>> << >>

Запад и Восток: начало нового противостояния или продолжение старого?

Запад и Восток: начало нового противостояния или продолжение старого?

Свидетельства преступлений государства которые малоизвестны по той причине, что жертвы этих преступлений мертвы
Анжелика Огарева 

В 1982 году Яков Исаакович с женой уезжали в Израиль, где уже жил их сын. Они пригласили меня попрощаться. Я сказала: «Кто-то уже наверняка получил ордер на вашу квартиру…». Яков Исаакович усмехнулся и рассказал, как вначале 1953 года, в самый пик «дела врачей», к ним домой пришли какие-то люди с ордерами на квартиру. Они по-хозяйски ходили по квартире и  планировали, куда поставят мебель. Страна раздавала ордера на квартиры евреев.

Время Запада и Востока (философические заметки к статье Г. И. Мирского «Запад и Восток, христианство и ислам»)
Евгений Борисович.Рашковский

Не в моих правилах искать однозначноредукционистские ответы на вопрос о западном культурном «чуде», которые и поныне провоцирует комплексы «рессантимента» (т.е. внутреннего агрессивного ожесточения) у сотен, если не тысяч, внезападных идеологов, политиков, демагогов и террористов, не говоря уже об одержимых антизападников на самом Западе. На мой взгляд, у истоков этого чуда – сложнейшее силовое поле экологических, лингвистических, культурноисторических и всяческих иных мотиваций. Здесь более всего сделали французские историки школы «Анналов», хотя, на мой взгляд, им не всегда доставало понастоящему глубоких религиоведческих и философских горизонтов.

Исламское государство? Нет, чума ХХ1 века
Георгий Мирский

беда в том, что джихадизм–это не какое-то чуждое, неисламское течение. Даже если его назвать злокачественной опухолью на теле ислама, который сам по себе никак не может считаться религией насилия и террора, все равно придется признать, что джихадизм, радикальный экстремистский исламизм, базируются на одной из аутентичных исламских традиций, берущих свое начало в древности, в военных походах пророка Мухаммеда. Это лишь одна из традиций, но она имеет свои корни в исламе, и орган ИГИЛ журнал «Дабик» прямо пишет, что только еретик может сомневаться в том, что ислам–религия меча. Отсюда, из произвольно интерпретируемых сур Корана и хадисов Сунны, и берется концепция джихада в ее самом беспощадном и воинственном виде, и доктрина такфира, т.е. процесса объявления мусульманина отступником от религии, за что полагается смерть. Такфир позволяет расправиться с кем угодно, поскольку в суннитском исламе нет высшей инстанции, определяющей, что верно, а что нет, и ИГИЛ распространяет такфир на шиитов.

ЗАПАД И ВОСТОК, ХРИСТИАНСТВО И ИСЛАМ
Мирский Георгий Ильич, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации.

Грэм Фуллер считает, что Ближний Восток в любом случае находился бы в состоянии перманентного конфликта с Европой независимо от религиозных противоречий. Этот конфликт предшествовал появлению ислама и вообще не связан с религиозными проблемами; глубокая взаимная неприязнь Ближнего Востока и Европы связана, по мнению Фуллера, с историческими обидами, различными взглядами на такие проблемы, как роль церкви, взаимоотношения между государством и церковью ( мечетью), секуляризм, равно как с политическими и культурными противоречиями, различием геополитических интересов, соперничеством и т.д. Корни конфронтации отнюдь не в сфере теологии. Проблемы идентичности и власти оказывают большее влияние на ход событий, чем религия. Возможно, какие-то первоначально не имевшие решающего значения различия между Западной и Восточной империями постепенно превращались в трещину под воздействием сознательной политики духовной и светской власти, заинтересованной в изоляции контролируемого ею пространства. А чисто теологические, догматические религиозные расхождения появились позже и лишь закрепили раскол, сделали его легитимным и необратимым. Если все было так, то прав Фуллер, и даже если бы не появился на свет пророк Мухаммад, разделение христианского мира на Запад и Восток все равно бы произошло. Над Стамбулом, Дамаском и Каиром развевалось бы знамя с крестом, а не с полумесяцем. Возник ли бы в турецком и арабском православном мире такой же потенциал радикализма и агрессивности, как тот, который мы наблюдаем сегодня в исламском сообществе – об этом остается только гадать.