Пурим царя Романова

Первый спектакль в России – это поставленный при царском дворе Пуримшпиль. Как царь Алексей Михайлович с боярами отпраздновали Пурим, рассказывает наш кремлёвский корреспондент.

Когда царица Наталья Кирилловна родила сына – будущего императора Петра Великого – её супруг царь Алексей Михайлович решил преподнести по этому случаю жене невиданный доселе на Руси сюрприз – театральное представление. Еще за две недели до рождения Петра I полковник Николай фон Стаден был отправлен за границу с поручением найти людей, умеющих «всякие комедии строить». Но, видимо, царю очень не терпелось, поскольку такого специалиста отыскали прямо в Москве – в Немецкой слободе, где жили иностранцы.

 

4 июня 1672 года был объявлен царский указ, которым повелевалось «иноземцу магистру Ягану Годфриду учинити комедию, а на комедии действовати “Книгу Есфирь”, и для того действа устроить хоромину». Так пастор лютеранской церкви Иоганн Готфрид Грегори оказался режиссером-постановщиком царского Пуримшпиля, причём должен был построить для него специальное помещение с декорациями, поскольку театрального зала в Москве тогда не было.

На всё про всё ему выдали 100 рублей – крупные по тем временам деньги. Для сравнения, в середине XVII века овчинный тулуп стоил 40 копеек, корова – 2 рубля, а постройка небольшого дома обходилась примерно в 10 рублей.

 

Первыми за работу взялись закройщик платья Кристиан Менсон и художники-декораторы Иоганн Вандер и Петр Энглер. Но вскоре к иностранцам прибавились русские живописцы – Андрей Аввакумов, Леонтий Иванов, Елисей Алексеев и Осип Иванов. Список закупок и сейчас впечатляет: 300 листов серебра, сусальное золото, белое железо, горностаевые меха, красное сукно, персидские шелковые ткани, немецкие кружева, лосиная кожа. А также свечи – чтобы мастера могли работать и по ночам. И, конечно же, солод и мука – для приготовления кваса живописцам. Не обошлось и без перерасхода при госзакупках: первоначальных 700 аршин холста для декораций не хватило – закупили еще 700, а потом еще 140!

Одновременно строилось помещение театра – «комедийная хоромина» в Преображенском. Строили «хоромину» под руководством сотника Данилы Кобылина плотники-стрельцы – то есть военнослужащие, как и многие гособъекты потом в советское время. Только леса на постройку ушло на «1097 рублев» – сумма была настолько колоссальной, что с поставщиком древесины расплачивались частями. А перед самым спектаклем у иноземца Тимофея Газенкруха был куплен орган – за 1200 рублей! Правда, деньги Газенкруху только пообещали, но в итоге так и не заплатили.

Пока плотники, декораторы и костюмеры трудились не покладая рук, а пастор Грегори едва успевал подписывать счета, неожиданно возникли проблемы с актерами. Полковник фон Стаден вначале слал из-за границы радостные вести: в Риге нашлось восемь комедиантов и ещё двое музыкантов-трубачей, потом еще 14 иноземных актёров, но в Москву полковник вернулся один – в итоге все иноземцы под разными предлогами отказались ехать в Россию.

У Иоганна Грегори не осталось другого выхода – пришлось создавать собственную «театральную студию» из молодых жителей Немецкой слободы. Выбирал молодых, потому что спектакль нужно было играть на русском, которым обычно лучше владели родившиеся уже в России дети иностранных специалистов.

Юным актерам платили скромный гонорар – 4 копейки в день. Немного, но жить можно: буханка хлеба стоила тогда копейку. До наших дней дошли имена исполнителей главных ролей. Эстер играл Иван Берлов, Амана – Гермас Клифмас, а Мордехая – некий Блюментрост, приходившийся пастору Грегори сводным братом.

Почему царь Алексей Михайлович выбрал именно еврейскую тему для первого спектакля на Руси? Вероятно, сюжет библейской книги «Эстер» был ему близок и понятен. Дворцовая жизнь с постоянными придворными интригами, пирами, взлетом и падением приближенных – всё это было так знакомо для русского царя. И даже неплохо было профилактики ради напомнить боярам, что каждого из них может постигнуть судьба повешенного Амана.

В царской библиотеке была Библия Пискатора с роскошными гравюрами, подписанными виршами монаха Мардария Хоныкова. Были там и вирши, посвященные Пуриму:

Аман ко царю, дерзнув, приступает

Да умертвить евреев испрошает,

многую цену за них обещая

и погубити род оный желая.

У прозы и у драматургии, конечно, разные законы, и чтобы оживить действие, пастору Грегори пришлось проработать характеры героев, добавить несуществующие в оригинальной книге сцены, диалоги и новых действующих лиц. Несколько раз герои пьесы цитировали совсем другие библейские книги. И эпизод с заговором против царя был сильно раздут по сравнению с книгой «Эстер».

Начинался спектакль не с библейских сцен, а с обращения к главному зрителю: «О, великий царь, перед которым христианство припадает, великий же княже, иже выю гордого варвара попирает, самодержец, государь и обладатель всех россов, великих, малых и белых…» И так далее. И только потом начинал разворачиваться библейский сюжет. Но в целом же по основным сюжетным линиям «Артаксерксово действо» следовало книге «Эстер». 

В растянутом на 10 часов спектакле – что соответствует по продолжительности многим современным сериалам – персонажи-евреи периодически переходили на иврит с последующим переводом сказанного на русский. Вероятно, пастор Грегори знал древнееврейский или имел хороших консультантов. К примеру, в сцене «плача Мордехая с жидами» актёр восклицал на иврите: «Анна, Ашем, госхиах на! Анна, Ашем, газлихах на!», что является не очень точной транскрипцией цитаты из 118-го псалма царя Давида: «О, Г-споди, спаси нас! О, Г-споди, пошли нам удачу!»

Пьеса заканчивалась хвалебной песнью евреев, также написанной по мотивам псалмов:

«Исраиль да радуется,

усердно же веселится,

Б-г убо живет прежний,

иже тя спасет с печали.

Б-г, иже тя крепкою рукою

вывел из земли Египецкой,

сей Фараонову лесть

в Чермном море погрузил есть.

Исраиль же на свободе

паки живет, аки внове;

славит Б-га и воздаст

честь, яко же подобает».

Премьера спектакля состоялась 17 октября. Царю до того понравилось представление, что он все десять часов, которые оно длилось, не вставал с места, а потом щедро наградил режиссера-постановщика: пастор Грегори был пожалован шкурками соболей на общую сумму 108 рублей. А на пасхальной неделе Грегори и всех актеров позвали во дворец – угостили едой и питьем с царского стола и даже оставили ночевать. Потом Грегори поставил еще два спектакля на библейские темы – по книге «Товита» и по книге «Юдифи» – и получил в награду еще на 100 рублей соболей.

После смерти Алексея Михайловича отношение к театру изменилось: его сын царь Федор Алексеевич подписал указ об отмене всех «комедийных действ». Пройдет еще целое столетие, когда в результате раздела Польши под властью России окажутся многие миллионы евреев, привыкших каждый год в праздник Пурим смотреть спектакль по книге «Эстер», и театр на Руси наконец-то войдет в моду.