ПРИШЕЛЕЦ С ТОГО СВЕТА 

 

 

( 70 ЛЕТ НАЗАД СТАЛИН ЛИКВИДИРОВАЛ СОТНИ ИНЖЕНЕРОВ-ЕВРЕЕВ – РУКОВОДИТЕЛЕЙ, КОНСТРУКТОРОВ, НАЧАЛЬНИКОВ ОТДЕЛОВ И РАБОЧИХ НА МНОГИХ ЗАВОДАХ МОСКВЫ, ЛЕНИНГРАДА И ДРУГИХ ГОРОДАХ СССР ) !

 

ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ АНТОНА АНТОНОВА-ОВСЕЕНКО «ПОРТРЕТ ТИРАНА»: 

«При царе устраивали еврейские погромы - натравливали чернь на мелких лавочников. Отец народов не стал мелочиться. В конце 1948 года он учинил погром Еврейского антифашистского комитета. Война давно кончилась, можно было не заигрывать больше с евреями … Сколько тысяч евреев репрессировано в те годы? Статистика насчитала лишь 430 деятелей культуры и искусства. Кто подсчитает погибших рабочих, преподавателей, инженеров? В начале 1949 года на автомобильном заводе имени Сталина была "раскрыта" группа евреев-вредителей. Руководил вредителями главный инженер Эдинов. Инженеров, виновных лишь в том, что они родились евреями, присудили к расстрелу. Но на Лубянке последнее время тоже скучно жилось. Кому-то захотелось позабавиться ... ... Осужденных вывезли за город, выстроили в ряд на заброшенном пустыре. Вместе с конвоирами на место казни прибыли надежно дрессированные собаки. — Бегите! — скомандовал евреям начальник конвоя. И спустил собак. Собаки разорвали инженеров на куски. Эдинов погиб одним из первых. Изувеченный следователями, он не мог бежать... Случилось чудо: один инженер упал в яму и остался невредим. Когда стемнело, он добрался до ближайшей деревни.» 

А. В. АНТОНОВ-ОВСЕЕНКО – писатель-историк, публицист - сын Владимира Алекса́ндровича Анто́нова-Овсе́енко — российского революционера, советского  государственного и военного деятеля. (Расстрелян 10 февраля 1938 года во время  большого террора, устроенного Сталиным. В 1956 году реабилитирован. 

 

РАССКАЗ – БЫЛЬ

 

Обучаясь в МВТУ им Баумана, в то время крупнейшем техническом вузе страны, известном не только в СССР, но и за рубежом, выпускающим инженеров широкого профиля для оборонной промышленности, я был избран в профком МВТУ и назначен заместителем председателя правления клуба МВТУ. Был 1947 год.

Этого бы никогда не произошло по общеизвестной причине, если бы не настойчивое предложение Тиграна Акопяна многолетнего председателя профкома. Чем-то я ему понравился. Я пробовал отказаться, мотивируя тяжёлой программой обучения в ВУЗЕ и опасаясь отставания в учёбе. «Ничего, справишься» - произнёс Акопян с кавказским акцентом, - «ты парень сильный». Я отвечал за организацию выступлений в клубе МВТУ известных артистов, кинорежиссёров, политических лекторов, писателей. Я должен был расширить связь с концертными управлениями и театрами Москвы, Союзом писателей и управлением по распространению общественно-политических знаний. Работа была очень интересной. Кроме того я частично отвечал за организацию художественной самодеятельности МВТУ. Нужно сказать, что среди студентов МВТУ было достаточное количество талантливых музыкантов, певцов, мастеров художественного слова. Вот тогда я и познакомился с Ильёй Краснокутским. 

Илюша был красивым парнем высокого роста и спортивного телосложения. Он активно занимался спортом, но главным его достижением было то, что он был талантливым скрипачом. Он слыл обладателем 2-х золотых медалей Московских музыкальных олимпиад среди студенчества, был успевающим студентом, т. е. учился только на пятёрки, но сталинским стипендиатом не был, как объясняли партийно-комсомольские круги – не вёл общественную работу. Я знал одного сталинского стипендиата из российской глубинки, общественная работа которого заключалась в том, что он был профоргом группы из 20 человек, в которой учился. Разница между 

ним и Ильёй была лишь в национальности. Но неужели общественная работа профорга маленькой группы важнее почти профессионального скрипача? 

Красавец Илья, конечно, являлся причиной воздыханий окружавших его молодых студенток. Но это его не интересовало. У него не было интереса к увлечениям женским полом. Всё своё время он отдавал учёбе и музыке. Илья был старше меня на три года и когда я был на 3-м курсе, он был дипломником. Мы учились на одном факультете «Транспортного машиностроения» и были с ним в одном потоке, включающем три специальности: «Танки и самоходные установки», «тракторостроение» и «автомобилестроение». Я учился по специальности танки, Илья - автомобили. Через год по договорённости с профкомом, а скорее с Акопяном, я устроил Илье сольный скрипичный концерт классической музыки. Несмотря на то, что концерт был платным (собранные деньги шли на помощь студентам фронтовикам) зал был полон. Наряду со студентами в зале было много преподавателей. Концерт был в 2-х отделениях и шёл два с половиной часа. Концерт вели: Илья Краснокутский – скрипка, аккомпаниатор – Александр Стеклов (фортепьяно)– талантливый студент и я конферансье. Концерт прошёл блестяще. Между номерами в концерте Илье, конечно, нужны были хоть небольшие перерывы для отдыха. Поэтому пришлось разбавить концерт небольшими номерами, содержащими декламацию, аккордеон и пение. Кроме того, объявляя номер, я делал короткие юмористические вставки. Но Илье и не нужны были частые перерывы. Он был сильный парень и притом- спортсмен. 

В следующем учебном году Илья уходил на практику. Но мы продолжали с ним встречаться. Он проходил практику на автозаводе имени Сталина. Руководителем его практики был начальник конструкторского бюро ЗИСа и одновременно помощник директора ЗИСа А.Ф. Эйдинов. Илья восхищался своим руководителем практики Ароном Филипповичем, человеком большой эрудиции и культуры, прекрасно осведомлённым в автостроении не только СССР, но и таких передовых стран как США, Великобритания, Япония и др. и в то же время человеком простым и скромным. Илья часто делился со мной своими впечатлениями. Эйдинов тоже обратил внимание на работоспособного и знающего дипломанта. Результатом прохождения практики было предложение Эйдинова по разработке Ильёй сверхмощного транспортёра, несущего на себе ракетную установку, могущего двигаться с большой скоростью в темноте и являющегося лабораторией, корректирующей стрельбу. По согласованию с МВТУ Эйдинов являлся руководителем этой темы дипломного проекта, который будет выполнять Илья. Через 9 месяцев Илья закончил работу над дипломным проектом и готовился к его защите. Защита дипломного проекта Ильи была назначена на 15 мая 1947 г. Я присутствовал на ней по приглашению Ильи. Трудно описать моё восхищение самим процессом защиты и той научной обстановки, которая царила тогда в актовом зале МВТУ. Что сказать о результате защиты? Она прошла блестяще и была оценена Государственной Комиссией как защита кандидатской диссертации. Илье Краснокутскому было присвоено звание кандидата технических наук и он был распределён в конструкторское бюро ЗИСа. Это был ещё 1947 год. Более такой защиты дипломантом евреем в МВТУ я не слышал. 

Прошло три года. В МВТУ обильно проникала политика Сталина, направленная на борьбу с космополитизмом. Под космополитами подразумевались, конечно, евреи. Преподавателей – евреев в лучшем случае увольняли, в худшем арестовывали. Я уже сам работал над дипломным проектом. Перед защитой дипломных проектов за четыре месяца состоялось распределение будущих инженеров по заводам и организациям страны. С Ильёй мы теперь встречались редко. Это объяснялось его занятостью на работе, где он работал по 12-13 часов в сутки. На ЗИСе Илья сделал блестящую карьеру. К тому времени он являлся первым заместителем начальника конструкторского бюро завода. Я тоже был очень занят. Мне досталось очень сложное задание по дипломному проекту и общественную работу пришлось покинуть. Но изредка с Ильёй мы всё-таки перезванивались. 

Распределение для меня закончилось более чем плачевно. Меня отослали за тридевять земель в Западную Сибирь в город Омск на небольшой танковый завод. Такого я никак не ожидал. Во-первых, я коренной москвич, во-вторых, в институте меня от мала до велика все знали и уважали. И, хотя я не был членом партии, в партийных и учебно-общественных кругах меня ценили и уважали и прочили оставить работать в МВТУ. Честно говоря, я и сам так думал. Ну, и в-третьих, тогда инженеров, окончивших МВТУ, так далеко не посылали. Это был 1950 год и стране нужны были опытные инженеры широкого профиля, тем более, что Омск имел свою широкую учебную базу и не нуждался в инженерных кадрах. И вот мне пришлось оставить престарелых родителей, домашний очаг и с молодой женой (полгода назад я женился) уехать на танковый завод в Омск. Проработав на заводе 3 года (срок, необходимый для отработки молодым специалистом своего распределения) я с женой и 8-месячной дочерью в конце 1952 года вернулся в Москву. 

Тем временем в Москве наступили жестокие времена. Евреев травили где можно и как только можно. Махровая разнузданная кампания травли в стране “Дружбы народов” еврейского населения продолжалась. Всё было посвящено этому. Это было возведено в ранг политики Страны Советов. Развернутая кампания борьбы с космополитизмом по сути была целиком направлена на травлю евреев. Именно их называли космополитами. Кампании идейной направленности в литературе и музыке имели свою цель: отстранить и наказать деятелей искусства – евреев по национальности. То же и в других областях деятельности – в науке, технике, экономике, преподавательской деятельности. Достаточно было в трудах сослаться на иностранного учёного, тебя могли изобличить в космополитизме и с позором уволить - в лучшем случае, в худшем – арестовать. Исключение из партии влекло за собой арест. На чертежах нельзя было использовать латинский алфавит, только русский. Даже кампании по сельскому хозяйству тоже имели свою антисемитскую направленность. Кампании космополитизма сопутствовала кампания патриотизма. Не патриотами, естественно, считали евреев. К кампании патриотизма были приурочены фильмы “Академик Иван Павлов” и “Суд чести”. К этому времени относится и ещё одна кампания, которую проводил Сталин – кампания борьбы за российский приоритет. “В одно прекрасное утро мир проснулся и узнал, что всё, что на земле найдено, открыто, изобретено только в России. На доказательство не жалели ни бумаги, ни людей. Сталину нужен был российский приоритет во всём, приоритет любой ценой!” (А.В. Антонов-Овсеенко, “Портрет тирана”). Даже эта, казалось бы, не имеющая отношение к евреям кампания, тоже издавала неприятный запах антисемитизма. Советская печать: газеты и журналы печатали оскорбительные клеветнические фельетоны о людях с еврейскими фамилиями, сопровождающиеся унизительными карикатурами на евреев с большими животами, длинными носами и короткими ногами. Всё это унижало и оскорбляло. В этой атмосфере уже нельзя было дышать. Но задыхались не только евреи. Находились и честные люди других национальностей, которых это оскорбляло: русские, украинцы, белорусы, грузины, и т.д. 

Это был самый тяжёлый период в моей жизни. Достаточно сказать, что я искал работу почти полгода. Нигде не брали. Кадровикам достаточно было только взглянуть в паспорт и ответ был везде одинаков: «нет вакансий, как только появятся – сообщим». И это при том что на доске «Требуются:» было указано «инженеры-технологи», «инженеры-конструкторы», «инженеры-механики». Не брали даже в библиотеки. С трудом удалось мне устроиться техником на мизерную зарплату 800 р. в месяц (В те времена – 80 р. в месяц) в маленький НИИ с названием «ВНИИПОДЗЕМГАЗ» Этой зарплаты на мою семью хватало только на питание и то, только на две недели. Я решил позвонить Илье, может он поможет мне. После моего отъезда в Омск мы с ним не общались. Звонить ему по телефону было сложно. Я пару раз пробовал, но мне не отвечали. Сейчас на мой звонок мне сухо ответили, что Илья Краснокутский здесь не работает. Я решил поехать к нему домой. Когда мы учились, я несколько раз бывал у него дома и был знаком с его родителями. Они хорошо меня знали и тепло ко мне относились, как к другу их единственного сына. На мой звонок в дверь их квартиры, вышел человек в расстегнутой рубашке и вопросительно посмотрел на меня. Я сказал, что иду к моему другу Илье Краснокутскому. Он осмотрел все стороны лестничной площадки и довольно грубо сказал мне, что они здесь больше не живут, а потом тихо добавил: « больше сюда не ходите». Решение навестить моего друга у него дома, было с моей стороны оплошностью. Был конец декабря 1952 г. Сталин ещё не умер. Во всю свирепствовала госбезопасность. Но я ведь ничего не знал. Слава Богу, всё сошло благополучно. Но я понял, что с Краснокутскими случилась беда. Но чем я мог помочь ему в моём положении? Даже искать их равносильно гибели. А через три недели после сообщения ТАСС об аресте врачей вредителей я понял, что потерял своего друга. 

Прошло 8 лет. Наступил 1960 год. К этому времени я занимал довольно ответственную конструкторскую должность, т. е. был ведущим конструктором в НИИ ракетной промышленности, который возглавлял президент Академии Наук М.В. Келдыш. Туда меня приняли после смерти Сталина во время «Хрущёвской оттепели» на рядовую должность конструктора. За 6 лет работы, освоив новую специальность, я занимал высшую ступень конструкторской должности и являлся ведущим конструктором - руководителем темы. По тематике работы мне было необходимо посетить институт угольной промышленности «Гипроуглеавтоматизация». 

Договорившись о встрече с начальником отдела разработки тяжёлых транспортных машин Дроздовским я поехал в институт на встречу с ним. Консультация с Дроздовским заняла чуть больше часа и содержала для меня много полезного. 

- Если у вас не будет ко мне больше вопросов, то пройдите к моему начальнику бригады товарищу Петрову Валентину Савельевичу и получите документацию, о которой мы договорились, а пока я подпишу вашу местную командировку. Печать поставите у секретаря. Петров сидит в17 комнате по коридору направо. – 

Я попрощался и ушёл. Войдя в 17 комнату, я увидел мужчину, сидящего ко мне в пол-оборота с абсолютно седой головой. На вид ему было лет 40. Подойдя к нему у меня онемел язык 

- И-илья?!! . – Он продолжал что-то писать не, обращая на меня внимания- 

- Ильюша, ты не узнаёшь меня? - Повторил я свой вопрос. - Садитесь, - сухо и неприветливо сказал он и указал на стул. - Боже мой! что у тебя с руками. – Обратная сторона двух ладоней была искарёжена. 

- Послушайте, уважаемый. Если вы пришли по делу, то давайте закончим его: - Хорошо, - сказал я, потеряв терпение, -и, взяв папку с документами, ушёл. Что бы это могло значить. Не может быть, чтобы Илья так изменился. Долго я не мог ответить на эти вопросы и, наконец, с течением времени стал забывать об этом. Не хочет знаться, не надо. 

Прошло ещё 15 лет. Страна готовилась к празднованию 30-летия Победы. К тому времени я уже работал в ОКБ Генерального Конструктора Владимира Николаевича Челомея и руководил группой конструкторов, проектирующих орбитальные космические станции. Однажды после посещения филиала нашего предприятия, выходя из метро «Курская», я направлялся к Курскому вокзалу, чтобы сесть на электричку, идущую в г. Реутов, где размещалось наше ОКБ. Вдруг кто-то окликнул меня. Я обернулся. Передо мной стоял Илья в красивом чёрном костюме. На левой стороне пиджака, красовались колодочки наград: двух орденов Трудового Красного Знамени и четырех медалей. Он подбежал ко мне и обнял меня, чему я не переставал удивляться. С довольным выражением лица, я всё-таки спросил его: - Ильюша! Чем объяснить перемену твоего отношения ко мне? - Исачёк, мой милый друг! Чтобы понять это, нужно выслушать большую историю, которую я должен рассказать тебе и хотелось бы сейчас. Поехали со мной, - и, взяв меня под руку, он повел меня в сторону от вокзала. - Куда же ты предлагаешь мне поехать с тобой? Вообще то мне нужно на работу. - Мне тоже. Но, знаешь, сейчас уже 5 часов. Рабочий день окончился, правда не для нас. Но можем же мы позволить себе хоть один раз отдохнуть после рабочего дня. Поехали ко мне, посидим. Потом я отвезу тебя домой. – Я согласился. Мы подошли к шикарной чёрной машине марки «ЗИЛ» и сели на заднее сиденье. - Юра, пожалуйста, домой, - произнёс Илья шофёру, - Исачёк, милый мой друг, -произнёс Илья, крепко обнимая меня,приношу тебе моё громадное извинение за приём в «Гипроуглеавтоматизации», Я долгое время жалел об этом. Но когда ты узнаешь мою историю, ты поймёшь меня. А, знаешь, Исаак, я ведь давно и долго искал тебя. Я сгорал от нетерпения выслушать историю Ильи, о котором много думал. 

- Илья, а как понимать то, что у тебя такая прекрасная машина и тебя возит личный шофёр? Ведь такая машина была только у Сталина? - У Сталина был говновоз. А эта машина нашей конструкции и предназначена она для личного и служебного пользования. У меня лично такая же машина, стоящая в моём гараже. 

- А как поживают твои родители? – Илья тяжело вздохнул. - Мама умерла через год после моего ареста. – Я сделал удивлённое лицо. – Ах, да. Ты ведь ничего не знаешь. В 1950 году я был арестован.Она не могла пережить моё исчезновение. Ведь им сообщили, что меня приговорили к 10 годам без права переписки. Папу ты сейчас увидишь. Потом я тебе всё расскажу. 

Через полчаса мы приехали. Илья жил около «ЗИЛа» в прекрасной шестикомнатной квартире, расположенной в «сталинских домах», как их тогда называли. Нас встретила молодая, красивая женщина с 8-летеней девочкой. - Познакомься, Исаак. Это моя жена Зина и дочь Рива (Ревека), а это, Зиночка, мой старый, дорогой друг Исаак – Не успели мы познакомиться, как из другой комнаты вышел пожилой человек и быстро подошёл ко мне с приветственными словами: 

- Исачёк, милый мальчик, как я рад тебя видеть. – Мы обнялись, 

- Здравствуйте дорогой Марк Зиновьевич! И, хотя я уже далеко не мальчик , но очень счастлив снова обнять вас. 

Мы прошли в гостиную. Пока все хлопотали, ставя на стол выпивки и закуски, я беседовал с Ривочкой, а Марк Зиновьевич сидел рядом и улыбался. Мы выпили за встречу, много говорили о Великой Победе, а когда Марк Зиновьевич отпросился отдохнуть, Илья пригласил меня в свой кабинет, усадил в удобное кресло и я приготовился слушать удивительную, и очень грустную историю. 

- Я понимаю, Исаак, как не терпится тебе узнать, что же произошло со мной за эти годы. Так вот: 18 марта 1950 года я был арестован. Меня взяли прямо из дома ночью. С мамой случился инфаркт, как потом мне рассказал папа. Она почти целый год болела и умерла. Следствие длилось 8 месяцев. На заводе Сталина было арестовано 50 человек из коих 48 - евреев. Потом мне стало ясно, что это была сталинская запланированная антисемитская акция. Арестовывались талантливые еврейские инженеры не только на ЗИСе, но и на других крупных заводах. Нас пытали страшно. Мне «повезло», меня пытал сам Абакумов – министр МГБ, сталинской опричнины. Это был высокий, сильный негодяй. Он требовал от меня признания в том, что мне давал указания по организации шпионской, вредительской и националистической деятельности помощник директора завода Эйдинов Арон Филипович. Мои возражения в том, что Эйдинова не было на заводе, он руководил другими предприятиями, звучали как глас вопиющего в пустыне. Я категорически отрицал подобную чушь. Тогда Абакумов принялся при мне избивать бедного Эдинова резиновыми палками. Я не выдержал и кинулся на Абакумова, ударив его в челюсть. Но где мне было, ослабленному от пыток и голода, сражаться против этой мерзкой детины. Потеряв сознание, я очнулся в камере только на второй день. И тогда на допросе Абакумов спросил меня: - «ты, ведь скрипач? Да? Но ты, ведь учёный, кандидат наук, конструктор. Зачем тебе музыка? Я освобожу тебя от неё. А вдруг на суде тебя оправдают, а? И этот садист приказал бить меня резиновыми палками по кистям рук, превратив их в месиво. Через 8 месяцев меня и большую партию инженеров ЗИСа и других заводов приговорили к расстрелу. В ноябре месяце нас вывезли на пустырь какого-то монастыря. Партия невиновных жертв, подлежащих расстрелу была довольно большая. Нас выстроили в две шеренги. Среди нас был Арон Филиппович Эйдинов. Он едва держался на ногах. Глаза его с грустью смотрели на небо. Вскоре подъехал грузовик. Из него выпрыгивали лающие остервенелые овчарки. »Бегите, мы отпускаем вас» - крикнул садист ГБ-шник. Кто мог, тот побежал. Эйдинов даже шага не сделал, у него не было сил и он упал. Я видел как на него кинулись сразу две овчарки и терзали его, одна впилась ему в горло. Я увидел это уже оглядываясь, на бегу. Не знаю откуда у меня взялись силы. Вдруг земля разверзлась подомной и я стал падать вниз. Яма была неглубокой, метра три. На дне ямы была вода и торчали сучья. В это время я услышал над собой жуткий лай и рычанье. Я поднял голову. Надо мной стояла здоровенная овчарка, желая прыгнуть в яму. Зелёные глаза её горели, из пасти капала слюна, она была голодна. Предчувствуя свой конец, я лёг на сучья и закрыл голову руками. Секунды отсчитывало моё сердце – одну за три удара. Пролетело примерно 10 секунд. И вдруг, о чудо. Зверь удрал. Зачем ему проблемы прыгать в яму, когда впереди ещё много жертв. Это спасло меня не только от зверя, но и от ГБшника. Видя стоявшего над ямой зверя, он бы обязательно подбежал и пристрелил бы меня. От волнения и большого напряжения я на какое-то мгновение потерял сознание. Очнувшись, я осторожно встал на толстые сучья, и не высовываясь, осмотрелся. Акция уже закончилась. Несчастных невинных жертв – талантливых инженеров и мастеров, загрызли до смерти специально натасканные овчарки. Это было настоящее преступление против человечности, сродни немецким фашистам, даже превзошедшее их, которых потом судили и повесили. Но мне уже тогда было не до раздумий. 

Я нырнул под сучья и погрузил половину своего тела в ледяную воду. ГБшники погрузили овчарок в кузова грузовиков, взяли лопаты и стали рыть большую яму. Потом начали заполнять яму растерзанными труппами невинных советских специалистов. Я боялся, что меня обнаружат. Кроме того у меня зуб на зуб не попадал от холода. Ведь был конец октября.Но к счастью стало темнеть. Заполнив ямы землёй, ГБ-шники уехали. Земля пустыря – единственная свидетельница кровавого сталинского преступления должна была хранить эту тайну. И это в ХХ веке земной цивилизации, да в социалистическом государстве, на пустыре, принадлежащем известному Донскому монастырю. Иван Грозный испытывал подобное наслаждение 5 веков назад и у него была одна жертва. ГБш-ники наслаждались сразу несколькими десятками жертв и когда? В культурное время. Поставив большую палку поперёк ямы, я не сразу, с трудом, но выбрался из неё и пошел к огонькам деревни. Проходя мимо свежевырытой могилы, я остановился, постоял немного и, отвесив земной поклон погибшим, направился к светящимся огонькам деревни. Однако, не доходя до неё, я остановился и пошёл назад. Когда нас везли на пустырь перед казнью, я заметил церковь. Уже позднее я узнал её название – церковь «Сретение». В деревне, как я подумал, меня продадут обязательно, в церкви – маловероятно. Когда я подошёл к церкви, я буквально окоченел от холода. Ведь на мне всё было мокро и это на морозном воздухе. Дверь церкви была заперта. Кругом ни души. Я постучал. Никакого ответа. Стучу громче. Я стал отчаиваться. Стучу изо всех сил. Вокруг всё уже стемнело. Стояла холодная тишина. И вдруг дверь отворилась и из неё вышел служитель. 

– Что случилось, сын мой? – Я падаю перед ним на колени. 

– Помогите, батюшка. Погибаю. – Вряд ли он понял меня. У меня зуб назуб не попадал от дрожи. 

Он ничего не ответил, но судя по выражению его глаз, я понял, что он всё знает. Оглянувшись, служитель кивком головы предложил мне пройти за ним. Мы долго спускались вниз, в подземелье, и, наконец пришли в совершенно тёмную келью, размером в 5 кв. м. Здесь было тепло. Служитель зажёг свечу, велел мне полностью раздеться и ушёл. Вскоре он пришёл, неся с собой монашескую одежду и чайник с горячей водой. Открыв дверь кладовки, служитель достал чистый матрас, тёплое одеяло и подушку. Сунув руку в карман, он извлёк оттуда сухарь белого хлеба и стакан. 

– Ложись, сын мой и отдыхай. Дай Бог тебе не заболеть. Выпей кипятку весь чайник и согрейся. Съешь сухарь, больше тебе есть нельзя. Какого ты вероисповедания, сын мой? 

– Я еврей, батюшка. 

– Ну - и хорошо перед Богом все люди равны. Отдыхай. 

Я постепенно стал приходить в себя. Ночью меня стало сильно знобить. Видимо я простудился. Утром пришёл служитель и принес немного манной каши и баночку мёда. Приложив руку к моему лбу, он, покачав головой произнёс: 

- Да, видимо простуда не прошла мимо. Кашля не было? – спросил он. 

– Нет, не было. 

– Ну дай, Бог. – И, тем не менее, я болел недели две. Служитель каждый раз на ночь натирал мне спину какой-то мазью и укрывал ещё одним одеялом. Вскоре я стал потеть ночью и почувствовал себя лучше. Молодой тренированный организм брал своё. Меня стали очень беспокоить мысли о моих родителях. Как они? Что им ответили в МГБ? Наверняка папа к ним обращался. Как мама всё это перенесла? Если я в начале не очень верил служителю церкви, то теперь я поверил ему полностью. Иначе зачем было ему со мной возиться? Взял бы и сдал палачам. И я решил попросить служителя послать какого-нибудь верного человека подать весточку родителям. Когда я поведал ему о моей просьбе, он очень рассердился и отказал мне категорически. 

- Ни в коем случае, если не хотите погубить себя, своих родителей и возможно меня. Потерпи, сын мой, я придумаю что-нибудь получше. Однажды вечером служитель сел около меня на ящик и произнёс: 

- Слушай меня внимательно, сын мой. Ты волей счастливого случая избежал, в отличие от своих товарищей, лютой смерти и возвратил себе самое дорогое – жизнь. Так береги её, будь внимательнее к своему поведению. Каждый раз думай и анализируй своё положение. Палачи твои сейчас знают, что ты мёртв, тебя нет. Это даёт тебе большой шанс в твоей дальнейшей жизни. Так используй его с умом. Вот тебе письмо к моему брату. Он живёт в большом селе под Свердловском и является настоятелем маленькой церкви. Здесь его адрес. Вот тебе новые документы на имя Петрова Валентина Савельевича. Отныне тебя теперь будут так величать. Привыкай. Здесь билет на поезд Москва – Свердловск. Отправление завтра в 8 часов вечера с Ярославского вокзала, а здесь деньги на необходимые расходы. Когда устроишься, вернёшь деньги брату. Пятую графу «национальность» не удалось изменить. У тебя еврейская внешность. Это вызовет подозрение. Начнут проверять. Это опасно. Брат поможет тебе устроиться механиком в большую МТС, находившуюся в том же селе. Завтра в 5 часов я тебя выпровожу из церкви и дам тебе небольшой чемодан, в котором будут лежать телогрейка, тёплые брюки и ещё кое что. В магазине купи себе немного простой еды на дорогу. Завтра я дам тебе старое пальто, свитер, брюки и шапку. В дороге старайся поменьше разговаривать. Упреждаю твой вопрос. Я делаю это как благотворительность, т.е. помощь человеку, очутившемуся в беде. И ещё раз предупреждаю. Не старайся подать весточку родителям. Твои палачи наверняка следят за вашим домом. У них везде стукачи. Помни это. Только через год, не раньше, когда обживёшься, сам будешь соображать как это сделать. Смотри, сын мой, жизнь дороже. 

Здесь мы прервём рассказ Ильи Краснокутского, что бы рассказать читателям, что антисемитизм в стране вырос настолько сильно, что евреев перестали принимать на работу, а от работающих евреев пытались всеми возможными способами избавиться. И евреи стали понимать, что с разгромом германского фашизма, в который большую лепту внесли и сами евреи, их национальная драма не завершилась. Конечно, самые страшные страницы были перевернуты, однако послевоенные годы принесли новые страдания еврейскому народу. Новые беды обрушились на евреев, живших в СССР, в стране, внесшей решающий вклад в победу над гитлеровской Германией. 

Антисемитизм, который и раньше давал себя знать, стал, по сути, государственной политикой. Здесь я попытаюсь рассказать языком фактов, что преследование евреев, чистка от них охватила буквально все сферы. Я расскажу о том, как эта чистка осуществлялась на производстве, в первую очередь, затронув "директорский корпус". Я расскажу о том, как выпиравший из «гениального вождя и учителя» антисемитизм, заставил его в 1950 году разгромить громадный корпус евреев – учёных, инженеров-конструкторов, инженеров-производственников, начальников производственных отделов, включающий директоров крупнейших заводов СССР. Финалом рсзгрома был их арест, сопровождающийся страшными пытками и, в большинстве случаев, расстрельным приговором или громадными сроками лагерей 25-15-10 лет. 

В этом году исполнилось 70 лет этой трагедии, но этот вопрос нигде еще не освещялся. И бывшее население СССР, кроме невинных людей, претерпевших громадные муки сталинских пыток и расстрелов, ничего об этом не знает. Уничтожение талантливых специалистов шло зачастую с нарушением человечности, за что немецких главарей наказывали виселицей. 

Началом этой сталинской кампании было снятие с должности директора Кировского тракторного завода в Челябинске Исаака Зальцмана, наркома танковой промышленности во время войны, Героя Социалистического Труда, «короля танков» как его в народе называли, кавалера трёх орденов Ленина и многих других орденов. Исаак Моисеевич Зальцман обеспечивал танками Т-34 все фронты Красной Армии, простоя не было. Секретарь парткома завода А.Зверев был ярым антисемитом. Обычный партийный чиновник, не очень разбиравшийся в производстве, но поднаторевший в интригах. Зверев направил письмо на имя Сталина, в котором обвинил Зальцмана в порочных методах руководства, игнорировании парткома и коммунистов завода. После некоторой заминки в ЦК решили создать комиссию для проверки фактов, изложенных в письме. Зальцман до войны работал в Ленинграде директором знаменитого Кировского завода. Естественно, что он хорошо знал многих руководителей области и города. И в связи с возникшим тогда "ленинградским делом" Маленков и другие функционеры решили использовать Зальцмана как источник компромата против Кузнецова, Попкова и других арестованных по этому делу. В июне 1949 года Зальцмана вызвали на заседание Комиссии партийного контроля при ЦК. Присутствовали Маленков и Суслов. Вел заседание. Шкирятов. Открыв заседание по итогам проверки Челябинского Кировского завода, он заявил: 

"Партия доверяла товарищу Зальцману, выдвигала его на высокие посты, но он не оправдал ее доверия. На ЧТЗ вскрыта масса недостатков, ответственность за которые несет товари 

"В бывшем ленинградском руководстве оказались враги народа. Ты многих знаешь, поэтому должен помочь нам и написать, что тебе известно о их преступных замыслах и действиях". 

Однако Исаак Моисеевич проявил мужество и отказался выступить в роли доносчика. От него так и не дождались показаний против руководителей Ленинграда. Репрессии против "излишне принципиального и неуступчивого директора" были предприняты сразу же. Сталину была направлена докладная записка "Об антипартийном поведении директора Кировского Челябинского завода т. Зальцмана". В ней, наряду с прежними, были включены новые обвинения, связанные с его еврейским происхождением. В этом документе указывалось, что он нарушает партийные принципы при подборе кадров, отдает предпочтение своим соплеменникам. Были приведены специально подобранные факты в подтверждение этого. Так, главным металлургом завода назначен Я.Гольдштейн, который происходит из семьи крупного горнопромышленника, заместитель начальника производства А.Белкин - сын фабриканта, его родной брат и другие родственники проживают в США, экономист Юдилович - уроженец Польши, его брат арестован НКВД, и т.д. Принимается постановление Политбюро, подписанное Сталиным. Зальцмана освобождают от должности директора завода. Его судьбу решал Сталин. 

- С чего он начинал? - спросил вождь у Маленкова. - Мастером. - Вот и пошлите его опять работать мастером. С него хватит. 

Исаак Моисеевич еще легко отделался. Но и мастером Зальцман являлся примером. ОООООО 

До войны, и особенно во время войны, было много евреев - директоров военных и других предприятий, заслуги которых были отмечены самыми высокими наградами. После войны евреев-директоров стали изгонять, нередко заменяя их малокомпетентными людьми, у которых было единственное преимущество - у них с 5-м пунктом было все в порядке. Однако чистка затронула не только директоров, но и инженерно-технических работников. Евреев перестали принимать на работу, часто даже в качестве рабочих. Следует подчеркнуть, что все эти чистки проходили под руководством партийных функционеров и при самом активном участии органов госбезопасности. Характерный пример - так называемое "дело ЗИСа". В феврале 1950 года первый секретарь Московского комитета ВКП(б) Н. Хрущев во главе специально созданной комиссии нагрянул на ЗИС, и через несколько дней доложил Сталину о серьёзном неблагополучии, возникшем на заводе в связи с активной деятельностью «еврейских националистов». Директора завода Лихачева обвинили в утрате бдительности, покровительстве евреям, устройстве их на руководящие должности, что, как утверждалось, и дало возможность его ближайшему помощнику Эйдинову якобы «сколотить» на заводе антисоветскую еврейскую вредительскую группу. Лихачев был смещён с поста. 18 марта 1950 года был арестован А.Ф. Эйдинов. МГБ СССР начало фабрикацию дела, связав его с делом ЕАК. Глава МГБ Виктор Абакумов приказал выбить из Эйдинова «показания» о шпионской, 

вредительской и националистической деятельности. Во время первого допроса к Эйдинову применили «меры физического воздействия» (избиение резиновыми палками), требуя «чистосердечного признания». Кроме Эйдинова, были арестованы десятки других работников ЗИСа, в том числе инспектор при директоре М.М. Кляцкин, начальник управления капстроительства Г.Э. Шмаглит, начальник производства П.М. Мостославский, начальник отдела труда и зарплаты В.М. Лисович, начальник производственно-диспетчерского отдела А.И. Шмидт, известный автоконструктор Г.А. Сонкин, заместитель главного металлурга М.А. Коган, главный конструктор Б. М. Фиттерман, директор комбината питания Б.Ю. Персин, начальник медсанчасти Д.Я. Самородницкий и другие «еврейские националисты». Кляцкина, Лисовича и Шмаглита подвергли ужасным пыткам. 

Всего на ЗИСе было арестовано 48−50 человек, из них 42 еврея. В апреле 1950 года был снят со своего поста министр автомобильной промышленности СССР Степан Акопович Акопов (армянин); были арестованы помощник министра Б.С. Генкин, его заместитель Ю.С. Коган, начальник Главснаба Э.Л. Лившиц, заместитель начальника руководящих кадров Б.С. Мессен-Гиссер. Арестованных объявили сообщниками «вредителей-националистов», «разоблачённых» на ЗИСе. 5 мая 1950 года в специальном постановлении Политбюро отмечалось, что на заводе ЗИС «проникла большая группа враждебных элементов». В ноябре 1950 г. дело ЗИС, по которому проходил 41 обвиняемый, было рассмотрено на закрытом заседании военной коллегии Верховного суда СССР. Эйдинову, Мостославскому, Лисовичу, Персину, Кляцкину, Самородницкому, , И.М. Блюмкину, А.3. Финкельштейну, Э.Л. Лившицу, Л.С. Беленькой (двое последних — руководители главснаба Минавтотракторпрома) были вынесены расстрельные приговоры. Остальным обвиняемым определили максимальные сроки заключения в лагерях и тюрьмах, например, Борис Михайлович Фиттерман был осуждён к 25 годам в особом лагере МВД СССР. 

Обвиняемых связали с делом ЕАК: 

«Установлено, что еврейское националистическое подполье, действовавшее в СССР под прикрытием Еврейского антифашистского комитета, в своей вражеской работе стремилось найти поддержку националистов, свивших себе гнездо на Московском автомобильном заводе. Активные участники этого вражеского подполья Михоэлс, Персов, Айзенштадт, действуя по указаниям из Америки, посещали завод, завязывали нужные связи, использовали их в преступных целях». 

Затем прошла аналогичная волна антиеврейских репрессий по другим автомобилестроительным предприятиям СССР (Ярославский автозавод и т. д.), репрессии прошли по центральному аппарату отраслевого министерства автотракторной промышленности, и прокатилась по разным отраслям промышленности (например, крупная расправа над членами «националистической сионистской организации», «вскрытой» на Кузнецком металлургическом комбинате). 

Тяжёлым катком дл специалистов – евреев прошла сталинская власть по заводам: 

Московскому заводу малолитражных автомобилей – директор А.М. Баранов 

Карбюраторному заводу в Ленинграде – директор А. Окунь 

Государственному институту по проектированию заводов автомобильной и тракторной промышленности - начальник И.Б. Шейнман. 

Ирбитскому мотоциклетному заводу - директор Е.Р. Мишурис. 

Харьковскому тракторному заводу - директор Я.И. Невяжский. 

Уральскому автозаводу им. Сталина (УралЗИС) в г. Миассе - главный конструктор А.С. Айзенберг. 

Ярославскому автозаводу – главный инженер Лившиц. 

Технологическому отделу Балашихинского медеплавильного завода - инженер Я.А. Лившиц. 

Куйбышевскому подшипниковому заводу - дирктор Я.С. Юсим. 

Отделу машиностроения МГК ВКП(б) М.З. Зеликсон. И другим.  

1 октября 1955 года жертвы «Дела ЗИС» были реабилитированы. 

23 ноября 1950 года были расстреляны: 1. Айзенштадт Мариам Соломоновна (Железнова) (1909—23 ноября 1950), еврейка; обозреватель газеты на идише «Эйникайт», в момент ареста находилась на иждивении мужа. Арестована 4 апреля 1950 г. Мириам удалось передать из Лефортовской тюрьмы записку дочери: "Обвинения чудовищны, я ничего не подпишу, и — значит — мы никогда не увидимся"[32]. Приговорена ВКВС СССР 22 ноября 1950 г. по обвинению в преступных связях с главарями еврейского антифашистского комитета и в шпионаже. Расстреляна. Реабилитирована 28 декабря 1955 г. ВКВС СССР  

2. Левин Наум Яковлевич (1908—23 ноября 1950), еврей; главный редактор ЕАК, к моменту ареста литературный сотрудник газеты «Физкультура и спорт».. Арестован 16 сентября 1949 г. Приговорен ВКВС СССР 22 ноября 1950 г. по обв. в шпионаже. Расстрелян. Реабилитирован 28 января 1956 г. ВКВС СССР 

3. Мостославский Павел Маркович (1912—23 ноября 1950), еврей; старший инженер на Московском автомобильном заводе им. Сталина. Арестован 15 июля 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 22 ноября 1950 г. по обв. в участии в к.-р. организации. Расстрелян 23 ноября 1950 г. Реабилитирован 5 ноября 1955 г. ВКВС СССР 

4. Персин Борис Юдович (1906—23 ноября 1950), еврей; директор комбината общественного питания Московского автомобильного завода им. Сталина. Арестован 28 марта 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 22 ноября 1950 г. по обв. участии в к.-р. группе. Расстрелян. Реабилитирован 15 октября 1955 г. ВКВС СССР 

5. Персов Самуил Давидович (8 февраля 1889—23 ноября 1950), еврейский писатель, член Союза советских писателей, в эмиграции в США в 1907-1910 годах. Арестован 17 января 1949 г. Приговорён ВКВС СССР 22 ноября 1950 г. по обвинению в связях с националистическим подпольем в СССР и шпионской подрывной работе. Расстрелян. Реабилитирован 28 декабря 1955 г. ВКВС СССР 

24 ноября 1950 года были расстреляны: 

1.Беленькая Людмила Сергеевна (1910—24 ноября 1950), еврейка; начальник отдела в Министерстве автотранспортной промышленности СССР. Арестована 23 мая 1950 г. Приговорена ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. в участии в к.-р. организации. Расстреляна. Реабилитирована 8 октября 1955 г. ВКВС СССР 

2.Блюмкин Исаак Михайлович (1893—24 ноября 1950) еврей; зав. кожным отделением медсанчасти Московского автомобильного завода им. Сталина. Арестован 24 июня 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. враждебной пропаганде и участии в к.-р. националистической деятельности в составе нелегальной группы. Расстрелян. Реабилитирован 8 октября 1955 г. ВКВС СССР 

3.Кляцкин Мирон Михайлович (1905—24 ноября 1950) еврей; инспектор при директоре Московского автомобильного завода им. Сталина. Арестован 5 апреля 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. в причастности к к.-р. националистической организации на «ЗИСе» и соучастии в шпионаже. Расстрелян. Реабилитирован 22 октября 1955 г. ВКВС СССР 

4.Лившиц Эдуард Лазаревич (1906—24 ноября 1950), еврей; директор Московского экспериментального завода погрузочных машин. Арестован 29 марта 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. в участии в к.-р. националистической организации и в соучастии в шпионаже. Расстрелян. Реабилитирован 15 октября 1955 г. ВКВС СССР 

5.Лисович Виктор Михайлович (1906—24 ноября 1950), еврей; начальник отдела труда и зарплаты на Московском автомобильном заводе им. Сталина. Арестован 28 марта 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. в участии в к.-р. националистической группе. Расстрелян. Реабилитирован 24 ноября 1955 г 

6.Самородницкий Давид Яковлевич (1894—24 ноября 1950), еврей; начальник медсанчасти Московского автомобильного завода им. Сталина. Арестован 24 мая 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. в шпионаже и участии в к.-р. националистической организации. Расстрелян. Реабилитирован 11 октября 1991 г. Пленумом Верховного Суда СССР 

7.Филькельштейн Арон Залманович (Финкельштейн) (1887—24 ноября 1950), еврей; старший ординатор медсанчасти Московского автомобильного завода им. Сталина. Арестован 25 июня 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. во враждебной пропаганде и участии в к.-р. националистической организации на «ЗИСе». Расстрелян. Реабилитирован 1 октября 1955 г. ВКВС СССР 

8.Шмидт Адольф Исаакович (1914—24 ноября 1950), еврей; старший технолог на Московском автомобильном заводе им. Сталина. Арестован 15 июля 1950 г. Приговорен ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. в участии в к.-р. организации. Расстрелян. Реабилитирован 20 февраля 1956 г. ГВП СССР 

9.Эйдинов Алексей (Арон) Филиппович (1908—24 ноября 1950), еврей, помощник директора Московского автомобильного завода им. Сталина, на момент ареста зам. директора Автотракторного завода электрооборудования № 2. Арестован 3 апреля 1950 г. Приговорён ВКВС СССР 23 ноября 1950 г. по обв. в участии в к.-р. националистической организации. Расстрелян. Реабилитирован 2 марта 1956 г. Прокуратурой СССР 

Осуждены на процессах по делу ЗИС на различные сроки заключения 

1. Вайсберг, зам нач. прессового цеха автозавода 

2. Генкин Б. С. — помощник министра автотракторной промышленности СССР 

3. Гольдберг Г. И. — главный конструктор по электрооборудованию Московского автозавода; 

4. Добрушин Л., русский, зам. нач. материально-технического отдела автозавода, предполагали, что причина ареста в том, что его однофамилец еврейский поэт Иехезкель Добрушин был арестован в 1949 году. 

5. Жаботинский Г. зам. начальника кузовного отдела ЗИСа 

6. Жаботинский Илья Аронович, начальник цеха ЗИС, получил инфаркт в лагере 

7. Кантор Анна Ильинична заместитель начальника отдела труда и заработной платы ЗИСа. 

8. Кантор Мина Исааковна, экономист автозавода им. Сталина. Арестована 31 октября 1950 г. Приговорена к 10 годам ИТЛ. Реабилитирована 15 августа 1955 г. 

9. Коган Михаил Абрамович, зам. главного металлурга ЗИСа[, 20 лет, следствие шло в Сухановской тюрьме 

10. Коган Ю. С., зам. пом. министра автотракторной промышленности СССР 

11. Ларионов Виктор Михайлович, заместитель главного инженера Управления капитально строительства автозавода им. Сталина. Арестован 24 сентября 1950 г. Приговорен к 8 годам ИТЛ. Реабилитирован 17 января 1955 г. 

12. Ласкина Софья, муж член ЦК компартии Венгрии Эрнст Зайдлер репрессирован до войны, начальник отдела металлов Главснаб Министерства автомобильной промышленности, срок 10 лет 

13. Лейбман Иосиф Израилевич, врач поликлиники ЗИСа[ арестован в 1951, умер в лагере 

14. Лянгфельд Дора Самойловна, сотрудница отдела труда и заработной платы автозавода им. Сталина. Арестована 31 октября 1950 г. Приговорена к 8 годам. Реабилитирована 15 августа 1955 г 

15. Майнфельд Бронислава Борисовна, начальник цеха коробки скоростей автозавода ЗИС (АМО)[, жена М. Л. Левина (1885—1937)[, первый раз арестована как ЧСИР, срок 8 лет отбывала в Темлаге, во время войны освобождена раньше окончания срока в 1944, и по требованию Лихачёва возвращена на ЗИС, по делу ЗИС срок 25 лет, отбывала в Степлаге (Кенгир). 

16. Мессен-Гиссер Б. С. заместитель начальника руководящих кадров министерства автотракторной промышленности СССР 

17. Окунь Н. Б., ранее работал за границей, срок 25 лет ИТЛ 

18. Соколовская Е. А. главный ревизор ЗИСа, арестована?. 19. Сонкин Григорий Абрамович, ведущий конструктор ЗИСа 

20. Станецкий Семён Львович, главный механик Московского автозавода им. Сталина. Арестован 20 января 1951 г. Приговорен к 10 годам ИТЛ. Реабилитирован 12 августа 1955 г. 

21. Тарабукина Вера Николаевна (19 сентября 1906—1989), русская, чертежник-конструктор, жена Г. З. Шмаглита, 6 ноября 1950 - апрель 1953 - арестована и сослана в село Татарское Новосибирской области как ЧСИР 

22. Файман Соломон Моисеевич, директор столовой автозавода, реабилитирован в 1956 году 

23. Файман (Мессен-Гиссер) Фаина Семёновна, домохозяйка; арестована в 1950 году, год в одиночной камере в Лефортово. Отбывала срок как ЧСИР в Акмолинском отделении Карагандинского лагеря (АЛЖИР). Реабилитирована в 1954 году[ 

24. Филиппова Р. Г., русская, жена А. Ф. Эдинова, высылка на пять лет в Казахстан. 25. Фиттерман Борис Михайлович (9 января 1910—16 ноября 1991), еврей; инженер; главный конструктор з-да имени Сталина. Арестован 28 марта 1950 г. Приговорён ВКВС СССР по статьям 58-1 "а", 58-7, 58-10 ч. 1, 58-11 УК РСФСР к 25 годам ИТЛ. Отбывал срок в Речлаге. Реабилитирован 15 октября 1955 г 26. Фиттерман-Пенцо Ида Петровна, балерина, жена Б. М. Фиттермана, первый срок 8 лет ИТЛ после ареста 2 ноября 1937 г., отбывала в Темниковском лагере, освобождена в 

марте 1943 г., повторный арест в 1950 году по делу ЗИС, около 3-х лет пробыла в Лубянской тюрьме 

27. Фридман М. О., конструктор автомобилей 

28. Шмаглит Григорий Захарович (31(18) декабря 1907—4 августа 1984), заместитель директора ЗИСа, арестован 29 марта 1950 г. ВК ВС СССР осуждён по ст. 58-1а, 58-7, 58-10, 58-11 на 25 лет ИТЛ, срок отбывал в Степлаге, освобождён 22.11.1955. Реабилитирован 24 января 1956 г. за недоказанностью предъявленного обвинения. Все осуждённые реабилитированы. 

Дело Абрама Вольфовича Айзнера было связано с делом ЗИСа. Айзнер работал заведующим Пролетарским райздравотделом г. Москвы, на территории которого находился завод им Сталина. Член ВКП(б) с 1942 года, был арестован 19 октября 1950 года. Приговорён к 10 годам ИТЛ. По делу Айзнера были выделены в особое производство материалы по привлечению к уголовной ответственности 27 человек из числа медицинских работников г. Москвы 

Реабилитирован 9 мая 1955 г 

Дело завода «Динамо» 

22 мая 1950 года начальник Пролетарского районного отдела МГБ подал докладную записку в Упралвение МГБ Московской области с обширными компрометирующими материалами на 22 работника завода «Динамо» 

:В отличие от Дела ЗИСа, в котором директора завода А. П. Лихачёва лишь сняли с работы, но пощадили и не арестовали, директор завода "Динамо" Н. А. Орловский был арестован и приговорён к 10 годам лагерей. Реабилитирован. 

Приговорены к расстрелу: 

1. Ганнопольский Исаак Маркович (1898–1951), начальник планово-производственного отдела завода «Динамо». Арестован 3 июня 1950 г. Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу. Реабилитирован 26 февраля 1955 г 

2. Крейндель Вульф Ельевич (1900–1951) в 1942–1950 гг. заместитель директора Московского завода «Динамо». Член ВКП(б) с 1946 г. Арестован 9 июня 1950 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР приговорен к расстрелу. Реабилитирован 26 июня 1955 г. 

Приговорены к 25 годам ИТЛ: 

1. Кац Борис Исаакович, начальник производства завода «Динамо». Член ВКП(б) с 1937 г. Арестован 28 августа 1950 г. Приговорен к 25 годам ИТЛ. Реабилитирован 26 февраля 1955 г. 

2. Тараховский Зиновий Рувимович, главный бухгалтер завода «Динамо». Арестован 9 июня 1950 г. Приговорен к 25 годам ИТЛ. Реабилитирован 26 февраля 1955 г 

3. Фридман Георгий Николаевич, начальник отдела техконтроля завода «Динамо». Член ВКП(б) с 1931 г. Арестован 5 сентября 1950 г. Приговорен к 25 годам ИТЛ. Реабилитирован 26 февраля 1955 г. 

4. Эшкинд Владимир Михайлович (1884–1962), в 1943–1950 годах начальник отдела снабжения завода «Динамо» (Москва). Арестован 8 апреля 1950 г. Приговорён ВКВС к 25 годам лагерей. В 1950–1955 гг. в заключении Озерлаге. Реабилитирован 26 февраля 1955 г. 

Приговорены к 15 годам ИТЛ: 

1. Авербух Лев Соломонович, начальник отдела капитального строительства завода «Динамо». Беспартийный. Арестован 9 августа 1950 г. Приговорён к 15 годам ИТЛ. Реабилитирован 26 февраля 1955 г 

2. Гитес Евсей Наумович, руководитель группы отдела снабжения завода «Динамо». Беспартийный. Арестован 3 июня 1950 г. Приговорен к 15 годам ИТЛ. Реабилитирован 26 февраля 1955 г. 

Приговорены к 10 годам ИТЛ: 

1. Васкевич Люся Ароновна (1899–1970), заведующая терапевтическим отделением поликлиники завода «Динамо». Арестована 21 июня 1951 г. Приговорена к 10 годам ИТЛ. Реабилитирована 4 июля 1955 г. 

2. Литваков Уриель Моисеевич, начальник отдела завода «Динамо». Арестован 10 июня 1950 г. Приговорен к 10 годам ИТЛ. Реабилитирован 27 июля 1955 г. 

3. Масин Вениамин Соломонович, заместитель начальника топливной группы завода «Динамо». Беспартийный. Арестован 29 сентября 1950 г. Приговорен к 10 годам ИТЛ. Реабилитирован 10 октября 1955 г. 

4. Орловский Николай Алексеевич, директор завода «Динамо». Член ВКП(б) с 1939 г. Арестован 29 октября 1950 г. Приговорен к 10 годам ИТЛ. Реабилитирован 11 апреля 1955 г. 

5. Пельцман Ефим Моисеевич, начальник планово-производственного отдела завода «Динамо». Арестован 30 марта 1951 г. Приговорён к 10 годам ИТЛ. Реабилитирован 10 октября 1955 г . 

Приговорены к 8 годам ИТЛ: 

1. Гиршович Владимир Эфроимович (1886–?), фотограф завода «Динамо». Арестован 3 июня 1950 г. Приговорен к 8 годам ИТЛ. Реабилитирован 20 сентября 1954 г. 

2. Гольдберг Моисей, парикмахер завода «Динамо». Арестован 12 марта 1950 г. Приговорен к 8 годам ИТЛ. Реабилитирован 13 ноября 1954 г. 

Аресты на Ярославском автомобильном заводе: 

На Ярославском автомобильном заводе были арестованы - главный инженер А. Лившиц и ряд других сотрудников: Р. Каплан, М. Рабинович, М. Лимони, А. Булатников, Л. Каплан, И. Коппель. Все они реабилитированы 

Дело Кузнецкого металлургического комбината: 

В деле Кузнецкого металлургического комбината выделяют два периода. В первый период с 1949 по 1950 год, местные власти расследовали когда события развивались на местном уровне работу в Кемеровской области «нелегальной еврейской синагоги» и участие в деятельности общины родственников ответственных работников КМК. Первый этап завершился массовой проверкой и «чисткой» кадров на предприятии, окончившейся к декабрю 1950 г[82]. Во время второго этапа были арестованы несколько руководящих сотрудников Кузнецкого металлургического комбината, евреев по национальности, после чего "расследование" этого дела было перенесено в Москву. 18 сентября 1952 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР четверо из них были расстреляны. Первые четверо были осуждены по статьям 58-1 "а", 58-7, 58-10, ч. 2 и 58-11 УК РСФСР, А. Я Дехтярю измена родине (58-1 "а") не вменялась. Этот расстрел называют "последней групповой казнью «еврейских националистов» 

Приговорены к расстрелу: 

1. Минц Яков Григорьевич (1909—22 октября 1952), к аресту ст. инженер мартеновского цеха на Алапаевском металлург. заводе[. 

2. Либерман Соломон Евсеевич (1907—22 октября 1952), главный прокатчик на Кузнецком металлургическом комбинате. 

3. Лещинер Сруль Абрамович (1912—22 октября 1952), зам. начальника производственного отдела на КМК[86]. 

4. Дехтярь Александр Яковлевич (1898—22 октября 1952), начальник отдела технического контроля на КМК в г. Сталинске. 

Приговорены к 25 годам ИТЛ: 

1. Аршавский Савелий Зиновьевич, (1904—?) начальник финансового отдела Кузнецкого металлургического комбината 

2. Зельцер Григория Шмулевича, (1907—?) начальник планового отдела Кузнецкого металлургического комбината 

3. Эпштейн Залман Хаймович, (1898—?) начальник сортопрокатного цеха Кузнецкого металлургического комбината 

Приговорён к 10 годам ИТЛ 

1. Раппопорт Израиль Беркович, (1894—?) сторож артели инвалидов в гор. Сталинске, в 1947 году организовал у себя в квартире нелегальную синагогу. 

Все осуждённые реабилитированы 

в мае 1947 г. Светлана Сталина по настоянию отца развелась с мужем, евреем Г. Морозовым). 

Снова продолжим рассказ Ильи Краснокутского: 

Итак, я оказался в большом уральском селе под названием «Горенки». В царское время, когда ещё не было этого села, сюда ссылались инакомыслящие, т.е. те, которые открыто выражали свой протест существующей власти. Постепенно маленькие колонии ссыльных объединялись и росли. Ссыльным власти не помогали, они должны были сами обеспечивать себя питанием и жильём. Жизнь их была чрезвычайно трудной. Много горя перенесли первые поселенцы. Отсюда возникло и название села, которое постепенно превращалось в небольшой город Приуральск. Большое количество возникших в районе колхозов, появившихся при сталинской коллективизации, требовало создание мощной МТС (машинотракторной станции), необходимой для ремонта сельскохозяйственной техники. Я был принят на работу механиком и мне была выделена комната в общежитии для рабочих. Оплата была приличная, и я постепенно стал входить в норму жизни свободного человека. Здоровье моё быстро улучшалось и я снова стал заниматься спортом. Работа для меня была несложной. Тракторы я знал досконально, а комбайны и другие сельхозмашины быстро освоил. Меня поставили красить сеялки, веялки и другие сельхоз машины. Работа была до предела скучной, но мне нельзя было плохо работать. 

Рабочие МТС дали мне своё прозвище «Кучерявый». Мой авторитет специалиста стал расти после того, как в селе заглох автомобиль райкомовского чиновника. Поломку никому не удавалось найти. Главный механик МТС – Василий Петрович и вместе с ним 4 механика уже возились 2 дня. Двигатель после заводки схватывал, но проработав с полминты глох. А через пару дней должен был прийти заказчик. Все были ужасно расстроены. 

- Василий Петрович, разрешите мне попробовать, - обратился я к главмеху. Я уже давно понял, что дело в карбюраторе двигателя. Он был сильно загрязнён и его нужно было разобрать, промыть и настроить. 

- Ещё чего? Твоё дело Валентин, красить веялки. Вот и крась, а в наше дело не лезь. – Все засмеялись 

- И всё же, разрешите, - убедительно просил я его 

- Н-ну, ладно, попробуй. Но если потеряешь хоть одну маленькую деталь, хоть одну гаечку – повешу. 

Я отсоединил карбюратор, вынул его из машины и положил на мой маленький верстак, который мне выделили. Я работал целый день: разобрал и промыл карбюратор и отрегулировал его. Василий Петрович несколько раз подходил ко мне и молча разглядывал мою работу, а потом также молча уходил, недоверчиво покачивая головой. Наконец, моя работа была закончена, но было уже поздно и я решил собрать и установить карбюратор завтра. На другой день я собрал и установил карбюратор в машину и завел «Форд». Это была американская машина. На её плавный звук собрались все рабочие. У всех были удивлённые лица. 

- Смотрите! «Кучерявый» всё же починил «Форд». Я сел в машину и опробовал двигатель на разных режимах, потом выехал из помещения МТС и совершил двухкилометровый пробег. Когда я вышел из машины, ко мне подошёл главмех и обнял меня. 

- Спасибо Валя, ты крепко выручил нас. Где учился? 

- Да нигде, сам. Люблю автомобили. 

- Ну-ну, - буркнул главмех и пошёл по делам. С тех пор моё розвище «Кучерявый» забыли. Все работники обращались ко мне по имени и отчеству. 

Чтобы угодить партийному чинуше, я предложил полностью покрасить «Форд». 

С тех пор В МТС стали часто появляться специально прибывшие вначале райкомовские автомобили, потом горкомовские, а через несколько месяцев и обкомовские. Одному мне было не под силу управляться с ремонтом и мне дали бригаду механиков и назначили её начальником. Через полгода я уже был по ходатайству райкома партии назначен заместителем директора МТС по технической части. 

Меня хорошо знали в горкоме партии и часто спрашивали, откуда у меня такие знания автомобилей. Тогда я впервые понял, что это опасно и придумал легенду, о том, что обучаясь в ФЗО, подробно изучал отечественные и иностранные автомобили, так как очень их любил. В райкоме мне настойчиво предлагали вступить в партию. Я пробовал отказаться, но счёл это подозрительным и согласился, но ни в какой общественной жизни не участвовал, мотивируя занятостью на работе. Теперь ко всему, я ещё и кандидат в члены КПСС. С директором МТС мне тоже повезло. Он был замечательным человеком из старых членов партии. Видимо поэтому его и назначили директором. В технике он ничего не понимал и руководствовался только своим опытом жизни. Он сразу же понял, что я нужный работник, ценил меня и оберегал. Я получал жалованье с учётом премий и прогрессивок значительно больше старшего научного сотрудника НИИ. К тому же мне дали очень удобную двухкомнатную квартиру на втором этаже в городе Приуральске недалеко от МТС. Я щедро оплатил мой долг брату моего спасителя священнослужителя церкви Донского монастыря. Всё было хорошо, но беспокойство о моих родителях всё сильнее донимало меня. Однажды, присутствуя на заседании горкома по поводу весеннего сева, я случайно услышал из разговора двух чинуш между собой, что при аресте политических арестовывают и членов их семей или усылают на выселение. Грустно я воспринял эту страшную новость. Всю ночь я не мог уснуть: что же с моими родителями? 

Пиближался год моей работы в МТС. Я твёрдо решил в отпуск поехать в Москву, мотивируя это тем, что ни разу в ней не бывал и хочу ознакомиться с её достопримечательностями. Узнав об этом, райкомовские партработники решили сохранить деньги «нужного« им человека и снабдили меня липовой командировкой на Люберецкий завод сельхозмашиностроения, находящийся под Москвой в гор. Люберцы с проживанием в их доме для приезжих. Мне это было как раз на руку. 

Итак в ноябре 1951 года я поехал в Москву. В гор. Люберцы мне выделили комнату в 6-комнатном коттедже для гостей завода. Для изменения своей внешности я приобрёл в Свердловске самоклеющиеся усики, прозрачные очки с толстой оправой и портфель для изображения делового человека. Кроме того я постригся наголо. Объяснение этому было лёгким – я начинал лысеть. 

С дрожащими от волнения руками я нажал кнопку звонка квартиры, где два года назад ещё проживал с моими дорогими родителями. Каково же было моё удивление, когда в дверях появился незнакомый мужчина и оглянувшись с опаской произнёс, что Краснокутские здесь уже два года не проживают и отказавшись отвечать на вопросы, грубо закрыл дверь. Здесь я, перебив Илью и рассказал ему, что два года назад, обеспокоенный его исчезновением и разыскивая его, видел то же самое. 

– Понятно - , задумчиво произнёс Илья и продолжал своё повествование. – Итак, я сразу понял, что сталинские изверги отобрали у родителей квартиру и поместили их в какую-нибудь коммуналку. Почти весь мой отпуск ушёл на их розыски. Наконец, в старом покосившемся деревянном доме на Марьиной Роще, я нашёл эту коммуналку. День склонялся к вечеру и я решил утром следующего дня, изменив свою внешность, посетить моих родителей под видом работника собеса. Явившись в шляпе и пальто с портфелем в руках, я подошёл к наружной двери. Там было написано: «Яковлевым – 1 звонок, Воробьёвым – 2 звонка, Козловым – 3 звонка, Кр. (зачёркнуто) остальным – 4 звонка. Как оказалось в этой коммуналке проживало 4 семьи, т.е. моих родителей за людей не считали. Я позвонил 4 раза. Ждал долго. Наконец, у дверей спросили хриплым голосом: «Кто это»? Я узнал голос папы и чуть не заплакал, потом успокоившись, громко, чтобы все слышали, произнёс: «Откройте, это из собеса». Я увидел папу и чуть не упал от волнения. От папы осталась половина, кроме того он выглядел согбенным стариком. Мы прошли в 8-метровую комнатку. Я заметил, как папа, закрывая дверь, сдвинул рычажок замка и запер его. Я понял – соседи могут подслушивать. Я сел за стол что-то говорил, больше мыча, потом на удивление папы стал отклеивать усы, снимать очки и шляпу. Мы смотрели друг на друга. Вдруг папа стал сильно бледнеть, кое – как поднялся, протянув ко мне руки. Я ринулся к нему навстречу. Мы застыли в объятиях друг друга. 

в силах оторваться друг от друга. Слёзы непроизвольно лились из наших глаз, Наконец, мы оба сели на папину кровать. 

- Сыночек, откуда такое чудо? Тебя выпустили? - Я закрыл пальцем его губы. 

- Т-с-с. 

- Папочка, а где мама? - Папа ответил не сразу. Потом он тихо зарыдал и никак не мог успокоиться. Я всё понял и заплакал как в детстве, часто всхлипывая вслух. Мой плач повлиял на папу и против воли он успокоился. 

- Да, сыночек, мамы нет с нами. Она умерла через год после твоего ареста, не вынеся этого горя. Я уже поставил маленький памятничек на её могиле, на Востряковском еврейском кладбище. 

Илья прекратил свой рассказ. Он закрыл глаза руками. «Извини» - тихо произнёс он. Плечи его тряслись. Я не стал его успокаивать, да и в этом не было необходимости. Через 10 минут рассказ Ильи возобновился: 

- Эту ночь мы с папой не спали. Повесив на дверь тёплое одеяло, чтобы любопытные соседи не слышали ни звука, я подробно рассказывал папе что произошло со мной с момента ареста. Слушая мой ужасно трагичный рассказ папа часто, закрыв лицо руками, покачивался из стороны в сторону, читая молитвы, которые знал. Один раз, как-то взяв меня за руку, он увидел мои искалеченные запястья. Ужасный крик вырвался из его груди: 

- Что это? Что с этими дорогими руками, ведь эти руки ещё недавно воспроизводили прекрасную музыку. Как же ты теперь будешь играть на скрипке? Я обнял его и ответил: 

- Папочка не волнуйся. Так я не буду играть на скрипке. Но ведь за то я жив и рядом с тобой. А руки – это творчество бандита – министра МГБ Абакумова. Но ему ещё зачтутся его кровавые дела. Он ещё пожнёт ужасную смерть, которую заслужил. 

- Умейн», - произнёс папа, в заключение моего предсказания. 

Не мог я тогда предположить, что моё пожелание окажется пророчеством и Абакумов после пыток будет расстрелян, но уже при Хрущёве. Когда я кончил, весь свой рассказ о себе, папа обнял меня и произнёс: 

- Мамочка, часто молилась за тебя, а когда тебя арестовали, не переставала этого делать. Это она тебя вымолила, упросив Бога, вытащить тебя из могилы и сохранить на земле. Это великое счастье -, и он горячо обнял меня. В ответ я сказал ему: 

- Теперь, папа, слушай меня внимательно. Я хорошо устроен под Свердловском. У меня хорошая квартира, прекрасная работа, достаточная зарплата. Я больше ни на секунду не оставлю тебя в этом антисемитском клоповнике. Собирай вещи, но только самые ценные для тебя. Всё необходимое мы купим в Приуральске и в Свердловске и сегодня же поедем со мной на Урал. - Папа задумался и произнёс: 

- Нет, сынок, я не оставлю маму. Кто будет её навещать? Нет, не поеду. Будем ехать друг к другу в гости. 

- Нет, папа, как хочешь, но я не оставлю тебя здесь. Я обещаю тебе, что через два – три года мы обязательно вернёмся в Москву. А ты знаешь, когда я что-то обещаю, то выполняю обязательно. 

Большого труда стоило мне уговорить папу. 

- А как же моя пенсия? – спросил он. – 

- Кому нужны эти копейки. Нам хватит денег. Собираемся. Значит так, после того, как ты соберёшь ценные для тебя вещи, запрёшь комнату и ключ заберёшь с собой. Я вынесу вещи и буду ждать тебя на углу дома. Там возьмём такси. Ты же скажешь соседям, что уезжаешь на Украину к брату. А потом ты не приедешь. Мало ли что может случиться. Квартиру твою вскроют не раньше чем через четыре - пять месяцев. Искать уже тебя никто не будет. Они вообще никого не ищут, даже сбежавших из колоний. У них бездонная бочка рабов, где они черпают их в любом количестве. Конечно, всё это мы говорили очень тихо, почти на ухо. И хоть я говорил папе собрать только ценные и памятные вещи, папа насобирал вещей очень много и мне нужно было выносить вещи по нескольку раз и оставлять папу дежурить на углу дома. В коттедже мне удалось договориться за дополнительную плату, что папа проживет со мной несколько дней. Я решил папу представлять везде как своего дядю. Через три дня мы добрались до Предуральска. И с этого дня мы с папой стали жить вдвоём. 

После всех моих и папиных минувших переживаний, это были незабываемые дни. Зимой работы в МТС было немного и с ней прекрасно справлялись мои бригады. Я рано приходил домой, где меня ожидала вкуснейшая еда. Папа прекрасно готовил и любил это занятие. Мы разговаривали, гуляли по живописному лесу, прилегающему к селу, смотрели телевизор. Постепенно я отходил от страшного пережитого. Папа тоже приходил в себя. Днём он читал книги, которые я ему приносил из городской библиотеки, гулял. Прошлое, как очень далёкое, стало отходить на второй план, за исключением одного. Это воспоминание о маме. Это даже не воспоминание. Мысли о мамочке никогда не покидали меня. Её образ всё время был передо мной. В эти мгновения глаза мои наполнялись слезами. «Милая мамочка, сколько горя я принёс тебе», часто произносил я вслух, но так, чтобы папа не слышал. А он тоже сильно тосковал по ней, только вида не показывал. Однажды я оказался случайным свидетелем того, как папа, уединившись в своей комнате, согнувшись, сидя на стуле, тихо рыдал по моей мамочке и, называя её по имени, часто повторял «милая, милая, как мне трудно без тебя». Я тихо покинул место, где стал случайным свидетем этой грустной сцены. В эти минуты папа вообще сторонился меня и переживал своё горе один. 

В нашей квартире до моего ареста стоял большой чёрный диван с полкой наверху для небольших статуэток и зеркалом под этой полкой. Папа очень любил этот диван, часто садился на него с газетой в руках и клал руку на один из валиков дивана. Иногда он ложился на него и дрмал, укрывшись пледом. Однажды я был по делам в Свердловске и случайно зашёл в большой мебельный магазин. Первое, что бросилось мне в глаза, так это большой чёрный кожанный диван, удивительно похожий на тот, что был в нашей старой квартире, и который папа очень любил. Диван стоил очень дорого, но я его купил не задумываясь. Я долго искал грузовую машину и грузчика, согласного вместе с шофёром доставить диван к нам. Папы дома не было, он вышел погулять. Когда он пришёл, удивлению его не было предела. 

- Ильюшенька, как тебе удалось раздобыть из Москвы наш диван? – Потом, вглядевшись внимательнее, он рассеянно произнёс: - да н - нет, это не наш диван, но как похож и какой удобный и красивый, какой большой! 

- Успокойся, папочка, я купил его в Свердловске и теперь он твой. – Папа подошёл ко мне и долго целовал меня и благодарил. Радости его не было границ. 

Это было незабываемое время. Долгими зимними вечерами мы сидели на этом диване тесно прижавшись дру к другу. С наружи выла снежная вьюга и метель запорашивала окна, ложась на стёкла толстым слоем снега. А у нас было тепло и уютно. Папочка иногда ложил свою голову мне на плечо и дремал, а я сидел неподвижно, боясь нарушить папин сон. Папа очень полюбил мой подарок. Часто он ложился на него клал голову на валик, укрывался маминым пледом и дремал. 

Но однажды папа испугал меня не на шутку. У него стала болеть голова, он хрипло разговаривал, чихал и кашлял, а квечеру у него поднялась температура 38 с половиной градусов. Я испугался не на шутку и вызвал неотложку. Врач – пожилая женщина, видно опытная, долго прослушивала его спину и заявила: 

- В легких всё чисто, видно он перегулял и простыл. Я даже не буду ему выписывать таблетки. Давайте ему мёд с горячим молоком. Если будет ухудшение, вызовите снова. Было ещё рано, я помчался в магазин, купил всё что нужно. Через три дня папа выздоровел 

В эти дни наш директор МТС Матвей Иванович Репин готовился к уходу на пенсию. Готовились и мы все к его почётным проводам. Матвея Ивановича любили и уважали. Отчитывая за дело провинившегося исполнителя, он никогда не повышал голоса и терпеливо объяснял его ошибку. Этим он как бы проводил воспитательную работу. С первых дней нашего знакомства, у нас установились с Матвеем Ивановичем тёплые отношения, особенно после всех удивившего моего ремонта «Форда», Он понял, что к нему по воле судьбы попал большой специалист, уважал мои знания и ни о чём не спрашивал. Карьера моя росла в основном по его настоянию. Как я узнал позже , 1-го декабря 1952 г. состоялось заседание Президиума ЦК. На нём выступил Сталин. Он заявил: “Любой еврей – националист, это агент американской разведки. Евреи считают, что их нацию спасла Америка… Они считают себя обязанными американцам. Среди врачей много евреев-националистов”. (Рассекреченные дневники бывшего министра В.А. Малышева. Б.Клейн. Е.М. №318. 1998). Да! Вот так назначенный Лениным Первый Народный Комиссар по делам национальностей Советского многонационального государства соблюдал основы дружбы народов СССР. Мы с папой встретили Новый, 1953 год и наступило незабываемое 13 января – страшный день для еврейского населения страны. Такое произошло впервые в истории Советского государства. В этот день газета «Правда» опубликовала сообщение ТАСС «Об аресте группы врачей - вредителей». Там сообщалось, что арестована группа врачей, которые вредительским лечением умертвили товарищей Жданова и Щербакова. Врачи сознались также и в намерении убить маршалов Василевского, Говорова, Конева и других советских военачальников. Арестованные являлись агентами международной еврейской буржуазно-националистической организации «Джойнт». Арестованные получали задания от «Джойнта» через врача Шимелиовича и еврейского буржуазного националиста Михоэлса. ТАСС опубликовал списки арестованных врачей 6-и евреев и 3-х русских: М.Вовси, Б.Коган, М.Коган, Я.Этингер, А.Фельдман, А.Гринштейн, В.Виноградов, В.Василенко, Егоров. Такого откровенно направленного обвинения в Советской стране ещё не было. Оно являлось финалом антисемитских кампаний, проводимых КПСС через все СМИ в течение 4-х лет, направленных против еврейского населения Советской страны. После сообщения ТАСС, в стране началась изощрённая антисемитская вакханалия. Центральные газеты пестрели ужасными статьями и хулиганскими фельетонами. Каждый автор стремился превзойти другого, изощряясь в своих выдумках, лжи и, прямо говоря, хулиганстве. Тысячи людей отказывались лечиться у врачей-евреев, делать уколы у еврейских медсестёр и покупать лекарства у евреев в аптеках. Маршал Конев, которого в 41-году Г.К. Жуков спас от расстрела, ходатайствуя за него перед Сталиным, истерически писал Сталину, что евреи собираются его отравить, и товарищ Сталин лишится самого преданного ему солдата. Всё напоминало сатанинские танцы помрачившихся умом людей. Вакханалия, как снежный ком, обрастала выдумками, людским страхом и ненавистью к евреям. Началось позорное дело врачей. Вообще антисемитизм, гулявший по стране, до нашего села особенно не доходил. Но часто бывая в Свердловске по делам я несколько раз почувствовал его. А в газетах и журналах типа «Крокодил», творилось невероятное. Итак, Сталин вплотную подошёл к организации второго Холокоста. Оставалось теперь осуществить его. По всей стране составлялись секретные списки евреев. “Уже в конце февраля по стране поползли слухи: евреев будут выселять в Сибирь. Слухи, нежелательные вождю, убирались немедленно. Эти слухи крепли. Рассказывали, что в отдалённых районах Восточной Сибири и Дальнего Востока срочно строились неутеплённые бараки. Тысячи товарных вагонов загонялись на запасные пути узловых станций крупных городов. Доктора философии, крупные экономисты писали брошюры, в которых обосновывается необходимость депортации евреев из промышленных центров СССР. Ну и, наконец, кульминация подготовки к Холокосту: заслуженные евреи – академики Исаак Минц и Марк Митин вместе с известным журналистом Яковом Хавинсоном (псевдоним Маринин), превращённые Сталиным в отвратительных советских лизоблюдов-упырей, давно утратившие всё человеческое, составляют обращение к товарищу Сталину еврейской интеллигенции. Читатель не поверит, но это было действительно так: «сами евреи всей страны в обращении просили товарища Сталина примерно наказать их и выслать «на освоение евреями просторов Восточной Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера”. (Отрывки из опубликованного чернового варианта. Профессор Я.Я. Этингер. “Это невозможно забыть”). Таким образом, невиновные люди сами признавали себя виновными. Многие евреи подписали это обращение. Их нельзя осуждать. Что было делать. Жестокие времена. Изощрённый ум преступника-людоеда знал, что делает. 

Дело врачей - это мерзкое пятно на гранитном постаменте СССР. Оно, это пятно, не имеет геометрической формы, оно расплывчато, хотя содержит ту же крепость, что и гранитный постамент. Уничтожить это зловещее пятно невозможно, оно неотделимо от постамента. Пятно это являет собою составную часть невиданного по своей омерзительно-преступной изощрённости проекта «Окончательного решения еврейского вопроса», автором которого являлся Сталин. Только его сатанинский мозг мог породить подобное чудовище. 

Мы с папой готовились к худшему. Мы поняли откуда эта клика черпала подобное. Конечно от Сталина. Ведь Сталин читал газеты. Попробовали бы они писать что-то неугодное вождю. И вдруг меня вызвали в Приуральский горком партии. Подавая мне письмо, папа побледнел. «Кончилась сыночек наша тихая жизнь, теперь начнутся муки. Я то уже прожил жизнь, но ты … ты столько уже пережил и такое, которое другому на пять жизней хватит». – тихо сказал папа и заплакал… Как мог я успокаивал его, но сам предполагал худшее. 

И произошло чудо. Меня принял секретарь горкома и произнёс следующее: -«Директор МТС Репин, уходя на пенсию, предложил возглавить МТС вам. Горком утвердил вашу кандидатуру. Поздравлю вас, Валентин Савельевич. Принимайтесь за дело. Желаю успехов». Я поспешил домой, чтобы обрадовать папу. Но он выслушал спокойно и без всякой радости заявил мне: « Я им всё равно не верю». Здесь я должен сказать, что власти, не смотря на мою русскую в паспорте фамилию, знали, что я по национальности еврей и хотя мой выговор был чистейшим русским, мой внешний вид немного выдавал мою национальность. Как-то 2-й секретарь горкома, пригласив меня в ресторан отметить свою прекрасно отремонтированную машину, выпив произнёс: «Ты ведь наш Валя, хоть и еврей. Но пусть тебя это не волнует. Пока ты нам помогаешь, тебе бояться нечего». Уж не знаю, что послужило причиной моего назначения, то ли то, что я не медработник, или то, что я успешно ремонтирую им личные и служебные автомобили. Но пережив свой страшный арест в 1950 году, я жил сегодняшним днём, папа тоже. Мне и папе было уютно, а о другом думать нам не хотелось. 

А 5 марта в разгар дела врачей произошло новое чудо – умер вождь и диктатор СССР. 

И, что характерно, так это то, что как по мановению волшебной палочки со страниц печати исчезли безобразные оскорбления евреев. Едучи по утрам на работу, я покупал все центральные газеты и дома внимательно просматривал их, опасаясь чего-то очень худшего. Наверное так делали многие евреи, но безобразной клеветы на евреев не было. А 4 апреля 1953 года выпустили всех арестованных медицинских светил, вернули им всем их заслуженные звания и награды и восстановили в должностях. После прохождения нескольких лет мы узнали, что такого диктатора, каким являлся Иосиф Сталин, не знала вся история человеческого общества ни до него, ни после. На его счету десятки миллионов загубленных жизней ни в чём не повинных советских людей и искарёженных судеб членов их семей. Ни один гражданин СССР не мог быть гарантирован от внезапного ареста, расстрела или превращения его в «лагерную пыль». Причём, характерно, что всё это происходило на фоне всеобщей любви советского народа и преданности его своему вождю - тирану. Сталин – зловещая фигура, стоящая у власти огромной страны СССР в течение почти трех десятилетий. С 1945 года его власть распространялась и на страны социалистического лагеря. Сталин – непомерное зло для народов не только советской страны, но и всего мира. 

Сталин был злобным, коварным, наглым и циничным человеком. К тому же он был властолюбивым и мстительным, злопамятным и жестоким до патологической изощрённости. Сталин был Великим Инквизитором в истории, одним из величайших тиранов в жизни человечества. Он не был настоящим революционером, не мог им быть в силу своего преступного характера. Вполне возможно, и в это можно поверить, что Сталин был агентом царской охранки. Сталин не был и подлинным марксистом. Его теоретические работы по марксизму ему помогали писать вначале добрые марксисты, а когда он прочно стоял у власти, целый штат специально выделенных работников. Сталин также не был подлинным марксистским лидером партии, созданной Лениным. Той партии уже давно не было. Перекроенная Сталиным Ленинская партия, которой он же и руководил, была нужна ему для творения своих преступлений. Это была уже «сталинизированная» партия. Сталин растоптал моральные ценности человечества. Его жизненным кредо было могущество насилия в политике, что и порождало одно тяжёлое преступление перед народом за другим. По вине Сталина погибли миллионы лучших людей советской страны и других государств. Им была уничтожена старая русская интеллигенция – носительница передовой культуры и российских устоев. Он уничтожил лучший генофонд страны – видных партийных и государственных деятелей, учёных, военное руководство, деятелей культуры и искусства, лучших представителей рабочего класса и крестьянства. Он был палачом своего народа, жестоким тираном, на совести которого миллионы загубленных людей. Ко всем этим перечисленным страшным чертам «гениального вождя и учителя всех времён и народов», непревзойдённого в истории палача-людоеда, нужно прибавить и то, что Сталин был активнейшим, злобным антисемитом, люто ненавидящим еврейский народ «до мозга костей». Сталин также как и Гитлер, пользующийся своей безраздельной властью, активно ущемлял права советских евреев, довёл еврейское население страны до полного бесправия, а потом и вообще планировал «окончательное решение еврейского вопроса» в СССР и странах соцлагеря. Однако антисемитизм Сталина не наследственный. Как правило, грузины никогда не были антисемитами. Грузия, пожалуй, единственная страна, где отсутствовал традиционный антисемитизм. Антисемитизм Сталина - профессиональный. 

Илья не надолго замолчал, и хотя из повествования Ильи о Сталине я уже кое-что знал, но я с большим удовольствием слушал обвинительную речь Ильи о Сталине. После небольшого перерыва Илья проложил: 

- Итак, После захвата власти Хрущёвым в 1953-1954 г.г. начался процесс реабилитации. Во время этого процесса Хрущёв рекламировал себя поборником социалистической законности и справедливости. Но никуда не деться такому факту, что при Хрущёве, параллельно с процессом реабилитации, продолжался процесс репрессий. Уже при нём десятки тысяч людей были осуждены за “антисоветчину” по пресловутой статье «58». Совершенно замалчивался такой вопиющий факт, как преступный расстрел в Новочеркасске мирной демонстрации граждан, не согласных с повышением цен на мясо и молоко. И уж если говорить о соблюдении социалистической законности, поборником которой выступал Никита Сергеевич, то как можно объяснить дважды менявшийся по указанию Хрущёва приговор Верховного Суда СССР к валютчикам и торговым работникам? 

После ареста Берии советские люди не задумывались, раз врагом был Берия, стало быть так оно и есть. И Берия должен понести наказание по всем советским законам. Было ясно, что МГБ перетрясли, негодяев выловили и что МГБ больше не будет государством в государстве, а будет подчиняться правительству страны. И, действительно, МГБ вскоре было переименовано в Комитет ГБ при правительстве СССР. Советские люди считали, что со всеми негодяями покончено раз и навсегда. Преступники схвачены и будут расстреляны. Однако советский народ ещё не знал всей правды. Советские люди ещё не знали как истинных размеров всех страшных репрессий, творимых над народом в советской стране, так и настоящего виновника этих страшных репрессий. Об этом они начнут узнавать после ХХ-го съезда партии и понемногу, и по чутьчуть, на протяжении 50-и лет, а то и больше, пока не будут раскрыты архивы государства. Но и в каждом этом «чуть-чуть» волосы вставали дыбом от ужасов преступлений сталинского режима. А пока на улицы городов и деревень страны опускалась «Хрущёвская Оттепель». 

Во имя мира восстанавливались и развивались международные отношения с некоторыми государствами, порванные Сталиным. Были восстановлены дипломатические отношения с Израилем. Н.С. Хрущев имеет неоспоримые заслуги в развенчании «Культа личности Сталина», и это должно быть отмечено в истории. В начальный период его правления в стране Советов стало легче дышать. Повеяло свежим ветром перемен. Прогрессивным в его деятельности является и то, что он дал зелёный свет творчеству выдающихся ученых, развивающих многие области науки и особенно таких, как космонавтика и ракетостроение. Но постепенно он стал сам погрязать в создании собственного культа личности и собственного нарушения социалистической законности. Его преобразования в хозяйственной жизни страны содержали большие ошибки и наносили государству существенный вред. Роль Хрущёва в развенчании “культа личности” и предании гласности преступных действий сталинского режима, безусловно, должна быть отмечена в истории. Однако, в борьбе за власть Никита Сергеевич тоже преуспел. Об этом говорит его основательная чистка компрометирующих Хрущёва документов. 

Будучи директором крупной МТС, я не сидел в своём кабинете. Как директору МТС мне была выделена служебная машина и шофёр. Я часто объезжал приуральские колхозы, сельскохозяйственные угодья, совхозы, присутствовал на собраниях колхозников, выяснял их нужды. Им нужна была сельхозтехника, новые тракторы и комбайны. Я постоянно ездил в приуральский горкком партии и требовал необходимые поставки сельхозтехники. Я не стеснялся и посещений обкома партии, участвовал в пленумах и часто выступал на партийно-хозяйственных активах. В результате прибыль сельхозпродукции выросла в полтора раза. Я не хочу приписывать себе эти заслуги, но моя лепта в этом большая. 

В конце 1954 года я всерьёз задумался о своей реабилитации. Почему я должен скрываться и носить чужую фамилию? Я был незаконно арестован и ликвидирован. Выжил только чудом. Я твёрдо решил заняться своей реабилитацией. Папа сильно возражал. 

- Зачем это тебе, сыночек? Мы живём тихо, они никогда не узнают. Пусть так и идёт». Но я был не согласен. Единственное, что меня останавливало, так это то, что я скрыл что выжил. Но кто же добровольно полезет льву в пасть? После Двадцатого съезда КПСС, который состоялся в Москве 14–25 февраля 1956 года известным как осуждение идеологического наследия Сталина, его репрессий и его культа личности, а особенно после знаменитого выступления Хрущёва в конце съезда, я решил действовать. В то время советские люди знакомились с творчеством писателя Антонова-Овсеенко Антона Владимировича (1920-2013 И.Х.) – историка и публициста –сына известного революционера Антонова – Овсеенко, расстрелянного Сталиным. И я твёрдо решил с ним встретится. В одну из очередных командировок в Москву я позвонил из гостиницы Антону Владимировичу. Он сразу дал согласие встретится. Он принял меня в своей небольшой квартире. Я решил ему всё рассказать. Он слушал меня, раскрыв глаза от ужаса его охватившего, и когда я кончил долго не мог прийти в себя. 

- Да, Валентин Савельевич, это ужасно. Вот под каким тираном мы жили. Могу ли я написать об этом?». Я ответил, что можно, но только с одним условием, обо мне ни слова. 

- Очень жаль, но ваше слово для меня закон. Не беспокойтесь. А теперь могу вас обрадовать. Я изучал дело о сталинских репрессиях на ЗИСе. Все проходящие по этому делу реабилитированы ещё в 1954 году, в том числе и вы. Я помню вашу фамилию в деле. Может быть после этого сообщения вы снимите запрет? 

- Нет, - сказал я, - я не уверен в стабильности новой власти. - Мы тепло расстались. Сообщением о моей реабилитации я был несказанно обрадован. 

Теперь ненадолго прерву рассказ Ильи Краснокутского и сообщу, что Книга А.В.Антонова-Овсеенко (Нью-Йорк, 1980), переведенная на несколько европейских языков, была одной из первых работ, разоблачавших преступления Сталина. Источником произведения стали не только официальная документация, пресса и мемуары, но и устные повествования и рассказы, ходившие в узком кругу оставшихся в живых старых большевиков, в котором Антон Владимирович был своим человеком. Текст дополнен и откорректирован автором в соответствии с новыми материалами, ставшими доступными в 90-е годы. О репрессиях Сталина на ЗИСе приведён полный текст, написанный в книге в начальных строках повести. Вот и всё. Писатель выполнил пожелание Ильи. 

Снова продолжим повествование Красокутского: 

- Итак, я реабилитирован. Я могу раскрыть себя, попросить восстановление на работе и возвращение своих наград: Орден «Трудового Красного Знамени» и медали «за Трудовое отличие» и «За трудовую доблесть». Они считают меня мёртвым и поэтому не известили папу. По приезде домой, я всё рассказал папе, который слушал меня оень внимательно. Потом я обнял его, поднял на руки и стал с ним танцевать восклицая: - Я снова человек, советский человек и ненужно ничего скрывать. Я снова Илья Маркович, снова, снова. – Папа о чём-то меня просил, но я не слушал его и продолжал с ним танцевать. Я услышал его только тогда, когда увидел его бледным и испуганным. Он подумал, что я сошёл с ума. Я немедленно прекратил свои эмоции и усадил папу на диван. Папа не советовал мне раскрывать себя. «Нам ведь итак хорошо» - говорил он. И меня стали охватывать сомнения. Однажды по телевизору я увидел выступление нашего бывшего министра, а теперь с июня 1956 г. министра автомобильного транспорта и шоссейных дорог РСФСР тов. Лихачёва Ивана Алексеевича. Бывший «Красный Директор» Иван Алексеевич был большим другом Арона Филипповича Эйдинова. И меня он тоже знал хорошо. Как-то он пригласил нас двоих к себе на дачу. Ива́н Алексе́евич Лихачёв (1896—1956) — советский государственный деятель, один из организаторов советской автомобильной промышленности. Директор Московского автомобильного завода (ныне Завода имени И. А. Лихачёва). Член ЦИК СССР 7 созыва, депутат Верховного совета СССР 1—5 созывов. Член ЦК ... и т.д. 4 июня я твёрдо решил снова поехать в Москву. 

Попасть на приём к Ивану Алексеевичу было не просто. Он был очень занят и, как министр он назначил мне приём только через пару дней. Пропуск мне был выписан естественно по моим документам, т.е. на Петрова Валентина Савельевича. Наконец я вошёл в его кабинет. Иван Алексеевич очень изменился – постарел, осунулся. Он встал из-за стола, пошёл мне навстречу и усадил в кресло. С каким то любопытством он разглядывал меня. 

- Так вы директор уральской МТС? По каким же делам вас занесло ко мне, -произнёс он приветливо. - Фамилия ваша мне незнакома, а лицо напоминает мне кого-то … Где же я вас видел? – На минуту он задумался, что-то перебирая в памяти. И вдруг он приподнялся над свои столом. – И-илья? - удивлённо произнёс Иван Алексеевич. – Я качнул головой 

- Так вы же…. 

- Вы правы, расстрелян. – Иван Алексеевич побледнел. – А Арон Филиппович? 

- Погиб. – Иван Алексеевич закрыл лицо руками. - Мой бедный друг, мы столько лет были друзьями – прошептал он. Иван Алексеевич нажал кнопку. Вошла секретарь. – Мария Алексеевна, ни с кем меня не соединять,- приказал он ей и обратился ко мне: 

- Рассказывайте Илья Маркович. 

Мой подробный рассказ занял около 40 минут. Я всё описал с момента моего ареста. Он слушал с большим интересом. Иногда он доставал платок и промокал им глаза, иногда хватался за голову и выкрикивал: «сволочи», вот сволочи, садисты». Когда я кончил, Иван Алексеевич тихо встал из-за стола и, подойдя ко мне по-отечески обнял меня, приговаривая: «бедный, бедный мальчик, сколько же ты пережил». Сев за стол, он несколько минут молчал, постепенно приходя в себя. Потом произнёс: 

- Ну, во-первых, вы все реабилитированы и ты в том числе. Твой истязатель Абакумов наказан. 12 июля 1951 года Абакумов был арестован, обвинён в государственной измене и сионистском заговоре в МГБ. После смерти Сталина обвинения против Абакумова были изменены; ему вменялось в вину «Ленинградское дело», сфабрикованное им же, согласно новой официальной версии. Предан закрытому суду в Ленинграде и 19 декабря 1954 года, уже после смерти Сталина, расстрелян в Левашово под Ленинградом. Но наверняка остались в КГБ негодяи, которые натравили на несчастных специалистов овчарок и те загрызли вас. Это уже не просто преступление. Это преступление против человечности и оно наказывается смертью через повешение. Они непременно будут наказаны. Во – вторых, я сегодня же напишу Никите Сергеевичу докладную, где опишу всё, что с тобой произошло. Я буду просить, чтобы тебя восстановили в должности - Главный Конструктор ЗИСа, – дали 6-комнатную квартиру в наших (сталинских) домах недалеко от завода, выдали тебе причитающееся пособие за перенесённые страдания и ещё – самое главное: у братской могилы невинных еврейских специалистов, расстрелянных сталинскими бандитами на пустыре Донского монастыря должен быть сооружён памятник. 

- Спасибо, Иван Алексеевич, Но я совершил преступление. Я нанялся на работу по подложным документам. 

- Ну нет, Ильюша. Это было вынужденное действие пострадавшего за преступление МГБ. По твоим документам тебя тут же арестовали бы и расстреляли. Это разные вещи. 

Я не помнил как дошёл до метро Автозаводская, как сел в поезд. Очнулся я только в гостинице. На другой день я уехал в Приуральск. По-прежнему летели дни. Прошло три недели. И вдруг страшная весть чуть не свалила меня с ног. Закружилась голова. А с экрана телевизора неслось: «24 июня 1956 года скончался министр автомобильного транспорта и шоссейных дорог РСФСР тов. Лихачёв Иван Алексеевич. Он был награждён пятью орденами Ленина (в т.ч. 15.06.1956) орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, был лауреатом Сталинской премии второй степени (1949) — за разработку метода перевода поточного производства на выпуск новой модели автомашины без прекращения выпуска продукции. После смерти 24 июня 1956 года Иван Алексеевич был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве. После смерти Ивана Алексеевича в июне 1956 Московский автомобильный завод (бывший ЗИС) получил имя Лихачева - ЗИЛ. 

Я очень переживал смерть Ивана Алексеевича. Я ни на секунду не верил в то, что Иван Алексеевич забыл о своём обещании. Видимо не успел. Смерть помешала ему. «Почему я такой не везучий»? Но тут же вспомнил убийство еврейских специалистов и стал по-настоящему корить себя. «Повезло, и ещё как повезло». 

Прошёл год. Я уже был женат на замечательной девушке. Подрастала моя доченька. И мысли об её воспитании и образовании потянули меня в Москву. Денег у меня было достаточно и я решил купить кооперативную квартиру на окраине Москвы. Всё это я за год провернул и со второй половины 1959 года мы переехали в Москву. Тяжело было только прощаться с товарищами по работе и с партийным начальством. Они пытались отговорить и удержать меня как только могли. Но я твёрдо стоял на своём. 

В Москве я устроился начальником конструкторской бригады в НИИ угольной промышленности. Я по прежнему соблюдал секретность своего положения. В стабильность хрущёвской власти я верил мало. Негодяев во властных структурах государства было немало. Я видел ошибки Хрущёва. Не малые действия оказывали на меня и папины советы. Он был пожилым человеком и я доверял его опыту. Наступил 1960 год. Вот тут ты и навестил меня по служебным делам. Извини меня, Исаак, но иначе я поступить не мог. 

Шли дни и месяцы. Я хорошо помню тот день, когда папа с грустным видом вручил мне правител 

немало удивило и расстроило. Меня срочно вызывали в ЦК на Старую площадь. Я понял, что это результат хлопот Ивана Алексеевича. И, всё же я волновался. Меня принял один из секретарей ЦК КПСС. 

«Тов. Краснокутский! От имени Совета Министров СССР примите мои извинения за незаконные действия правоохранительных органов в период сталинских репрессий, совершённых на пустыре Донского монастыря в ноябре 1950 года. Работники госбезопасности, совершившие эти незаконные действия сурово наказаны. 10 работников и министр МГБ Абакумов приговорены к высшей мере наказания расстрелу, остальные получили большие сроки заключения. Я обязан вам сообщить, что вы восстановлены в своей должности в Конструкторском бюро завода и с этого времени являетесь Главным Конструктором ЗИЛа. Вам возвращаются ваши награды. По ходатайству Свердловского обкома КПСС за образцовое руководство центральной МТС вы награждаетесь вторым орденом Трудового Красного Знамени. Вам и вашей семье предоставлена 6-комнатная квартира. Поздравляю вас, тов. Краснокутский»! Эта торжественная речь завершилась крепким рукопожатием. О памятнике жертвам сталинских репрессий по отношению к еврейским специалистам – ни слова. 

Много раз я обращался в соответствующие институты власти о необходимости установить этот памятник, но воз и ныне там. 

Илья встал и подошёл к окну. Он стоял и задумчиво смотрел во двор. Я, находясь под большим впечатлением рассказанного, не мог проронить ни слова. В кабинете воцарилось молчание. Через пару минут я встал, подошёл к моему другу и, положив руку на его плечо, произнёс : 

- Спасибо тебе, Ильюша. – Он обернулся и с удивлением спросил: 

- За что? 

- За то, что ты есть. 

 

 

Исаак Хазан - ведущий конструктор ракетно-космичесих систем, Норс Халедон, Нью-Джерси. 

P. S. Этот вопрос о страшных сталинских преступлениях по отношению к специалистам – евреям на крупных заводах СССР, произошедших в 1950 году во многих случаях превышающих преступления против человечности, не смотря на сотни данных, никогда в печати не поднимался и общественностью не обсуждался, оставаясь по сей день неизвестным.

 Антон Владимирович Антонов-Овсеенко (23 февраля 1920, Москва — 9 июля 2013^[1], там же) — советский и российский писатель, журналист и публицист, автор историко-публицистических работ о Сталине^[2]. Основатель Государственного музея истории ГУЛАГа. Член исполнительного комитета Международной Лиги защиты Культуры, советник правового управления Государственной Думы РФ, руководитель Московской региональной организации жертв политических репрессий.

 

https://www.forumdaily.com/tvorec-kosmicheskoj-tehniki-i-pisatel-publicist/