ВЫСТУПЛЕНИЕ НИКОЛАЯ ПАВЛОВИЧА АКИМОВА (записано 17 января 1958 года в Ленинградском лектории общества «Знание»)

Здание, где находится театр Комедии, построено купцом Елисеевым в 1898 году. Одновременно с магазином были построены внутренние помещения для игорного дома и ресторан. То, что было игорным домом – сейчас фойе, рестораном – зал театра. Вскоре там же возник «Театр фарса» Казанцева, затем – Смолякова.

В театре шли спектакли «Контролер спальных вагонов», «Девушка с мышкой»,»Ух и без задержки» и т.д. Это был театр фарса с переодеванием – в основу брались французские комедии ХIX века и приспосабливались под вкус публики.В «театре фарса» актеры служили не только со своим гардеробом, но и со своим нижним бельем (переодевались прямо на сцене).  «Боевые трюки» Смолякова – чистейшая порнография с долей юмора.

Через два года после революции в этом помещении начал работать Малый драматический театр под руководством Н.В.Петрова, при НЭПе – частная оперетта Ксендзовского (в 1922 году была поставлена первая работа Н.П.Акимова на  этой сцене). Затем в этом помещении разместился театр Сатиры, который затем был объединен с театром «Пассаж» Надеждина и Грановской (театр «Комедия»). Из соединения этих  театров возник Театр сатиры и комедии, который с 1929 года называется Театр комедии.

В театре играли актеры – чрезвычайно плохие и опытные профессионалы (такие уже не существуют). Этот театр стал отставтаь от темпов театральной жизни и к 1935 году возник вопрос о его ликвидации. К 1935 г. я превратился из театрального художника в режиссеры, поставил в Театре им. Вахтангова спектакль «Гамлет», после которого ни один из театров не хотел меня брать в режиссеры. В этот момент (в 1935 году) мне было сказано «...вот театр, который мы собираемся ликвидировать...попробуйте, может быть что-нибудь получится».

Я предложил закрыть театр и дать мне помещение, но мне отказали. Я выговорил себе право взять группу молодежи и в эту группу входили Зарубина, Юнгер, Бениаминов. Гошева и др. Соединение двух таких чужеродных тел слиться не могло. К концу года было сокращено 20 человек стариков и в театре возникла гражданская война, которая «грозила перейти в баррикадные бои». И старая группа в 1936 году попыталась обвинить нового руководителч в формализме.

Это не удалось и стал строиться новый коллектив.Так что возраст театра можно считать с 1935 года. Основу театра, его лицо заложили 3 друга и деятеля – М.  Лозинский – новые переводы («Двенадцатая ночь», «Собака на сене», «Школа злословия»), Е.Шварц (сегодня похоронен – «Тень»), Шкваркин («Чужой ребенок»). Мы определили наш профиль по тремлиниям: 1)советская комедия, 2)классика, 3)современная западная драматургия.

Поскольку, как известно, критика помогает, то нашему театру очень везло...мне даже жаль других товарищей. В критике часто появляется утверждение, что наш театр – театр западной драматургии. Мы же установили: с 1929 года поставлено 140 спектаклей, из нихрусская классика – 16, западная классика – 25, современные зарубежные авторы – 18, совремнные советские пьесы – 81. Если же на критика производит большее действие пьеса «Опасный поворот» Пристли, а не пьесы Синюковаили Вирты, то это дело его биографии, а не нашей.

Мы стараемся не ставить пьесы во вторую очередь, не повторять чужие премьеры. Решительно вся зарубежная классика распространилась от нас (МХАТ поставил «Школу злословия» через год после нас). Этапным моментом в нашей жизни была «ленингоадская декада» в 1939 году в Москве. Мы повезли «Тень»  и «Валенсианскую вдову». Эти спектакли получили высокую оценку и театр был окончательно признан.Это признание не обошлось без ущерба (МХАТ не мог отказать себе в удоаольствии сманить Гошеву).

Годы Великой Отечественной войны – новый этап в жизни театра. Очень быстро было написано антифашистское обозрение «Под липами Берлина» (Шварц и Зощенко). Послепервой эвакуации (академические театры) в городе были оставлены некоторые театры, в том числе наш. Мы начинали спектакли в 3 часа дня,  и в этих условиях мы первыми поставили спектакль «Питомцы славы», который затем разошелся по Союзу. Сыграли 7 ноября в 6 часов вечера. Процесс репетиций представлял некоторые новости, которые в системе Станиславского не предусмотрены. Дело в том, что актеры боялись переходить через сцену – боялись не дойти, и на заднем плане сцены были расставлены предметы, на которые можно было бы опереться. Играли в помещении БДТ, так как там было бомбоубежище.Возник новый метод доигрывания – в этих случаях актеры спускались в бомбоубежище и рассказывали содержание.

Во второй половине декабря не стало электричества и театр на 5 «Дугласах» был эвакуирован из Ленинграда. «Сейчас мы получаем из Министерства 2-3 раза в день письма и чувствуем заботу», а тогда было трудно договориться даже о том, в какой город эвакуироваться. Некоторые города были оккупированы фашистами, а другие – столичными театрами. Наш театр был эвакуирован в город Копейск, но лучше бы я и дальше не слыхал об этом городе. В этом городе один клуб, где чаще всего происходят чемпионаты борьбы.Это не сулило нам перспектив. Я отправился ы Комитет по делам искусств и нам предложили Сызрань и Сочи. Я никогда не был в Сызрани и выбрал Сочи.

Сочинский период был очень важным, так как началось творческое возрождение театра.Когда мы улетали из Ленинграда, каждый вывозимый имел право взять с собой не больше 20 кг. В то же время Кировский театр отправил свое имущество в Сочии перед нами встала задача как перекомпановать оперные атрибуты для наших нужд. Мы гастролировали в Тбилиси, а затем отправились в Сталинабад, откуда вывезли самые лучшие воспоминания и экзотические звания, которые сейчас украшают нашу афишу. В Сталинабаде мы встретились с эвакуированными ленинградцами, которые восприняли наш приезд как мистическое чудо. Отношения были самые задушевные. В конце 1943 года мы поехали в Москву, где работали полтора года. Там были выпущены «Лев Гурыч Синичкин», «Вы этого не забудете» и др. В 1945 г. мы вернулись в Ленинград.

Я никогда не делал деклараций о творческих методах, я боялся «распаться». Но сейчас можно определить принципы нашего театра: общие тезисы не определяют лицо  театра («правда»,“яркость» - общие знаменатели, которые можно сократить):

1. Я глубоко убежден, что все элементы театрального зрелища равноправны между собой (существуют убеждения: а)актер – главное, б) драматургия – главное, эти точки зрения сосуществуют). Можно отказаться от того или другого, но все они должны быть равноправны. Каждый из элементов, если он отражает идею, может итти впереди.
2. Мы считаем, что нельзя брать на себя смелость «далеко итти впереди зрителя». Театр состоит из двух половин: зрительный зал – другая творческая половина театра. При такой постановке вопроса нельзя «презирать свою левую ногу,идя на одной правой».Спектакль может состояться только при взаимодействии обоих частей.В некоторых учреждениях решают, что драматург написал хорошую пьесу и театры, которые хотят получить пятерку за поведение, ставят эту пьесу. Для нас катастрофа, если зритель к нам не ходит. Крупнейшие академические театры, в том числе МХАТ, относятся с презрением к рекламе, считая, что худлжественный плакат -попытка заполучить зрителя нечестным путем. У нас очень гуманный зритель – он тихо уходит с плохого спектакля. Но несмотря на то, что наш зритель такой воспитанный, его можно понять. Между театром и сценой идет диалог.Есть много оттенков, при помощи которых актер ведет диалог со зрительным залом.
3. Изложу свое понимание задач, возможностей советской драматургии.«Мы стоим на одной позиции, инстанции – на другой». Произведение, написанное советским автором на основе советской идеологии есть советское произведение вне зависимости от места действия. Мы за культурный обмен с прогрессивным человечеством. Иностранная драматургия играет у нас довольно странную роль. Если театр ставит несколько пьес иностранных драматургов, его упрекают, хотя спектакли хорошо смотрятся.Вопрос жанра. Какой жанр у пьесы Пристли «Последняя остановка»? Если ограничить себя смешным, то театр деградирует. Все, что с нашей точки зрения театрально и все, что с нашей точки зрения жизнерадостно, мы ставим. Наш театр не очень тяготеет к бытовой драме, нас больше устраивает романтика. Мне кажеся, что мало того, чтобы «сцена была зеркалом»

Наши планы на ближайшее будущее:

1. Новая советская комедия – «Что скажут завтра», пьеса Ракова и Альшица. Выясняет некоторые этические проблемы быта.После двух актов зрители обсуждают виденное, а затем пьесу доигрывают
2. Пьеса «Теперь пусть уходят»Д.Б.Пристли (только что получена и нигде не поставлена) – произведение о смерти крупного художника (Л.Толстой). В пьесе превознося дедов, протягивают руку внукам, перешагивают через отцов
3. А.Касона «Третье слово»
4. Э. Ди Филиппо. «Винченца Претория» - запрещена в Италии за кощунство.Действие предпоследней картины происходит в раю.
5. Администрация театра протестует и пытается привлечь зрителя бешеной рекламой.Ставим «Ревизор» , пьесу перестали играть как комедию.
6. «Буря» У.Шекспира – будет много полемики.

Будущий историк театра все поставит на место. Главное – современность формы. Каждая пьеса должна быть спорной. Если пьеса обсуждает бесспорный вопрос, то она не нужна. При обсуждении уже решенных вопросов нужна новизна мысли и формы.

«Зритель должен сидеть, подавшись грудной клеткой вперед»

====

Послесловие Михаила Рудина, дважды лауреата премии Совета Министров СССР, автора 29 учебников и справочников на русском, английском,арабском и др.языках, с 1994 года работавшего в ведущих инжиниринговых компаниях США – Рэйтеон Инжинирс энд Констракторс, Мустанг, УорлиПарсонс, записавшего и сохранившего для потомков текст выступления Акимова, который приводится выше.

Я очень любил бывать  в ленинградских театрах, старался попасть на премьеры,побывать на предпремьерных показах. В годы моей жизни в Ленинграде работали великолепные театры, руководимые гениальными режиссерами Г.А.Товстоноговым, Н.П.Акимовым, играли симфонические оркестры под руководством великих музыкантов Е.А.Мравинского, К.И.Зандерлинга,А.Я. Янсонса.

Особенно (но это сугубо мое личное мнение) я любил Ленинградский Театр Комедии, который находится на центральной улице города –Невском проспекте. Личность руководителя этого театра – великого режиссера и талантливого художника Николая Павловича Акимова была уникальной. Он умело обходил рифы тогдашней художественной политики Советского государства (не всегда ему это удавалось и тогда Николаю Павловичу приходилось уходить из своего театра – вспомним, что в середине 50-х годов он должен был перейти в театр имени Ленсовета).

На всю жизнь я запомнил историческую премьеру пьесы Е.Шварца «Дракон» на временной сцене театра Комедии – в ДК им. Первой Пятилетки в 1962 году. Люди помнили, что первая редакция этой пьесы, поставленная в 1944 году, продержалась на сцене всего 1 день. Новая постановка была удачнее – она держалась на сцене 2 года. Но после снятия Н.С.Хрущева запретили показ и этой редакции – уж очень сильны были ассоциации.

Огромным успехом пользовалась сатирическая комедия Д.Аля и Л.Ракова «…Опаснее врага», которая  воссоздавала трудовые будни НИИ Кефира, захваченного врасплох паническими слухами о грядущей перестройке и изгнании из науки дураков и невежд. Скажу честно, присутствуя на первом спектакле по этой пьесе я побаивался, что все зрители будут под подозрением у партийных властей за недопустимое вольномыслие.

И конечно,  забыть, как после окончания каждого спектакля в театре Комедии в толпе уходящих зрителей появлялся невысокий человек, явно прислушивавшийся к разговорам зрителей. Это был главный режиссер театра Н.П.Акимов.

И, конечно, любя Акимовский театр, я использовал любую возможность побывать на встречах Н.П.Акимова  с зрителями . Одна из таких встреч происходила в 1968  году (незадолго до кончины Мастера)в Ленинградском лектории общества «Знание» на Литейном пр.42. Я. Как мог, записал эту встречу и предлагаю познакомиться с ней. Несколько лет назад я передал запись в музей Театра Комедии. По сообщению из Музея запись включена в экспозицию музея.