Армия, которую сделал Сталин, - её разгром и возрождение

 К 80-ой годовщине нападения Гитлера на Советский Союз

Сталин считал, что единственным условием, при котором можно будет добиться решительной победы при наступлении, является многократное численное превосходство Красной Армии над армией противника. Оно же послужит и лучшей гарантией того, что противник не решится напасть. Эта доктрина составляла часть осуществляемой под руководством Сталина общегосударственной политики, в рамках которой в октябре 1940 года был принят Указ «О государственных трудовых резервах».

Уже до конца 1940 года в систему трудовых резервов, состоявшую из полутора тысяч училищ, было принудительно набрано 750 тысяч подростков обоего пола в возрасте от 14 лет, заменивших собою такое же количество неквалифицированных рабочих - мужчин от18 до 30 лет, которые были призваны в армию, будто бы на учебные сборы. Гитлер же сподобился лично заняться проблемой обеспечения резервов своей армии лишь в самом конце войны, когда помочь ей было уже невозможно.

Быстрое увеличение численного состава Красной Армии создало проблему острой нехватки офицерских кадров, особенно нижнего звена. Выход из положения был найден в сокращении срока подготовки офицеров, который довели до шести месяцев. При подготовке военных лётчиков сократили до 20 часов налёт на учебных самолётах. Кроме того, пилотов лишили офицерских званий (как водителей), а набор в лётные школы сделали принудительным.

А вот на флоте адмирал Кузнецов категорически воспротивился переводу высших военно-морских училищ на сокращённые программы обучения. Частично проблема была решена за счёт тайной мобилизации командного состава торгового флота путём их переподготовки на специально созданных для этой цели курсах. Результаты всех этих мероприятий не замедлили сказаться уже на первом этапе войны.

Доктрина наступательной войны «малой кровью на чужой территории», не требовавшая вообще никаких оборонительных планов, которая ещё как-то «сработала» в Польше, оказалась совершенно несостоятельной уже во время финской кампании. И реки крови были пролиты, и оборона потребовалась, организовать которую советские войска оказались совершенно не способны.

Что касается людских потерь, то они никогда не волновали Сталина. А вот из-за почти полной утраты боеспособности Красной Армии после проведенной в ней «чистки» Жданова, отвечавшего за эту операцию по линии Политбюро ЦК, ожидала суровая кара. Скорее всего, и его, и Ворошилова спасло нездоровье вождя в тот период. А ещё Сталин считал, что в его ближайшем окружении должны быть русские люди, а они были самыми, что ни на есть русскими.

Многими авторами отмечается, что после финской войны началась коренная перестройка Красной Армии. Её результаты были наглядно продемонстрированы летом 1941 года. Да и какой ещё перестройки можно было ожидать от таких военных «гениев», как Тимошенко и Жуков. Бесспорной их заслугой следует считать лишь ту настойчивость, с которой они, конечно, по согласованию со Сталиным, выискивали в лабиринтах ГУЛАГа ещё не расстрелянных командиров Красной Армии и военной промышленности. Вторые оказались даже ещё более ценными. Все они были, если не искалечены физически, то сломлены морально, но на дееспособности руководителей военной промышленности, конструкторов, ученых это сказалось, по-видимому, не так сильно, как на волевых качествах армейских командиров.

До сих пор находятся историки, которые не считают последствия сталинской революции разрушительными для Красной Армии. Более того они доказывают, что репрессии носили очистительный характер. Самое удивительное, что среди них оказался ниспровергатель сталинской трактовки истории войны 1941 – 45 годов, написавший книгу, которая так и называется «Очищение».

На самом же деле репрессиями был прерван начатый в середине 30-х годов по инициативе Тухачевского процесс реорганизации Красной Армии. Практически перестал функционировать Генштаб как её «мозговой» центр, превратившись в одно из подразделений наркомата обороны. Прекратилось создание отдельных танковых групп, опять основной упор был сделан на пехоте и кавалерии. В армии остались люди, «политически лояльные», но не способные самостоятельно мыслить и принимать решения по обстановке.

По какой-то странной причине в людской памяти, в массовом сознании народа сталинские преобразования предвоенного периода запечатлелись как мероприятия, укрепившие обороноспособность страны и позволившие ей одолеть жестокого врага. Однако можно согласиться лишь с одной единственной частью этого многосложного представления, а именно, с характеристикой врага. Всё же остальное противоречит реальным историческим фактам.

Не благодаря сталинским мероприятиям, а как раз наоборот, преодолев их последствия, оплатив все сталинские ошибки, носившие преступный характер, ценою своих жизней, народ одержал победу, при этом себя невосполнимо обескровив. Даже сам Сталин, в своей речи на банкете, устроенном по случаю победы над Германией, вынужден был признать преступный характер своего режима, сказав: «любой другой народ прогнал бы такое правительство, а русский народ стерпел».

Ведь процесс, названный В. Суворовым «очищением», не прекратился и после начала войны. Причем не ограничивались уничтожением высшего руководства, вслед за ним уничтожали офицеров штабов, затем опускались всё ниже, пока очередь не доходила до членов семей. Уцелевшие офицеры лишались инициативы и агрессивности, большинство из них было психологически сломлено. В результате проведенных мероприятий погибло генералов и полковников больше, чем за всю войну. Это привело к катастрофическому падению уровня компетентности командования Красной Армии и Флота.

Поскольку Сталин нуждался не в соратниках, а просто в помощниках, людей, умевших самостоятельно мыслить, тут же заносили в категорию ненадёжных и репрессировали. Перед интеллектом предпочтение отдавалось твёрдости характера и личной преданности вождю. Каждый, кто хоть в чём-то был не согласен со Сталиным или высказывал пусть даже малейшее недовольство системой, ставил под удар не только себя, но и членов своей семьи, включая детей.

В первую очередь репрессированными оказались люди, наделённые духом новаторства, активно усваивавшие передовые идеи. Их места занимали люди «политически лояльные», но с умственными способностями ниже средних. Репрессии сделали практически невозможным проявление личной инициативы. В условиях психологического террора, когда требовалось лишь слепое повиновение, формировалась атмосфера лжи и угодничества, трусости и холуйства. Чтобы уцелеть в такое время и при этом сохранить ещё свои высокие посты, нужно было быть готовым включить в списки на расстрел даже своих вчерашних друзей.

Прежде, чем говорить о том, как была одержана победа над Германией, следует признать, что ей предшествовала победа над собственным народом. Возможно, в том и состоит величие победы над Германией, что она была одержана побеждённым народом. «Красные патриоты» лживо утверждают, что путём массовой холуизации общества удалось достичь его консолидации. Но этому противоречат факты. Не просто десятки, а десятки миллионов советских людей активно сотрудничали с немцами на оккупированных территориях. Миллионы угнанных на работы в Германию пытались остаться на Западе после окончания войны. Нет, не могла холуизация способствовать ни сплочению общества, ни укреплению могущества страны.

Как немцев топили в крови. По образному выражению Николая Никулина «в начале войны немецкие армии вошли на нашу территорию, как раскаленный нож в масло. Чтобы затормозить их движение не нашлось другого средства, как залить кровью лезвие этого ножа... Но вот нож остановился...». Произошло это в Смоленске, когда до Москвы оставалось 300 км.

В разработанной немецким Генеральным штабом операции «Барбаросса» разгром СССР не мыслился без захвата Москвы - главного политического, культурного, военно-промышленного и коммуникационного центра страны. Однако Гитлер приостановил дальнейшее продвижение, и поставил в качестве первостепенной задачи окружение и разгром советской группировки под Киевом.

Неизвестно, что заставило Гитлера на ходу менять как-то сбалансированный план восточной кампании. То ли его охватил мистический страх повторить судьбу Наполеона, то ли в нём колониальный завоеватель вытеснил политика и военного стратега, когда он начал доказывать своим генералам, что они не понимают военной экономики, и что овладеть зерном Украины и промышленными районами Донбасса важнее, чем захватить Москву.

Бесполезно спорить, как это делают многие историки, чья точка зрения была более правильной в вопросе о выборе цели, - Гитлера или его генералов, которые не хотели сворачивать к Киеву. Зато совершенно ясно, что начавшиеся под Смоленском корректировки Гитлером стратегического плана уже в процессе его осуществления, если и не стали основной причиной поражения немцев, то, во всяком случае, сильно ему способствовали, в первую очередь, ломая и без того чрезвычайно напряжённые графики снабжения германской армии на Востоке.

Не только москвичам тогда показалось, что немецкий блицкриг выдохся у Смоленска, где немцы с середины июля держали оборону на Ельнинском выступе. Об этом до сих пор пишут историки, ссылаясь на мемуары советских военачальников. Например, Ерёменко в своих мемуарах утверждал, что Гудериан повернул на юг, так как не сумел прорвать оборону на Брянском фронте. На самом же деле немецкие дивизии стояли без движения, защищая свои позиции и неся бессмысленные потери, ожидая принятия Гитлером окончательного решения, а не потому, что якобы не могли преодолеть сопротивления московских ополченцев.

Сталин же и его Генеральный штаб продолжали верить, что главной целью немецкого наступления остаётся Москва, и кидали в бой новые сотни тысяч ополченцев. Процитирую ещё один фрагмент из книги Никулина «Воспоминание о войне».

«Кадровая армия погибла на границе. У новых формирований оружия было в обрез, боеприпасов и того меньше. Опытных командиров - наперечет. Шли в бой необученные новобранцы. Атаковать! - звонит Хозяин из Кремля. Атаковать! - телефонирует генерал из теплого кабинета. Атаковать! - приказывает полковник из прочной землянки. И встает сотня Иванов, и под перекрестные трассы немецких пулеметов. А немцы в дзотах, сытые и пьяные, наглые, все предусмотрели, все рассчитали, все пристреляли и бьют, бьют, как в тире.

Однако и вражеским солдатам было не так легко. Недавно один немецкий ветеран рассказал мне о том, что среди пулеметчиков их полка были случаи помешательства: не так просто убивать людей ряд за рядом - а они все идут и идут, и нет им конца. Полковник знает, что атака бесполезна, что будут лишь новые трупы. Но полковник выполняет приказ и гонит людей в атаку. Если у него болит душа и есть совесть, он сам участвует в бою и гибнет. Происходит своеобразный естественный отбор. Слабонервные и чувствительные не выживают. Остаются жестокие, сильные личности, способные воевать в сложившихся условиях. Им известен один только способ войны - давить массой тел. Кто-нибудь да убьет немца».

Вот так и воевали год за годом. Дивизия, например, начиная сражение, имела 6-7 тысяч штыков, а в конце операции ее потери составляли 10-12 тысяч. Это не абсурд – так происходило за счет постоянных пополнений.

Никакие немецкие шпионы и диверсанты, никакое массовое предательство с нашей стороны не достигли бы того развала Красной армии, который стал результатом «идиотизма, тупости, безответственности начальства и беспомощной покорности солдат.

На войне особенно отчетливо проявилась подлость сталинского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в еще более открытой, омерзительной форме. Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат.

При обучении наших новобранцев берегли патроны. У немцев каждый солдат отлично стрелял. Умел быстро окопаться и оценить обстановку. В Красной армии солдаты имели один паек, офицеры же получали добавочно масло, консервы, галеты. В армейские штабы генералам привозили деликатесы: вина, балыки, колбасы и т. д. У немцев от солдата до генерала меню было одинаковое и очень хорошее. В каждой дивизии была рота колбасников, изготовлявшая различные мясные изделия. Продукты и вина везли совсех концов Европы.

311-я стрелковая дивизия, в которой служил Никулин, пропустила через себя за годы войны около 200 тысяч человек. А дивизий таких было в Красной армии более 400. Арифметика простая... Так было начисто вычеркнуто из жизни несколько поколений самых здоровых, самых активных мужчин…

А побежденные? Немцы потеряли 7 миллионов вообще, из них только часть, правда, самую большую, на Восточном фронте. Итак, соотношение убитых: 1 к 10, или даже больше - в пользу побежденных. Замечательная победа! Это соотношение всю жизнь преследует меня как кошмар. Горы трупов под Погостьем, под Синявино и везде, где приходилось воевать, встают передо мною. По официальным данным на один квадратный метр некоторых участков Невской Дубровки приходится 17 убитых. Трупы, трупы...

Хозяин из Москвы, ткнув пальцем в карту, велит наступать. Генералы гонят полки и дивизии, а начальники на месте не имеют права проявить инициативу. Приказ: «Вперед!», и пошли умирать безответные солдаты. Пошли на пулеметы. Обход с фланга? Не приказано! Выполняйте, что велят. Да и думать и рассуждать разучились. Озабочены лишь тем, чтобы удержаться на своем месте да угодить начальству. Потери значения не имеют. Угробили одних - пригонят других. Иногда солдаты погибали, не успев познакомиться перед боем. Людей много. А людей этих хватают в тылу, на полях, на заводах, одевают в шинели, дают винтовку и - «Вперед!» Растерянные, испуганные, деморализованные, они гибнут как мухи...

ОднаждыНикулин случайно подслушал разговор комиссара и командира стрелкового батальона, находившегося в бою. В этом разговоре выражалась суть происходящего: «Еще денька два повоюем, добьем оставшихся и поедем в тыл на переформировку. Вот тогда-то погуляем!»

Вооруженная оппозиция. В России никогда, ни до революции, ни в советское время не было оппозиции как института независимого от власти. И вдруг на немецкой стороне было создано под председательством Власова антисталинское правительство и началось формирование армии освобождения России от советского строя и Сталина. Власов имел все шансы сохранить в плену жизнь. Он был физически крепок, здоров и комфортом не избалован. Да и пленение его произошло, когда самый страшный для военнопленных период - зима 1941-1942 годов - остался позади.

Известно, что из 83 пленных генералов от голода, лишений, полученных ранений и болезней в немецком плену умерли всего 9 человек. Власов, возвратившись после войны на родину, мог бы занять номенклатурную должность, например, начальника кафедры в каком-нибудь вузе. Таких примеров существует немало.

Почему сколь-нибудь правдивую информацию о деятельности генерала от советских людей скрывали без малого пол столетия? Не потому ли что боялись раскрыть, по сути, свою вину во всем, что произошло и со страной в целом, и с этими людьми, в частности.

Из миллионов советских военнослужащих, оказавшихся в немецком плену, лишь малая часть сдалась добровольно, не желая воевать. Множество солдат и офицеров оказались в плену в первые дни войны, ещё даже не начав воевать. Выпущенные сталинским руководством указы лишили их, объявленных предателями, шансов и выжить, и возможности вернуться домой к своим семьям.

Первое русское военное формирование было создано немцами еще зимой 1941-42 годов в лагере военнопленных Сувалки. Другого пути выжить, кроме сотрудничества с немцами, в ту страшную зиму у военнопленных практически не было. Поэтому командование не испытывало недостатка в добровольцах, которые поверили, что немцы предоставят русским людям возможность самим принять участие в борьбе с «жидо-большевизмом».

Так что не Власов, а немцы начали формировать русские военные подразделения из военнопленных. Но немцы набирали добровольцев для службы в вермахте, а не для формирования русской освободительной армии. Заслуга Власова, имя которого много значило и для военнопленных, и для гражданского населения, и даже для немецкого военного чиновничества, состояла в том, что с его появлением, действительно, началось создание антисталинского правительства и формирование армии освобождения России от советского строя и Сталина.

Что же касается борьбы с жидо-большевизмом, то Власов, не считаясь с обвинениями в свой адрес, последовательно отказывался от антисемитской риторики, как в контролируемых им печатных изданиях, так и в публичных выступлениях. А ближайшим соратником Власова был еврей, известный под псевдонимом Милентий Зыков.

Конечно, Власов пребывал в иллюзиях относительно многих генералов Красной армии, полагая, что их давно не устраивает сталинский режим, особенно тех, кто прошел застенки НКВД. На деле же большинство из них, как оказалось, изо всех сил старались доказать, что они не «враги народа», при этом не жалели ни себя, но ещё больше - своих подчиненных.

Не все военнопленные соглашались взять в руки оружие, убедив себя, что будут воевать вместе с немцами против большевиков, но не против России; часть нашла в себе силы отказаться, зная, что этим практически обрекает себя на голодную смерть. Ведь все подразделения, созданные из военнопленных, вплоть до начала 1945 года, служили исключительно немецким интересам.

И лишь в феврале 1945 года появилась полностью укомплектованная первая дивизия русской освободительной армии. На что могли рассчитывать Власов и его сподвижники, когда крах Германии уже ни у кого не вызывал сомнений? Они надеялись, что ситуация могла бы измениться, если бы перед советскими войсками оказалась русская освободительная армия.

Но в Красной армии царила в те дни атмосфера упоения военными успехами, многие верили, что победа повлечет за собой смягчение режима, и эти соображения не могли отступить перед обещанием свободы, исходившим из такого источника, как Власов. К тому же, преступления немцев во время оккупации оставили неизгладимый след в русском сознании, и остается до сих пор преобладающим при оценке власовского движения.

Рассчитывал Власов и на то, что Запад даст отпор сталинской экспансии, ничего не зная о ялтинских соглашениях. Но и немецкие генералы, и Власов чувствовали, насколько хрупким было взаимное доверие между союзниками. Например, Сталин обвинял Черчилля и Рузвельта в тайных контактах с генералом СС Вольфом. Обсуждение вопроса о полномочиях временного польского правительства вылилось в перепалку между лидерами союзнических государств. Можно найти и другие примеры.

Всё это было отнюдь не простым отсутствием согласованности в действиях союзников. Черчилля очень пугала перспектива, что вся восточная Европа окажется под господством России, о чем он писал Идену, который находился в то время в США.

Но вот уж на что совсем не рассчитывал Власов, это на то, что генералы Красной армии после победы, вместо того чтобы показать Сталину, кто ее истинный творец, преподнесут ему «генералиссимуса». По-видимому, соучастие в уничтожении миллионов советских военнослужащих путем выполнения преступных сталинских приказов лишило их опоры в народе.

Книгу «Война. Между мифом и реальностью» и другие книги Марка Аврутина можно заказатьпо емэйл: redaktion@cdialog.org