Как начинаются войны и чем заканчиваются

В трагической ситуации, в которой оказалось человечество, ввергнутое в пучину конфронтации, мы считаем необходимым обратитьсяк ученым мира с призывом собраться вместе на конференцию,чтобы вместе обсудить опасности, возникшие в результате развития оружия массового уничтожения, и выработать резолюциюв духе предлагаемого документа. Сегодня мы говорим не какпредставители той или иной нации, континента, того или иного учения или конфессии, но как люди, представители биологического вида Человек, дальнейшее существование которого поставлено под сомнение. Мир полон противоречий; но все они бледнеют по сравнению с титаническим противостоянием коммунизма и антикоммунизма. Почти каждый политически сознательный человек имеет собственное мнение по проблемам современного мира; но мы хотим призвать вас отложить свои пристрастия в сторону и осознать себя представителями рода человеческого, имеющего долгую и замечательную историю, и мы полагаем, что никто из живущих на Земле не может желать ее прекращения.Мы постараемся избежать таких слов, которые касались бы той или иной группы людей. Все находятся в опасности в одинаковой мере, и если все это поймут, то есть надежда, что сообща мы сможем предотвратить ее. Мы должны научиться думатьэтим новым способом. Мыдолжны научиться правильно ставить вопросы, то есть не спрашивать, какие шаги нужны для исчерпывающей военной победы той или иной группы, которую мы предпочитаем; мы должны задать вопрос сами себе:какие шаги могут быть предприняты, чтобы предотвратить военное противостояние, которое губительно для всех?Широкая общественность идаже многие люди, облеченныевластью, до сих пор не имеютпредставления, что означаетядерная война. Они все еще мыслят в категориях старого оружия,способного уничтожить отдельные кварталы или целые города.Их понимание исходит из того,что новые бомбы просто более мощны, чем старые, поэтому если одна атомная бомба стирает с лица земли город Хиросиму, то одна водородная бомба может стереть гораздо большие по размерам города, такие как Лондон, НьюЙорк или Москва. Без сомнения, в войне с применением водородных бомб большие города будут стертыс лица земли. Но это обстоятельство — лишь самое малое из бедствий, которые постигнут нас в этом случае. Если жители Лондона, НьюЙорка и Москвы просто погибнут, мир оправится от этого удара хотя бы в течение нескольких столетий. Но теперь,после испытаний на Бикини,стало ясно, что губительные последствия ядерных взрывов распространяются неизмеримо шире, чем можно было предполагать. Власти авторитетно заявляют,что могут изготовить бомбу в 2500 раз более мощную, чем та, что разрушила Хиросиму. Такая бомба, будучи взорвана на земле или под водой, вбрасывает радиоактивные частицы в стратосферу. Оттуда они путем постепенного осаждения достигают поверхности земли в форме смертельной пыли или дождя. Именно радиоактивные осадки настигли японских рыбаков и их улов.Никто не знает, каковы могут быть масштабы заражения земли такими смертоносными радиоактивными частицами, но специалисты единодушны в выводах, что война с применением термоядерного оружия способна положитьконец человеческой расе. Смерть от водородной бомбы будет внезапной лишь для меньшинства,тогда как оставшиеся в живых будут обречены на медленную смерть от распада и болезней. Много предупреждений было высказано выдающимися людьми науки и военными стратегами. Ни один из них не беретсяутверждать, что худший вариант предопределен. Но они едины во мнении, что этот вариант является вполне возможным, и никто не возьмется утверждать, что не реализуется именно худший вариант. У нас нет оснований утверждать, что выводы экспертов по этому вопросу были сделаныпод влиянием их политическихвзглядов или предубеждений.

Противоречия —интеллектуальный стержень В этом году сошлись вместе даты празднования таких разных на первый взгляд событий, как 100летие создания теории относительности и 55летие Манифеста Рассела—Эйнштейна, посвященного борьбе за мир. Оба этисобытия связаны с именем Альберта Эйнштейна и знаменуютопределенные вехи интеллектуального развития человечества.Первая, отказ от классической теории, произвела переворот восознании научной картины мира, в то время как вторая знаменовала новое осознание самогомира — мира без войны как насущной потребности выживания человечества.Столь удаленные друг от друга вопросы не только совмещены личностью Эйнштейна. Все оказывается гораздо глубже. Эйнштейн как свободный и непредвзятый мыслитель постоянно соприкасался с «проклятыми»проблемами, над которыми в течение веков бьются лучшие представители вневременнойреспублики ученых, поэтов и мыслителей, — вопросами о золотом веке и вечном мире, о пути и смысле жизни человека, освободе и необходимости, случайности и закономерности,личности и обществе, части и целом, конечности и бесконечности и т. д. Не случайно любимым писателем Эйнштейна оказалсяДостоевский — что было бы удивительно для человека науки другой национальной ментальности, если бы их не объединяла причастность к самым глубинным, самым «последним» вопросам, лежащим в основе человеческого существования. Как герои Достоевского неудержимо притягиваются к крайностям в решении извечных жизненных конфликтов, столь же неудержимо независимая, камерная логика исследователя притягивает самого Эйнштейна к самым значимым проблемам современности.Противоречия обозначают полюсы мировоззрения, поэтому,касаясь противоположных точек зрения, наш журнал оказывается насквозь пронизан этой осью,этим раскаленным интеллектуальным стержнем, который идетк современности из глубинывеков.Накал противоречия — преждевсего в остроте вопроса о выживании каждого в отдельности и всех вместе, в способности человечества, опираясь на ту или иную религиозную или научную доктрину, найти выход в завтрашний день. В Манифесте Рассела—Эйнштейна, как и многовеков назад, звучит тема спасения. Спасти нас может только осознание всеобщего братства:«если мы способны на это — длянас открыт путь в новый рай»,в противном случае нам грозит адвсеобщего уничтожения. Сам текст Манифеста, как видно из предлагаемой переписки, принадлежит математику БертрануРасселу, однако решение, предложенное им в Манифесте, как нельзя более близко к решению,найденному в христианстве дватысячелетия назад. И это решение одобрено Эйнштейном! Тем самым осмысление угрозы приводит ученых нашего рационального века к тем же решениям, которые были найдены в эпоху совершенно иной ментальности —на заре христианства. И в этом нетолько свидетельство вечностивопроса о спасении, в этом и свидетельство относительности любой логики — как логики науки,так и логики религии.Здесь мы видим, что значениеотносительности, под знакомкоторой прошла вся жизньЭйнштейна, оказывается многошире, чем он сам предполагал.Можно заметить, что и вопрос осуверенитете любой нации, которая должна отказаться от войны как способа решения проблем, как ни странно, гораздолучше формализуется с привлечением относительности —просто суверенитет следует заменить понятием о равноправиивсех национальных систем отсчета! И тогда решение следуетискать в виде политических инвариантов — стандартов отношений и трансакций, которые одинаково выглядят с точки зрениялюбой национальной системы.Манифест — это страстныйпризыв ученых к людям осознатьсвою принадлежность к человечеству. Антивоенное движение здесь вышло на уровень осознания глобальности проблемы иугрозы, по сути, впервые столкнувшись с глобализацией деятельности человека.Вопрос глобальности угрозы вдальнейшем был обобщен и наневоенные, вполне мирные области. Это обобщение сегоднямы понимаем в терминах экологического кризиса, и когда речь идет о глобальном потепленииили похолодании, то эти понятияувязываются в нашем сознании с антропогенной деятельностью.Не столь давно на эту тему разгорелся нешуточный спор в научных кругах, так как многие данные указывают на естественный ход глобальных процессов, включенных в те или иные природныециклы, а сами понятия потепления и похолодания оказались связаны неразрывно. Мненияученых разделились поровну.Возникло два лагеря: сторонников антропогенного влияния исторонников естественного ходавещей — различного рода циклических изменений в природе.И этот накал страстей, и саморазделение мнений не случайно.Высокий уровень научной дискуссии позволил в очередной разобнаружить противоречия какполюсы современного знания ивновь обозначил ось противоречий, вокруг которой постоянновращаются наиболее значительные течения мысли.

Рассел — Эйнштейну,11 февраля 1955 г.Уважаемый профессор Эйнштейн!Как каждый мыслящий человек я не могу не испытывать беспокойства в связи с гонкой ядерных вооружений. Вы неоднократно по разным поводам высказывали убеждения, которыемне очень близки. Я также полагаю, что известные ученые должны сделать все от них зависящее,чтобы довести до сознания народов и правительств мира возможные драматические последствиянынешней весьма опасной ситуации.Я полагаю, что видные ученыедолжны предпринять чтото, чтозаставило бы правительства инароды мира осознать, какаяопасность грозит нам всем. КакВы думаете, возможно ли собрать человек шесть ученых самого высокого авторитета во главес Вами, чтобы они выступилис убедительным призывом к немедленному запрещению войны? Ведь это будут люди с самыми различными политическимивзглядами, и их вряд ли можнобудет обвинить в пристрастииили антипатии к коммунистам,когда они выступят с совместным заявлением. Я получилписьмо от ЖолиоКюри, которое меня весьма ободрило, таккак то, что он коммунист, я жетаковым не являюсь, не помешало нам прийти к единомумнению.Хочу поделиться соображениями, которые представляютсямне важными. Первое: в случаевойны всякие соглашения о запрещении использования водородной бомбы окажутся тщетными. Они наверняка будут нарушеhttp://www.ecolife.ru 5ны, и каждая из сторон приступитк возможно большему производству таких бомб. Второе: не стоитконцентрировать сейчас усилияна вопросе о мирном использовании атомной энергии. Он станетактуальным, когда будет ликвидирована угроза войны, а до техпор он всетаки второстепеннойважности. Третье: в усилиях,предпринимаемых для предотвращения войны, важно соблюдать строжайший нейтралитет. Недолжно быть никаких действий,квалифицируемых как поддержкаодной из сторон, стремлениек достижению ею преимущества.Все должно делаться в интересахвсего человечества, а не какойтогруппы или лагеря. Поэтому хорошо было бы, если бы в движение включились как известныекоммунисты, так и признанныеих противники. Четвертое: необходимо неутомимо подчеркивать,что война, если она разразится,может означать уничтожениежизни на планете. Похоже, чтоправительства СоединенныхШтатов и Советского Союза такне думают. Нельзя и дальше позволять им прикрываться незнанием опасности нынешней ситуации и ее возможных последствий. Пятое: сегодня все внимание привлечено к водороднойбомбе. Но, к сожалению, она одна не исчерпывает разрушительных способностей современнойнауки. И может случиться, чтоопасность, которую таит в себебактериологическое оружие, окажется не менее грозной. Из этоговытекает общий тезис, что дальнейшее сосуществование войныи науки в обществе недопустимо.ЖолиоКюри верит в широкиевозможности крупных международных форумов ученых. Я же не6 Экология и жизнь 7(48)’2005считаю это оптимальным способом решения проблемы. Для организации таких мероприятийтребуется много времени и усилий. К тому же всегда возникаюттрудности с визами. В работеконференции неизбежны дискуссии, споры, разногласия, чтонаверняка не произведет на общественность целостного, положительного впечатления. Я полагаю, что небольшая группа видных представителей науки способна сделать гораздо больше,по крайней мере на первых порах. В настоящей ситуации мнепредставляется наиболее целесообразным обращение к народами правительствам неприсоединившихся стран. Было бы неплохо, если бы одна или несколькоиз этих стран образовали комиссии, которые подготовили быдоклады о возможных последствиях ядерной войны для этихнейтральных стран, впрочем, каки для воюющих стран.По моему мнению, достаточно,чтобы эти комиссии состояли изшести человек: физикаядерщика, бактериолога, генетика, специалиста по военновоздушнойтехнике, человека, имеющегоопыт в международной политике,работавшего, скажем, в ООН, ипредседателя, не обязательно специалиста по какомулибо из этихвопросов, но, несомненно, человека высокой культуры и нравственности. Подготовленный имидоклад следует распространитьсреди правительств стран, которые, изучив его, высказали бысвои соображения. Мне представляется, что в этом случае будетобщепризнана недопустимостьвойны в современных условиях.Думаю, что и неприсоединившиеся страны отнеслись бы к такойпрограмме действий с большимэнтузиазмом, если бы знали, чтоона имеет своих сторонников и встранах обоих блоков.Очень хотелось бы знать Вашемнение по высказанным вопросам.С наилучшими пожеланиями искренне ВашБертран Рассел

Эйнштейн — Фрейду Капут близ Потсдама, 30 июля 1932 г. Дорогой профессор Фрейд! Предложение Лиги Наций и ее Международного института интеллектуальной кооперации в Париже, состоящее в том, чтобы я пригласил человека, по моему выбору, для искреннего обмена мнениями по любой из проблем, которая меня интересует, дает мне прекрасную возможность обсудить с Вами вопрос, на мой взгляд, наиболее неотложный среди всех других, стоящих перед лицом цивилизации. Эта проблема формулируется так: существует ли для человечества путь, позволяющий избежать опасности войны? По мере развития современной науки расширяется знание того, что этот трудный вопрос включает в себя жизнь и смерть цивилизации — той, которую мы знаем; тем не менее все известные попытки решения этой проблемы заканчивались прискорбным фиаско. Более того, я полагаю, что те, кто обязан профессионально решать эту проблему, в действительности лишь все более погружаются в нее, и поэтому заинтересовались теперь непредвзятым мнением людей науки, которые обладают преимуществом точки зрения на проблемы мирового значения в перспективе, возрастающей по мере удаленности от их решения. Что касается меня, то привычная объектность моих мыслей не позволяет мне проникнуть в темные пространства человеческой воли и чувств. Поэтому в исследовании предложенного вопроса я могу сделать не более чем попытку постановки задачи, для того чтобы создать почву для применения Ваших обширных знаний о людских инстинктах в борьбе с этой проблемой. Существуют психологические барьеры, о существовании которых люди, не посвященные в науку о мышлении, лишь смутно подозревают. Взаимодействие и капризы ментальных хитросплетений делают их неспособными измерить глубину собственной некомпетентности; убежден, однако, что Вы способны предложить методы из области воспитания и образования, т. е. лежащие более или менее вне сферы политики, которые позволят преодолеть это препятствие. Что касается меня, то я рассмотрю простейшие соображения, относящиеся к внешнему (административному) аспекту проблемы национального суверенитета: учреждению, опираясь на международный консенсус, законодательного и юридического органа для улаживания любых конфликтов, возникающих между нациями. Каждая нация обязалась бы соблюдать установления этого органа, призывать его для решения всех споров и предпринимать те меры, которые этот трибунал сочтет установить необходимыми для исполнения его декретов. Однако уже здесь я наталкиваюсь на препятствие; трибунал есть человеческое учреждение, и чем меньше его власть оказывается адекватной установленным вердиктам, тем более оно оказывается подверженным уклонению в сторону оказания давления вне области юридического права. Это факт, с которым приходится считаться: закон и сила неизбежно идут рука об руку, и юридические решения настолько приближаются к идеальному правосудию (звучащему как общественное требование), насколько эффективную силу использует общество для воплощения юридического идеала. В настоящее время мы далеки от формирования наднациональной организации, компетентной выносить бесспорно полномочные вердикты и обладающей возможностью абсолютной власти в их претворении в жизнь. Таким образом, я вывожу мою первую аксиому: путь международной безопасности влечет за собой безусловное поражение в правах любой нации, ограничивая определенным образом ее свободу действий и суверенитет, и безусловно ясно, что нет иного пути, способного привести к безопасности в обсуждаемом смысле. Сокрушительные неудачи, постигшие все попытки достижения результатов в этой области в течение прошедших десяти лет, не оставляют почвы для сомнений, что в действие вступают мощные психологические факторы, которые парализуют любые усилия. Не надо далеко ходить в поисках некоторых из них. Стремление к власти, которое характеризует правящий класс любой нации, враждебно к любому ограничению национального суверенитета. Политика вскармливается интересами торговли или предпринимательства. Я имею в виду вполне определенную, малочисленную группу индивидов, которые, пренебрегая моралью и ограничениями общества, рассматривают войну как средство продвижения собственных интересов и укрепления их персональной власти. Признание этого очевидного факта — просто первый шаг к оценке фактического состояния дел. Как следствие, рождается трудный вопрос: как возможно, что эта малая клика подчиняет волю большинства, вынужденного нести потери и страдать в войне, в угоду их персональным амбициям? (Говоря «большинство», я не исключаю вояк любого ранга, выбравших войну своим ремеслом и верящих в то, что они защищают высшие интересы своей расы и что нападение — лучший способ обороны.) Обычный ответ на этот вопрос состоит в том, что меньшинство в данный момент является правящим классом, и под его пятой — пресса и школы, а чаще всего и церковь. Именно это позволяет меньшинству организовать и направить эмоции масс, превратить их в инструмент своей воли. Однако даже этот ответ не ведет к решению. Из него рождается новый вопрос: почему человек позволяет довести себя до столь дикого энтузиазма, заставляющего его жертвовать собственной жизнью? Возможен только один ответ: потому что жажда ненависти и разрушения находится в самом человеке. В спокойные времена это устремление существует в скрытой форме и проявляется только при неординарных обстоятельствах. Однако оказывается сравнительно легко вступить с ним в игру и раздуть его до мощи коллективного психоза. Именно в этом, видимо, заключается скрытая сущность всего комплекса рассматриваемых факторов, загадка, которую может решить только эксперт в области человеческих инстинктов. Таким образом, мы подошли к последнему вопросу. Возможно ли контролировать ментальную эволюцию рода человеческого таким образом, чтобы сделать его устойчивым против психозов жестокости и разрушения? Здесь я имею в виду не только так называемые необразованные массы. Опыт показывает, что чаще именно так называемая интеллигенция склонна воспринимать это гибельное коллективное внушение, поскольку интеллектуал не имеет прямого контакта с «грубой» действительностью, но встречается с ее спиритуалистической, искусственной формой на страницах печати. Итак: пока я говорил только о войнах между нациями, которые известны как международные конфликты. Но я хорошо знаю, что агрессивный инстинкт работает и в других формах и обстоятельствах. (Я имею в виду гражданские войны, причина которых прежде была в религиозном рвении, а ныне — в социальных факторах; или преследования на расовой почве.) Я умышленно привлекаю внимание к тому, что является наиболее типичной, мучительной и извращенной формой конфликта человека с человеком, для того чтобы мы имели наилучшую возможность для обнаружения путей и средств, делающих невозможными любые вооруженные конфликты. Я знаю, что в Ваших трудах мы можем найти, явно или намеком, пояснения ко всем проявлениям этой срочной и захватывающей проблемы. Однако Вы сделаете огромную услугу нам всем, если представите проблему всемирного замирения в свете Ваших последних исследований, и тогда, быть может, свет истины озарит путь для новых и плодотворных способов действий. Искренне Ваш, А. Эйнштейн