Советское Биологическое Оружие
Опубликовано 2021-06-27 21:00
Вопреки взятым на себя международным обязательствам, Советский Союз активно разрабатывал биологическое оружие, и советское руководство рассматривало возможность его использования в случае войны с США. Об этом говорится в опубликованной недавно издательством Гарвардского университета книге "Советская программа биологического оружия: история". Ее авторы, американские специалисты Милтон Лейтенберг и Рэймонд Зилинскас утверждают, что на протяжении десятилетий СССР тщательно скрывал существование этой программы, а вся правда о ней неизвестна до сих пор.
В 1969 году Соединенные Штаты в одностороннем порядке отказались от создания биологического оружия и через два года уничтожили существовавшие тогда арсеналы. Еще через год 22 государства, включая СССР, подписали Конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО). В марте 1975 года конвенция вступила в силу. По мнению авторов книги, Советский Союз не только не свернул программу биологического оружия, а наоборот, ее расширил. С этой целью было создано научно-производственное объединение "Биопрепарат", которое, помимо обычного производства медицинских лекарств и вакцин, вело разработки биологического оружия. О масштабах этой программы говорит один из авторов книги, профессор Мэрилендского университета Милтон Лейтенберг:
– Это была масштабная программа, которая продолжила набирать обороты после решения ЦК КПСС в начале 70-х годов. Речь шла не только об объединении "Биопрепарат". Лаборатории по разработке биологического оружия и предприятия по его производству находились под контролем министерства обороны, министерства сельского хозяйства, исследовательские лаборатории – под контролем министерства здравоохранения СССР. Более того, над биологическим оружием работал также подотчетный Совету министров "Главмикробиопром", в который входили кроме "Биопрепарата" около 40 научных институтов и производств. В них были заняты десятки тысяч ученых и специалистов. К концу семидесятых годов эта программа по масштабам примерно в десять раз превосходила американскую на пике ее развития в 1969 году.
– Неужели западная разведка могла не знать о такой масштабной программе?
– Об этом узнали не сразу. С 1945 года американские и британские разведчики периодически докладывали, что у Советского Союза есть технические и научные возможности производить биологическое оружие. Так продолжалось до 1982 года. Американские разведывательные спутники могли наблюдать советские объекты, на которых, как предполагалось, оружие производилось, но точных данных не было. Позднее, когда стали известны подробности о "Биопрепарате", выяснилось, что все эти предположения соответствовали действительности, и что Советский Союз разрабатывал наступательное, подчеркиваю, наступательное биологическое оружие.
– Эти подробности стали известны в 1989 году после побега на Запад советского ученого и сотрудника научного объединения "Биопрепарат" Владимира Пасечника. Как отреагировали на это западные страны?
– 15 мая 1990 года британский и американский послы в СССР передали демарш в министерство иностранных дел. Этот документ незамедлительно оказался на столе у заместителя председателя Совета обороны СССР Льва Зайкова, который направил его президенту Михаилу Горбачеву. На протяжении последующих полутора лет на многочисленных встречах Горбачева и министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе с президентом США Джорджем Бушем, премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер, западные страны требовали, чтобы Горбачев положил конец программе биологического оружия.
– И каким был ответ Советского Союза?
– Судя по тому, что нам известно об этих встречах из воспоминаний посла США в СССР Джека Мэтлока и других высокопоставленных помощников президента Буша, ответы Шеварднадзе и Горбачева были уклончивыми.
– После распада Советского Союза Борис Ельцин, наконец-то, подтвердил существование советской программы биологического оружия. Что происходило после этого?
– Он подтвердил это и публично, и в частных беседах с западными лидерами. Более того, он распорядился приостановить разработки биологического оружия и пообещал президенту США уволить с работы трех или четырех генералов, которые отвечали за эту программу. Ничего подобного Ельцин не сделал. Вскоре он начал жаловаться американцам и британцам, что руководители на местах саботируют его попытки положить конец программе биологического оружия, и что ему очень мало о ней известно. В середине 1992 года еще два перебежчика из России передали западным разведкам дополнительную информацию о биологическом оружии. Это привело к трехсторонним переговорам с участием России, США и Великобритании в сентябре 1992 года, по итогам которых был подписан документ. В нем Россия признавала, что у нее есть биологическое оружие, и давала согласие начать переговоры о том, чтобы открыть соответствующие объекты министерства обороны для американских и британских инспекторов.
По словам профессора Милтона Лейтенберга, соавтора книги "Советская программа биологического оружия", наиболее вероятно, что Россия сейчас не имеет запасов наступательного биологического оружия и систем его доставки. Тем не менее, три биологические лаборатории российского министерства обороны по-прежнему закрыты для независимых инспекций, и какие там ведутся разработки, неизвестно.
Остров смерти на Арале
Институт Особо чистых биопрепаратов в СПб, директор которого поведал миру о Советских Программах бактериологического оружия
Читайте также:
Сейчас, оглядываясь назад, и узнавая отдельные детали просачивающихся в печать и на интернет программы создания советского бактериологического оружия под руководством Огаркова, а также генерала Ошмарина, имя которого как создателя бактериологического оружия не настолько известно поскольку еще более засекречено, я с изумлением замечаю, насколько многие ее стороны похожи на то, что я предложил. Случайно ли это сходство? Надеюсь, что на работу, которую описал Человеку номер 1 или 2 в создании советского бактериологического оружия, я никакого влияния не оказал.
это был самый смелый поступок в моей жизни – закончил рассказ Лев Александрович, наливая водку в стакан до краев. – Потому что если бы медсестренка увидела, что ей порвать приказано, и доложила о приказании, как положено, я бы до госпиталя не доехал.
тут я понял, что какой-то парень бьет меня топором. И тут со мной что-то случилось, что-то во мне взорвалось, какие-то запаянные первобытные инстинкты. Я ничего не помню, помню только, как очнулся через какие-то секунды лежащим на нем сверху, и топор уже у меня в руках.
Из Министерства мне написали, что «в соответствии с определением Конституционного суда Российской Федерации от 18 апреля 2000 г. и Законом Российской Федерации от 18 октября 1991 г. “О реабилитации жертв политических репрессий” заключением ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 26 марта 2003 г. Давидсон Аполлон Борисович как оставшийся в несовершеннолетнем возрасте без попечения отца, необоснованно репрессированного по политическим мотивам, признан подвергшимся политической репрессии и реабилитирован» . Так что, оказывается, я «признан подвергшимся политической репрессии и реабилитирован». До 2003 года, когда получил такой документ, я этого не знал. А получив, пытался понять его смысл
|
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. Войдите в систему используя свою учетную запись на сайте: |
||