статью?

- «Партийная организация и партийная литература».

- Конечно, читал.

- Так чего же ты говоришь, что родоначальник фашизма Муссолини? Эта статья написана в 1916 году. Вот где истоки фашизма. А ты считаешь, что у твоего Ленина нимб вокруг лысины.

- Как ты смеешь?! — Закричал Ион, - У тебя нет ничего святого!

— Почему это нет? Ты же сам меня учил, что истина — это святое.

 

Сталкивался Ион с антисемитскими выпадами и со стороны всех руководителей медицинских учреждений, в которых ему довелось работать до отъезда в Израиль. Ион корил себя за то, что продолжал исправно платить членские взносы и посещать партийные собрания, если не удавалось придумать уважительную причину, которая позволила бы отсутствовать на собрании.

И хотя Ион всегда выходил победителем в стычках с антисемитами, но это не доставляло ему радости. Ему хотелось быть равным среди равных, быть в своей среде, ни в ком, не подозревая скрытого антисемита.

Если для большинства «прогрессивных» евреев по-прежнему самым притягательным оставалось всемирное братство трудящихся, то Ион всё более разочаровывался в интернационализме. Теперь он с подозрением относился к неевреям, на каждом шагу ожидая от них неприязни.

Антисемитизм не исчез, а просто из религиозного и экономического превратился в расовый. Ион в шестнадцать лет пошел на фронт воевать против фашистской формулы крови. И как же ему горько было слышать, и ни где-нибудь, а в райкоме партии, что у всех евреев и, значит, у него с рождения в крови мечта об Израиле, а в партию он вступил из карьеристских соображений. Это из карьеристских соображений он первым шел в атаку, чтобы первым получить «фашистскую болванку»?

Ион творил чудеса с примитивными инструментами эпохи Петра Первого, что вызывало естественную зависть к необъяснимым успехам этого еврея. Как тут было не вспомнить: «И сказал Авимелех Ицхаку: уйди от нас, ибо ты гораздо сильнее нас» (Бытие 26:2-17).

С возрождением еврейского государства Деген стал верить в возможность нового Исхода. Ведь свершилось чудо Исхода из Египта.  Почему бы не свершиться еще одному чуду? В нем крепла вера в то, что чудо должно повториться. Он хотел жить, не думая о национальности, хотел, как говорил, «стать каплей, слившись с множеством подобных капель в однородную жидкость».

То, что им двигало только желание жить в Израиле среди евреев, убедительно подтверждается отказом от столь лестных предложений, полученных Дегеном и в Союзе перед отъездом, и вскоре после приезда в Израиль.

В ноябре 1976 года, то есть, за год от отъезда ректор Томского медицинского института, академик академии медицинских наук, профессор Иннокентий Васильевич Торопцев пригласил Дегена на должность заведующего кафедрой ортопедии, травматологии и военно-полевой хирургии. Такому предложению обрадовались бы профессора, занимавшие кафедры во многих институтах, а Деген отказался.

Узнав о решении Дегена уехать в Израиль, секретарь ЦК КПСС Долгих прислал к нему своего посланца с целью уговорить Иона остаться, обещая удовлетворить любые его требования. То есть, и среди гоев были «благословенные, которые благословляли еврея».

И в Израиле через пять с половиной месяцев после репатриации Деген получил предложение от известнейшей фирмы-гиганта, которой требовался консультант. В Филадельфии ему уже был приготовлен приличный дом. В компании он будет получать всего четыре тысячи долларов в месяц, — «на семечки», — примерно, за полчаса работы в неделю. Остальное — практика ортопеда, которая даст триста-четыреста тысяч долларов в год. Притом, что заработная плата в Израиле могла рассмешить любого американского врача. Деген, поблагодарив, отказался от всех заманчивых предложений, объяснив это тем, что он, еврей, хочет жить в своей стране.

 

Восприятие Израиля

Израиль во многом оказался непохожим на тот идеальный Израиль, о котором мечтал Ион в Киеве. Очень многое раздражало его в Израиле. Раздражала его галутная психология, присущая многим израильтянам, которые с опаской втягивают головы в плечи, ожидая реакции окружающего их враждебного мира на справедливые 

поступки Израиля.

Но самым ужасным было то, что в Израиле среди евреев, а также среди 250 тысяч русских, многие оказались антисемитами. Антисемиты в Израиле, куда он удрал от них, и которых он люто ненавидел!

После создания Государства Израиль вместе с репатриантами-евреями стали приезжать их жены-нееврейки. Многие из них, переехав в Израиль, не хотели отказываться от прежних обычаев, украшая свои дома крестами и изображениями Иисуса, а на рождество устанавливая елку. Этот факт изначально многими рассматривался как угроза еврейской целостности государства Израиля. Их антисемитизм – на генном уровне - очень часто передавался их детям.

В год приезда Дегена в Израиль после переворота 1977 года произошло формирование объединения всех оппозиционных фракций – Авода, МЕРЕЦ, ХАДАШ –, получившего название «израильские левые», передовым отрядом которых стало движение «Шалом ахшав» (Мир — сейчас).

Познакомившись с произведениями Жаботинского, Ион проникся идеями ревизионистского (капиталистического) сионизма, отвергнув сионизм социалистический. Он говорил, что «даже расширенный консилиум самых выдающихся медиков, отчаявшись, не придумав ничего другого, поставит при оценке израильской действительности диагноз шизофрения».

Дегена возмущало, что израильтяне — члены леворадикальных организаций — ведут себя, как самоубийцы. Он видел прямую связь между преступлением Шимона Переса с Бейлиным, импортировавшими из Туниса околевавшего там Арафата, и тысячами погибших израильтян.

Он считал пацифистов проарабского движения «Мир сейчас» скопищем прекраснодушных дураков или подлецов. Ему трудно было поверить, что левые, предлагая отступить к границам 1967 года, чтобы палестинцы могли создать свое государство, не понимают, почему с 1948 года по июнь 1967 года они его не создали. Он видел, что единственным их требованием было и остаётся, чтобы евреи убрались с их, как они считают, земли.

Но, если исходить из этого, – говорят левые, – тогда Израилю придется постоянно воевать, поэтому люди хотят достичь мира «Сейчас»! И плевать им на то, что арабы отказываются жить в мире с евреями. Мир сейчас – любой ценой! Завтра их не интересовало, завтра хоть потоп! На самом деле, это выдает их неуверенность в завтрашнем дне. Через пару десятков лет Израиль окажется в руках религиозных сионистов, а старые элиты из всеизраильских превратятся в секторальные, относящиеся к левому атеистическому меньшинству.

Деген считал преступным поведение правительства Меир – Даяна, стоившее народу Израиля стольких жертв в первые дни войны Судного дня. Линия Бар-Лева на Синае. Обычный сетчатый забор на сирийской границе. Сколько на этом заработали подрядчики? Сколько денег это стоило налогоплательщикам? И сколько крови — народу Израиля?! Существование левых на земле Израиля Ион считал наказанием за грехи евреев.

Ион ставил израильской действительности диагноз: шизофрения. «Ветви власти», то есть, армейские чины, полицейские, судьи, СМИ и Гистадрут объединились, чтобы изменить существующий порядок, который зовётся демократией, и назначать премьер-министров вопреки результатам выборов.

Особенно возмущал его абсурд судебной системы. Юристы, судьи, которых никто не выбирал, почувствовали себя архитекторами общества, обязанными определять, что и как должно быть на основе нравственных ценностях, а не на законах. Кроме того, судебная система насквозь прогнила и за взятки принимает решения, которые противоречат законам, которые принял Кнессет. Приём, который позволяет обойти закон — это решения в соответствии с «прецедентами», то есть, на основе решения, которое принял другой судья. Если есть прецедент, законом никто не интересуется.

Судья должен быть способен преодолеть требования закона. Если закон, по мнению судьи, невыносим, то судья должен найти выход и обойти его. Какой бы закон ни принял Кнессет, совесть и радикальные воззрения судьи должны быть выше и важнее воли народа, чтобы найти способ обойти закон. Поскольку Кнессет якобы отказывается принимать социальные законы, то судьям требуется ещё и право самостоятельно формировать законодательство.

Ион же считал, что суды не предназначены для того, чтобы решать каждую проблему или исправлять любые недостатки в общественной жизни. Политические решения и оценка деятельности правительства должны быть прерогативой политических ветвей власти, избранных народом и отвечающих перед ним.

Ещё Деген всегда возмущался, когда Иудею и Самарию называли Западным берегом, а живущих там арабов – палестинцами. Он не признавал их самостоятельным народом, а лишь остатками разных других народов.

Но воевать со своими ему было противно. Он отгородился от этого, считая Израиль со всеми его недостатками своей единственной страной и был убежден, что рождён для этой страны, и его стремление в Израиль не было случайным.

Но порой в нём просыпался «израильский агрессор», и ему хотелось, например, услышав молитву муэдзина, тысячекратно усиленную громкоговорителями, взять в руки винтовку и расстрелять все до единого репродукторы.

Многие левые ненавидели всех репатриантов. По мнению самого выразительного и аутентичного представителя левых, писателя Амоса Оза, сначала массовая иммиграция выживших в Шоа, анти-социалистически настроенных восточных евреев, потом иммиграция из Советского Союза совратили израильское общество, которое могло стать образцовым - родиной, маленькой лабораторией воплощенного демократического социализма, «светочем для народов».

В репатриантах из Советского Союза левые видели ещё и предателей, которые променяли социалистическую страну на Израиль. Поэтому их устройство было поручено невежественным чиновникам, усаженным в свои кресла мелкими функционерами - социалистами.

Деген возмущался, почему правящая партия даже не пыталась разрушить эту нелепую с логической точки зрения систему. Среди университетских профессоров, особенно, гуманитариев, было много самых злобных врагов Израиля, так называемых, «правозащитников», которым даже ему, врачу-ортопеду, очень хотелось переломать руки. Нельзя же было предположить, что они не знакомы с уставом ХАМАСа, в котором утверждается: «Для палестинской проблемы нет другого решения, кроме джихада. Аллах — наша цель, Пророк — образец, Коран — конституция, джихад есть путь и смерть во имя Аллаха, есть величественнейшее из желаний».

Этот Устав не что иное, как исламистская версия «Майн Капмф». Он обвиняет евреев во всех бедах мира и цитирует хадисы, призывающие убивать любых евреев везде и всегда. ХАМАС показывает детям мультфильмы о том, как резать евреев, следит, чтобы жители анклава не имели других денег, кроме тех, которые им раздали террористы, и другой возможности карьерного роста, кроме как через ненависть к Израилю.

А левые называют отказ Израиля от согласия с подобной позицией «неготовностью к компромиссу». Но ведь возобновление столь желанного левому лагерю, т.н. «мирного процесса» полностью противоречило здравому смыслу!

Ион пытался понять, что это – элементарная глупость, или диверсия против своей страны? Может быть, даже оплаченная диверсия. Тем более, что некоторые источники оплаты уже назывались. Но ведь в стране, которая находится в состоянии войны, диверсанты подлежат суду военного трибунала со всеми вытекающими последствиями. До него не доходило, почему воюющая страна не предпринимает карательных мер к диверсантам, находящимся на содержании противника?

Деген полагал, что современные левые в Израиле — разжиревшие потомки тех поселенцев в Палестине, которые пóтом и кровью осваивали Богом данную евреям землю. Но со временем они увидели, осознали несбыточность своей прекрасной утопии.

Их деды и отцы, поселенцы того времени, создали Государство Израиль. А их дети и внуки отказываются от службы в армии.  В элитных подразделениях теперь служат нынешние поселенцы, за которыми будущее страны и которых они поэтому ненавидят. Они выхолащивали сионистскую идею, защищая арабские интересы.

Стремление к арабо-еврейскому сотрудничеству имело глубокие корни. Ещё в 1925 году в Ишуве было создано общество «Союз мира» (Брит Шалом), которое разделяло идеи двунационального государства, признавая невозможность и этическую несостоятельность сионистского проекта. Создатели Брит Шалом в большинстве своём были выходцами из Германии и Австрии. Либералы из Брит Шалом так и не поняли, что арабам нужны не соглашения, а полное отсутствие евреев в стране.

Относительно же арабов он быстро понял, что исламисты и джихадисты видят мир с точки зрения силы и слабости. Они уважают силу и презирают слабость, а умиротворение и примирение считают слабостью.

Левые верят в то, что единственная причина недовольства арабов, заставляющая этих «несчастных» совершать теракты и убивать ни в чём неповинных людей — неблагополучие, недостаток заботы о них со стороны израильских евреев. Поэтому евреи стараются задобрить, услужить. Задабривают, а их еще больше не любят. Может быть, чувствуют, что такая доброта от слабости, а слабых не любят. А если ничего нельзя изменить, то пусть идет, как идет, – статус-кво.

Но почему нельзя изменить? Ион говорил: «пока относишься к ним по-человечески, они думают, что ты фраер, а если дашь арабу лопатой по спине, он сразу понимает, на чьей стороне сила». К террористам Деген относился, как к врагам, а врага лучше убить, поскольку «Убитый враг — оно верней».

Поэтому он считал, что каждому еврею нужно иметь при себе оружие, в отличие от арабов, которым никто не угрожает. У него самого был страшный, как пушка, 15-ти зарядный американский пистолет «Ругер», который он готов был применить, предпочитая даже попасть в тюрьму, но не на кладбище.

Израильскую армию приучили действовать гуманно, и ей приходится думать не столько об эффективной защите израильтян, сколько о том, чтобы не нанести урон арабскому населению. В результате кровь текла рекой, о чем пытаются забыть. Кровь солдата-друза, погибшего при защите гробницы Йосефа, и линч в Рамалле, и Дельфинарий, и взрыв в гостинице Парк в вечер Песах. Народ привыкает: смели с мостовой осколки, затерли пятна крови и всё нормально.

Вряд ли Ион пытался оправдать загадочную терпимость израильского общества к террору. Он понимал уникальность нынешнего террора. Верхушку израильского общества он вообще не задевает - ведь богатые не ездят на автобусах, не посещают рынки, не раскатывают по опасным самарийским дорогам.

А Дегену приходилось. Нет, никто его не принуждал, он добровольно взялся помогать поселенцам, безвозмездно оказывая им ортопедическую помощь. Однажды на участке дороги, который проходил по узкой глубокой лощине, где так просто сверху забросать автомобиль камнями, поэтому Ион всегда старался проехать его на максимальной скорости, ему не дали сделать этого.

Впереди медленно плёлся арабский форд-минибус. В зеркале заднего вида он увидел точно такой же автомобиль, прижимающийся к его машине. Ион открыл окно, взял пистолет «Ругер» в левую руку и прицелился в идущий впереди автомобиль. Тот быстро скрылся за поворотом. Ион остановил свою машину посреди дороги, чтобы невозможно было объехать. Не выключая мотора, он вышел из автомобиля с «Ругером» в правой руке, подошел к форду, стоявшему позади его «вольво». За баранкой сидел молодой араб. У Иона не было уверенности в том, что он окончил университет Патриса Лумумбы, или некое закрытое учебное заведение в системе КГБ. Тем не менее, решил обратиться к нему по-русски:

- В этом пистолете пятнадцать патронов. Если я увижу тебя за мной, пятнадцать пуль будут в твоей башке. Моё идиотское правительство, конечно, посадит меня в тюрьму. Но в тюрьме я буду живым. А ты будешь трупом. Понятно?

Такое правительство, примирившееся с террором, он считал, не имеет права на существование. Во время войны Ион убивал, и много убивал из всех видов оружия от карабина до танковой пушки, стреляя по немцам шрапнелью. При этом он интуитивно понимал, что поступает правильно. А потом он узнал высказывание Жаботинского: «Тот господин, который в эту минуту проходит за моим окном по улице, имеет право на жизнь лишь потому и лишь постольку, поскольку он признает мое право на жизнь. Если же он захочет убить меня, то никакого права на жизнь я за ним не признаю». Не знал он тогда и еврейского закона: «Пришедшего убить тебя — убей!».

Победа Израиля в Шестидневной войне не только спасла государство от тотального уничтожения, но и создала новую ситуацию. Власть Израиля в Иудее и Самарии над примерно 1.500.000 арабов, - не граждан Израиля. Возник острый конфликт, внешний и внутренний, между стремлением избавиться от «развращающей оккупации» и невозможностью это сделать.

Левые говорили Иону, что арабы живут на захваченных у них евреями территориях, и поэтому евреи не имеют права властвовать над ними. Деген возражал, утверждая, что эти территории являются не захваченными, а освобождёнными после совершенной Иорданией агрессии. Иудея и Самария больше полосы Газы в 16(!) раз. С гор Самарии видны и небоскребы Тель-Авива, и взлетные полосы аэропорта Бен Гурион, и трубы электростанции в Хедере. Как уйти оттуда? Кажется, нет решения!

Неожиданное подтверждение взглядов Дегена пришло из Саудовской Аравии, где известный саудовский автор Раваф Бин-а-Саинзаписал ролик, в котором раскрывает правду о палестинских арабах. Он категорически отказывается использовать в их адрес слово «народ», у которого есть своя земля. И поэтому, считает он, у них нет и никакой «проблемы». Это Страна Израиля, и «проблема» у израильтян, которая состоит в самом существовании этих «выдуманных палестинцев». А Нетаниягу он называет трусом и проклинает его за то, что он не разобрался с ними и обеспечивает им укрытие, а должен был проучить их, избавив мир от наказания, которым они стали. Заканчивается ролик призывом: «Нетаниягу! Прогони уже, наконец, эту банду, избавь нас и весь мир от них. Пусть сваливают».

Деген подходил к решению арабо-израильского конфликта намного гуманнее, чем этот саудит. Он считал, что единственным решением может стать добровольный и материально стимулированный трансфер палестинских арабов в третьи страны, с одновременным затруднением их пребывания в Эрец Исраэль. Он понимал, что тот, кто не хочет выдворять арабов, выдворяет евреев. Поэтому его так возмущал еврейский погром (итнаткут), организованный Шароном.

Как любой здравомыслящий человек он понимал, что последствия создания ещё одного арабского государства в Иудее, Самарии и Газе станут тяжелее последствий существования квазигосударства в Газе. И если Израиль готов будет создать мягкие условия для эмиграции палестинских арабов, то израильтянам их никто создавать не будет, да и бежать большинству из них будет некуда.

Деген понимал различие в культурном, историческом и экономическом смысле между евреями и арабами. Их объединение смерти подобно. Можно ли себе представить, чтобы евреи совершили нечто подобное тому, что произошло во время погрома 1929 года - дикая резня еврейской общины Хеврона. Людей сжигали живьем, детей рубили топорами на куски на глазах родителей, женщин – включая беременных – сначала насиловали, а затем убивали.

Насколько важно обеспечить оборонную стратегическую глубину Ион, вся юность которого была связана с войной, прочувствовал, как говорится, на собственной шкуре и запомнил на всю жизнь. Достичь этого вместе с устранением демографической угрозы еврейскому государству невозможно без перемещения арабов за пределы Западной Эрец-Исраэль.

Но даже под прикрытием «Ликуда» Деген видел нечистоплотных людишек, которые, не имея представления о ревизионизме и основателе движения «Бейтар», делают карьеру, которая губит Израиль. Он критиковал израильских политиков, создавших культ Жаботинского, но на деле, ставших ликвидаторами его концепции.

Он возмущался тем, что даже премьер-министр Нетаньягу подчинился преступным Ословским соглашениям и отдал Хеврон в полную собственность Палестинской автономии. После этого в арабский Хеврон евреи не могут попасть. Путь туда преграждён постами Армии Обороны Израиля, тогда как для арабов путь в еврейские кварталы свободен.

Наблюдая за борьбой агрессивного идиотизма и здравомыслия, Деген видел, что «правые» просты, как швабра: любовь к стране, порядок, трудолюбие, процветание, — вот буквально одна извилина. А у «левых» их две. Одна гениальная, придумывает айфоны, Фейсбуки, Твиттеры... А другая дремучая, неандертальская, пещерная, тянущая назад всё и вся. И сейчас именно идиотизм с явным преимуществом побеждает здравомыслие.

Можно представить себе, как тяжело было Дегену пережить позор предательства солдат ЦАДАЛа в 2000-ом солдатом Номер Один — Бараком, а потом своих евреев — Шароном, в 2005-ом. Невозможно было не видеть в этом окончательного разложения национальной нравственности как следствия Ослиных «соглашений».

И всё же Ион верил, что ситуация в Израиле изменится к лучшему. Евреи, наконец-то, поймут, что действия арабских убийц обусловлены «соображениями высшего порядка». Ими движет «святая цель» — уничтожение еврейского государства и как можно большего числа еврейских жителей Израиля. Беседы Дегена с арабами обнаруживали их общий настрой: «Евреев надо всех утопить, а в качестве промежуточных шагов - урезать их страну».

Ион не дожил до «потрясающих» успехов Израиля – подлинного воплощения мечты Шимона Переса о «Новом Ближнем Востоке». (Понятно, что имеется в виду нормализация отношений Израиля с ОАЭ, Бахрейном, др. арабскими странами).

Во-первых, содеянное Пересом и Бейлиным Деген считал преступлением (см. выше), и этим определялось его отношение к Пересу. С их легкой руки началась передача под контроль арабов частей Эрец-Исраэль (Бегин не считал возвращенный Египту Синай частью Эрец-Исраэль). Подписанные Израилем соглашения с арабскими странами не требуют, как утверждают для успокоения общественности, территориальных уступок. Но отказ от распространения суверенитета (опять же успокаивают, что это не отказ, а перенос сроков) даже на те части Иудеи и Шомрона, которые находятся под контролем Израиля, воспринят арабами как сигнал к быстрейшей застройке свободных участков в непосредственной близости от еврейских поселений.

Страны, которые пошли на сближение с Израилем, после 2МВ находились под «американским зонтиком». Сейчас у этих стран, слабых в военном отношении, оказались общие с Израилем враги в лице Ирана и Турции. Но такая ситуация может измениться под влиянием усиления противодействия существующим режимам в этих странах. Что касается Судана, то нормализация его отношений с Израилем просто покупается. На Судан сразу пролился «гуманитарный дождь». Сам Израиль отправил на пять миллионов долларов пшеницу, которой ему самому не хватает для местного потребления.

То есть, дружба держится на подачках: одни получают разрешение на приобретение сверхсовременного оружия, другие – гуманитарную помощь, третьи – снисходительное отношение к незаконному захвату территорий..., Израиль, как всегда, довольствуется бумагой с красивыми «вензелями».

Предположим теперь, что в Турции и Иране произойдет смена правящих режимов. Присоединятся ли эти страны к «Новому Ближнему Востоку» или, напротив, после устранения угрозы со стороны Турции и Ирана, возобладает мусульманская солидарность и Новый Ближний Восток превратится в «старый», враждебно настроенный к Израилю? Мне кажется, Деген поверил бы больше во второй вариант, и его огорчил бы фактический захват арабами территорий путем их застройки в результате отказа (или переноса сроков) от распространения израильской юрисдикции на эти территории. А по соседству с Израилем по-прежнему останется палестинское общество, пронизанное всё ослепляющей ненавистью к Израилю.

 

Представления о врачебной этике.

Ион Деген был неудобен, имел и высказывал собственную точку зрения по всем вопросам. Его представлениям о врачебной этике и вообще морально-нравственным требованиям в Израиле соответствовал лишь проф. Арье Эльдад. К такому заключению они пришли сообща.

Необходимо отделять Дегена-врача от Дегена-гражданина. Деген — врач, следуя клятве Гиппократа, не отказывал в помощи ни одному арабу. Более того, бывало, сам отмывал принесенного ему по уши в дерьме ребенка. При этом на благодарность за оказанную арабу помощь никогда не рассчитывал, понимая, что, воспользовавшись помощью, араб не остановится перед тем, чтобы зарезать его. Реакция арабов на евреев основана не на логике, а на врожденной ненависти.

Иона интересовало, что побуждает студентов выбирать профессию врача. Примерно треть студентов привлекает престижность профессии. А две трети избирают профессию врача, поскольку она обеспечивает относительную независимость. И ни у кого не возникала мысль о служении.

В фильме Тарковского «Иваново детство» мальчик-разведчик не может вернуться после войны в мирную жизнь, в которой ему нет места. Деген не мог забыть войну, был «весь набальзамирован войной», но и переживания, и полученные на войне увечья трансформировались у него в такое столь необходимое врачу качество, как сострадание.

Конечно, Ион не сомневался, что при существующей в Израиле системе обучения студенты станут отличными специалистами. Парацельс, врач шестнадцатого века писал: «Из сердца вырастает врач. ...И высшей функцией врачевания является любовь». Но у многих ли среди них есть сердце, из которого вырастет врач? Можно стать даже профессором, не будучи врачом.

Деген считал, что нет простых операций, а есть пустые хирурги. Не было ни одной операции, к которой бы он не готовился заранее, стараясь предусмотреть все возможные неожиданности. И все же непредвиденные неожиданности иногда случались.

Как-то во время операции по поводу правосторонней ущемленной паховой грыжи обнажился участок тонкой кишки длиной сантиметров десять, черной, как уголь. Необходима резекция кишки. Ион дважды делал резекцию тонкой кишки: один раз на трупе, второй - на кошке. Сейчас на столе перед ним не труп и не кошка - шестнадцатилетний паренек. Что делать? О резекции не может быть и речи. Он начал греть кишку салфетками с теплым физиологическим раствором. В какой-то момент показалось, что по пораженному участку прошла волна. Ион рассек ущемляющее грыжевое кольцо и вправил кишку в брюшную полость. После операции Ион просидел на табуретке двадцать часов, проверяя, не появились ли признаки перитонита. Каждая такая неожиданность вбивала в него еще одну крупицу знания и опыта. И со временем неожиданностей становилось все меньше.

Самое главное у врача, считал Деген, - умение думать, ну и, разумеется, сострадание. Но одно сострадание без умения думать никогда не сделает из человека врача. «Врач должен думать, считая «думательный процесс» одной из основ врачевания, но тот, кто должен думать, до этого уже должен знать. Наблюдающих специалистов удивляет фантастическая интуиция врача. Это не интуиция. Просто быстро произошло сличение наблюдаемого с данными, хранящимися в памяти. Но и при «ворочающихся валунах», и при озарении диагноз не был бы поставлен, не будь в памяти достаточного запаса знаний.
У врача, даже начинающего, должен быть колоссальный запас знаний и очень хорошая память. У врачей, окончивших израильские университеты, теоретический уровень вообще высочайший. Но делает ли такой теоретический уровень всех врачами в представлении Дегена об этой профессии?

Можно поступить на медицинский факультет университета, имея очень высокий IQ. Можно с блеском сдать многочисленные экзамены - свидетельство приобретения знаний. Можно сохранить эти знания, имея хорошую память. Можно уметь думать. Но даже все это не создаст врача, если у человека, получившего профессию медика, нет еще одного, вероятно, врожденного качества.

Увы, нет еще теста, позволяющего выявить наличие или отсутствие сострадания у абитуриента, поступающего на медицинский факультет. Нет еще возможности закрыть двери медицинского факультета перед абитуриентом, не обладающим чувством сострадания. Никогда такой человек не будет настоящим врачом. Он может стать вполне компетентным профессионалом, но Врачом (с большой буквы) он никогда не будет.

Когда профессор смотрит на больного только как на объект, подлежащий ремонту, он ничем не отличается от хорошего, скажем, слесаря-лекальщика, работающего над сложной деталью. Он забывает о том, что человек не металлическая болванка, что кроме тела, состояние которого определяется качественными и количественными анализами, есть еще невидимая непонятная душа, определяющая личность. Вооруженный знаниями и опытом профессор умеет поставить точный диагноз и назначить курс лечения наиболее благоприятный для положительного исхода.

- Чего же более? - Спорили иногда с Ионом его друзья-медики. - Разве не это функция врача? - Сострадание — вот она необходимая компонента врачебных качеств, магически действующая на пациента и на его близких.

Особое место занимал вопрос о гонорарах. Деген считал аморальным брать деньги у больных, которых лечил в больничной кассе, платившей ему жалование. Рекламу врачей считал неэтичной. Любые достижения в медицине должны публиковаться в научной медицинской литературе, а не в газетах.

Неведомая сила тянет хирурга в операционную - хирургический зуд.  Но если можно вылечить больного без операции, то операция, безусловно, вред. Однако часто стимулом служит не хирургический зуд, а хирургическое стяжательство. Не сделай профессор операции, не получил бы весомый гонорар.

Сколько зарабатывает профессор, делая операции, которые можно было не делать, если бы больные лечились магнитным полем. Но сломали аппарат для магнитотерапии, т.к. если не сломать его, то придется вместо операций лечить больных магнитным полем. А как же быть с высокими гонорарами за операции?

Если врач хочет заработать на ненужной операции, это уже не врач, а преступник. Возмущался Ион тем, что в Израиле, нарушая врачебную этику, нарушая клятву Гиппократа врачи берут гонорар у своих коллег.

Деген считал мировую фармацевтическую промышленность несчастьем медицины. То, что делает фармацевтическая промышленность, это преступление против настоящей медицины. Та же магнитотерапия, которая могла бы помочь очень многим больным... Но она же не принесёт такого дохода, какой приносят лекарства...

Достаточно бывает команды организму самому справиться. Он же сам себя ремонтирует. Когда ему говорили: «Но ты же хирург!», он парировал: «Назовите мне хоть одну операцию, которую я делаю не для того, чтобы помочь организму, а вместо него. Даже ампутацию я делаю не потому, что конечность сама не отпадёт – отпадёт за милую душу, но до этого продуктами распада будет долго отравлять организм, а я должен предупредить это. Я помогаю организму. И если бы медицина развивалась по пути помощи организму, а не замещению его в производстве здоровья... Но то, что она делает, это заработки, это «Деньги или жизнь».

Деген был очень недоволен главным направлением, в котором развивалась медицина в XX веке, - антибиотики и химические препараты слишком грубо вмешиваются в работу организма, мешая ему самостоятельно справляться с истинными причинами болезней. Сегодняшние антибиотики примерно в 350 раз сильнее того пенициллина, который спас самого Иона после последнего ранения. А сегодня он бы его не спас. Появились пенициллиноустойчивые формы микроорганизмов.

Виноваты же в этом врачи. Потому что давали его на каждый чих. Или вводят кортизон в места артритических болей, устраивая дикую встряску всему организму.

Волновала Дегена дегуманизация медицины. Разговоры о душевности, о человеческом отношении, о подбадривании больного, который не может не опасаться даже самой простой операции, о послеоперационном состоянии, которое так важно в процессе выздоровления, - все это оставалось за пределами сознания современного профессора. Не теряет ли хирург, пользуясь изумительными инструментами и оборудованием, качества, которые могут пригодиться ему в экстремальной ситуации? Теряет!.. Ведь он их даже не приобрел!

 

 

 ====================================================================

Ион Лазаревич Деген - удивительный человек, который ещё при жизни был официально
удостоен титула человек-легенда. Во время ВОВ - танковый ас и поэт. Его дважды представляли
к присвоению звания ГСС – не присвоили, помешало происхождение. Стихи – слишком
правдивые – не публиковались, а передавались из уст в уста. Дважды оказывался в числе
убитых, есть даже памятник в Калининградской обл. В 1951 году закончил с отличием
мединститут, стал хирургом-виртуозом, в 1959 году осуществил первым в мире операцию по
реплантации предплечья. Будучи тяжелым инвалидом, Ион защитил кандидатскую, а потом
докторскую диссертацию, став основоположником нового направления – магнитотерапии,
работая при этом рядовым врачом. В 1977 г. репатриировался в Израиль. Продолжая
врачебную деятельность, много писал, издал 21 книгу, опубликовал сотни статей и
стихотворений. Стихотворение «Мой товарищ в смертельной агонии» вошло в антологию
советской поэзии.
На фоне главной интенции XX века - исчезновение личности – поражает Ион Деген, оставшийся
в памяти множества знавших его людей, именно как личность. Он был велик, не будучи
возвеличенным титулами, званиями, занимаемыми постами.
Танковый ас, занявший по праву (по количеству подбитой тяжелой немецкой техники) место
среди лучших советских танкистов, не был удостоен звания ГСС.
Поэт, чьи восемь строк признаны лучшими из всех, написанных о войне, и писатель – автор 21
книги – не состоял ни в одной из писательских организаций.
Хирург-виртуоз, новатор, ученый-исследователь, и после защиты кандидатской и докторской
диссертаций оставался рядовым практикующим врачом городской больницы города Киева.
А после репатриации в Израиль, на протяжении 40 лет жизни в новой стране, воспринятой им в
качестве единственной своей Родины, не занимая никаких постов, он был принят высшими
представителями политической и военной элиты исключительно как личность, дружба с
которой дорогого стоила.

И, несмотря на всё это, Ион Деген остаётся почти неизвестен. На сегодняшний день самое
заметное издание Дегена на русском языке – это «Война никогда не кончается», которую
составил М. Веллер и издал в 2015 г через издательство АСТ тиражом 3 тыс. экз.
Почти одновременно в Израиле в Издательстве Philobiblon на иврите вышла книга «Я весь
набальзамирован войной». Пока это единственная книга не на русском языке. Я считаю
необходимым издание сборника избранных произведений Иона Дегена на англ. языке.
Наш долг хранить память о таких людях. В рамках мемориального проекта создан сайт памяти
Иона Дегена, изданы биографическая книга «Жизнь и борьба Иона Дегена» и сборник
Дегеновских чтений. Подготовлена электронная версия второго сборника Дегеновских чтений.
В сборниках собраны доклады, представленные друзьями Иона Дегена, среди которых поэты,
писатели, ученые, государственные и общественные деятели из Америки, Канады, Германии,
Израиля, России, Украины.
Ознакомиться с электронной версией второго сборника Дегеновских чтений можно здесь
(ссылка на отправленный Вам текст 2-го сборника).

Заказать книги можно по E-Mail: redaktion@cdialog.org

 

Cборник посвященный Ионе Дегену можно прочитать ЗДЕСЬ  Degensb